Эд закрыл глаза, скорбя о том, какими путями идут дела в мире.
- Хорошо, - сказал он. - Мне нужно с тобой увидеться. Давай в Старом
Кофейном Погребке через четверть часа? Кофе с меня.
- Ты меня уговорил, - радостно сказал Де Кемп. - Это свидание. И я
нахожу тебя красивым даже с этими подозрительными усиками.
Эд повесил трубку и направился к подъемнику.
Он всю дорогу торопился, но к тому времени, как пришел на место,
газетчик уже сидел там. Кафе было практическим пустым. Эд предложил Баззу
перебраться в кабинку.
Они заняли места друг напротив друга в самой дальней от телевизора и
музыкального автомата кабинке, и Эд мрачно уставился на репортера. Наконец
он сказал:
- Я видел эту твою статью по поводу перемен моды.
Базз Де Кемп вытащил их кармана пиджака восьмидюймовую сигару и зажег
ее.
- Хорошая штучка, а? Собственно говоря...
- Нет, - сказал Эд.
Базз не обратил на него ни малейшего внимания.
- ...эта практика уходит корнями в шестидесятые годы, когда ховеры
только появились. Знаешь, откуда я взял эти факты? Из речи того старикана,
о котором мы говорили в прошлый раз. У него море статистики по поводу
того, как наша нынешняя экономическая система процветающего государства
изобилия паразитирует на нации...
- Таббер! - сказал Эд.
- Именно. Некоторые из его данных довольно старые. Он собрал много
фактов в прошлом десятилетии. Но теперь они имеют еще больший вес, чем
тогда. Последний раз, когда я его слышал, он обвинял страну в том, что она
тратит ресурсы на то, что придется выбросить. Мясо в сковородах, которые
подлежат выбрасыванию. Сдобные булки и печенье в консервных банках для
выпекания, которые подлежат выбрасыванию. Одноразовая алюминиевая
мышеловка: вам не приходится возиться с мышью, вы ее даже не увидите.
Просто выбрасываете мышеловку вместе с мышью. Пластиковые бритвы со
встроенным лезвием: используете один раз и выбрасываете, - Базз рассмеялся
и затянулся своей сигарой.
- Послушай, брось это все. Я слышал от него всякие вещи этого рода в
тот вечер, когда мы с Элен были на его митинге. Но что я хотел узнать: ты
когда-нибудь слышал, как он накладывает заклятие?
Репортер нахмурился.
- Делает что?
- Проклинает. Накладывает на кого-нибудь заклятие. Чары.
- Эй, старик не сумасшедший. Он просто старый селезень, который бьет
тревогу. Предупреждает, что грядет потоп. Он бы не стал верить в
проклятие, а если бы верил, так не стал бы проклинать никого.
Эд допил кофе.
- Никого? Факт тот, что он проклял всех. По крайней мере половину
всех. Женщин.
Базз Де Кемп вытащил сигару изо рта и указал ей на Эда.
- Крошка Эд, ты пьян или накурился. Кроме того, ты несешь чушь.
Полную чушь.
Эд Уандер решил рассказать ему. Он должен был рассказать хоть кому-то
и не мог найти никого лучшего.
- Ладно, - сказал он. - Послушай меня минуту.
Рассказ занял больше минуты. В течение рассказа Базз Де Кемп заказал
еще кофе, но больше ничем не прерывал Эда.
Когда Эд Уандер наконец замолчал, оказалось, что сигара газетчика
погасла. Он зажег ее снова. Он обдумывал услышанное, пока Эд пил свой
кофе. В конце концов Базз сказал:
- Неплохая историйка. Мы с тобой извлечем из нее пользу.
Базз перегнулся через стол, радостно размахивая сигарой.
- Это опять история с Божественным Отцом. Помнишь, как я тогда
вечером рассказывал про Божественного Отца?
- Какого черта это имеет отношение...
- Нет, ты послушай. В начале тридцатых Божественный Отец был всего
лишь одним из проповедников, ведущих жалкое существование в Гарлеме. У
него было не больше сотни последователей. Однажды была драка на ножах в
его небесной обители, его арестовали, и судья вынес ему мягкий приговор.
Однако пара репортеров слышала, как несколько приверженцев Божественного
Отца говорили, что судья плюет в лицо урагану. Что Божественный Отец может
поразить его смертью. Через день-другой судья умер от сердечного приступа.
Репортеры, почуяв в этом сенсацию, отправились брать интервью у
проповедника в его камере. Он высказался прямо: "Мне было тяжело так
поступить". Парень, поверь мне, когда Божественный Отец вышел из тюрьмы,
его на улице ждал весь Гарлем.
- Какого черта... - снова нетерпеливо начал Эд. И внезапно замолчал.
- Вот-вот, - настойчиво сказал Базз. - Ты еще не понял? Старина
Таббер проклинает суетность женщин. Налагает заклятие на косметику и
вычурные моды в одежде. Все такое. И что происходит на следующий день?
Разражается придурь "Домотканый вид". Совпадение, разумеется, но какое
совпадение!
Теперь это было очевидно.
- ...о-ну да, - медленно сказал Эд. - Как, ты говоришь, мы можем это
использовать?
Сигара снова служила указкой, как знак высочайшего энтузиазма.
- Не будь придурком. Это шанс всей твоей жизни. До сих пор у тебя в
этой чокнутой передаче участвовали только мошенники. Психи, которые
утверждают, что летали в летающих тарелках, спиритуалисты, которые к
несчастью не могут вызвать духов прямо сейчас на передаче, целители,
которые не в состоянии вывести бородавку. Но на этот раз тебе повезло.
Пойди и договорись со стариной Таббером, чтобы он выступил в следующей
твоей передаче. Он наложил заклятие на суетность, и оно сработало. Понял?
СРАБОТАЛО. Более того, тому есть свидетели. Ты был свидетелем, Элен
Фонтейн была свидетелем. Там была дочь Таббера и группа его приверженцев.
У него самые подлинные свидетели bona fide, что он проклял суетность
женщин, а на следующий день разразился "Домотканый стиль". Ты что, не
видишь сенсацию, когда она сама идет тебе в руки?
- Боже правый, - в благоговейном ужасе произнес Эд.
- Я дам о тебе полный репортаж в "Таймс-Трибьюн". Сначала все о
передаче, а потом кучу картинок. Может быть, в воскресном приложении.
- Картинок?
- Фотографии, фотографии - Таббера, и его палаток, и его дочери.
Таббер в позе, которую он принимает, когда накладывает заклятие. Это
пойдет, и еще как!
Перспективы увлекли Эда Уандера. С такой передачей у него может
набраться достаточно слушателей, чтобы заинтересовать спонсоров. Да ведь
он даже может заполучить для нее место на телевидении!
- Но у меня на эту пятницу уже есть девушка-экстрасенс, - сказал он.
- Обмани ее. Отложи ее. Это надо делать, пока оно свежее. Тебе надо
использовать Таббера, пока "Домотканый стиль" - новинка. Через пару недель
это будет все равно, что старая шляпа. Это такая мода, которой большие
шишки не дадут продержаться долго. Они не могут такого позволить. Салоны
мод, магазины, торгующие украшениями, производители косметики уже взвыли.
Они хотят, чтобы Президент произнес одну из своих знаменитых речей "Все за
кондиционеры воздуха!", убеждая женщин, что они уничтожают благосостояние
страны.
- Правильно! - заявил Эд. - Мы так и сделаем. Мне надо начинать
подготовку. Нужно найти людей, которые выступят с ним в дискуссии. Зададут
ему вопросы, и так далее.
- Я! - сказал Базз. - Я буду участвовать в дискуссии. Я уже слышал
его полдюжины раз. И приведи Элен Фонтейн, раз это она накликала
проклятие. Может быть, нам удастся заставить ее умолять Таббера отменить
проклятие.
- Ага, - подхватил Эд. - И его дочь, Нефертити. Шустрая, как пара
запонок. И тоже хорошо говорит. Мы ее задействуем. Я так понял по ее
словам, что Табберу уже случалось раз-другой накладывать заклятие, когда
он говорил в гневе, как она это назвала.
У Эда Уандера было легкое чувство неправильности по дороге к месту,
где Иезекиль Джошуа Таббер расставил свои палатки. Что скажут Маллигэн и
Общество Стивена Дикейтьюра по поводу того, что он выпустит в эфир
человека, которого они всего неделю назад расследовали по поводу подрывной
деятельности? Эд решил, что он не станет ставить в известность главу
телерадиостанции. Если ему удастся уговорить Элен Фонтейн участвовать в
шоу, Маллигэну мало что останется сказать. И Баззо прав, это такая
передача, которая непременно привлечет внимание. Наконец-то чаша весов
склонилась на сторону Эда Уандера.
Они подъехали к месту парковки близ большого пустыря, который группа
Таббера нашла подходящим для своего пребывания. Эд Уандер отпустил
подъемный рычаг Фольксховера, и машина опустилась на землю.
- Эй, что происходит? - сказал Базз. - Что происходит?
- Похоже на то, что они убираются отсюда, - сказал Эд. - Сворачивают
большую палатку.
Они выкарабкались из маленького ховеркара и направились туда, где
кипела деятельность.
Нефертити Таббер первая их увидела. Она выбралась из меньшей из двух
палаток с кофейником и четырьмя чашками в руках.
Почему-то Эду Уандеру пришла на ум пара строк, которые он не
вспоминал с тех пор, как закончил высшую школу.
"Ровняет сено на лугу
Мод Миллер в летний день."
Он тихо сказал:
- Последние два дня я повсюду вижу этот "Домотканый стиль". И первый
раз могу сказать, что кому-то он к лицу.
- На ней он выглядит естественно, - ответил Базз. - Деревенская
простота.
Девушка остановилась и ждала, пока они подойдут, с вопросительным
выражением на лице.
- А... мм, мисс Таббер, - сказал Эд. - Вы с отцом что, уезжаете?
Она едва уловимо наклонила голову.
- Боюсь, что да. Вы знаете, мы здесь провели уже две недели, - она
сделала паузу, прежде чем добавить, - Эдвард Уандер.
Она посмотрела на Базза.
- Здравствуйте, Базз Де Кемп. Я заметила, что вы использовали
материал из проповедей моего отца в своих статьях.
- Ну да, правда.
- Не позаботившись указать источник, или даже упомянуть, что отец
здесь в городе.
Базз замялся.
- Честное слово, мисс Таббер, я хотел вставить кое-что о старом... ну
то есть, о вашем отце. Но городской редактор их выбросил. Мне правда жаль.
Никто не интересуется малыми религиозными культами.
- Мы поэтому к вам и пришли, - поторопился вставить Эд Уандер.
Она обратила на него свои неправдоподобно голубые глаза.
- Потому что никто не интересуется малыми религиозными культами,
Эдвард Уандер?
- Ну, отчасти да. Послушайте, называйте меня Эд. Мы подумали, что
если ваш отец выступит в моей передаче, у него будет аудитория в сотни
тысяч человек, прямо у них на дому.
Ее лицо на мгновение прояснилось, но затем она снова нахмурилась.
- Но в вашей передаче выступают сумасшедшие и жулики, Эдвард... то
есть Эд. Мой отец...
Он торопливо сказал:
- Вовсе нет, Нефертити. Ты не понимаешь. Моя передача предназначена
для того, чтобы дать возможность людям, которые никак иначе не получат
большую аудиторию, представить свои убеждения, какими бы странными они ни
были. Я признаю, что некоторые из них жулики, некоторые даже ненормальные,
но это не значит, что среди них нет честных людей. Это для твоего отца
шанс высказаться по-настоящему.
Она нерешительно произнесла:
- Отец никогда не выступал по радио... Эд. Я не думаю, что он вообще
одобряет радио. Он считает, что люди получают больше удовольствия, когда
сами исполняют музыку. Когда каждый член семьи играет на каком-нибудь
инструменте или поет.
- Когда такое было, - сухо сказал Базз Де Кемп.
- В Элизиуме по-прежнему так, - девушка перевела взгляд на него.
Газетчик начал что-то говорить, но Эд Уандер снова поспешил
вмешаться.
- Неважно, одобряет он радио или нет, и неважно, выступал ли он
когда-нибудь по радио. Я привык работать с неопытными людьми. Почти все
