- Ладно, пусть доктора Люкаса. Что ему об этом известно?
- Давайте выясним, - сказал Гортон. - Доктор Люкас, что вам об этом
известно?
Люкас сухо улыбнулся:
- Относительно случившегося в этой больнице - ровным счетом ничего. А
что касается высказанного доктором Даниэльсом мнения о происшедшем, я
должен с ним согласиться.
- Но это лишь предположение, - подчеркнул Стоун. - Доктор Даниэльс
все это придумал. Браво! У него богатое воображение, но это не значит, что
все произошло так, как ему кажется.
- Я должен обратить ваше внимание на то, что Блейк был пациентом
Даниэльса, - сказал главврач.
- И, следовательно, вы верите предположениям доктора.
- Не обязательно. Я не знаю, что и думать. Но если кто-то имеет право
на мнение, так это доктор Даниэльс.
- Давайте-ка немного успокоимся, - предложил Гортон, - и посмотрим,
что у нас есть. По-моему, на выдвинутое сенатором обвинение в инсценировке
вряд ли стоит отвечать, однако думаю, что мы должны согласиться: сегодня
вечером здесь произошло нечто в высшей степени необычное. Кроме того, я не
сомневаюсь, что решение созвать нас всех вместе далось доктору Уинстону
нелегко. Он говорит, что не может составить обоснованное мнение, однако
доктор, должно быть, чувствовал, что причина для беспокойства есть.
- Я по-прежнему так думаю, - сказал главврач.
- Как я понимаю, этот волк или что-то еще...
Соломон Стоун громко фыркнул. Гортон бросил на него ледяной взгляд.
- ...или что-то еще, - продолжал он, - перебежал через улицу в парк,
и полиция погналась за ним.
- Совершенно верно, - сказал Даниэльс. - Они там до сих пор стараются
загнать его. Какой-то дурак водитель ослепил его фарами, когда он
перебегал дорогу, и попытался задавить.
- Разве не ясно, что всему этому надо положить конец? - сказал
Гортон. - Похоже, вся округа сорвалась с катушек...
- Поймите, - объяснил главврач, - все это выглядело сплошным
безумием. Никто не мог сохранить хладнокровие.
- Если Блейк - то, чем считает его Даниэльс, - сказал Гортон, - мы
должны вернуть его. Мы потеряли двести лет развития человеческой
биоинженерии только потому, что проект Космической Службы, как считали,
провалился. И поэтому его замалчивали. И замалчивали, надо подчеркнуть,
настолько успешно, что о нем забыли. Миф, легенда - вот и все, что от него
осталось. Однако теперь видно, что проект не был неудачным. И где-то в
лесах сейчас, должно быть, бродит доказательство его успеха.
- Провалиться-то он провалился, - сказал доктор Люкас. - Он не
сработал так, как хотела Космическая Служба. Думается, догадка Даниэльса
верна: если характеристики инопланетянина введены в андроида, их не
сотрешь. Они стали постоянным свойством самого андроида. И вот он
превратился в два существа - человека и инопланетянина. Во всех отношениях
- как в телесном, так и с точки зрения устройства своего разума.
- Кстати, о разуме, сэр. Будет ли мышление андроида искусственным? -
спросил главврач. - Я имею в виду специально разработанный и введенный в
него разум.
Люкас покачал головой:
- Сомневаюсь, доктор. Это довольно еще сырой метод. В отчетах - по
крайней мере, в тех, что я видел, - об этом не упоминается, но я
предполагаю, что в мозг андроида был введен разум реального человека. Даже
в те времена такое оказалось технически осуществимым. Как давно были
созданы банки разума?
- Триста с небольшим лет назад, - ответил Гортон.
- Значит, технически они могли осуществить такой перенос. Построение
же искусственного разума и сегодня трудное дело, а двести лет назад - и
подавно. Думаю, что даже сейчас нам неизвестны все составляющие,
необходимые для изготовления уравновешенного разума - такого, который
можно назвать человеческим. Слишком много для этого нужно. Мы могли бы
синтезировать разум - наверное, могли бы, - но это был бы странный разум,
порождающий странные поступки, странные чувства. Он не был бы целиком
человеческим, не дотягивал бы до человеческого, а может быть, превосходил
бы его.
- Значит, вы думаете, что Блейк носит в своем мозгу дубликат разума
какого-то человека, жившего в те времена, когда Блейка создавали? -
спросил Гортон.
- Я почти уверен в этом, - ответил Люкас.
- И я тоже, - сказал главврач.
- В таком случае он человек, - проговорил Гортон. - Или, по крайней
мере, обладает разумом человека.
- Я не знаю, как иначе они могли снабдить его разумом, - произнес
Люкас.
- И тем не менее это чепуха, - сказал сенатор Стоун. - Сроду не
слыхал такой чепухи.
Никто не обратил на него внимания. Главврач посмотрел на Гортона:
- По-вашему, вернуть Блейка жизненно необходимо?
- Да. Пока полиция не убила его, или ее, или в каком он там теле...
Пока они не загнали его в такую дыру, где мы его и за несколько месяцев не
найдем, если вообще найдем.
- Согласен, - сказал Люкас. - Подумайте только, сколько он может нам
рассказать. Подумайте, что мы можем узнать, изучив его. Если Земля
собирается заняться программой человеческой биоинженерии - ныне или в
будущем, - тому, что мы сможем узнать от Блейка, цены не будет.
Главврач озадаченно покачал головой.
- Но Блейк - особый случай. Организм с незамкнутыми цепями. Насколько
я понимаю, предложенная биоинженерная программа не предусматривает
создания таких существ.
- Доктор, - сказал Люкас, - то, что вы говорите, верно, однако любой
организованный синтетический...
- Вы тратите время попусту, господа, - сказал Стоун. - Никакой
программы человеческой биоинженерии не будет. Я и кое-кто из моих коллег
намерены позаботиться об этом.
- Соломон, - устало сказал Гортон, - давайте отложим заботы о
политической стороне дела. Сейчас в лесах бродит перепуганный человек, и
мы должны найти способ дать ему знать, что не хотим причинить ему вреда.
- И как вы предполагаете это осуществить?
- Ну, это, я думаю, нетрудно. Отзовите загонщиков, потом опубликуйте
эти сведения, подключите газеты, электронные средства информации и...
- Думаете, волк будет читать газеты или смотреть трехмерник?
- Скорее всего, он не останется волком, - сказал Даниэльс. - Я
убежден, что он опять превратится в человека. Наша планета может причинить
неудобства инопланетному существу...
- Господа, - сказал главврач. - Прошу внимания, господа.
Все повернулись к нему.
- Мы не можем этого сделать. В такого рода истории больница будет
выглядеть нелепо. И так все плохо, а тут еще оборотень! Разве не ясно,
какие будут заголовки? Разве не ясно, как повеселится за наш счет пресса?
- А если мы правы? - возразил Даниэльс.
- То-то и оно. Мы не можем быть уверенными в своей правоте. У нас
может быть сколько угодно причин считать себя правыми, но этого все равно
недостаточно. В таком деле нужна стопроцентная уверенность, а у нас ее
наст.
- Значит, вы отказываетесь опубликовать такое объявление?
- От имени больницы не могу. Если Космическая Служба даст на то свое
разрешение, я соглашусь. Но сам я не могу. Даже если правда на моей
стороне, все равно Космослужба обрушится на меня, как тонна кирпича. Они
поднимут жуткий скандал...
- Несмотря на то, что прошло двести лет?
- Несмотря на это. Разве не ясно, что, если Блейк и вправду то, чем
мы его считаем, он принадлежит Космослужбе? Пусть они и решают. Он - их
детище, а не мое. Они заварили эту кашу и...
Комната наполнилась громовым хохотом Стоуна.
- Не смотрите на него, Чандлер. Идите и расскажите все газетчикам
сами. Разнесите эту весть. Докажите нам, что вы не робкого десятка.
Боритесь за свои убеждения. Надеюсь, это вам под силу.
- Уверен, что так, - ответил Гортон.
- Только попробуйте, - вскричал Стоун. - Одно слово на людях, и я
подниму вас на воздух! Так высоко, что вы и за две недели не вернетесь на
Землю!
19
Настырные гудки телефона наконец-то пробились в созданный
трехмерником мир иллюзий. Элин Гортон встала, вышла из будки. Телефон
попискивал, видеоэкран сверкал нетерпеливыми вспышками. Элин добралась до
него, включила аппарат на прием и увидела обращенное к ней лицо, слабо
освещенное плохонькой лампочкой в потолке телефона-автомата.
- Эндрю Блейк? - в изумлении вскричала она.
- Да, это я. Видите ли...
- Что-то случилось? Сенатора вызвали в...
- Кажется, у меня маленькие неприятности, - сказал Блейк. - Вы,
вероятно, слышали о происшедшем.
- Вы о больнице? Я немного посмотрела, но смотреть оказалось не на
что. Какой-то волк. И, говорят, исчез один из пациентов, кажется... - Она
задохнулась. - Один из пациентов исчез! Это они о вас, Эндрю?
- Боюсь, что да. И мне нужна помощь. И вы - единственная, кого я
знаю, кого могу попросить...
- Что я должна сделать, Эндрю? - спросила она.
- Мне нужна какая-нибудь одежда, - сказал он.
- Вы что же, покинули лечебницу без одежды? На улице же холодно...
- Это длинная история, - сказал он. - Если вы не хотите мне помочь,
так и скажите. Я пойму. Мне неохота впутывать вас, но я понемногу
замерзаю. И я бегу...
- Убегаете из больницы?
- Можно сказать, да.
- Какая нужна одежда?
- Любая. На мне ничего нет.
На миг она заколебалась. Может, попросить у сенатора? Но его нет
дома. Он не вернулся из больницы, и неизвестно, когда вернется.
Когда она заговорила снова, голос ее звучал спокойно и четко:
- Дайте-ка сообразить. Вы исчезли из больницы, без одежды, и не
собираетесь возвращаться. По вашим словам, вы в бегах. Значит, кто-то за
вами охотится?
- Какое-то время за мной гналась полиция, - ответил он.
- Но сейчас не гонится?
- Нет, не гонится. Мы от них ускользнули.
- Мы?
- Я оговорился. Я хочу сказать, что улизнул от них.
Она глубоко вздохнула, набираясь решимости:
- Где вы?
- Точно не знаю. Город изменился с тех пор, когда я знал его. Думаю,
я на южном конце старого Тафтского моста.
- Оставайтесь там, - сказала она. - И ждите мою машину. Я замедлю ход
и буду высматривать вас.
- Спасибо...
- Минутку. Я тут подумала... Вы из автомата звоните?
- Совершенно верно.
- Чтобы такой телефон действовал, нужна монетка. Где же вы ее взяли,
коли на вас нет одежды?
На его лице появилась грустная улыбка.
- Монетки тут падают в маленькие коробочки. Я воспользовался камнем.
- Вы разбили коробочку, чтобы достать монетку и позвонить по
телефону?
- Преступник, да и только, - сказал он.
- Ясно. Тогда лучше дайте мне номер телефонной булки и держитесь
поблизости, чтобы я могла позвонить, если не сумею отыскать вас.
- Сейчас, - он взглянул на табличку над телефоном и вслух прочел
номер. Элин отыскала карандаш и записала цифры на полях газеты.
- Вы понимаете, что искушаете судьбу? - спросила она. - Я держу вас
на привязи у телефона, а по номеру можно узнать, где он.
Блейк скорчил кислую мину:
- Понимаю, но приходится рисковать. У меня же нет никого, кроме вас.
20
- Человек, с которым ты говорил, женская особь? - спросил Охотник. -
Она женщина, правильно?
- Женщина, - подтвердил Оборотень. - Еще какая. Я имею в виду, что
красивая женщина.
- Мне трудно ухватить оттенки смысла, - сказал Мыслитель. - Я не
сталкивался раньше с этим понятием. Женщина - это существо, к которому
можно выражать свою приязнь? Влечение, насколько я могу судить, должно
