колебания собственной гортани достигают барабанных перепонок не только
по воздуху, но и через кости и мышцы головы. Мы не наблюдаем себя со
стороны.
И поэтому каждый человек в глубине души тешит себя мыслью, что он
не такой, как все, особый. Окружающие - другое дело, насчет них все
ясно. Но сам он, этот человек, иной. Что-то в нем есть... уж тут его
не проведешь, он точно знает. А между тем все мы и разные и такие, как
все.
Дубль очистил нос, потом палец, взглянул на меня и рассмеялся,
поняв мои мысли.
- Так какие же все-таки люди - разные или одинаковые?
- И разные и одинаковые. Можно вывести некую объективную суть - не
из твоих дурных манер, конечно. Речь идет о техническом производстве
новой информационной системы - Человека. Техника производит и другие
системы: машины, книги, приборы... Общее для каждого такого
изделия-системы - одинаковость, стандартность. В любой книге данного
тиража одинаково все, вплоть до опечаток. В приборе данной серии тоже;
и стрелки, и шкала, и класс точности, и гарантийный срок. Различия
пустяковые: в одной книге текст чуть почетче, чем в другой, на одном
приборе - царапина, или на высоких температурах он дает чуть большую
погрешность, чем его коллега...
- ...но в пределах класса точности.
- Разумеется. На языке нашей науки можно сказать, что объем
индивидуальной информации в каждой такой искусственной системе
пренебрежимо мал в сравнении с объемом информации, общей для всех
систем данного класса. А для человека это не так. В людях содержится
общая информация: биологическая, общие знания о мире, но в каждом
человеке есть огромное количество личной, индивидуальной информации.
Пренебречь ею нельзя - без нее человек не человек. Значит, каждый
человек не стандартен. Значит...
- ...все попытки найти оптимальные "параметры" для человека с
допустимой погрешностью не более пяти процентов - пустая трата
времени. Отлично! Тебе от этого стало легче?
- Нет. Но такова суровая действительность.
- Следовательно, нам в нашей работе никуда не деться от этих
ужасных и загадочных, как смысл жизни, понятий: интересы человека,
характеры, желания, добро, зло... и может быть, даже душа? Уволюсь.
- Не уволишься. Кстати, такие ли уж они загадочные, эти понятия?
Ведь в жизни все люди понимают, что в них к чему. Ну, например,
обсудят скверный поступок и скажут: "Знаете, а это подлость". И все
согласны.
- Все... кроме подлеца. Что, между прочим, очень существенно... -
он хлопнул себя руками по бедрам. - Нет, я тебя не понимаю! Тебе мало
обжечься на простеньком слове "понимание" - хочешь давать задачи на
"добро" и "зло"?! Машина подтекста не улавливает, шуток не понимает,
добру и злу внимает равнодушно-Почему ты смеешься?
Меня в самом деле разобрал смех.
- Я не понимаю, как это ты можешь меня не понимать? Ведь ты - это
я!
- Это не по существу. Я прежде всего исследователь, а потом уж
Кривошеин, Сидоров, Петров! - он явно вошел в дискуссионный раж. - Как
мы будем работать, не имея точных представлений о сути дела?
- Н-ну... как работали, скажем, на заре электротехники. Тогда все
знали, что такое флогистон, но никто не имел понятия о напряжении,
силе тока, индуктивности. Ампер", Вольта, Генри, Ом тогда еще были
просто фамилии. Напряжение определяли при помощи языка, как сейчас
мальчишки годность батарейки. Ток обнаруживали по отложению меди на
катоде. Но работали же люди. И мы... что с тобой?
Теперь дубль согнулся от хохота.
- Представляю: лет через двадцать будет единица измерения чего-то
- "кривошея"... Ой, не могу! Я так и лег на тахте.
- И будет "кривошееметр"... вроде омметра!
- И "микрокривошеи"... или, наоборот, "мегакривошеи" - "мегакры"
сокращенно... Ох!
Приятно вспомнить, как мы ржали. Мы были явно недостойны своего
открытия. Отсмеялись. Посерьезнели.
- Исторические примеры - они, конечно, вдохновляют, - сказал
дубль. - Но не то. Гальвани мог сколько угодно заблуждаться насчет
"животного электричества", Зеебек мог упрямо твердить, что в
термопарах возникает не термоэлектричество, а "термомагнетизм" -
природа вещей от этого не менялась. Рано или поздно приходили к
истине, потому что там главным был анализ информации. Анализ! А у нас
- синтез... И здесь природа человеку не указ: она строит свои системы
- он свои. Единственными истинами для него в этом деле являются
возможности и цель. Возможности у нас есть. А цель? Мы не можем ее
сформулировать...
- Цель простая: чтоб все было хорошо.
- Опять? - Дубль посмотрел на меня. - И дальше начинается детский
разговорчик на тему "Что такое хорошо и что такое плохо?".
- Не надо детских разговорчиков! - взмолился я. - Будем
оперировать с этими произвольными понятиями, будь они неладны: хорошо,
плохо, желания, потребности, здоровье, одаренность, глупость, свобода,
любовь, тоска, принципиальность - не потому, что они нам нравятся, а
просто других нет. Нет!
- На это мне возразить нечего. Действительно, других нет, - дубль
вздохнул. - Ох, чувствую, это будет та работка!
- И давай договаривать до точки. Да, нужно, чтоб все было хорошо.
Нужно, чтобы все применения открытия, которые мы будем выдавать в
жизнь, в мир... чтобы мы в них были уверены: они не принесут вреда
людям, а только пойдут им на пользу. И давай отложим до лучших времен
дискуссию на тему: в каких единицах измерять пользу. Я не знаю, в
каких единицах.
- В кривошеих, - не удержался дубль.
- Да будет тебе! Но я знаю другое: роль интеллектуального злодея
мирового класса мне не по душе.
- Мне тоже. Но маленький вопрос: у тебя есть идея?
- Идея чего?
- Способа, как применить "машину-матку", чтобы она выдавала в
человеческое общество только благо. Понимаешь, это был бы
беспрецедентный способ в истории науки. Все, что изобретали и
изобретают сейчас, таким чудесным свойством не обладает. Лекарством
можно отравить. Электрическим током можно не только освещать дома, но
и пытать. Иди запустить ракету с боеголовкой. И так во всем...
- Нет у меня пока конкретной идеи. Мало мы еще знаем. Будем
исследовать "машину-матку", искать этот способ. Он должен быть. Это
неважно, что ему нет прецедента в науке - прецедента нашему открытию
тоже нет. Ведь мы же будем синтезировать именно ту систему, которая
делает и добро, и зло, и чудеса, и глупости, - человека!
- Что ж, все правильно, - подумав, согласился дубль. - Найдем мы
этот великий способ или не найдем, но без такой цели за эту работу не
стоит и браться. Кое-как людей и без нас делают...
- Так что - завершим заседание, как полагается? - предложил я. -
Составим задание на работу? Как это пишется в хоздоговоре: мы,
нижеподписавшиеся: Человечество Земли, именуемое далее "Заказчик", с
одной стороны, и заведующие лабораторией новых систем Института
системологии Кривошеин В. В. и Кривошеин В. В., именуемые далее
"Исполнители", с другой, - составили настоящий о нижеследующем...
- Чего уж там вилять с хоздоговором и техзаданием - ведь интересы
Заказчика в данной работе представляем мы сами. Давай прямо!
Он встал, снял со шкафа магнитофон "Астра-2", поставил его на
стол, включил микрофон. И мы: я, Кривошеин Валентин Васильевич,
тридцати четырех лет от роду, и мой искусственный двойник, появившийся
на свет неделю тому назад, - два несентиментальных, иронического
склада мышления человека - произнесли клятву.
Со стороны это, наверно, выглядело выспренне и комично. Не звучали
фанфары, не шелестели знамена, не замирали по стойке "смирно" шеренги
курсантов - бледнело предутреннее небо, мы стояли перед микрофоном в
одних трусах, и сквозняк с балкона холодил нам ноги... Но клятву мы
принесли всерьез.
Так и будет. Иначе - нет".
Глава шестая
Если, возвратясь ночью домой, ты по ошибке
выпил вместо воды проявитель, выпей и
закрепитель, иначе дело не будет доведено до
конца.
К. Прутков-инженер, мысль N_21
"На следующий день мы принялись строить в лаборатории
информационную камеру. Отгородили в комнате площадку два на два метра,
обнесли ее гетинаксовымй щитами и начали сводить туда все микрофоны,
анализаторы, щупы, объективы - все датчики, которые ранее были
живописно там и сям раскиданы по блокам "машины-матки". Идея такая: в
камеру помещается живой объект, он в ней кувыркается, пасется, дерется
с себе подобными или просто гуляет, опутанный датчиками, а в машину
передается информация для синтеза.
"Живые объекты" и по сей день спокойно кушают раннюю парниковую
капусту в клетках в коридоре. У нас с дублем постоянно возникали
распри: кому за ними убирать? Это кролики. Я выменял их у биоников за
шлейфовый осциллограф и генераторную лампу ГИ-250. У одного кролика
(альбиноса Васьки) на голове нечто вроде бронзовой короны из
вживленных в череп электродов для энцефалограмм.
Седьмого мая случилась хоть и мелкая, но досадная неприятность.
Обычно мы с дублем довольно четко координировали все дела, чтобы не
оказаться вместе на людях и не повторять друг друга. Но эта
растреклятая лаборатория экспериментальных устройств кого угодно
выведет из равновесия!
Еще зимой я заказал в ней универсальную систему биодатчиков:
изготовил чертежи, монтажную схему, выписал со склада все нужные
материалы и детали - только собрать. И до сих пор ничего не сделано!
Нужно монтировать систему в камере, а ее нету... Беда в том, что в
этой лаборатории хроническая текучесть завов. Один сдает дела, другой
принимает - работать, понятно, нельзя. Потом новый зав разбирается в
ситуации, проводит реформы и начинания (новая метла чисто метет) -
работы опять нет. Тем временем разъяренные заказчики устраивают
скандалы, идут с челобитной к Аркадию Аркадьевичу - и новый зав сдает
дела сверхновому, тот... словом, смотри выше. Я и непосредственно на
мастеров воздействовал, спиртиком их ублажал, дефицитные транзисторы
П657 для карманных приемников добывал - и все напрасно.
Недавно запас желающих стать заведующим в этой зачарованной
лаборатории иссяк, и за нее взялся Г. X. Хилобок. По совместительству,
конечно, на полставки.
Гарри - он у нас такой: чем угодно возьмется руководить, что
угодно организовывать, проворачивать, охватывать, лишь бы не остаться
с глазу на глаз с природой, с этими ужасными приборами, которым не
прикажешь и не откажешь, а которые показывают то, что есть" и в чем
надо разбираться.
В этот день я снова позвонил мастеру Гаврющенко. Снова услышал
неопределенное мычание насчет нехватки провода монтажного, "сопрыков"
- осатанел окончательно и помчался объясняться с Гарри.
Сгоряча я не заметил, что вид у Хилобока несколько ошарашенный, и
высказал ему все. Пообещал, что отдам заказ школьникам и тем посрамлю
лабораторию окончательно...
А вернувшись во флигель, я застал там своего милого дубля: он
ходил по комнате и остывал от возмущения. Оказывается, он был у
Хилобока за пять минут до меня и имел с ним точно такую же беседу.
Уфф... хорошо, хоть мы там не столкнулись.
В первых опытах решили обойтись без универсальной системы. Для
кроликов достаточно тех датчиков, что у нас есть. А когда займемся
снова объектом "хомо сапиенс"... может, к тому времени в лаборатории
экспериментальных устройств появится дельный зав.
