них. Дед Елисей внимательно разглядывал Никоарэ. Прошлой ночью он не
ошибся: потухла радость жизни в хлопце, и взгляд померк от забот.
- Ждал я тебя, дед Елисей. По глазам вижу: с вестями пришел.
- Правда, славный гетман, - ответил старый Покотило. - Хотелось бы,
чтоб от моих вестей у тебя прояснилось чело.
- Прояснится иль не прояснится, дед Елисей, но вести у тебя, поди,
лучше наших.
- Да у вас дела, гетман, неплохи.
- Оттого что головы остались на плечах?
- Вот именно.
Никоарэ принялся расхаживать по ковру перед стариками, поглядывая
украдкой на них.
- Замысел твой, гетман, был хорош с самого начала: завершим сперва
все приготовления, соберем силы. А как проведаем по тайности, путями тебе
известными, где сейчас главные виновники, захватим Молдову и притащим на
твой суд тех бояр, что последовали за пыркэлабом Иримией, - всех притащим,
сколько бы их ни осталось в живых. Так, Петря?
Дед не отвечал.
- Прости мне, гетман, вопрос, но хотелось знать, отчего было сделано
иначе?
- Не знаю, что и ответить, дорогой мой друг Покотило. Получил дед
Петря весть, что предатель Иримия находится в Яссах при дворе вместе со
сборщиками дани.
- Государь послушался меня, Покотило, - пробормотал дед Петря. - Пока
мы без остановки мчались, я был уверен в удаче. Когда же мы очнулись, я
понял ошибку и вину свою.
- Знаю, ты уж говорил мне.
- Нет, я сам виноват, - решительным тоном проговорил Никоарэ, - я
нарушил принятый мною же самим порядок.
И он опять беспокойно зашагал по комнате. Дед Елисей с улыбкой следил
за ним. Когда Никоарэ остановился, Покотило встал и отдал поклон.
- Рады мы, славный гетман, что ты воротился и теперь с нами. Время
еще не упущено для исполнения решений твоей светлости. Или я ошибаюсь?
- Никогда, дед Елисей, не будет поздно, пока я жив.
- Вот и хорошо. Только мы уж не помчимся более очертя голову за этим
резвым хлопцем по имени Петря Гынж, а будем мудро следовать установленному
нами порядку.
Дед Петря опустился на колени:
- Пусть так и будет, - с обидой простонал он.
Никоарэ наклонился и, подняв его, обнял. Затем оборотился к Покотило
и так же крепко обнял его.
- Может, и ошибаюсь я, но, думается, мы сильнее прежнего, - сказал
Елисей Покотило со слезами на глазах. - Велит нам взяться за дело отчаянье
народа и правда, которой он добивается веками. Помнишь, гетман, что
говорил ты на запорожском сходе по возвращении из Молдовы? Не забыли твоих
слов ни я, и ни один из наших козаков. Во Вроцлаве я встретился с
могилевским другом твоей светлости Тадеушем Копицким. Пока, вижу, ведет он
себя достойно, и надеется Тадеуш переправить к нам изрядное количество
ратников, прибывающих из Молдовы; он уже получил положенное у Иакова
Лубища. Беседуя с Иаковом Философом, узнал я, какие вести принесли ему те
купцы, что следуют из Крыма в Очаков, а оттуда в Буджак. Сходятся те вести
с моими. Я получаю их иным путем - с рубежей Буджака от людей, живущих с
нами в мире и в охотничьем союзе, да от беглецов из Очакова, прибывающих в
наши таборы, и от иноков, прошедших все царство измаильтян от Святой горы
до Дуная, а от Дуная к нам и дальше - к Киеву. И вот узнал я, что
буджакские ногайцы чтят имя Иона Водэ, погибшего из-за вероломства бояр и
подлости бейлербея Ахмета и Чигалы. И, может статься, оттого, что простой
люд вопиет о наказании убийц, пошли среди буджакских ногайцев слухи, будто
и падишаху Амурату не по душе пришлось содеянное Ахметом и за то лишил он
его своей любви. Думаю, однако, что братоубийца, подобный Амурату, и
пальцем не пошевельнет из-за гибели витязя. Отдалил он от себя бейлербея
по иным причинам, и я не удивлюсь, коли слетит голова Ахмета; это
заслуженная им кара, нам тогда не придется разыскивать сего посрамившего
себя палача. Надо мне еще проверить, действительно ли Чигала прячется в
одной из придунайских крепостей; слышал я, будто он схоронился в Исакчее.
С дозволения твоей милости и запорожской старшины я бы поехал к Демир
Гирею с мирным посольством. Дабы совершить дела наши, как ты решил, твоя
светлость, нам нужен мир и с Крымом и с Буджаком: не следует оставлять
позади и сбоку ворогов, когда мы двинемся в Молдову. И та страна, куда мы
пойдем, не должна быть отдана на разграбление татарским загонам. Думаю, у
буджакских ногайцев можно будет узнать истину о Чигале; и в один
благословенный день мы доберемся и до него.
Гетман молча слушал, сидя между стариками. Голос деда Елисея Покотило
долетал до него как будто издалека, словно тихий молитвенный шопот, ливший
в душу яд и тайную радость. День заглядывал в окна сквозь дождевое сито, и
в комнате все казалось пепельно-серым. Этот тусклый свет под стать был
сумеркам душ человеческих. И так как собеседники сидели лицом к красному
углу, то огонек лампады открыл сперва взорам гетмана, а затем и старых
воинов венчанную голову, написанную яркими красками на дереве.
То было изображение Иона Водэ; господарский венец на голове его
казался кровавым терновым венцом. Гетман получил эту икону от известного
во Львове художника Яна Сокола и заплатил за нее через своего банкира
Иакова Лубища десять злот. Когда Ян Сокол рисовал это мужественное лицо с
гневно насупленными бровями, приемный сын Мати Хариана еще не был
господарем Молдовы. Сокол сохранил набросок как воспоминание о друге. А
позднее, узнав о мученической кончине славного витязя, он дописал портрет
в виде иконы и послал его гетману Подкове, брату воеводы.
Никоарэ уже год держал портрет в красном углу, под образами, но не
узнавал нарисованный лик. Казалось ему, тут нет сходства с чертами Иона
Водэ. Но при этом пепельно-сером свете, который так под стать был
пустынному уединению и сумеркам сердца, погибший господарь, словно наяву,
возник вдруг из могильной сени и явил свое лицо с окровавленным лбом.
Узнали его и старики и, вскочив в страхе, низко поклонились ему. Никоарэ
быстро подошел к столику, стоявшему под иконами, где лежал меч,
унаследованный им от господаря, и завесил портрет брата шелковой пеленой.
Старики, подняв глаза, не увидели более страшного лика, с укором
взиравшего на них. Они опустились в кресла, у обоих сердца были полны
ужаса.
Немного погодя послышался голос Младыша. Он напевал какую-то унылую
песню. Голос приближался. Потом песня смолкла, возможно, певец остановился
у дверей.
- Ликсандру, - позвал Никоарэ.
Дверь отворилась. Младыш вошел и в недоумении посмотрел на стариков,
рухнувших в кресла. Никоарэ с горящим взглядом стремительно шагал по
комнате, похожий на ястреба, который кружит над парой цапель,
притулившихся на берегу острова.
- Батяня Никоарэ, - ластясь, проговорил Александру. - Все льет и
льет!..
- Скучно?
- До смерти скучно. Спать не могу. Хожу повсюду, делать нечего.
Никоарэ усмехнулся. Покотило устремил на Младыша смутный взор.
- Жди, мальчик, и укрепляй руку.
И второй старик уставился на Александру:
- Погоди еще малость, погоди. Нечего на дождь пенять... - сказал ему
сердито дед Петря.
Младыш пожал плечами.
- До каких пор ждать?
Все трое хмуро молчали. Дед Елисей смягчился.
- Коли хочешь знать, человече, когда перестанет дождь, сходи к двум
нашим схимницам и спроси у них, когда меняется четверть луны.
- Спроси и у дьяка, - пробормотал дед Петря. - Дьяк Раду учился у
монахов и умеет читать громовник. И ежели он скажет тебе, что вскорости
кончатся дожди, готовься в путь-дорогу.
- Поедем в большой табор? - радостно вскричал Младыш.
- Поедем на поминовенье души нашего усопшего.
В дрогнувшем голосе звучала глубокая печаль.
Ветер забросал окно целым роем брызг. В комнате наступило тяжелое
молчанье. Александру почувствовал, что он лишний, - собеседники хотят
остаться одни.
- Льет и льет!.. - проговорил он по-детски и вышел.
В сенях он облегченно вздохнул, сбросив охватившее его оцепенение.
Погладил по голове охотничью собаку; она пришла по его следу и ожидала
хозяина на крыльце.
- Ну-ка, пошли, узнаем, Болдей, когда выйдем в поле, - сказал
Александру и еще раз погладил песика. - Беги за мной.
Оба побежали под дождем к хате вдовых козачек. Там было куда более
оживленно, чем в той комнате, которую он только что покинул. В свой домик
старухи дозволяли входить и собакам, друзьям человека. Особливо охотно
собирались там люди в этот час, перед полуднем, когда отшельницы имели
обыкновение вынимать из печи пироги и хлебы.
Когда Младыш вошел, они как раз завершали свою работу.
- Сашко-красавчик, хоть раз пришел ко времени! - проговорила матушка
Митродора, ласково поглядывая на него.
- Да я не за хлебом, - защищался Младыш.
Сидевшие за столом воины и дьяк подвинулись, давая ему место, и
весело слушали шутливый разговор.
- Ах, ты, значит, за пирогами пришел! - засмеявшись сказала старуха
Митродора. - Вот тебе, голубок, самый румяный. Такими же мы угощали тебя,
когда ты был отроком и один жил с нами в Черной Стене.
- Спасибо, матушка Митродора, - отвечал Младыш. - Съем твой пирог с
охотой, как и в те времена. Но после пирожка ты уж не сказкой потешь меня,
а совет дай.
Вторая стряпуха тоже подошла к Александру, принесла миску блинов со
сметаной.
- Пришло время, сыночек, самому тебе забавлять нас сказками. А совет,
что ж... совет мы дадим, коли пойдет он тебе на пользу.
- На пользу, матушка, - коротко отвечал Младыш. - Поведайте,
пожалуйста, в какой четверти круга находится луна. Кабы не лил дождь, как
при всемирном потопе, мы бы знали. Да вот тучи нависли, гнетут небо,
гнетут душу, и ничего нельзя узнать. Наши старики говорят - когда перейдет
луна в новую четверть, тогда и кончатся дожди.
- Ну, что ж, сыночек, сейчас узнаем, - отвечала польщенная Митродора.
- Рассчитаем и узнаем, - прибавила вторая вдовица.
Наклонив друг к другу головы, они пошептались и перво-наперво
установили, что пасха была в мартовское полнолуние. И начали они считать
по пальцам лунные месяцы, каждый по двадцать восемь дней.
А пока они считали, дьяк достал из пристегнутого к поясу кожаного
мешочка рваный, от руки написанный громовник, в котором двести лет тому
назад византийские книжники записали все, что касается исчисления времени,
положения светил небесных и земли. Он поискал в таблице и все определил
сразу, но смолчал, желая узнать, правильно ли считают вдовые сестры.
Счет их был правилен. Кончалась третья четверть лунного месяца, и до
начала четвертой остался только один день.
- Так и мой громовник показывает, - подтвердил дьяк Раду. - Завтра,
самое позднее послезавтра, прояснится и покажется в небе святое солнышко.
- Ну вот, сразу веселее стало на душе, - воскликнул Младыш. - И по
сему случаю не плохо бы получить еще миску блинов. А что ты скажешь, дьяк
Раду, не попросить ли у моих матушек и жбан меду?
- Найдется и мед! - закричали вдовы.
Все сидевшие за столом воины протянули миски, чтоб получить свою долю
в этой обители изобилия, и все дивились всеведению дьякова громовника,
который знал обо всем, что делалось во вселенной, - и в небесах и на
земле.
Коли остановятся потоки дождя, его милость Александру может начать
свою охоту.
Что скажет о том дьяк?
Дьяк заявил, что в середине августа после проливных дождей солнце
по-новому светит - чувствуется приближение осени. Подходящее будет время
для охоты на куропаток и зайцев. Перепела ватажатся и улетают в полуденные
страны.
- Ну, стало быть, потешимся охотой, - сказал Младыш. - И будем
