- Санкт-Петербург, Россия.
- О, русских у нас становится все больше. - Она перехватила его
взгляд, выпрямила спину и отвела назад плечи, так, чтобы грудь обтянулась
еще рельефнее. - Ты ведь новенький?
- Да.
- С Виткой давно знаком?
Калинов решил сказать правду:
- Вчера в первый раз увидел. - Он заметил, что в ее глазах загорелся
лукавый огонек. - А разве это имеет какое-то значение?
- Нет, конечно... Просто мне показалось...
Она не договорила, но лукавый огонек в глазах оказался достаточно
красноречивым. Калинов выразительно пожал плечами и тут же сообразил, что
жест его можно расценить по-разному.
Ну и что, сказал он себе. Разве я здесь не для того, чтобы собрать о
них побольше информации?
Флой, похоже, расценила его жест однозначно. Глаза ее стали
блестящими. Она оглядела сидящих вокруг типов. Теперь типы не обращали на
нее никакого внимания.
- Мне понравилось твое поведение при штурме лагеря. Для новенького ты
вел себя удивительно собранно.
- Интересно было. - Калинов изобразил на физиономии улыбку "скромный
мальчик". - Хотя сама ситуация показалась мне неожиданной.
Флой кивнула:
- Конечно... Но ведь это был дэй-дрим Зяблика, а он у нас паренек с
выкрутасами.
- А это не один из его выкрутасов? - Калинов обвел глазами ряды
столов.
Флой усмехнулась:
- Не у одного же Зяблика бывают выкрутасы!
- Вот только эти куклы все портят. Надо бы было привлечь всамделишных
людей.
- Нет! - Флой энергично мотнула головой. - Не все можно показывать
всамделишным людям.
- А мне, выходит, показывать можно все?
- Ты не производишь впечатления болтуна, и потом... Ты какой-то...
основательный, а наши мальчики похожи на флажки, трепещущие на ветру.
- Ну, положим, Клод-то не очень похож на мальчика.
- Клод? - Она фыркнула. - Мальчиком можно быть и в сорок, а Клоду
едва за двадцать перевалило. Все, кто становятся взрослыми, уходят из
Дримленда, а Клод все возится с нами. Никак не может решиться на обряд
обручения с жизнью.
- Как ты сказала? Обряд обручения с жизнью?.. Это еще что такое?
- Когда-нибудь увидишь... Хотя я бы скорее назвала его изгнанием во
взрослые. - Флой замолкла. Судя по всему, развивать затронутую тему она
была не намерена.
- А ты, стало быть, больше любишь взрослых, - сказал Калинов. И
добавил: - Мужчин!
Освещение в зале не позволяло рассмотреть краску на ее лице, но
Калинов был уверен, что и при обычном освещении она не выглядела бы
покрасневшей. Впрочем, глаза она все-таки отвела.
- Только не пойму, почему ты ищешь их здесь, - продолжал Калинов. -
Ведь ты сама сказала, что взрослых в Дримленде нет. - Он изобразил
внезапную догадку. - А, понял... Ты их любишь, но боишься. Вот поэтому и
демонстрируешь свои прелести перед толпой кукол. Так безопаснее.
Она опустила голову, помолчала. Кажется, ему-таки удалось задеть ее.
- Какой умный мальчик! - сказала она наконец ядовито. - Ну да ладно,
мне нравятся умные... Вот только ответь: сам-то ты что ищешь в Дримленде?
Ведь ты не производишь впечатления несчастного ребенка, обиженного
взрослыми.
Он крякнул, взял ее за руку.
- Извини, Флой! Я вовсе не хотел тебя обидеть. - Он пожал ее ладонь.
Она подняла на него огромные глаза. В уголках глаз дрожали слезинки.
Господи, подумал он. Зачем я так с ней? Разве она виновата, что ей
хочется того, чего она не может достичь в жизни? Разве она виновата, что
ей хочется того, чего родители ее никогда не одобрят? Как же, дочка двух
ученых сухарей и вдруг артистка стриптиз-кабаре! Да никогда!
- Ты меня не очень-то и обидел, - сказала она наконец. - Отец никогда
не обращал на меня никакого внимания. Его любовь - марсианская флора. А
мама, кроме него, никого в жизни не замечает. И всякий раз, когда им надо
на Марс, меня сплавляли к бабушкам и дедушкам. А теперь со мной и совсем
трудно! - Она махнула рукой.
А бабушки да дедушки - пуритане из замшелого века, подумал Калинов.
Но говорить ничего не стал. Просто погладил ее пальцы.
Она посмотрела на него с благодарностью, вытерла тыльной стороной
ладони две мокрые дорожки на щеках. Спросила:
- Почему рядом с тобой так хорошо? Ни с кем из наших я не чувствовала
себя так... уверенно, что ли?
- А я еще не ваш?
- Нет, конечно. Нашим сразу не становятся. Вон Вампир уже месяц с
нами... Впрочем, мне сказали, ты сам все видел. Так что не все у нас
задерживаются... Но ты так и не ответил на мой вопрос. Чем тебя привлек
Дримленд?
Калинов выразительно пожал плечами:
- А Бог его знает!.. Я и сам не пойму. Нравится мне у вас. Девчонки
симпатичные, ребята - ничего.
Она пристально смотрела ему в глаза, но он выдержал этот взгляд.
Как легко вас всех обмануть, думал он. Чуть-чуть невинности во взоре,
чуть-чуть правды, и вы тут же покупаетесь.
Похоже, Флой нашла в его глазах то, что искала. Во всяком случае, ее
напряженное личико смягчилось, а потом она и вовсе улыбнулась. Обвела
взглядом зал.
- Значит, тебе не нравятся мои зрители? Мне они тоже не нравятся: у
них не бывает неожиданных поступков. - Она взяла Калинова за руку и
оглянулась на соседний стол.
Блондин, сидевший за столом, вышел из состояния равнодушной тупости и
неторопливо направился к Калинову.
- Эй, паренек! - Голос был негромок. - Пойдем-ка проветримся. Есть
разговор.
Калинов сразу все понял. Он смерил блондина с ног до головы
испепеляющим взором, поднялся и заявил:
- А чем здесь не место для разговора?
Блондин замахнулся.
Конечно, Флой, по-видимому, умела драться, но ее умение не шло ни в
какое сравнение с умением Калинова. Во всяком случае, ее блондин
замахивался так долго, что Калинов вполне успел сгруппироваться и коротким
ударом в челюсть отправить противника в нокаут. Только длинные ноги
мелькнули в воздухе, когда блондин перелетел через свой стол. Флой
смотрела на эту картину с восторгом, а к Калинову приближались уже
несколько человек.
С ними справиться оказалось еще проще: ведь они только мешали друг
другу. Дальше пошел обыкновенный плохонький боевик. Перед лицом мелькали
кулаки, исчезали и вновь возникали искаженные разыгрываемыми эмоциями
физиономии. Разыгрываемые эмоции не мешали физиономиям оставаться тупыми.
Калинов даже рассмеялся: так потешно они выглядели. Но потом он обнаружил,
что те, кого он, казалось бы, укладывал замертво, сразу же как ни в чем не
бывало поднимаются с пола и вновь ввязываются в драку. Тут ему стало не до
смеха - он понял, что его замысел уложить весь зал к ногам Флой может
оказаться невыполнимым: силы уже не те.
А потом Флой истошно завизжала. Калинов улучил момент и сумел
оглянуться на нее. В девчонку вцепились двое, тянули ее за руки в разные
стороны, словно желали распять на спинке кресла.
Да ты никак еще и мазохистка, милая моя, подумал Калинов.
Он сумел выбраться из кучи-малы и быстренько раскидал
статистов-насильников.
- Бежим! - шепнула Флой и потащила его на сцену.
Калинов бросил взгляд в зал. Статисты теперь дрались друг с другом и
не обращали на юную пару никакого внимания. Флой тянула Калинова за
драпировку. Ну и будь что будет, подумал он и шагнул за девчонкой.
Они оказались в длинном коридоре, тускло освещенном единственным
светильником. Шум драки оборвался. Калинов не сомневался, что никого из
статистов уже нет в зале: они свою роль в спектакле сыграли и за
ненадобностью отправлены в небытие. Он посмотрел на девушку.
Флой впилась в него огромными, широко распахнутыми глазами и как-то
неуклюже, бочком, шагнула к нему. Девичьи руки обвили его шею, и губы
прижались к его рту. Губы были горячие, как июльское солнце, а руки
требовательны, словно судебный исполнитель. Калинов с трудом оторвал ее от
себя, сделал шаг назад, уперся спиной в стену коридора. Искусительница
утробно проворковала что-то и вновь прижалась к нему, стремясь собой
размазать его по стене. Низ ее упругого живота превратился в
самостоятельное существо и выделывал такое, что Калинов в очередной раз
пожалел о своем возрасте.
Увы, любовник ничем не мог ответить любовнице. Калинов стоял,
безвольно опустив руки, и только вздрагивал от прикосновения девичьих
прелестей. В конце концов ему стало настолько жаль ее, что он не удержался
и отечески погладил Флой по пшеничной головке. Она расценила этот жест
по-своему и удвоила усилия. Однако вскоре до нее дошло, что ее живот не
находит у партнера той упругости, которую ищет.
- Милый, что с тобой? - Она заглянула ему в глаза. - Ты не хочешь?
Калинов молчал, глупо улыбаясь.
Догадка поразила Флой. Она отшатнулась от него, закусила губу. От
частого дыхания коричневые набухшие соски ходуном ходили в объятиях
полупрозрачного платья.
- Так вот что ты ищешь в Дримленде! - Она зло расхохоталась. - Зря,
миленький! Обращайся к врачам: Дримленд не делает импотента мужчиной. -
Она выругалась и вдруг залепила ему пощечину. - Проваливай, тухлое яйцо!
Коридор начало затягивать серым туманом.
4. ОСОЗНАНИЕ
Дома он долго отмокал в ванне, поглаживая отмеченную кровоподтеками
ногу, и кружился под колющими струйками душа, словно пытался смыть свой
позор. Обсушившись, некоторое время рассматривал в зеркале юношеское тело,
принадлежащее лже-Калинову. Хорошее было тело, молодое, здоровое... Одна
беда - существует оно, пока включен дисивер. И даже тот факт, что оно
привлекает девчонок, не делает его более реальным. Бедная Флой!.. Какое
жестокое разочарование она испытала! Впрочем, сама виновата, я к ней в
дэй-дрим не напрашивался. В Витин дэй-дрим я, правда, тоже не стремился,
но она хотя бы не превратила все сразу в постельные дела... А если бы
превратила?
Он вдруг понял, что в этом случае исход задел бы его гораздо больше.
И удивился... А почему это должно его задевать? Разве секс - главное в
жизни мужчины?.. Он улыбнулся себе в зеркало. Конечно, не главное, но как
бы было хорошо, если бы и это тоже не ушло. Увы, чему быть - того не
миновать... И не имеет смысла сожалеть попусту! Он подмигнул своему
отражению и принялся одеваться, но думы его снова и снова возвращались в
коридор за сценой стриптиз-кабаре, пока ему не стало ясно, что если он
проведет остаток дня дома, эти мысли не дадут ему покоя. Тем более что не
мешало бы теперь и с Витиной матерью повстречаться.
Раздался сигнал вызова: кому-то он был нужен. Калинов подошел к
тейлору и включил односторонний канал. Он был нужен Лидии Крыловой. Для
этой женщины (как, впрочем, и для всех остальных землян, кроме Паркера)
Калинова дома не было. Он переключил тейлор на автоответчик и вырубил
односторонний канал.
Экая пробивная дамочка! Уже и его домашний номер умудрилась узнать. В
ГИБе этот номер, как ни старайся, не отыщешь. Даже если в лепешку
разобьешься... Кто-то из так называемых "коллег по политической
деятельности" выдал. Впрочем, Бог с ними. Такие во все времена
встречались.
Нет, надо все-таки сходить в гости к Витиной матери. Самое время...
Придется, правда, снять на несколько часов дисивер, хоть и есть
вероятность, что его кто-нибудь засечет в привычном облике. Засекут так
засекут, плевать! В конце концов он не преступник, в самом-то деле!
Он отправился исполнять задуманное с неожиданным для него самого
удовольствием. Совесть, впрочем, пыталась заявить ему, что он отправляется
к Витиной матери совсем не как разведчик в стан врага, но он и не подумал
