последним сердцебиением. Как только клапан снова откроется, Оуэнс,
постарайтесь проскочить его на предельной скорости.
На лице капитана было выражение полной решимости, как рассеянно
отметил Грант, никакого страха.
Радиоактивные датчики, ранее роившиеся вокруг головы и шеи Бенеша,
теперь сгрудились над его грудной клеткой, над областью, с которой было
снято термическое одеяло.
Карта кровеносной системы на стене была теперь увеличена в области
сердца и показывала только часть сердца - правое предсердие. Светящаяся
точка, обозначавшая положение "Протеруса", плавно продвигалась по полой
вене в предсердие, которое расширилось, когда они вошли в него, а затем
сократилось.
Корабль одним толчком был пронесен почти через всю длину предсердия к
трехстворчатому клапану, который тут же закрылся, как только они прошли
его. На экране осциллографа каждый удар сердца преобразовывался в
волнообразный электронны всплеск, за которым тщательно следили.
Аппарат для электрошока стоял в полной готовности, его электроды
висели над грудью Бенеша.
Началось последнее сердцебиение. Электронный луч на осциллографе
начал двигаться вверх. Левый желудочек расслабился для очередного впуска
крови, при этом трехстворчатый клапан должен был открыться.
- Пошел! - закричал техник, сидевший за экраном осциллографа.
Два электрода опустились на грудную клетку, стрелка указателя на
одном из лимбов пульта тут же уперлась в красную зону, и раздалось
надоедливое жужжание зуммера.
Оно оборвалось и наступила тишина.
Линия на экране осциллографа превратилась в прямую.
Сообщение, переданное наверх, в наблюдательную башенку, было
лаконичным: "Сердце остановлено".
Картер свирепо нажал кнопку секундомера, который был у него в руках,
и секунды начали свой бег с невыносимой скоростью.
Пять пар глаз смотрели вперед, на трехстворчатый клапан. Рука Оуэнса
лежала на рукоятке акселератора. Желудочек расслабился, и полулунный
клапан где-то там, в конце легочной артерии, должен был со скрипом
закрыться. Кровь не могла вернуться из артерии в желудочек, об этом
позаботился клапан. Звук его закрытия наполнил воздух непереносимой
дрожью.
Пока желудочек продолжал расслабляться, кровь должна была поступать
из другого направления - из правого предсердия. Трехстворчатый клапан,
расположенный лицевой стороной к противоположному направлению, начал
трепетать перед открытием.
Мощная волнистая щель впереди начала расширяться, образуя коридор,
широкий обширный проход.
- Пошел! - закричал Мичелз.
Его слова были заглушены звуком удара сердца и ревом двигателей.
"Протерус" рванулся через пролом в желудочек.
Через несколько секунд желудочек мог сократиться, и в неистовом
вихре, который последовал бы за этим, их корабль мог бы разломиться, как
спичечный коробок, а они бы погибли - а еще через три четверти часа умер
бы Бенеш.
Грант затаил дыхание. В тишине раздался удар диастолы - и ничего.
Наступила мертвая тишина.
- Дайте мне посмотреть! - закричал Дьювал.
Он поднялся по лестнице и всунул голову в купол - единственное место
на корабле, из которого можно было свободно смотреть назад.
- Сердце остановилось! - крикнул он. - Идите и смотрите!
Сначала Кора последовала его примеру, а затем и Грант.
Трехстворчатый клапан висел, наполовину открытый и вялый. На его
внутренней поверхности были огромные соединительный волокна, которые
прикрепляли его к внутренней поверхности желудочка, волокна, которые
оттягивали лепестки клапана назад при расслаблении желудочка и прочно
удерживали в этом положении, когда сокращение желудочка заставляло их
сблизиться, предотвращая их выпучивание внутрь и образование обратного
прохода.
- Архитектура удивительная, - сказал Дьювал. - Должно быть,
восхитительно наблюдать закрытие этого клапана с этой стороны, когда он
удерживается живыми опорами, сконструированный для выполнения своей работы
столь тонко и одновременно столь прочно, что человек, при всей его
учености, еще не может это повторить.
- Если бы мы увидели это зрелище сейчас, оно было бы для нас
последним, - сказал Мичелз. - Увеличьте скорость, Оуэнс, и держитесь левой
стороны ближе к полулунному клапану. У нас есть 30 секунд, чтобы миновать
эту смертельную ловушку.
Если это даже и была смертельная ловушка, а, несомненно, так оно и
было, то она была мрачно-прекрасной ловушкой.
Стенки поддерживались мощными колоннами, разветвляющимися словно
корни, которыми они прикреплялись к дальним стенкам.
Это выглядело так, как если бы они видели гигантский лес сучковатых,
лишенных листьев деревьев, скорчившихся и образовавших сложную
конструкцию, усиливавшую и поддерживавшую наиболее жизненно важный мускул
человеческого тела.
Этот мускул, сердце, представлял собой сдвоенный насос, который
должен стучать с момента, намного предшествующего рождению, и до
последнего момента перед смертью и делать это с постоянным ритмом и
неизменной силой при любых обстоятельствах. Это сердце было самым большим
сердцем в мире животных. Ни у одного из млекопитающих сердце не делает
более миллиарда или около того ударов с момента рождения до смерти, даже в
случае самого позднего ее прихода, а сердце человека после миллиарда
ударов находится всего лишь в начале среднего возраста, в расцвете сил и
могущества. А продолжительность жизни мужчин и женщин такова, что их
сердце успевает сделать более трех миллиардов ударов.
Голос Оуэнса нарушил тишину.
- Осталось только 12 секунд, доктор Мичелз, а я не вижу еще никакого
признака клапана.
- Так продолжайте смотреть, черт побери! И было бы лучше, если бы он
был открыт.
- Вот он! - напряженно произнес Грант. - Или это не он? Эта черная
точка?
Мичелз оторвался от своей карты, чтобы бросить туда, куда указывал
Грант, беглый взгляд.
- Да, это он. И он к тому же частично открыт, вполне достаточно для
нас. Сердце находилось в самом начале систолы, когда было остановлено.
Теперь все пусть тщательно пристегнутся ремнями. Мы вылетим через это
отверстие, но удар сердца последует тут же, и когда оно начнет биться...
- Если оно начнет, - заметил Оуэнс тихо.
- Когда оно начнет биться, - повторил Мичелз, - поднимется страшная
волна крови. Нам нужно в этот момент находиться как можно дальше.
Решительно и отчаянно Оуэнс бросил корабль вперед, к крошечному
отверстию в центре серповидной щели (поэтому клапан и назвали
"полулунным"), характерной для закрытого клапана.
В операционной наступила напряженная тишина. Хирурги, столпившиеся
вокруг Бенеша, были так же неподвижны, как и он.
Холодное тело Бенеша и остановленное сердце словно принесли дыхание
смерти в эту комнату. Только непрерывно гудевшие датчики оставались
единственными знаками жизни.
В наблюдательной башне Рейд говорил:
- Очевидно, пока все в порядке. Они прошли трехстворчатый клапан и
двигаются по кривой, направляясь к полулунному клапану. Это осмысленное и
управляемое движение.
- Да, - сказал Картер.
Он следил за своими часами с отчаянным напряжением.
- Осталось 24 секунды.
- Они уже почти на месте.
- Осталось 16 секунд, - неумолимо произнес Картер.
Техники у электронного аппарата бесшумно заняли свои места.
- Они направляются прямо в полулунный клапан!
- Осталось 6 секунд, 5, 4...
- Они прошли!
Как только он это сказал, прозвучал предупреждающий зуммер, зловещий,
как сигнал смерти.
- Восстановить сердцебиение! - раздался голос из одного из
громкоговорителей.
Тут же была нажата красная кнопка.
Синусоидный узел заработал, и ритмическая волна напряжения появилась
на соответствующем экране в форме пульсирующего качания светового луча.
- Его заставят работать, - сказал Картер.
Все его тело напряглось и подалось вперед, мышцы сокращались, словно
сами разгоняли сердце.
"Протерус" вошел в проем, который выглядел как пара слегка открытых
губ, изогнутых в гигантской обвисшей улыбке.
Он протиснулся между верхней и нижней мембранами, задержался на
мгновение, когда двигатель заревел, вначале тщетно пытаясь освободить
корабль от липких объятий, а затем ринулся вперед.
- Мы вышли из желудочка, - сказал Мичелз.
Он посмотрел на ставшую влажной руку.
- Мы вошли в легочную артерию. Продолжайте двигаться на максимальной
скорости, Оуэнс. Удар сердца должен произойти через 3 секунды.
Оуэнс огляделся. Он один мог сделать это, другие сидели, беспомощно
привязанные в своих креслах, и могли смотреть только вперед. Полулунный
клапан удалялся, все еще закрытый, его вытянутые волокна были прикреплены
к присоскам напряженной ткани. По мере удаления клапан становился все
меньше и продолжал оставаться закрытым.
- Сердце не начнет биться, - сказал Оуэнс. - Оно не... Постойте, вот
он.
Обе створки клапана расслабились, волоконные опоры отошли, и их
напряженные корневища сморщились и отвисли.
Проем расширялся, кровь приливали и обгоняла их, раздалось могучее
"бар-румм" систолы.
Проливная волна подхватила "Протерус" и бросила его вперед с
головокружительной быстротой.
11. Капилляр
Первый удар сердца развеял чары в контрольной башне. Картер поднял
обе руки вверх и потряс ими в немом заклинании, обращенном к богу:
- Сделай это, черт возьми! Помоги нам все преодолеть!
Рейд кивнул.
- Вы победили на этот раз, генерал. У меня не хватило бы духа
приказать пройти через сердце.
Глаза Картера налились кровью.
- У меня не хватило духа не отдавать такой приказ. Теперь, если они
сумеют выстоять в артериальном потоке...
Его голос прозвучал в громкоговорителе:
- Свяжитесь с "Протерусом", когда их скорость уменьшится.
- Они снова в артериальной системе, - сказал Рейд, - но, как вы
знаете, они не направляются к мозгу. Первоначальный вход был сделан в
соматическую систему кровообращения, в одну из главных артерий, ведущих из
левого желудочка к мозгу. Легочная артерия ведет из правого желудочка к
легкому.
- Это означает задержку. Я знаю это, - сказал Картер. - Но у нас еще
есть время.
Он показал на отметчик времени, на котором стояла цифра 48.
- Хорошо, но тогда нам лучше переключить максимальное внимание на
респираторную группу.
Он произвел необходимые переключения, и на экране монитора появился
интерьер респирационного поста.
- Какова частота дыхания? - спросил Рейд.
- Вернулась к шести в минуту, полковник. Я не думал, что мы сумеем
сделать это вторично.
- Мы тоже не думали. Поддерживайте ее постоянной. Вам придется
позаботиться о корабле. Он вот-вот будет в вашем секторе.
- Сообщение от "Протеруса", - прозвучал другой голос. - "Все хорошо".
А, сэр? Это больше, чем вы бы хотели услышать?
- Конечно, я хотел это услышать.
- Да, сэр. Дальше говориться: "Хотел бы, что бы вы были здесь, а я
был там".
- Ладно, - сказал Картер, - скажите Гранту, что мне было бы в сто раз
лучше быть... нет, не говорите ему ничего. Забудьте об этом.
В конце удара сердца волна крови стала двигаться с приемлемой
скоростью, и "Протерус" снова поплыл плавно, достаточно плавно, чтобы
можно было чувствовать мягкое, колеблющееся Броуновское движение.
Грант с радостью встретил это ощущение, тек как оно появлялось только
в момент затишья, а именно такие моменты были ему по душе.
