поворота в мозг и, не имея возможности противиться артериальному течению,
потеряли бы время на составление другого, более трудного маршрута. Но
корабль находится именно в том месте, где должен быть.
Его голос дрогнул.
- Мне кажется, до сих пор все идет как надо, - бодро сказал Грант.
- Да.
Последовала пауза, а затем поспешное:
- В этом месте сочетаются легкость введения, небольшая скорость
потока и удобство маршрута, так что мы сможем достичь нашей цели с
абсолютно минимальными препятствиями.
- Отлично.
Грант кивнул и повернулся к окну. Он почти тут же потерялся от
изумления при виде этого чуда.
Дальняя стенка казалась находившейся в полумиле от корабля и
светилась янтарным блеском, который то вспыхивал, то угасал, так как
стенка часто заслонялась громадными пестрыми объектами, которые проплывали
мимо корабля.
Это был огромный экзотический аквариум, в котором все поле зрения
заполняли не рыбы, а весьма странные предметы. Большие резиновые шины с
вдавленной, но не проваленной насквозь сердцевиной были наиболее
многочисленными объектами. Каждая была вдвое больше корабля по диаметру,
оранжево-соломенного цвета, каждая искрилась и вспыхивала, словно была
усеяна алмазными осколками.
- Цвет не вполне соответствует действительности, - сказал Дьювал. -
Если бы мы могли деминиатюризировать световые волны, когда они покидают
корабль, и миниатюризировать возвращающееся отражение, то получили бы
намного более верные ощущения. Важно получить правильное отражение.
- Вы совершенно правы, доктор, - заметил Оуэнс. - И работа,
выполненная Джонсоном и Антониони, показывает, что это действительно
возможно. К сожалению, оборудование для этого еще не получило
практического распространения, и если бы даже оно у нас было, мы не смогли
бы за одну ночь переоборудовать под него корабль.
- Я думаю, вы правы, - сказал Дьювал.
- Но даже если это не совсем точное отражение, - произнесла Кора
благоговейным тоном, - несомненно, и его истинный цвет не менее прекрасен.
Они похожи на мягкие сдавленные шары, захватившие внутрь себя миллионы
звезд.
- В действительности это красные кровяные тельца, - пояснил Мичелз
Гранту. - Красные в своей массе, но каждое в отдельности соломенного
цвета. Те, что вы видите, движутся прямо из сердца, неся груз кислорода в
мозг.
Грант продолжал с изумлением осматриваться вокруг. Кроме кровяных
телец, были еще и другие мелкие объекты, например, чаще всего встречались
плоские пластинообразные предметы. Грант подумал, что это тромбоциты, так
как форма этих предметов вызвала у него яркие воспоминания о курсе
физиологии в колледже.
Один из тромбоцитов медленно двигался навстречу кораблю, так близко,
что Гранту захотелось высунуть руку и коснуться его.
Он медленно распластался, прилепившись на некоторое время к окну, а
затем двинулся прочь, оставив на стекле прилипшие частицы себя - медленно
смывающееся пятно.
- Он не повредился? - спросил Грант.
- Нет, - ответил Мичелз. - Если бы он повредился, вокруг нас мог бы
образоваться небольшой тромб. Я надеюсь, не такой, чтобы причинить
какой-либо вред. Если бы мы были больших размеров, мы могли бы попасть в
беду. Взгляните на это.
Грант посмотрел в направлении, куда указывал палец Мичелза. Он увидел
небольшие стержнеобразные предметы, бесформенные фрагменты и осколки, и
над всем этим красные тельца. Тут он отыскал объект, на который указывал
Мичелз.
Он был огромный, молочного цвета, и пульсировал. Он был зернистым, и
внутри его молочности мелькало что-то черное - сверкающие кусочки,
настолько черные, что словно светились бесцветным черным светом.
Внутри массы была темная область, туманно просвечивающая через
окружающую молочность и сохраняющая постоянную, непульсирующую форму.
Невозможно было четко определить ее границы. Молочный выступ неожиданно
вытянулся в сторону стенки артерии, и вся масса, казалось, выливалось
через него. Он побледнел, заслонился другими объектами, затерялся в
водовороте.
- Что это было? - спросил Грант.
- Белое кровяное тельце. Здесь их немного, по крайней мере, в
сравнении с красными кровяными тельцами. На одно белое приходится около
шестьсот пятидесяти красных. Но белые значительно больше и могут двигаться
самостоятельно. Некоторые их них могут вообще прокладывать себе путь вне
кровяных сосудов. В нашей шкале размеров это просто пугающие объекты.
Хотелось бы и мне быть столь же внушительным.
- Они мусорщики человеческого тела, не так ли?
- Да. Мы размером в бактерию, но у нас металлическая шкура, а не
слизистая полисахаридная оболочка. Я уверен, что белые тельца могут
улавливать эту разницу, и до тех пор, пока мы не повредим окружающие
ткани, они не будут реагировать на нас.
Грант попытался не обращать слишком пристального внимания на
отдельные объекты и охватить всю панораму в целом. Он отступил назад и
прищурил глаза.
Это был танец! Каждый объект трепетал на своем месте. Чем меньше был
объект, тем более резко выраженным был его трепет. Это был колоссальный,
буйный балет, в котором хореограф сошел с ума, а танцоры не могут
вырваться из объятий вечной безумной тарантеллы.
Грант закрыл глаза.
- Вы ощущаете его? Я думаю, это Броуновское движение.
- Да, я это чувствую, - ответил Оуэнс. - Это не так плохо, как я
предполагал. Поток крови вязкий, значительно более вязкий, чем соляной
раствор, в котором мы были, а большая вязкость гасит колебания.
Грант чувствовал, как корабль дергается у него под ногами то в одну,
то в другую сторону, но вяло, а не резко, как тогда, когда они находились
в шприце. Протеин, входивший в состав жидкой части крови, "протеиновая
плазма" (эти слова всплыли в голове Гранта откуда-то из подсознания)
успокаивала корабль.
Совсем неплохо. Он почувствовал прилив бодрости. Наверное, и все
остальное будет хорошо.
- Теперь я советую вам всем возвратится на свои места. Мы по артерии
скоро достигнем мозга. Я собираюсь приблизиться к одной из стенок.
Все, кроме Оуэнса, уселись в свои кресла, продолжая жадно впитывать
все, что они наблюдали вокруг.
- Я думаю, просто стыдно, что у нас будет всего несколько минут на
все это, - сказала Кора. - Доктор Дьювал, а вот это кто такие?
Группа совсем крошечных структур, слипшихся вместе и образовавших
компактную трубчатую спираль, проплывала мимо них. За ней следовало
несколько других, расширявшихся и сжимавшихся при движении.
- О, - сказал Дьювал, - я не могу определить, что это такое.
- Вирус, вероятно, - предположила Кора.
- Я думаю, они немного велики для вируса, и определенно я еще не
видел таких. Оуэнс, у нас есть оборудование для взятия проб?
- Мы можем выйти из корабля, если захотим, доктор, - ответил Оуэнс, -
но мы не можем остановиться для взятия пробы.
- Так пойдемте сейчас же. Такой случай нам может больше не
представится.
Дьювал вскочил в возбуждении.
- Возьмем кусочек этого в корабль. Мисс Петерсон, вы...
- У корабля есть задание, доктор, - сказал Оуэнс.
- Это не имеет значения для... - начал Дьювал. И замолчал, ощутив
крепкую руку Гранта на своем плече.
- Если вы не возражаете, доктор, - сказал Грант, - давайте не будем
спорить по этому поводу. У нас есть дело, которое мы должны сделать, и мы
не остановимся, что бы что-то схватить, и не повернем назад, что бы что-то
схватить, а так же не спустимся вниз, что бы что-то схватить. Я считаю,
что вы это поняли и не будете снова поднимать этот вопрос.
В неверном мерцающем свете, отражающемся от внешнего мира, было ясно
видно, что Дьювал нахмурился.
- Ну, конечно, - нелюбезно сказал Он, - а они тем временем исчезнут.
- Как только мы закончим работу, доктор Дьювал, - сказала Кора, -
появятся усовершенствованные методы миниатюризации на неограниченное
время. Мы сможем тогда принять участие в настоящей исследовательской
экспедиции.
- Да, я полагаю, что вы правы.
- Стенка артерии справа, - сказал Оуэнс.
"Протерус" описал длинную широкую дугу, и стенка теперь оказалась
примерно в ста футах от него. Немного волнистая янтарная полоса
эпителиального слоя, образующая внутреннюю поверхность артерии, была ясно
видна видна во всех подробностях.
- Ха, - сказал Дьювал, - какой способ наблюдать за атеросклерозом!
Можно сосчитать бляшки.
- Их можно так же и соскрести, не правда ли? - спросил Грант.
- Конечно. Заглянем в будущее. В засоренную артериальную систему
можно отправить корабль, разрыхляющий и отделяющий склеротические области,
разрушающий их, просверливающий и расширяющий сосуды. Весьма дорогое
лечение, однако.
- Может быть, это можно будет в конечном итоге автоматизировать, -
сказал Грант. - Наверное, можно послать маленьких домашних роботов для
очистки этой кутерьмы. Или каждому человеку в раннем детстве можно ввести
постоянный источник таких кораблей-чистильщиков. Взгляните на ее длину.
Теперь они находились еще ближе к стенке, и движение из-за
турбулентности вблизи нее стало более неровным. Перед ними простиралась,
насколько хватало глаз, стена, несчитанные мили, до очередного поворота.
- Кровеносная система, - сказал Мичелз, - считая все сосуды, вплоть
до самых маленьких, составляет, как я уже говорил вам раньше, сто тысяч
миль в длину, если их вытянуть в одну линию.
- Неплохо, - сказал Грант.
- Сто тысяч миль в нормальной шкале. А в нашей теперешней это
составит...
Он сделал паузу, чтобы прикинуть, а потом продолжал:
- Это составит более трех триллионов миль - половину светового года.
Проехать по каждому из кровеносных сосудов Бенеша в нынешнем нашем
состоянии почти эквивалентно путешествию к звездам.
Он выглядел измученным. Ни благополучное до сих пор путешествие, ни
окружающая их красота, казалось не утешали его.
Грант старался выглядеть бодрым.
- В конце концов, Броуновское движение оказалось не таким уж опасным,
- сказал он.
- Действительно, - согласился Мичелз. - Не очень хорошо у меня
получилось, когда мы впервые обсуждали этот вопрос.
- Так же, как и у Дьювала только что в вопросе о взятии пробы. Я не
думаю, чтобы у кого-нибудь из вас все по-настоящему хорошо получалось.
Мичелз сдержал себя.
- Желание остановиться из-за образцов типично для целеустремленности
Дьювала.
Он покачал головой и повернулся к карте на закругленном столике
против стены.
Эта карта с двигающейся световой точкой была дубликатом большей по
размеру карты в наблюдательной башне и меньшей карте в рубке Оуэнса.
- Какова наша скорость, Оуэнс? - спросил он.
- 15 узлов в нашей шкале.
- Конечно, в нашей шкале, - сказал Мичелз раздраженно.
Он вынул из кармана счетную линейку и произвел быстрые вычисления.
- Мы будем у развилки через две минуты. Когда повернете, держитесь от
стенки на таком же расстоянии. Так вы благополучно доберетесь до середины
развилки и сможете потом спокойно двигаться в капиллярную сеть, не попадая
больше на развилки. Это понятно?
- Все понятно.
Грант ждал, наблюдая через окно. В какой-то момент он уловил
отражение профиля Коры в стекле и стал его рассматривать, но вид,
открывшийся из окна, пересилил даже возможность изучения линии ее
подбородка.
Две минуты. Какими они могут быть длинными! Две минуты в их
миниатюризированном восприятии времени или две минуты по их отметчику
