чего-либо за пределами пространства и времени - страны №Нигде-никогда¤,
которая могла преспокойно жить-поживать, не испытывая никакой нужды в
пространственно-временных рамках, не повинуясь твердой руке физических
законов, определяемых этими рамками.
№Мир, в котором царствует энергия мысли, - размышляла Джилл, строя
догадки, - да ведь и №энергия¤ - понятие, которое тут никак не годится¤.
И именно в такие миры порой отбывали роботы на своих кораблях, управляе-
мых силой разума, путешествовали не только по обитаемой Вселенной, но
даже трудно себе представить - где.
Что до остальных моментов истории Ватикана - все выглядело до-
вольно-таки просто и было изложено во всех подробностях: прибытие на Ха-
ризму, первые дни освоения планеты, строительство самого Ватикана, раз-
работка проекта и создание до сегодняшнего дня электронного Папы, прибы-
тие людей, начало работы в рамках Поисковой Программы, создание и усо-
вершенствование новых типов роботов.
Было такое впечатление, что роботы самым тщательным образом продумали
все еще до того, как покинули Землю. Еще там, еще тогда они знали, что
им нужно - отдаленная планета, на которую вряд ли залетят случайные пу-
тешественники, где никто не будет им мешать осуществлять задуманное.
Единственное условие: планета, которую они искали, должна быть пригодной
и для жизни людей, - ведь сами роботы могли существовать практически на
любой планете, и, если бы не люди, им было бы намного проще отыскать ба-
зу для своей деятельности. Но роботы и не помышляли приниматься за осу-
ществление проекта без помощи людей. Прямых указаний на это Джилл в за-
писях не обнаруживала, но верила, что роботы не представляли своей рабо-
ты без людей. Проверенное веками сотрудничество, партнерство с людьми
существовало до сих пор, а в те далекие дни, когда Ватикан только-только
зарождался, оно было и того прочнее.
А вот сколько у роботов было кораблей, на которых они прибыли, и как
они раздобыли на Земле оборудование для них, этого в записях Джилл не
нашла. По самой точной ее оценке кораблей должно было быть никак не
больше трех. Было сделано несколько челночных рейсов на Землю и обратно,
последним из них доставили материалы и оборудование, еще не собранные ко
времени первой высадки. Последним рейсом прибыли и люди, чьи потомки до
сих пор жили на планете. Впоследствии корабли были разобраны на части и
использованы в качестве утильсырья. Но когда это сделали, было неясно.
№Скорее всего, - предположила Джилл, - не раньше, чем были построены
новые корабли, управляемые разумом, если они действительно были таковы-
ми¤.
На первый взгляд могло показаться, что роботы сделали гораздо больше,
чем можно было успеть за тысячу лет - могло показаться, если забыть о
том, что роботы не нуждаются ни в отдыхе, ни в сне. Они могли работать
круглые сутки напролет в течение недель, месяцев, лет. Они никогда и ни-
чем не болели. Им не нужны были ни отпуска, ни развлечения. Им не нужно
было тратить время на еду и перекуры.
А создание роботов нового поколения и их модернизация - это же было
намного проще, чем эволюция биологических форм жизни! Естественная био-
логическая эволюция - это смерть старых поколений и рождение новых, не-
обходимость генетических мутаций в процессе длительного, медленного про-
цесса адаптации. А роботам для появления новых видов нужно только разра-
ботать новые модели и механизмы и воплотить то, что существовало на чер-
тежах.
За спиной Джилл послышались шаги, она обернулась.
Это был Аза с молоком и сандвичами. Он аккуратно поставил поднос на
стол и бесшумно отошел в сторону.
- Чем еще я могу помочь вам, мисс?
- Ничего не нужно, - улыбнулась Джилл. - Отдохни. Посиди со мной. По-
болтаем?
- Я не нуждаюсь в отдыхе, - возразил робот. - И сидеть мне вовсе не
обязательно.
- Но в этом же нет ничего противозаконного.
- Противозаконного - нет, мисс.
- Даже кардиналы сидят, - убеждала она робота. - Когда Его Преосвя-
щенство, Феодосий, навещает меня, он всегда садится на эту табуретку и
разговаривает со мной.
- Если желаете, - сказал Аза и опустился на табуретку.
Джилл взяла с подноса сандвич и откусила кусочек. Сандвич был с нео-
бычайно вкусным ростбифом. Отхлебнув молока, она спросила:
- Аза, ты не мог бы рассказать мне о себе? Ты появился на Земле?
- Нет, мисс, не на Земле.
- Значит, здесь?
- Да, здесь. Я - робот третьего поколения.
- Понятно. И сколько же здесь может быть поколений?
- Трудно сказать. Это как считать, мисс. Кто говорит - пять, а кто -
и все семь.
- Так много?
- Так много. Может, и больше.
- А ты бывал когда-нибудь в тех местах, которые находили Слушатели?
- Дважды, мисс. Я совершил два путешествия.
- А за пределами пространства и времени бывал?
- Один раз.
- А ты не мог бы мне рассказать, на что это похоже?
- Не могу, мисс. Невозможно рассказать. Просто - другое место. Совсем
не так, как здесь.
Глава 18.
Теннисону снился математический мир. На этот раз одно из уравнений
показалось ему знакомым. Да нет, не одно, а больше...
Первое, как ему почудилось, было Экайером. График и внешне неуловимо
напоминал Экайера, и уравнение, которое он изображал, несло в себе
что-то экайеровское, но что именно - он понять не мог. Может быть, дело
в цвете - в графике преобладали серый и розовый цвета, а именно они по-
чему-то ассоциировались с Экайером.
№Нет, цвета тут ни при чем, - думал Теннисон во сне. - Скорее всего,
дело именно в тех компонентах, в тех символах, которые слагают уравне-
ния, в зримых очертаниях графиков¤.
Теннисон мучился, тяжело дышал, покрывался потом, напрягался изо всех
сил, пытаясь решить уравнения, но это оказалось не под силу, - ведь он
не знал ни условий, ни значения знаков и символов.
Он неохотно, с трудом отошел от того уравнения, что показалось ему
Экайером. №Нужно посмотреть с другого места, - решил он. - Отвести
взгляд и посмотреть снова - вдруг тогда все станет ясно?¤
Ему обязательно, во что бы то ни стало надо узнать, Экайер ли это.
Окружающее виделось Теннисону в дымке, очертания графиков расплыва-
лись, воздух - если это был воздух - колебался, дрожал.
№Если хоть что-нибудь тут стояло на месте, я бы смог все как следует
разглядеть¤, - страдал Теннисон. Вся беда была в том, что вроде бы и не
менялось ничего, но во всем ощущалась такая зыбкость, такая изменчивость
- того гляди, все растает.
Он исполнил свое намерение - отвел взгляд в сторону и снова взглянул
на то же самое место, в надежде, что застанет график врасплох.
№Экайер¤ исчез! Пропали серый и розовый цвета. Теперь на этом месте
возникли совершенно другой график и другая цепочка уравнений. Они горели
ярко-лиловым и золотым цветами.
Глядя на этот график, Теннисон окаменел. Мурашки побежали по спине. В
ужасе он закричал:
- Мэри! Мэри! Мэри!
Пытаясь стряхнуть оцепенение, мучительно, напрягая последние силы, он
попытался вырваться оттуда, где находился. Но бежать было некуда, и ка-
кая-то неведомая, невидимая сила держала его, не давая уйти.
- Нет! Нет! Нет! - кричал он, а кто-то шептал ему:
- Ну-ну-ну... - и ласковые руки гладили его...
Открыв глаза, он обнаружил, что кругом темно, - и это было странно,
ведь глаза его были открыты.
Знакомый голос произнес:
- Нет-нет, Губерт, все в порядке. Просто ему снился страшный сон.
- Джилл... - слабым голосом выговорил Теннисон.
- Да, милый. Все хорошо. Я с тобой. Ты вернулся...
Он лежал на кровати. Над ним склонилась Джилл, а в дверном проеме
застыл Губерт.
- Я сегодня задержалась допоздна, - объяснила Джилл. - Думала, ты уже
спишь, но на всякий случай постучала, и Губерт впустил меня. Я хотела
повидаться с тобой. Мне так много нужно сказать тебе, Джейсон.
- Я был в математическом мире, - сказал Теннисон. - Опять он мне
приснился. Джилл, я видел Экайера - он был серо-розовый, а когда я на
секунду отвел взгляд...
- Ты кричал что-то про Мэри. Там была Мэри? Райская Мэри?
Он кивнул и попытался сесть, все еще не в силах окончательно прогнать
кошмарное видение.
- Мэри была лиловая и золотая, - сказал Джейсон. - И это было ужасно!
Глава 19.
Двенадцать лет Декер не возвращался к катеру - да, двенадцать лет на-
зад он ушел отсюда насовсем, а катер остался лежать в небольшом, зарос-
шем густой травой ущелье между отвесными скалами. За годы все вокруг
сильно заросло, но не настолько, чтобы катера совсем не стало видно. По
всей вероятности, не только Декер, но и никто сюда не наведывался все
эти годы, потому что катер лежал так, как запомнил Декер. Он сам удивил-
ся, что легко удалось разыскать катер, не заблудиться в бесчисленных от-
рогах и выйти куда нужно.
- Ты здесь, Шептун? - спросил Декер.
Можно было и не спрашивать, но все-таки...
- Да, Декер, я здесь. И глухоман здесь. Он много дней подряд наблюдал
за нами.
- На что мы ему сдались?
- А он просто любопытный. Интересно ему. Ты интересен и вообще люди.
И мне ты интересен. Зачем ты вернулся к своему началу?
- Это не мое начало, - ответил Декер. - Начало мое не здесь, оно было
далеко отсюда.
- Ну, тогда... к своему началу на этой планете.
- Скажем так. Знаешь, что это такое там лежит?
- Ты мне говорил. Спасательный катер. Устройство, которое пронесло
тебя в целости и сохранности через пространство, пока не отыскало плане-
ту, на которой ты был бы в безопасности, где ты мог бы выжить. А больше
ты мне никогда ничего не рассказывал. Мне, самому близкому другу...
- Ты - мой самый близкий друг?
- Если не я, назови другого.
- Увы, ты прав, - признался Декер. - Ну, слушай. Выйдя из анабиоза, я
даже не представлял, куда меня занесло. Поначалу мне показалось, что это
необитаемая, девственная планета, что здесь нет никакой, даже самой при-
митивной цивилизации. Я начал ее познавать, исследовать. За временем я
не следил, но, наверное, многие недели бродил по округе и не видел ниче-
го, кроме дикой природы, и должен тебе сказать, что это мне было по ду-
ше. Я решил, что я один-одинешенек на всей планете. Но как-то раз, на
много дней отойдя от катера, я вышел на высокий горный гребень и увидел
Ватикан - белоснежные, строгие здания вдали. И я понял, что не одинок,
что здесь живут разумные существа, хотя тогда я даже не догадывался, кто
они такие.
- Но ты не побежал туда сломя голову?
- Откуда ты знаешь, Шептун?
- Я догадываюсь, потому что я знаю тебя, Декер. Я знаю, что ты за че-
ловек - сам по себе, замкнутый, никто тебе не нужен, никому не желаешь
ничего про себя рассказывать. Отшельник. Одиночка.
- Все-то ты знаешь, - вздохнул Декер. - Несносное создание.
- От такого слышу, - сказал Шептун. - А еще гордый очень. Ох и гор-
дый... А почему ты такой гордый, Декер?
- Если бы я знал. По-моему, я всегда такой был.
А глухоман притаился в зарослях на взгорье, на самом краю усеянного
валунами плато, и смотрел на них сверху вниз. Только сейчас Декер отчет-
ливо ощутил его присутствие. Догадываться о том, что глухоман неподале-
ку, он стал еще до того, как об этом объявил Шептун.
- А глухоман-то все не уходит, - сказал он Шептуну.
- Не обращай внимания, - посоветовал Шептун. - Он просто хочет смот-
реть на нас - и смотрит. Думает, мы не знаем, что он здесь.
Декер пожрал плечами и задумался. Он вспомнил о том дне, когда впер-
вые увидел Харизму и Ватикан, увидел и понял, что он не один на необита-
емой планете. В тот день он вернулся к катеру, собрал кое-какие пожитки
- инструменты, посуду - все самое необходимое - и отправился в сторону
поселка, только раз остановившись, чтобы бросить взгляд на катер, лежав-
ший в травянистом ущелье - последний, прощальный взгляд.
