В нынешнем месяце кончится срок публикации о вступлении в Болдинское имение вашего батюшки, но я слышала, что ему не угодно в оное входить, ваше намерение всегда кажется было не допускать вашего родового имения до акционной продажи, то естьли оное вами не переменено, то все кредиторы поставють за удовольствие иметь с вами дело. На сих днях я получила из опеки от г-на Повалишина счет всем законным актам, которые поступили в оную; мне 60-ть т.<ысяч> р., маминьки 50-ть т.<ысяч> р., разным лицам по мелочам 25-ть т.<ысяч> р.; с моей стороны с маминькой мы готовы уменьшить из числа нашего капитала, остальную сумму она согласна будет вам рассрочить на несколько лет без процентов, я же прошу вас по моей необходимой крайности заплатить мне немного более половины наличными деньгами, остальные тоже согласна буду рассрочить без процентов, на счет остальных кредиторов, которые, я думаю, возьмут одну капитальную сумму.
Я уверена на ваше ко мне всегдашнее расположение, что вы не лишите меня иметь удовольствие получить ваш ответ, в котором надеюсь узнать ваше решение о вступлении в наследство.
С истинным моим почтением имею честь быть
преданная вам
Маргарита Безобразова.
Москва
1831-го года
25-го ноября.
Адрес.
На Петровке в доме г-жи Раевской.
706. Ф. Н. Глинка - Пушкину.
28 ноября 1831 г. Тверь.
1831. Ноября 28-го. Г. Тверь.
Почтенный и любезнейший, Александр Сергеевич!
Вчера имел я честь получить письмо Ваше, от 21-го ноября. Весело было мне взглянуть на почерк руки вашей; спасибо сплетчикам за доставленное мне удовольствие читать строки ваши. Но я долго думал и не мог додуматься, из чего бы можно было вывести, что якобы я на Вас сердит?!.. Смею уверить, что я Вас любил, люблю и (сколько за будущее ручаться можно) любить не перестану! - Многие любят ваш талант; я любил и люблю в Вас - всего Вас. В перьвый раз из письма вашего узнаю, что альманах составляется в пользу или в память Дельвига, милого, доброго Дельвига! О. М. Сомов писал мне неясно. Я однакож, еще до получения вашего письма, выслал Сомову одну в прозе и пять пиэс в стихах. Теперь Вам посылаю: три в стихах и одну (т. е. один лоскуток!) в прозе. Прозы у меня совсем нет! Проза губернского правления съела весь мой досуг. Из всех сих 10-ти пиэс Вы выберете пару, много две пары по Вашему усмотрению, а прочие прошу покорно передать моему коммиссионеру актеру Сибирякову, который к Вам явится. Если б я и забыл вас, то мне напомнила бы о Вас жена моя, которая еще недавно поставила портрет Ваш подле Шиллера и Г°тте. Она, будучи еще в девушках, перевела целый том Шиллера. Вчера я выдернул один листок из ее тетрадки и посылаю Вам Военную песню из Валл.<енштейнова> Лагеря; да познакомит Вас это с одною из почитательниц Ваших - моею женою; а меня прошу (как говорят французы) положить к ногам Вашей милой супруги. Я много наслышался о ее красоте и любезности. И так и Вы осемьянились! Да почиет благословение божие над Вами и семейством Вашим! Если увидите Софью Михайловну (125) Дельвиг, прошу отдать ей мое нижайшее почтение. Как мы (я и жена моя) обрадуемся, увидя Вас лично! а до того примите уверение в любви к Вам бывшей, настоящей и не могущей не быть, вам преданного,
милостивый государь!
Вашего пок<орнейшего> слуги
Ф. Глинки.
P. S. Стихи мои дурно и ошибочно переписаны семинаристом, выправлять некогда - извините!...
707. Е. М. Хитрово.
Вторая половина октября - ноябрь 1831г. Петербург.
Merci beaucoup pour le garзon boucher. Il y a du vrai talent dans tout cela. Mais Barnave... Barnave; voici Manzoni qui appartient au Comte Litta. Veuillez le lui faire remettre et ne faites pas attention а mes prophйties.
708. Неизвестному.
После 5 декабря 1830 г. - ноябрь 1831 г. (?) Москва, или Царское Село, или Петербург.
A la lettre je n'ai pas le sou. Veuillez attendre un jour ou deux.
Tout а vous A. P.
709. H. H. Пушкиной.
6 декабря 1831 г. Москва.
Сей час приехал к Нащокину на Пречистинском Валу в дом г-жи Ильинской. Завтра буду тебе писать. Сегодня мочи нет устал.
Цалую тебя, женка, мой ангел.
6 дек.
Адрес: М. г. Натальи Николаевне Пушкиной
В С. Петербург. В Галерной в доме Брискорн.
710. H. H. Пушкиной.
8 декабря 1831 г. Москва.
Здраствуй, женка мой ангел. Не сердись, что третьего дня написал я тебе только три строки; мочи не было, так устал. Вот тебе мой Itinйraire. Собирался я выехать в зимнем дилижансе, но мне объявили, что по причине оттепели должен я отправиться в летнем; взяли с (126) меня лишних 30 рублей и посадили в четвероместную карету вместе с двумя товарищами. А я еще и человека с собою не взял в надежде путешествовать одному. Один из моих спутников был рижский купец, добрый немец, которого каждое утро душили мокроты, и который на станции ровно час отхарковался в углу. Другой мемельский жид, путешествующий на счет первого. Вообрази, какая веселая кампания. Немец три раза в день и два раза в ночь окуратно был пьян. Жид забавлял его во всю дорогу приятным разговором, на пример по-немецки рассказывал ему Iwan Wijiguin; ganz charmant!). Я старался их не слушать и притворялся спящим. Вслед за нами ехали в дилижансах трое купцов, княгиня Голицына (Ланская), приятель мой Жемчужников, фр.<ейлина> Кочтова (127) и проч. Вс° это останавливалось вместе; ни (128) на минуту не было покоя; в Валдае принуждены мы были пересесть в зимние экипажи, и насилу дотащились до Москвы. Нащокина не нашел я на старой его квартире; насилу отыскал его у Пречистинских ворот в доме Ильинской (не забудь адреса). Он вс° тот же: очень мил и умен; был в выигрыше, но теперь проигрался, в долгах и хлопотах. Твою комиссию исполнил: поцаловал за тебя и потом объявил, что Нащокин дурак, дурак Нащокин. Дом его (помнишь?) отделывается; что за подсвечники, что за сервиз! он заказал фортепьяно, на котором играть можно будет пауку, и судно, на котором испразнится разве шпанская муха. Видел я Вяземских, Мещерских, Дмитриева, Тургенева, Чадаева, Горчакова, Д.<ениса> Давыдова. Все тебе кланяются; очень расспрашивают о тебе, о твоих успехах; я поясняю сплетни, а сплетен много. Дам московских еще не видал; на балах и в собрание вероятно не явлюсь. Дел
о с Нащокиным и Догановским вероятно скоро кончу, о твоих брилиантах жду известия от тебя. Здесь говорят, что я ужасный ростовщик; меня смешивают с моим кошельком. К стати: я кошелек обратил в мошну, и буду ежегодно праздновать родины и крестины, сверх положенных имянин. Москва полна еще пребыванием Двора, в восхищении от царя, и еще не отдохнула от балов; Цыхлер сделал в один месяц 80 тысяч чистого барыша. А. Корсокова выходит за к.<нязя> Вяземского. Вот тебе все наши новости. Надеюсь увидеть тебя недели через две; тоска без тебя; к тому же с тех пор, как я тебя оставил, мне вс° что-то страшно за тебя. Дома ты не усидишь, поедешь во дворец, и того и гляди, выкинешь на сто пятой ступени коменданской лестницы. Душа моя, женка моя, ангел мой! сделай мне такую милость: ходи 2 часа в сутки по комнате, и побереги себя. Вели брату смотреть за собою и воли не давать. Брюлов пишет ли твой портрет? была ли у тебя Хитрова или Фикельмон? Если поедешь на бал, ради бога, кроме кадрилей не пляши ничего; напиши, не притесняют ли тебя люди, и можешь ли ты с ними сладить. За сим цалую тебя сердечно. У меня гости.
8 дек.
Адрес:
М. г. Наталье Николаевне
Пушкиной.
В С. Петербург.
В Галерной в доме Брискорн.
711. H. H. Пушкиной.
10 декабря 1831 г. Москва.
Я вс° боюсь, чтоб ты не прислала билетов на старую квартиру Нащокина и тем не замедлила моих хлопот. Вот уж неделю, как я с тобою расстался, и срок отпуску моему близок; а я затеваю еще дело, но оно меня не задержит. Что скажу тебе о Москве? Москва еще пляшет, но я на балах еще не был. Вчера обедал в Англ.<ийском> клубе; поутру был на аукционе Власова; вечер провел дома, где нашел студента дурака, твоего обожателя. Он поднес мне роман Теодор и Розалия, в котором он описывает нашу историю. Умора. Вс° это однакож не слишком забавно, и меня тянет в П.<етер>Б.<ург>. - Не люблю я твоей Москвы. У тебя, т. е. в вашем Никитском доме, я еще не был. Не хочу, чтоб холопья ваши знали о моем приезде; да не хочу от них узнать и о приезде Нат.<альи> Ив.<ановны>, иначе должен буду к ней явиться и иметь с нею необходимую сцену; она вс° жалуется по Москве на мое корыстолюбие, да полно, я слушаться ее не намерен. Цалую тебя и прошу ходить взад и вперед по гостиной, во дворец не ездить и на балах не плясать. Христос с тобой.
Адрес: Наталье Николаевне Пушкиной.
В С. Петербург в Галерной в доме Брискорн.
712. А. X. Бенкендорф - Пушкину.
10 декабря 1831 г. Петербург.
Monsieur,
Je ne saurais mieux repondre а Votre honorйe du 24 Novembre dernier qu'en Vous transmettant textuellement l'opinion de Sa Majestй l'Empereur:
"Vous pouvez dire de ma part а Пушкин que je suis parfaitement de l'avis de feu son ami Delwig. Des injures aussi basses, aussi viles que celles dont on l'a rйgalй, dйshonorent celui qui les prononce et non celui а qui on les adresse. La seule arme contre est le mйpris; voilа ce qu'а sa place j'aurais fait. - Quant а ces vers, j'y trouve de l'esprit, mais encore plus de fiel qu'autre chose. Il eut mieux fait pour l'honneur de sa plume, et surtout de la raison, de ne pas les faire courir". -
Recevez, Monsieur, je Vous en prie, l'assurance de mon parfait estime.
A. Benkendorff.
St Pйtersbourg ce 10 Dйcembre 1831.
• 6041.
713. Д. H. Бантышу - Каменскому.
14 декабря 1831 г. Москва.
Милостивый государь
Дмитрий Николаевич
К крайнему моему сожалению сегодня мне никак не льзя исполнить давнишнее мое желание: познакомиться с почтенным историком Малороссии. Надеюсь, что в другой раз буду счастливее. Покаместь прошу Ваше превосходительство принять изъявление глубочайшего почтения моего.
Вашего превосходительства
покорнейший слуга
А. Пушкин.
14 дек.
714. Д. Н. Бантыш-Каменский - Пушкину.
14 декабря 1831 г. Москва.
Милостивый государь
Александр Сергеевич!
Я должен более жалеть, нежели Вы, что лишен удовольствия познакомиться с уважаемым всеми писателем, делающим чеcть России: но долгом поставлю предупредить Вас своим посещением в доказательство глубочайшего почтения, с коим имею честь быть
Вашим,
милостивый государь!
покорнейшим слугою
Дмитрий Бантыш-Каменский.
14 декабря
1831.
Адрес:
Его высокоблагородию,
милостивому государю,
Александру Сергеевичу
Пушкину.
715. H. H. Пушкиной.
Около (не позднее) 16 декабря 1831 г. Москва.
Оба письма твои получил я вдруг и оба меня огорчили и осердили. Василий врет, что он истратил на меня 200 рублей. Алешке я денег давать не велел, за его дурное поведение. За стол я заплачу по моему приезду; никто тебя не просил платить мои долги. Скажи от меня людям, [т. е. Василию и Алешке,] что я ими очень недоволен. Я не велел им тебя беспокоить, а они, как я вижу, обрадовались моему отсутствию. Как смели пустить к тебе Фомина, когда ты принять его не хотела? да и ты хороша. Ты пляшешь по их дудке; платишь деньги, кто только попросит; эдак хозяйство не пойдет. Вперед, как приступят к тебе, скажи, что тебе до меня дела нет; а чтоб твои приказания были святы. С Алешкой разделаюсь по моем приезде. Василия вероятно принужден буду выпроводить с его возлюбленной - enfin de faire maison nette; вс° это очень досадно. Не сердись, что я сержусь.
Дела мои затруднительны. Нащокин запутал дела свои более, нежели мы пологали. У него три или четыре прожекта, из коих ни на единый (129) он еще не решился. К деду твоему явиться я не намерен. А делу его постараюсь помешать. Тебя, мой ангел, люблю так, что выразить не могу; с тех пор как здесь, я только и думаю, как бы удрать в П.<етер>Б.<ург> к тебе, женка моя. Распечатываю письмо мое, мой милый друг, чтоб отвечать на твое. Пожалуйста не стягивайся, не сиди поджавши ноги, и не дружись с графинями, с которыми нельзя кланяться в публике. Я не шучу, а говорю тебе серьезно и с беспокойством. Письмо Б.<енкендорфа> ты хорошо сделала, что отослала. Дело не о чине, а вс°-таки нужное. Жду его. На днях опишу тебе мою жизнь у Нащокина, бал у Солдан, вечер у Вяземского - и только. Стихов твоих не читаю. Чорт ли в <них>; (130) и свои надоели. Пиши мне лучше о себе - о своем здоровьи. На хоры не езди - это место не для тебя.
