- Смотрите!
Теренс ощутил в горле спазм.
Самое страшное зрелище, какое могли увидеть туземцы Нижнего Города.
Словно гигантская птица спускалась в одно из отверстий из Верхнего Города.
Она закрыла солнце и углубила зловещую тень в этой части квартала. Машина
с вооруженными патрульными.
Туземцы завопили и начали разбегаться. Может быть, у них и не было
особых поводов бояться, но все же они разбегались.
Теренс колебался, а Рик и Валона ничего не могли сделать без него.
Внутренняя тревога Резидента усилилась до лихорадки. Если они побегут, то
куда? Если останутся на месте, то что смогут сделать?
Какой-то широкоплечий детина приближался к ним тяжелой рысцой. На
мгновенье он приостановился рядом с ними, словно в нерешительности. Потом
сказал равнодушно:
- Пекарня Хорова вторая налево, за прачечной. - И круто повернул
обратно.
- В пекарню, - прохрипел Теренс.
Размышлять было поздно.
Он бежал, обливаясь потом. Сквозь шум слышал лающую команду из
динамика патрульных. Он взглянул через плечо. С полдюжины патрульных
рванулись из машины, рассыпаясь веером. А он, Теренс, в своей проклятой
резидентской одежде заметен так же, как любой из столбов, поддерживающих
Верхний Город.
Двое патрульных бежали прямо к ним. Теренс не знал, увидели его или
нет, да это и неважно. Оба патрульных столкнулись с тем широкоплечим,
который только что сказал им о пекарне. Все трое были достаточно близко.
Теренс услышал хриплый бас широкоплечего, громкие ругательства патрульных
и толкнул Валону и Рика за угол.
Над пекарней висела сильно вылинявшая надпись из светящейся
пластмассы, поломанной во многих местах. Из распахнутой двери струился
восхитительный запах. Когда они вбежали внутрь, то не сразу различили
затемненное мукой свечение радарных печей. Из-за бункера выглянул какой-то
старик.
Теренс начал было: "Широкоплечий человек..." - и расставил руки для
пояснения, как вдруг снаружи послышались крики: "Патруль! Патруль!"
- Сюда! Скорей! - проскрипел старик. - Залезайте в эту печь.
- Туда? - отшатнулся Теренс.
- Она ненастоящая. Скорее!
Сначала Рик, потом Валона и Теренс пролезли сквозь дверку печи.
Что-то слабо щелкнуло, задняя стенка печи сдвинулась и свободно повисла на
петлях. Они толкнули ее и прошли в маленькую, тускло освещенную комнату.
Они ждали. Вентиляция была плохая, и запах печеного хлеба усиливал
голод. Валона все время улыбалась Рику, механически время от времени
похлопывая его по руке. Рик тупо смотрел на нее.
Прошла целая вечность.
В стенке щелкнуло. Теренс напрягся. Сам того не сознавая, поднял
сжатые кулаки.
Сквозь отверстие протискивались огромные плечи. Они едва помещались
там. Широкоплечий взглянул на Теренса и улыбнулся:
- Легче, приятель. Мы не будем драться. - Рубашка едва держалась на
его плечах, на скуле краснела ссадина. - Поиски окончились. Если вы
голодны, можете заплатить и получите всего вдоволь. Что скажете?
Огни Верхнего Города освещали небо на целые мили, но в Нижнем стояла
густая тьма. Окна пекарни были плотно завешены, чтобы скрыть свет.
- Я Матт Хоров, но меня называют Пекарем, - представился
широкоплечий. - А вы кто?
- Ну, мы... - Теренс пожал плечами.
- Вижу. То, чего я не знаю, никому не повредит. Возможно. Однако в
этом вы можете мне довериться. Я спас вас от патрульных, не так ли?
- Да. Благодарю. - Теренсу не удавалось придать своему голосу
сердечность. - Как вы узнали, что они гонятся за нами? Там разбегались
все.
Пекарь улыбнулся.
- Ни у кого не было таких лиц, как у вас. Ваши лица можно было бы
размолоть на известку...
Теренс попытался улыбнуться.
- Но вы рисковали жизнью. И я благодарю вас за спасение.
- Я делаю это каждый раз, когда могу. Если патрульные гонятся за
кем-нибудь, я не могу не вмешаться. Я ненавижу патрульных.
- И попадаете в неприятности?
- Конечно. Вот зачем я построил эту поддельную печь. С нею патрульные
не могут поймать меня и затруднить мне работу. Вы знаете, сколько на
Флорине сквайров? Десять тысяч. А сколько патрульных? Может быть, двадцать
тысяч. А нас, туземцев, - пятьсот миллионов. Если все мы встанем против
них... - Он прищелкнул пальцами.
Теренс возразил:
- Мы встали бы против иглоружей и плазменных пушек, Пекарь.
- Нам нужно завести свои. Вы, резиденты, жили слишком близко к
сквайрам. Вы их боитесь.
Мир Валоны переворачивался кверху дном. Этот человек дрался с
патрульными, а сейчас говорил так уверенно и небрежно с Резидентом. Когда
Рик схватил ее за рукав, она разжала его пальцы и велела ему спать.
- ...Даже имея иглоружья и плазменные пушки, сквайры могут владеть
Флориной только при одном условии: это помощь ста тысяч резидентов.
Теренс вскипел:
- Я ненавижу сквайров еще больше, чем вы. И все-таки...
- Продолжайте, - хохотнул Пекарь. - Я не выдам вас за вашу ненависть
к сквайрам. Итак: почему же патрульные погнались за вами?
Теренс не ответил.
- Осторожность, конечно, не мешает, но бывает и чрезмерная
осторожность, Резидент. Вам понадобится помощь. Они знают, кто вы.
- Нет, не знают, - поспешно сказал Теренс.
- Они должны были видеть ваши документы в Верхнем Городе.
- Кто вам сказал, что я был в Верхнем Городе?
- Я догадался.
- Мою карточку смотрели, но не так долго, чтобы прочесть мое имя.
- Достаточно долго, чтобы признать в вас Резидента. Им остается
только найти Резидента, который отсутствовал в своем городе сегодня.
Наверно, все провода на Флорине гудят сейчас об этом. Итак: вам нужно
помочь?
Они говорили шепотом. Рик свернулся в углу и уснул. Взгляд Валоны
переходил с одного из говоривших на другого.
- Нет, спасибо. - Теренс покачал головой. - Я... я выпутаюсь сам.
Пекарь расхохотался.
- Интересно посмотреть как. И все-таки подумайте над этим до утра.
Может быть, и решите, нужна ли вам помощь.
- Валона.
Голос был так близко, что легкое дыхание шевелило ей волосы, и так
тих, что она едва расслышала его. Она была прикрыта только простыней и
сжалась от страха и смущения.
Это был Резидент.
- Молчи. Только слушай. Я ухожу. Дверь не заперта. Но я вернусь. Ты
слышишь? Ты понимаешь?
Она протянула руку в темноту, нашла его руку, сжала ее.
- И следи за Риком. Не теряй его из виду. Валона... - Он долго
молчал. - Не доверяй слишком этому Пекарю. Я его не знаю. Ты поняла?
Послышался легкий шорох, потом еще более легкий, отдаленный скрип, и он
ушел. Она приподнялась на локте, но, кроме дыхания Рика и своего
собственного, не услышала ничего.
Она сомкнула веки, сжала их в темноте, пытаясь думать. Почему
Резидент сказал так о Пекаре, который ненавидит патрульных и спас их
троих? Почему, когда все запуталось как нельзя больше, этот Пекарь явился
и действовал так быстро и уверенно? Может быть, все подстроено заранее, и
Пекарь давно уже ожидал того, что случилось потом?..
- Алло! Вы еще здесь?
Она окаменела, когда луч света упал прямо на нее. Потом опомнилась и
медленно натянула простыню до шеи. Луч погас. Ей не нужно было
догадываться, кто спрашивал. Его широкие плечи смутно рисовались в
полусвете, просачивающемся сзади.
- Я думал, ты ушла вместе с ним.
- С кем, сударь? - тихо спросила Валона.
- С Резидентом. Ты знаешь, девушка, что он ушел. Не пробуй
притворяться.
- Он вернется, сударь.
- Он сказал, что вернется? Он ошибся. Патрульные поймают его. Он не
очень хитер, твой Резидент, иначе бы он увидел, что я оставил дверь
открытой нарочно. Ты тоже собираешься уходить?
- Я подожду Резидента.
- Как угодно. Ждать придется долго. Уйдешь, когда захочешь.
Снова вспыхнул луч света и заскользил по полу, пока не нашел худое,
бледное лицо Рика. Веки Рика судорожно сжались от света, но он продолжал
спать.
- А вот этого человека тебе лучше оставить здесь. Если ты решила
уйти, дверь открыта, но не для него.
- Он только бедный, больной парень... - начала Валона высоким,
испуганным голосом.
- Да? Ну, так я собираю бедных, больных парней, и этот останется тут.
Помни это!
Луч света словно приковался к спящему лицу Рика.
УЧЕНЫЙ
Доктор Селим Джунц терял терпение уже целый год, но к нетерпению
нельзя привыкнуть даже со временем. Скорей наоборот. Тем не менее этот год
научил его, что Саркитскую Разведку нельзя торопить; тем более что сами
сотрудники были по большей части переселенными флоринианами и поэтому
страшно дорожили своим достоинством.
Однажды он беседовал со стариком Эблом - транторианским посланником,
прожившим на Сарке так долго, что его башмаки пустили корни здесь; Джунц
спросил, почему саркиты позволяют служить в своих собственных
государственных учреждениях тем самым людям, которых они искренне
презирают.
Эбл прищурился над кубком зеленого вина.
- Политика, Джунц, - сказал он. - Политика. Все дело в практической
генетике, проводимой с саркитской логикой. Сами по себе они мелки,
нестоящий народ, эти саркиты, и важны лишь постольку, поскольку владеют
неистощимой золотой россыпью - Флориной. Поэтому они каждый год снимают
сливки с ее городов и поселков и привозят цвет флоринианской молодежи на
Сарк для обучения. Посредственных сажают заполнять бланки и подписывать
заявления, а по-настоящему умных отправляют обратно на Флорину, чтобы они
стали резидентами, этими туземными правителями городов. Самые разумные
элементы на Флорине искренне преданы делу саркитов, так как пока они
служат Сарку, о них хорошо заботятся, а как только они от Сарка
отвернутся, то самое большее, на что они смогут надеяться, - вернуться к
флоринианскому существованию. А это неважная вещь, друг мой, совсем
неважная.
Старый дипломат одним глотком допил вино и продолжал:
- Далее. Ни резиденты, ни сотрудники учреждений на Сарке не могут
иметь детей, не теряя своего положения. Даже от флоринианских женщин. О
смешанных браках с саркитами и говорить нечего. Таким образом, лучшая
часть флоринианских генов все время уходит из обращения, так что в конце
концов Флорина будет населена только дровосеками и водоносами.
- Но тогда сами саркиты останутся без служащих, не так ли?
- Это дело будущего.
Итак, сейчас доктор Джунц, космоаналитик, сидел в одной из внешних
приемных Департамента по флоринианским делам и нетерпеливо ждал минуты,
когда его вызовут, пока низшие служащие-флориниане беспрерывно спешили по
бюрократическим лабиринтам. Наконец его провели в роскошно обставленный
кабинет и указали кресло перед столом Клерка Младшего Секретаря. Ни один
флоринианин не мог быть чем-либо большим, чем Клерк, независимо от того,
сколько нитей подлинного действия держит он в своих руках. Младший и
Старший Секретари по флоринианским делам были, конечно, саркитами, и хотя
Джунц мог встречаться с ними в обществе, он знал, что никогда не встретит
их в учреждении.
Клерк тщательно просматривал картотеку, разглядывая каждый мелко
исписанный листок так, словно там содержались секреты всей Вселенной. Он
был молодой, вероятно, недавно кончил школу; как у всех флориниан, у него
были очень светлые волосы и кожа. Наконец он отложил в сторону бумаги и
произнес:
- Судя по записям, вы бывали в этом учреждении и раньше?
- Да, бывал, сударь, - сказал с некоторой резкостью доктор Джунц.
