холодильники заполнены. И он выгрузил все мороженое мясо прямо на
территории склада и вернулся в Белбровник. В такую жару мясо испортилось
за четыре часа. - Он бросил сердитый взгляд сначала на Карделя, потом на
Иосипа Пекича. - Почему постоянно происходят подобные вещи? Как же мы
сможем опередить Соединенные Штаты Америки и Европейское Сообщество, если
на всех уровнях работники боятся взять инициативу в свои руки? Водитель
грузовика выполнил свое задание. Он доставил мясо и умыл руки. Ну почему,
товарищи? Почему он не проявил инициативу, чтобы спасти ценный груз или в
случае необходимости вернуться с ним в Белбровник?
Он что-то угрюмо проворчал и откинулся на спинку стула, как бы давая
понять, что с этим вопросом покончено.
Александр Кардель оживился. Он сказал Иосипу с улыбкой:
- Вот ваше задание. Разъезжайте по всей стране, выискивайте неувязки,
недостатки, ошибки руководства и доводите их до сведения тех, кто должен
их исправлять.
Иосип спросил угрюмо:
- А если... если они не прислушаются к моим замечаниям?
Первый фыркнул, но ничего не сказал.
Кардель ответил весело:
- Завтра всем мужчинам, женщинам и детям в Народной Демократической
Диктатуре будет объявлено, что ваше слово - закон. Вы подчиняетесь только
лично товарищу Янкезу и мне. На вас не распространяются никакие законы,
никакие ограничения, никакие постановления. Вы получите мандат, и все
будут знать, что предъявитель его не ошибается.
Иосип совсем растерялся:
- Но... вдруг мне придется столкнуться с... э, ну каким-нибудь
партийным руководителем или ну... каким-нибудь генералом или адмиралом?
Каким-нибудь...
Кардель сказал с усмешкой:
- Вы подчиняетесь только нам, товарищ Пекич. В ваших руках вся
власть. Товарищ Янкез не преувеличивает. Если честно, то хватит с нас
статистики. Трансбалкания уже давно опережает Запад по производству
продукции на душу населения: по выплавке стали, производству
сельскохозяйственной продукции, добыче угля и нефти. Все это должно было
привести нас к процветанию. - Он снова воздел руки в притворном отчаянии.
- Но все это ни к чему не привело. У нас в магазинах нет даже такой
ерунды, как... ну, как карандаши для бровей, в наших ресторанах
отвратительно обслуживают. Все занимаются очковтирательством, и никого не
волнует, приносит ли лавочка доход. Все боятся ответственности.
Перепуганный Иосип снова начал:
- Но... Но я, почему именно я? Что может сделать один человек?
- Товарищ, поймите нас правильно, - сказал Кардель с наигранным
сочувствием. - Вы только первая ласточка. Если все пойдет, как мы
задумали, мы найдем новых людей, которые, как мы полагаем, являются
потенциальными толкачами. Ну, есть у вас еще вопросы?
Иосип Пекич с несчастным видом смотрел то на одного, то на другого, с
ужасом представляя себе, что будет, если он откажется. Его взгляд
остановился на угрюмом непреклонном лице Первого, и он внутренне
содрогнулся: "Нет. И речи быть не может. Не стоит спорить с Зораном
Янкезом". Он посмотрел на Александра Карделя и решил, что с ним тоже лучше
не спорить, несмотря на улыбку на его лице.
Иосип осторожно начал:
- Из ваших слов я понял, что я... я могу критиковать любого человека
в Трансбалкании, кроме вас самих. Но... но что, если мне придется
столкнуться с кем-либо из вас? Ну, знаете... вдруг я сочту что-нибудь
неправильным?
Второй рассмеялся и вставил свежую сигарету в изогнутый мундштук.
- Мы позаботились и об этом, товарищ. В Швейцарии на ваш счет
положено пятьдесят тысяч общеевропейских франков. Как только вы
почувствуете, что, продолжая разоблачения, вы подвергаете себя опасности,
вы можете покинуть страну и найти убежище за границей. - Он снова манерно
рассмеялся. - Но я и представить себе не могу, что с вашими полномочиями,
имея неограниченную власть, распоряжаясь ресурсами всей страны, вы
захотите уехать. Банковский счет в Швейцарии открыт только для того, чтобы
придать вам уверенности.
Первый, излучая ярость, с мрачным видом шествовал по коридорам
Министерства внутренних дел. На лице Первого ничего не отражалось, но
вокруг него мерцал зловещий ореол опасности.
Велько Госняк, стоявший вместе с другим охранником на посту у
кабинета Александра Карделя, вздрогнул при виде приближавшегося
руководителя и пробормотал сквозь зубы:
- Осторожно, он в ярости. Как бы не отправил нас на соляные копи в
Найроби или...
Но Зоран Янкез был уже близко, и Велько Госняк замолчал и вытянулся
по стойке смирно.
Первый, не обратив на охранников внимания и грохнув дверью, вошел в
кабинет.
Не успел его помощник отложить работу, как Янкез прорычал угрожающе:
- Ты знаешь, что по твоей милости натворил этот экспериментатор?
Кардель был достаточно близок к Первому и позволил себе притвориться,
что не испытывает страха. Он улыбнулся и сказал:
- Ты имеешь в виду Пекича-младшего? Садись, Зоран. Выпьешь?
Второй повернулся на стуле и нажал несколько кнопок. Тотчас небольшая
площадка в правом углу стола ушла вниз - и поднялась с двумя запотевшими
стаканчиками.
Янкез гневно фыркнул, но взял один стаканчик.
- Вечно у тебя всякие западные штучки, - проворчал он. - Когда-нибудь
ударит тебя током, и придется мне подыскивать другого заместителя. - Он
опрокинул стаканчик в рот. - Если только я не начну искать его заранее, -
добавил он зловеще.
Однако, распробовав напиток, он поджал губы и процедил:
- Где ты, Александр, достаешь такую прекрасную сливовку?
Кардель отпил немного из своего стакана и сказал весело:
- Этого я не открою, Зоран, но других тайн от тебя у меня нет.
Подскажу тебе. Это сливовица, а не сливовка. Она не из Словакии. Но я
боюсь, что как только ты узнаешь, где я ее беру, я буду тебе больше не
нужен.
Он снова рассмеялся:
- Ну, что натворил наш юный друг?
Лицо Первого вновь помрачнело. Он прорычал:
- Ты ведь знаешь Велимира Крвенковского?
Кардель поднял тонкие брови:
- Конечно. Заместитель председателя в Секретариате сельского
хозяйства.
Зоран Янкез грузно опустился в кресло и продолжал угрюмо:
- Я был с Велимиром в одном партизанском отряде. Это я привлек его к
партийной работе, познакомил с работами Ленина, пока мы прятались в горах
Масенегро.
- Да-да, - ответил Кардель. - Я хорошо все это знаю. Отличный
партиец. Товарищ Крвенковский всегда поддерживал тебя на заседаниях
Исполкома.
- Так вот, - зловеще прорычал Янкез. - Твой распрекрасный Иосип
Пекич, твой толкач освободил его от обязанностей главного управляющего
сельским хозяйством в Боснатии.
Александр Кардель откашлялся.
- Я как раз читаю его доклад. Создается впечатление, что производство
сельскохозяйственной продукции в Боснатии за последние пять лет резко
упало. О, товарищ Крвенковский, очевидно, обратил внимание на то, что
дикие животные, и особенно птицы, уничтожают ежегодно тысячи тонн зерна и
другой продукции.
- Ну и что? - проскрежетал Янкез. Он допил сливовицу и потянулся за
вторым стаканчиком. - Какое это имеет отношение к тому, что этот тип,
используя полномочия, которые ты, черт возьми, ему дал, освободил от
занимаемой должности лучшего партийца в Трансбалкании?
Второй, конечно же, не преминул заметить, что теперь вся
ответственность за эксперимент возлагается на него. Однако он ответил
по-прежнему беззаботно.
- Похоже на то, что товарищ Крвенковский отдал приказ уничтожить
любыми средствами всех птиц. Крестьяне получили десятки тысяч ружей, сети,
яд.
- Ну и что? - зловеще спросил Первый. - Очевидно, у Велимира хватило
ума догадаться, что таким способом он сохранит урожай от потерь.
- М-мм, - примирительно протянул Кардель. - Но он не обратил внимания
на предупреждения тех специалистов по сельскому хозяйству, которые
обучались на Западе. Создается впечатление, что дикие животные, и особенно
птицы, требуются для сохранения равновесия в природе. Размножившиеся в
огромных количествах насекомые-вредители уничтожили гораздо больше зерна,
чем его съедали птицы. Ах, Зоран, - воскликнул он с кислой улыбкой, - я бы
лучше поискал новое место для товарища Крвенковского.
Секретарь, сидевший в приемной, наконец взглянул на ничем не
примечательного молодого человека, стоявшего перед ним.
- Да, - сказал он нетерпеливо.
Незнакомец ответил:
- Я хотел бы встретиться с товарищем Брозом.
- Вы, товарищ, понимаете, что комиссар один из самых занятых людей в
Трансбалкании, - в голосе секретаря прозвучала насмешка. - Его время
слишком дорого.
Незнакомец задумчиво посмотрел на сидевшую перед ним мелкую сошку.
- Вы так со всеми посетителями разговариваете? - спросил он спокойно.
Ошеломленный секретарь уставился на него. Затем внезапно нажал на
кнопку в столе. Когда на вызов явился охранник, секретарь резко дернул
головой в сторону посетителя:
- Петар! Вышвырни отсюда этого дурня, - приказал он.
Иосип Пекич грустно покачал головой:
- Нет, - сказал он, - вышвырните отсюда этого человека, - и указал на
секретаря.
Охранник Петар переводил ничего не понимающий взгляд с одного на
другого.
Иосип вынул бумажник, покопался в нем немного и взмахнул мандатом.
- Государственный толкач, - нервно сказал он. - По поручению товарища
Зорана Янкеза.
Он посмотрел на мгновенно присмиревшего секретаря.
- Я не знаю, какую работу под стать вашим талантам мы сможем вам
предложить. Но если я когда-нибудь узнаю, что вы занимаете должность,
требующую работы с людьми, я... я... засажу вас в тюрьму.
Секретарь выбежал из комнаты раньше, чем Иосип успел сказать что-либо
еще.
Иосип Пекич окинул охранника долгим взглядом, затем спросил упавшим
голосом:
- Что вы здесь делаете?
- Ну как же, товарищ. Я - охранник.
Петар, и вообще-то не слишком сообразительный, растерялся.
- Вы не ответили на мой вопрос.
У Иосипа дрожали руки, и он засунул их в карманы.
Петару пришлось подумать и вспомнить, как вопрос был сформулирован.
Наконец он выпалил с торжеством:
- Как же, товарищ. Я охраняю товарища Броза и других от убийц. Я
вооружен.
Он с гордостью достал из кобуры подмышкой "микоян" с глушителем.
Иосип сказал:
- Идите к своему начальнику и скажите ему, что вы здесь больше не
нужны. Комиссарам отныне не полагается охрана. Только при особых
обстоятельствах. Если... если нашему народу отдельные комиссары не
придутся по вкусу и их захотят убить, то, может, их и следует убить.
Петар смотрел на него широко открытыми глазами.
- Идите, - сказал Иосип с деланной резкостью и добавил, - какая дверь
ведет в кабинет товарища Броза?
Петер показал и вышел. По крайней мере, он умеет выполнять приказы,
подумал Иосип. Что происходит с мышлением полицейских? Были они такими до
прихода в полицию, и работа лишь выявила присущие им черты? Или именно
работа сделала их такими?
Он резко открыл указанную ему дверь. В кабинете был лишь один
человек, который стоял, сцепив за спиной руки, и с явным удовлетворением
разглядывал висевшие перед ним на стене диаграммы, карты и схемы.
Неприметный молодой человек прочитал подписи под диаграммами и
тряхнул головой. Нерешительным голосом он произнес:
- Комиссар Броз?
Комиссар обернулся и нахмурился, не узнавая посетителя и не понимая,
как он вошел без доклада. Он сказал:
