Добравшись до поселка, он выбрал место на окраине и, никому ничего не
говоря, принялся за постройку хижины. Валил деревья нужного размера,
сдирал кору, прикатывал бревна на место постройки. Набрал камней, чтобы
сложить печку и очаг, сходил в город и купил в небольшой лавчонке стекла
для окон. Законопатил щели между бревнами мхом и глиной. Набрал дров про
запас и хвороста, сложил поленницу. Вскопал и разрыхлил землю под сад и
огород и еще раз наведался в поселок, чтобы купить семян и саженцев. По-
садил деревья, засеял огород. Все время потом он жил тем, что давал ему
собственный клочок земли. Правда, иногда он охотился, - но только чтобы
прокормиться. Пока в саду и огороде ничего не созрело, он разыскивал в
лесу дикие растения и пересаживал на грядки. Ловил рыбу в ближайшем
ручье.
Поначалу его навещали любопытствующие обитатели поселка; казалось,
вопросы так и вертятся у них на языке. Как-то заглянул монах из Ватикана
- робот в коричневом балахоне, самый симпатичный из всех роботов, кото-
рых Декеру когда-либо доводилось встречать. Но почему-то Декеру показа-
лось, что он не простой монах. Все, кто навещал Декера в первые дни,
считали своим долгом наболтать ему как можно больше про Харизму и нада-
вать советов. Декер наматывал на ус все, что ему рассказывали, а советы
большей частью пропускал мимо ушей. Выболтав последние новости и не пре-
минув дать самые полезные рекомендации, всякий норовил узнать побольше о
хозяине. Декер не грубил, а попросту отмалчивался - делал вид, что не
слышит вопросов, - и посетители уходили несолоно хлебавши. Кое-кто отва-
живался навестить его еще раз, но результат был тот же. В конце концов
все махнули на него рукой.
Что, собственно, было совсем неплохо. Ему только того и надо было, -
чтобы все оставили его в покое. Порой, правда, он испытывал угрызения
совести оттого, что так обходился со своими соседями, но всякий раз он
приходил к выводу, что иначе нельзя и это - лучший выход из положения.
Лучше ничего не говорить, пусть думают что хотят, нечего давать пищу для
размышлений и рассказывать свою историю. Они могли сплетничать в свое
удовольствие много лет.
№Почему ты вернулся к своему началу? - спросил его Шептун. - Почему
вернулся к своему началу на этой планете?¤
№А на самом деле, почему? ¤ - теперь он спрашивал себя. На этот воп-
рос у него не было ответа. Просто потянуло сюда, и все.
№Эх, Декер, Декер, - пожурил он себя мысленно, - совсем ты из ума вы-
жил, если уж сам про себя ничего не знаешь...¤
- Декер, - прервал Шептун его раздумья, - знаешь, а этот Теннисон мне
понравился.
- Да, он симпатяга.
- Он ведь увидел меня, - сообщил Шептун. - Уверен, он меня увидел. А
таких, кто меня может видеть, мало. Это, знаешь, надо способности иметь,
чтобы меня увидеть.
- Он тебя увидел? А откуда ты знаешь? А мне почему не сказал ничего?
- Я молчал, потому что сам не был уверен. Но я долго думал и вот те-
перь знаю точно. Он меня увидел и сначала не поверил свои глазам. Проти-
рал глаза, думал, что с ними что-то не то. Ты что, не помнишь? Ты же сам
спросил у него, не попало ли ему что-то в глаз. А он сказал, что, навер-
ное, пыль. А ты еще раз спросил, может, нужно глаз промыть, а он сказал,
что не надо, что все в порядке. Ну, вспомнил?
- Да, теперь вспомнил, когда ты рассказал.
- Ну вот. Я и сам кое-что увидел. Но только мельком. Пока точно не
знаю что.
- Ты не говорил с ним? Не пытался заговорить?
- Нет, говорить не пытался. Но знаешь, он человек непростой, необыч-
ный. Это точно.
- Ну ладно, - сказал Декер. - Мы с ним еще увидимся. Вот и разглядишь
получше, что это в нем такое необычное.
Глухоман ушел. Он больше не прятался в зарослях среди валунов. Декер
перестал ощущать его присутствие.
- Давай-ка спустимся пониже, - предложил Декер Шептуну. - Поглядим,
как там катер.
Глава 20.
Через полчаса после того как Джилл ушла в библиотеку, явился Экайер.
Губерт впустил его, и, явно недовольный, удалился в кухню, где сердито
гремел посудой. По всей вероятности Губерта раздражало, что люди так
долго просиживают за столом.
- Что-то ты рано сегодня, - отметил Теннисон. - Присаживайся, выпей
чашечку кофе.
- Кофе выпью, - согласился Экайер, - но, имей в виду, рассиживаться
нам с тобой особо некогда.
- Ну у меня-то времени много, - возразил Теннисон. - В клинику еще
рано...
- Не так уж много, как ты думаешь. Нас с тобой удостоили великой чес-
ти. Нас благословили.
Теннисон удивленно взглянул на Экайера.
- Благословили на аудиенцию с Его Святейшеством.
- Ого!
- И это все, что ты можешь сказать?
- А что я, по-твоему, должен сделать? Упасть замертво? Встать по
стойке №смирно¤? Пасть на колени в священном трепете?
- Ну, не знаю... Мог бы, по крайней мере, выказать хоть какое-то ува-
жение, - хмыкнул Экайер. - Это, знаешь ли, не шутки - удостоиться такой
аудиенции.
- Прошу прощения. А я так сразу не догадался. А в чем дело?
- Точно не знаю. Но предполагаю, что это из-за случая с Мэри. Ну,
из-за Рая. Феодосий и Робертс пойдут с нами.
- Это кардиналы, что ли?
- Да, кардиналы.
- Страшно, - пожал плечами Теннисон. - Ну, почему Папа желает видеть
тебя - это мне, скажем, более или менее понятно. Если речь действительно
пойдет о Рае, то ты в этом, как говорится, по уши. А я-то тут при чем?
- Мэри - твоя пациентка. Может быть, он хочет узнать какие-то меди-
цинские подробности. А может, дело вовсе и не в Рае. Может, ему просто
хочется с тобой познакомиться. Человек ты новый, а обычно новый член Ва-
тикана всегда бывает представлен Папе. Вполне естественно, что он желает
взглянуть на нового ватиканского врача. Наверняка это давно планирова-
лось, просто время сейчас такое, напряженное.
- Подозреваю, что тут всегда время напряженное.
- В общем, да. Но иногда бывает напряженнее обычного.
Пол и Джейсон пили кофе. Губерт продолжал греметь посудой изо всех
сил. Наконец Экайер не выдержал и крикнул:
- Губерт!
- Да, сэр? - отозвался робот.
- Прекрати там греметь. Имеем мы право спокойно посидеть, кофе по-
пить? Ты что, в самом деле?
- Ну, конечно, сэр, - сказал Губерт. Шум затих.
- Совсем разболтался, - пробурчал Экайер. - И ведь я сам его избало-
вал на свою голову. Просто не знаю, что делать.
- Пол, я хотел спросить тебя кое о чем.
- Спрашивай, только быстро.
- Видел я кристалл один - такой... математический - уравнения там,
графики... Я вроде бы тебе говорил. Ты сам-то его смотрел?
- Ну... да, как будто смотрел. Только давно. Он ведь был записан нес-
колько лет назад.
- Ты говорил, что этот Слушатель возвращался туда несколько раз, но
так ничего особенного не узнал.
- Да, к сожалению, - подтвердил Экайер. - А что, ты этим увлекся?
Теннисон кивнул и поставил на столик пустую чашку.
- Что-то в этом есть. А ухватить никак не удается. Только подумаешь -
вот вроде бы начал что-то понимать - ан нет, все пропадает. Может быть,
если бы я умел лучше манипулировать своим сознанием, - а так... просто
полным идиотом себя чувствую.
- Что - так-таки ни малейшей идеи, что бы это могло быть такое?
- Никакой. Чертовщина просто. Нет, это не бессмыслица, говорю же,
что-то есть, - но что? Я пытался себе представить, что только мог, но
это ни с чем не ассоциируется, ничего не напоминает.
- Ты только не волнуйся, - посоветовал Экайер. - Я тебе мог бы
кое-что и позанятней показать. Что ты, ей-богу, зациклился на этом крис-
талле? Все хранилище к твоим услугам, в любое время, когда пожелаешь.
- У меня, честно говоря, других дел хватало. Но вообще, положа руку
на сердце, я стал побаиваться собственных впечатлений. И так - видишь,
математический мир мне уже сниться начал. А осеннюю страну я просто за-
быть не могу. Тоскую по ней, тянет еще раз посмотреть. Но что-то меня
удерживает - сам не знаю почему...
Экайер решительно допил кофе.
- Пора, - сказал он. - Пошли, навестим Папу.
Глава 21.
Папа оказался всего-навсего грубо выполненным портретом - человечес-
ким лицом, нарисованным на металлической пластине, укрепленной на голой
каменной стене. Теннисону это лицо показалось похожим на фотографию че-
ловека из девятнадцатого столетия - давным-давно он видел ее в книге,
найденной в библиотеке. А еще, как ни странно, резкие, угловатые линии,
которыми был выполнен набросок, наводили на мысль о головоломке, которую
складывают из отдельных кусочков. Лицо не производило впечатления живос-
ти, цельности, все время приходилось ловить себя на том, что рассматри-
ваешь отдельные части, а лица целиком не видишь. Да, это был небрежный
набросок, самый примитивный рисунок; символичность, приблизительность
его ничем не была прикрыта - видимо, ему и не пытались придать никакого
величия, могущественности. А может быть, наоборот - за счет внешней
простоты пытались сообщить лицу большую выразительность?
Маленькая приемная, в которой они сидели, тоже была весьма скромной -
это была всего-навсего ниша, вытесанная в скальной породе, из которой
сложен горный кряж - основание Ватикана. Четыре голые каменные стены, а
посередине одной из них - металлическая пластина, знак Папы. Чтобы по-
пасть сюда, Теннисон и его спутники спустились по множеству лестниц и
галерей, выбитых в твердом граните. Не было никаких сомнений - Па-
па-компьютер упрятан в самом сердце горы.
№Не исключено, - подумал Теннисон, - что существуют и другие приемные
и там тоже выставлены такие лики Папы, а может быть, есть помещения и
побольше и лики побольше, - ведь наверняка бывают случаи, когда вся ва-
тиканская община должна собираться вместе и представать перед Его Свя-
тейшеством. Мульти-Папа, - думал Теннисон, - многоликий и вездесущий¤.
Папа заговорил. Голос у него был негромкий, одновременно мягкий и хо-
лодный. Абсолютно непохожий на голос человека, но и на голос робота то-
же. Роботы никогда не разговаривали с человеческими интонациями, но по-
рой в их речи проскальзывали слова, которые они произносили, вкладывая в
них что-то смутно напоминающее человеческую теплоту. Этот же голос был
начисто лишен каких бы то ни было эмоций, никакого тепла в нем не было и
в помине. Ни человек, ни робот... но все-таки не такой механический го-
лос, которого можно было ожидать от машины. Он произносил слова с пора-
зительной четкостью, и мысль, стоявшая за словами, была такая же четкая
и безупречная - машинная, компьютерная, электронная мысль.
- Доктор Теннисон, - сказал Папа. - Расскажите мне о Слушательнице
Мэри. Каково, по вашему мнению, ее психическое состояние?
- Я тут мало чем могу быть полезен, Ваше Святейшество, - ответил Тен-
нисон. - О ее физическом состоянии - пожалуйста, могу рассказать. Я не
психиатр.
- Тогда какой от вас толк? - сказал Папа. - Был бы у нас врач-робот,
о чем мы неоднократно говорили, он бы разобраться в состоянии ее психи-
ки.
- Тогда, - сказал Теннисон, - создайте такого врача.
- Вам известно, Ваше Святейшество, - вступил в беседу кардинал Феодо-
сий, - что люди в Ватикане не стали бы доверять врачу-роботу. Как вы
справедливо отметили, мы уже не раз обсуждали этот вопрос...
- Это не имеет отношения к делу, - возразил Папа. - Вы придираетесь к
моему замечанию, чтобы уйти от поставленного вопроса. Вы что скажете,
Экайер? Вы как-то исследовали ее психику?
- Нет, Ваше Святейшество, - ответил Экайер. - Ее психику мы не иссле-
довали. Я, Ваше Святейшество, тем более не имею опыта в исследовании че-
ловеческой психики. Все, что я могу, - это описать поведение Слуша-
тельницы Мэри. До сих пор все то время, что она у нас работала, она от-
личалась мягким, добрым характером, была предана работе. Но с тех пор
как она нашла Рай или думает, что нашла его, она сильно переменилась.
