Я писал тебе премеланхолическое письмо, милый мой Петр Александрович, да ведь меланхолией тебя не удивишь, ты сам на это собаку съел. Теперь мрачные мысли мои порассеялись; приехал я в деревню и отдыхаю. Около меня Колера Морбус. Знаешь ли, что это за зверь? того и гляди, что забежит он и в Болдино, да всех нас перекусает - того и гляди, что к дяде Василью отправлюсь, а ты и пиши мою биографию. Бедный дядя Василий! знаешь ли его последние слова? приезжаю к нему, нахожу его в забытьи, очнувшись, он узнал меня, погоревал, потом, помолчав: как скучны статьи Катенина? и более ни слова. Каково? вот что значит умереть честным воиным, на щите, le cri de guerre а la bouche! Ты не можешь вообразить, как весело удрать от невесты, да и засесть стихи писать. Жена не то, что невеста. Куда! Жена свой брат. При ней пиши сколько хошь. А невеста пуще цензора Щеглова, язык и руки связывает... Сегодня от своей получил я премиленькое письмо; обещает выдти за меня и без приданого. Приданое не уйдет. Зовет меня в Москву - я приеду не прежде месяца, а оттоле к тебе, моя радость. Что делает Дельвиг, видишь ли ты его. Скажи ему, пожалуйста, чтоб он мне припас денег; деньгами нечего шутить; деньги вещь важная - спроси у Канкрина и у Булгарина.
Ах, мой милый! что за прелесть здешняя деревня! вообрази: степь да степь; соседей ни души; езди верьхом сколько душе угодно, [сиди] пиши дома сколько вздумается, никто не помешает. Уж я тебе наготовлю всячины, и прозы и стихов. Прости ж, моя милая.
9 сент. 1830
Болдино.
Что моя трагедия? я написал элегическое маленькое предисловие, не прислать ли тебе его? Вспомни однакож, что ты обещал мне свое: дельное, длинное. А цена трагедии? 10 или 12?
Адрес: Его высокоблагородию
Петру Александровичу Плетневу
В С.-Петербург в Екатерининск.<ом> Институте.
523. П. А. Плетневу.
29 сентября 1830 г. Болдино.
Болдино 29 сент.
Сей час получил письмо твое и сей час же отвечаю. Как же не стыдно было тебе (53) понять хандру мою, как ты ее понял? хорош и Дельвиг, хорош и Жуковский. Вероятно я выразился дурно; но это вас не оправдывает. Вот в чем было дело: Теща моя отлагала свадьбу за приданым, а уж конечно не я. Я бесился. Теща начинала меня дурно принимать и заводить со мною глупые ссоры; и это бесило меня. Хандра схватила [меня] и черные мысли мной овладели. Не уж то я хотел иль думал отказаться? но я видел уж отказ, и утешался чем ни попало. Вс° что ты говоришь о свете справедливо; тем справедливее опасения мои, чтоб тетушки да бабушки, да сестрицы не стали кружить голову молодой жене (54) моей пустяками. Она меня любит, но посмотри, Алеко Плетнев, как гуляет вольная луна etc. Баратынский говорит, что в женихах (55) счастлив только дурак; а человек мыслящий беспокоен и волнуем будущим. Доселе он я (56) - а тут он будет мы. Шутка! От того-то я тещу и торопил; а она, как баба, у которой долог лишь волос, меня не понимала да хлопотала о приданом, чорт его побери. Теперь понимаешь ли ты меня? понимаешь, ну, слава богу! Здраствуй, душа моя, каково поживаешь, а я - оконча дела мои, еду в Москву сквозь целую цепь карантинов. Месяц буду в дороге по крайней мере. Месяц я здесь прожил, не видя ни души, не (57) читая журналов, так что не знаю, что делает Филип [Август] и здоров ли Полиньяк; я бы хотел переслать тебе проповедь мою здешним мужикам о холере; ты бы со смеху умер, да не стоишь ты этого подарка. Прощай, душа моя; кланяйся от меня жене и дочери.
Адрес: Е. в. м. г.
Петру Александровичу Плетневу, в С. Петербург
в Екатерининск.<ом> Институте.
524. Кистеневские крестьяне - Пушкину.
Вторая половина сентября 1830 г. (?) Кистенево.
Государь
Александр Серьгеевич,
Просим вас государь в том что вы таперя наш господин, и мы вам с усердием нашим будем повиноваться, и выполнять в точности ваши приказании, но только в том просим вас государь, зделайте великую с нами милость, избавьти нас от нынешнего правления, а прикажите выбрать нам своего начальника, и прикажите ему, и мы будем все исполнять ваши приказании.
525. H. H. Гончаровой.
30 сентября 1830 г. Болдино.
Me voici sur le point de me mettre en voiture, quoique mes affaires ne soient pas terminйes et je suis dйjа tout dйcouragй.Vous кtes bien bonne de ne promettre qu'un dйlai de six jours а Богородецк. (58) On vient de me dire qu'il y a cinq quarantaines йtablies depuis ici jusqu'а Moscou, et que dans chacune il me faudra passer 14 jours, comptez un peu et puis imaginez quelle chienne d'humeur je dois avoir. Pour surcroоt de bonheur la pluie a commencй et comme de raison pour ne plus finir qu'au commencement du traоnage. Si quelque chose peut me consoler, c'est la sagesse avec laquelle les routes sont pratiquйes d'ici а Moscou: figurez-vous un parapet de chaque cфtй, point de fossй, point d'issue pour l'eau; ce qui fait que la route est une boоte а boue. En revanche les piйtons vont trиs commodйment sur des trottoirs bien secs et se moquent des voitures embourbйes. Que maudite soit l'heure oщ je me dйcidais а vous quitter pour arriver dans ce beau pays de boue, de peste et d'incendie - car nous ne voyons que зa.
Que faites vous en attendant? comment vont les affaires et que dit le Grand-Papa? Savez-vous ce qu'il m'a йcrit? la Grand'maman ne vaut, dit-il, que 7,000 r. et cela ne vaut pas la peine de la dйranger dans sa retraite. Зa valait bien la peine de faire tant d'embarras. Ne vous moquez pas de moi, car j'enrage. Notre mariage semble toujours fuir devant moi, et cette peste avec ses quarantaines n'est-elle pas la plus mauvaise plaisanterie que le sort ait pu imaginer. Мой ангел, votre affection est la seule chose de ce monde qui m'empкche de me pendre а la porte cochиre de mon triste cheteau (oщ par paranthиse mon ayeul avait fait pendre un franзais, un Outchitel, un Abbй Nicole dont il йtait mйcontent), conservez-la moi, cette affection, et croyez que tout mon bonheur est lа. Me permettez-vous de vous embrasser? зa ne tire pas а consйquence а 500 verstes de distance et а travers 5 quarantaines. Ces quarantaines ne me sortent pas de la tкte. Adieu donc, mon ange. Mes tendres hommages а Наталья Ивановна; je salue de tout mon c-ur vos s-urs et M-r Serge. Avez-vous des nouvelles des autres?
30 sept.
Адрес:
Ее высокоблагородию
милостивой государыне
Наталье Николаевне
Гончаровой
в Москве
На Никитской в собств. доме.
526. H. H. Гончаровой.
11 октября 1830 г. Болдино.
L'entrйe а Moscou est interdite et me voilа confinй а Boldino. Au nom du ciel, chиre Наталья Николаевна, йcrivez-moi malgrй que vous ne le (59) vouliez pas. Dites-moi oщ кtes-vous? avez-vous quittй Moscou? y a-t-il un chemin de travers qui puisse me mener а vos pieds? Je suis tout dйcouragй et ne sais vraiment que faire. Il est clair que cette annйe (maudite annйe) notre mariage n'aura pas lieu. Mais n'est-ce pas que vous avez quittй Moscou? S'exposer de gaоtй de c-ur au beau milieu de la peste serait impardonnable. Je sais bien qu'on exagиre [tout jou] toujours le tableau de ses ravages et le nombre des victimes; une jeune femme de Constantinople me disait jadis qu'il n'y avait que la canaille qui mourait de la peste - tout cela est bel et bon; mais il faut encore que les gens comme il faut prennent leurs prйcautions, car c'est lа ce qui les sauve (60) et non leur йlйgance et leur bon ton. Vous кtes donc а la campagne, bien а couvert de la Cholйra, n'est-ce pas? Envoyez-moi donc votre adresse et le bulletin de votre santй. Quant а nous, nous sommes cernйs par les quarantaines, mais l'йpidйmie n'a pas encore pйnйtrй. Boldino a l'air d'une оle entourйe de rochers. Point de voisins, point de livres. Un temps affreux. Je passe mon temps а griffonner et а enrager. Je ne sais que fait le pauvre Monde, et comment va mon ami Polignac. Ecrivez-moi de ses nouvelles, car ici je ne lis point de journaux. Je deviens si (61) imbйcile que c'est une bйnйdiction. Что дедушка с его медной бабушкой? Оба живы и здоровы, не правда ли? Передо мной теперь географическая карта; я смотрю, как бы дать крюку и приехать к Вам через Кяхту или через Архангельск? Дело в том, что для друга семь верст не крюк; а ехать прямо на Москву значит семь верст киселя есть (да еще какого? Московского!). Voilа bien de mauvaises plaisanteries, je ris jaune, comme disent les poissardes. Adieu. Mettez-moi aux pieds de M-de votre mиre; mes bien ten
dres hommages а toute la famille. Adieu, mon bel ange. Je baise le bout de vos ailes, comme disait Voltaire а des gens qui ne vous valaient pas.
11 octobre.
Адрес:
Ее высокоблагородию
милостивой государыне
Наталье Николаевне
Гончаровой.
В Москве, на Никитской
в собственном доме.
527. В. К. Кюхельбекер - Пушкину.
20 октября 1830 г. Динабург.
20. Окт.
Любезный друг Александр.
Через два года наконец опять случай писать к тебе: часто я думаю о вас, мои друзья; но увидеться с вами надежды нет, как нет; от тебя, т. е. из твоей Псковской деревни до моего Помфрета, правда, не далеко; но и думать боюсь, чтоб ты ко мне приехал...... А сердце голодно: хотелось бы хоть взглянуть на тебя! Помнишь ли наше свидание в роде чрезвычайно романтическом: мою бороду? Фризовую шинель? Медвежью шапку? Как ты через семь с половиною лет мог узнать меня в таком костюме? вот чего не постигаю! -
Я слышал, друг, что ты женишься: правда ли? Если она стоит тебя, рад: но скажи ей, или попроси, чтоб добрые люди ей сказали, что ты быть молодым лордом Байроном не намерен, да сверьх того и слишком для таких похождений стар. - Стар? Да, любезный, поговаривают уже о старости и нашей: волос у меня уже крепко с русого сбивается на серо-немецкий; год, два, и Амигдал процветет на главе моей. Между тем я, новый Камоэнс, творю, творю - хоть не Лузиады - а ангельщины и дьявольщины, которым конца нет. - Мой черный демон отразился в Ижорском: светлый - в произведении, которое назвать боюсь: но по моему мнению оно и оригинальнее и лучше Ижорского - даже в чисто-светском отношении. - К тому же терцины, размер божественного Данте, - слог в котором я старался исчерпать вс°, что могу назвать моим познанием русского языка, - и частная, личная исповедь всего того, что меня в пять лет моего заточения волновало, утешало, мучило, обманывало, ссорило и мирило с самим собою. Это вс° вещи, которые в Ижорском не могли иметь места: там же, может быть, годятся. Сделай, друг, милость, напиши мне: удался ли мой Ижорский или нет? У меня нет здесь судей: Манасеин уехал, да и судить-то ему не под стать, Шишков мог бы, да также уехал: а в бытность свою здесь слишком был измучен всем тем, что деялось с ним. - Напиши, говорю, разумеется, не по почте: а отдашь моим, авось они через год, через два или десять найдут случай мне переслать. Для меня время не существует: через десять лет или завтра для меня а peu prиs вс° равно. - - Кто это у вас печатает пьэсы, очень мне близкие по тому, что в них говорится, хотя бы я не много иначе вс° это сказал? - Не Александр ли О.<доевский>? мой и Исандера питомец? - Знал ли ты Исандера? Нет? - Престранное дело письма: хочется тьму сказать, а не скажешь ничего. - Главное дело вот в чем: что я тебя не только люблю, как всегда любил; но за твою Полтаву уважаю, сколько только можно уважать: это конечно тебе покажется весьма не многим
, если ты избалован бессмысленными: охами и ахами! которые воздвигают вокруг тебя люди, понимающие тебя и то, чем можешь быть, должен быть и, я твердо уверен, будешь, понимающие, говорю, это так же хорошо, как я язык китайский. - Но я уверен, что ты презираешь их глупое удивление наравне с их бранью, quoiqu'ils font chez nous le beau temps et la pluie. - Ты видишь, мой друг, я не отстал от моей милой привычки приправлять мои православные письма французскими фразами. - Вообще я мало переменился: те же причуды, те же странности и чуть ли не тот же образ мыслей, что в Лицее! Стар я только стал, больно стар и потому-то туп: учиться уж не мое дело - и греческий язык в отставку, хотя он меня еще занимал месяца четыре тому назад: вижу, не дастся мне! Усовершенствоваться бы только в польском: Мицкевича читаю довольно свободно, Одынца тоже, но Немцевич для меня трудненек. - Мой друг, болтаю: переливаю из пустого в порожное, вс° для того, чтоб ты <мог> себе составить идею об узнике Двинском: но разве ты его не знаешь? и разве так интересно его знать? - Вчера был Лицейской праздник: мы его праздновали, не вместе, но - одними воспоминаниями, одними чувствами. - Что, мой друг, твой Годунов? Первая сцена: Шуйский и Воротынский, бесподобна; для меня лучше, чем сцена: Монах и Отрепьев; более в ней живости, силы, драматического. Шуйского бы расцеловать: ты отгадал его совершенно. Его: "А что мне было делать?" рисует его лучше, чем весь XII том покойного и спокойного историографа! Но господь с ним! De mortuis nil, nоsi bene. Прощай, друг! Должно еще писать к Дельвигу и к родным: а то бы начертил бы тебе и поболе. - For ever your William.
