времени до взрыва. Когда Эд вошел, он взревел:
- Уандер, ты уволен!
- Я знаю, знаю, - сказал Эд. Он подошел к телеэкрану новостей,
занимавшему значительную часть одной из стен, и включил его. Фонтейн,
Маллигэн, Элен и Базз уставились на него. Это была не та реакция, которой
они ожидали, зная Эда Уандера.
Эд подождал, пока экран очистится от помех. Этого так и не произошло.
В конце концов Эд его выключил и произнес отсутствующим тоном:
- Телевидение - это тоже разновидность радио. Хотел бы я знать,
действует ли радар?
Он повернулся к Дженсену Фонтейну и Маллигэну.
Фонтейн, очевидно, решил, что Эд его не понял. Он снова взревел:
- Ты, идиот, ты позволил этому подрывному атеисту выступать на МОЕЙ
радиостанции! Повторяю, Уандер, ты уволен!
- Знаю, - буркнул Эд. - Точно так же, как все, кто работал на радио и
телевидении. Спокойной ночи всем.
Эда Уандера разбудил голос будильника:
- Вас ждут у телефона.
Ворча, он стряхнул с себя сон. Ему снился Иезекиль Джошуа Таббер,
который собирался наложить заклятие на еду. Эд Уандер и Нефертити, которая
по какой-то неведомой причине была в бикини, неистово пытались отговорить
старика. Эд почесал свои узенькие усики.
Его модный ТВ-стерео-радио-фоно-магнитозаписывающий будильник
произнес снова, на этот раз громче:
- Вас ждут у телефона.
Эд зевнул:
- Ага, слышал, - и включил устройство. Появилось лицо Маллигэна.
- Крошка Эд! - вскричал Маллигэн. - Куда ты пропал?
Эд снова зевнул.
- Никуда. Вы забыли, что я уволен?
- Ну, послушай, мы что-нибудь придумаем с этим. Видишь ли, Крошка
Эд...
Пока Маллигэн говорил, Эд Уандер включил телевизор. Когда экран
осветился, Эд вздрогнул. Он переключился на другой канал, затем на
следующий. Одна восьмая вторичного эхо продолжала паразитировать на
радиоволнах. Эд выключил телевизор.
Маллигэн говорил:
- Мистер Фонтейн, возможно, поторопился.
- О, я бы не сказал, - заметил Эд.
- Ну, во всяком случае, похоже, что он поговорил с дочерью, и мисс
Фонтейн на твоей стороне. Они хотят, чтобы ты заехал к ним. Эй, послушай,
а ты вообще знаешь, что творится?
- Да, - сказал Эд.
Маллигэн не обратил внимания на его слова.
- Это пятна на Солнце, или что-то в этом роде. Ни одна станция в мире
не работает на прием.
- Ага, - сказал Эд. Он только сейчас сообразил, что ни Маллигэн, ни
Фонтейн не слышали, как Таббер произносил проклятие. Они были слишком
заняты тем, что орали на Джерри в контрольной будке, чтобы он отключил
передачу.
- Ну так что, Крошка Эд? Ты собираешься увидеться с мистером
Фонтейном?
- Нет, - сказал Эд.
Он выключил телефон и уставился на него. Он понял, что осуществил
свое заветное желание, о котором он и не знал, что оно у него есть. Он
повесил трубку в разговоре с Толстяком.
Эд хмыкнул. Чего ни Маллигэн, ни Фонтейн не понимали, так это того,
что нет смысла беспокоиться о том, чтобы вернуться на работу на радио - по
крайней мере, до тех пор, пока не вернутся радио и телевидение.
Когда он побрился, принял душ и оделся, он решил, что завтрак в его
собственной автоматической кухне его не привлекает, и что он спустится в
аптеку на углу и закажет себе какую-нибудь колбасу и яйца. Ему было над
чем подумать, но он не торопился начать обдумывание. Он последний раз
оглядел себя в зеркале ванной комнаты. Тридцать три года. Десять лет
потрачено на то, чтобы попасть в редеющие ряды шоу бизнеса. Почти пять лет
терпеливо работать на телевидении и радио. И теперь в тридцать три
безработный. Великолепно. Но почему-то он не чувствовал себя так скверно,
как должен был бы чувствовать.
Он повернулся, чтобы идти, но затем снова развернулся к зеркалу и
осмотрел свои узкие усики. Тоненькая полоска усов была на лице почти
каждого агрессивного молодого сотрудника в возрастном промежутке от
тридцати до сорока. Это было современно.
Эд Уандер взял баночку с NoShav и втер средство в полоску волос.
Затем взял полотенце и стер волосы прочь. Эд снова глянул в зеркало и
удовлетворенно кивнул.
В аптеке было порядочно народу, но Эду удалось занять место у
фонтана. Большинство посетителей собралось вокруг стойки с журналами. Эд
был знаком с управляющим этого места и увидел его, стоящего рядом.
- Что происходит? - спросил Эд.
- Сколько лет занимаюсь этим делом, никогда не видел такого интереса
к комиксам, - ответил тот. Почти все уже распродал, а еще и полдня не
прошло. Я заказал еще.
- Комиксы?
- Угу. Что-то стряслось с телевидением и даже с радио. Одна из газет
пишет, что это саботаж Советского Комплекса. Какие-то научные штучки,
которые они придумали у себя в Сибири. Как бы то ни было, пока они все не
наладят, никто не сможет смотреть телевизор. Моя жена и дети, пожалуй,
спятят, но пока это продолжается, я уверен, что будут раскупать комиксы.
- Никто ничего не наладит, - пусто сказал Эд. - Так все теперь и
будет.
Управляющий посмотрел на него.
- Не будь психом, Крошка Эд. Как можно жить без телевизора?
У Эда не было никакого желания спорить. Он бросил еще один взгляд на
взрослых с пустыми лицами, толпящихся у полок с комиксами, отвернулся и
набрал себе завтрак и кофе. Он изо всех сил старался пока не засорять
мысли тем вопросом, который все время пытался в них пробиться. Когда он
задумывался об этом, то начинал бояться, что это будет нелегко.
Все же, закончив завтрак, он вернулся в гараж под домом и взял
Фольксховер. Скорее всего, он нарывается на неприятности, на несомненные
неприятности. Но он выехал на Хаустон-стрит, к пустырю, где стояли палатки
Таббера и его дочери. Девушка сказала, что старик не помнит слов, которые
произнес в гневе, и очевидно, что он изрекал проклятия, когда был в гневе.
Нужно было обращаться с ним так, чтобы не разгневать его. Может быть,
существовал способ вернуть все, как было. Если ему, Эду, удастся этого
добиться, тогда у него будет время разобраться с тем, чтобы вернуть себе
работу.
Пустырь, где стояли палатки, был пуст.
Эд тупо посмотрел на него. Он должен был помнить. Они сворачивались и
собирались уезжать, когда он и Баззо уговаривали Таббера выступить в
передаче.
Эд на некоторое время задумался. Наконец он снова поднял Фольксховер
в воздух и направился к зданию "Таймс-Трибьюн". Недавно миновал полдень,
но Баззо приходил на работу весьма произвольным образом, чтобы не сказать
большего. Было столько же шансов обнаружить его на работе в обеденное
время, как и в любой другой момент.
На улицах было необычно много людей, большинство которых бесцельно
прогуливались. Перед кинотеатрами стояли длинные очереди.
Эду повезло. Базз Де Кемп был за своим столом в комнате городских
новостей. При приближении Эда он поднял глаза. Эд нашел стул, развернул
его и сел на него верхом лицом к спинке. Они с Баззом посмотрели друг на
друга.
- Ты раскрутил сенсацию? - наконец спросил Эд.
Базз пожал плечами и выудил сигару из коробки, которую достал из
ящика стола.
- Я написал статью. Ее напечатали на восьмой странице утреннего
выпуска. Какой-то умник-редактор решил, что это отличная хохма, и
отредактировал ее, - тон Базза стал неприятным. - Улучшил, как мог.
Добавил разных шуточек.
- Значит тебе никто не поверил, а?
- Конечно нет. Я сдался. Посмотри на это с точки зрения городского
редактора. Ты бы в это поверил?
- Нет, - сказал Эд. - Нет, не поверил бы.
Они снова некоторое время смотрели друг на друга.
Наконец Эд откашлялся и произнес:
- Я только что был на пустыре, где Таббер проводил свои выступления.
- Ну и?..
- Они уехали. Ни следа. Я думал, что смогу поговорить с ним и его
дочерью. Она достаточно внятная.
Базз обдумал его слова.
- Пойдем в морг, - сказал он наконец, поднимаясь с места.
Эд Уандер последовал за ним из комнаты городских новостей по коридору
в другую комнату. Там главенствовал древний тип, который неторопливо
кромсал нечто, очевидно представляющее собой стопку вчерашнего выпуска
"Таймс-Трибьюн", огромными ножницами. Он пробурчал что-то в адрес Базза,
который пробурчал что-то в ответ, и больше они не обращали друг на друга
внимания.
- Таббер, - пробормотал Базз Де Кемп и выволок кипу скоросшивателей.
Он принялся просматривать их.
- Таббер, Таббер, Иезекиль Джошуа. Есть.
Он вытащил папку с металлическими кольцами, отнес ее к солидному
столу, сел и открыл ее. Там были три очень коротких вырезки, даты
публикации которых были надписаны на каждой сверху карандашом. Базз быстро
просмотрел их, передавая их затем по очереди Эду Уандеру.
Базз откинулся на спинку стула и покачал головой.
- Всего лишь объявления о его митингах, начиная на несколько лет
назад. Место расположения палатки, время начала проповеди. Название его
первой проповеди: "Нация обедняет себя?" Никакой информации о том, откуда
он прибыл и куда может направиться.
Эд Уандер сказал мрачно:
- Дженсен Фонтейн считает, что Таббер - это псевдоним.
Базз покачал головой.
- Такое имя не может быть псевдонимом. Никто, кроме помешанных на
Библии родителей, не повесит на ребенка такую кликуху. Никто сам себя так
не назовет.
- Он сказал, что он не христианин.
- Может быть, и нет, но его родители были христианами. Возможно,
проповедниками. Когда он впадает в гнев, то начинает изъясняться, как
трясун или что-то вроде. Он, должно быть, нахватался этого еще в детстве.
Послушай, Крошка Эд, ты очень хочешь его найти? И зачем? И что случилось с
твоими усами?
Эд почесал гладкую кожу там, где еще сегодня утром были пучки усов.
Он пробормотал самообвинительно:
- Может быть теперь, когда я больше не способный молодой человек,
делающий карьеру, я не должен выглядеть как таковой?
Базз Де Кемп посмотрел на него, по-птичьи склонив голову, и зажег
сигару, которую до сих пор просто мусолил во рту.
- Это непохоже на Крошку Эда Уандера, - сказал он.
- А что похоже на _к_р_о_ш_к_у_ Эда Уандера? - сердито спросил Эд.
Базз ухмыльнулся.
- Обычно он идет, куда ветер дует.
- Не понимаю, как тебе удается со мной ладить, - фыркнул Эд.
- Сам удивляюсь, - ухмыльнулся Базз. - Может быть потому, что я к
тебе привык. Ты когда-нибудь замечал, как мы ладим с людьми, к которым
привыкли? Почему-то очень не хочется расставаться с кем бы то ни было,
кого хорошо знаешь.
- Значит, к тому времени, как ты узнал, что я из себя представляю, ты
уже ко мне привык и не смог меня избегать, а?
- Примерно так. Слушай, как сильно ты хочешь найти старину Таббера?
Эду никогда не удавалось по-настоящему рассердиться на насмешки Базза
Де Кемпа. Но если когда-нибудь он и злился, то никак не сейчас.
- Не знаю, - проворчал он. - Наверное, я дурак. Если он меня увидит,
он, пожалуй, наложит такое заклятие, которого хватит раз и навсегда, как
гемофилии. Но я ввязался в эту историю с самого начала, и теперь поздно
отступать.
Базз Де Кемп внимательно разглядывал его.
- Какая тебе в этом польза? - Он выдохнул дым, не вынимая изо рта
сигары. - Я имею в виду, кроме стремления к смерти.
- О, господи, - пробормотал Эд. - Развлечений я ищу. Да никакой мне в
этом пользы. Какая вообще в этом может быть польза?
Газетчик покачал головой.
- Это и впрямь никак не похоже на Крошку Эда Уандера. Ну ладно. Я
возьмусь за это. Может быть, найдется запись о рождении Нефертити, или
