- Да ну? Что ж, пусть так. Если ты не хочешь посмотреть правде в
глаза, то позже будешь вынужден сделать это. Будут и другие попытки
покушения на твою жизнь. Причем какая-нибудь из них может оказаться
удачной. С сегодняшней ночи ты - мертвец, Фаррилл.
Байрон моргнул:
- Постой! А тебе-то какое до этого дело?
- Я патриот. Я мечтаю увидеть мое Королевство свободным. Я мечтаю о
временах, когда его народ сам изберет себе правительство.
- Стоп! В чем твоя личная заинтересованность? Я не верю в абстрактный
идеализм, особенно если его проповедуешь ты. Прости, если я обидел тебя.
Последние слова прозвучали с откровенной издевкой.
Джоунти вновь присел и, как бы не замечая иронии, продолжил:
- Мои земли конфискованы. Все, что оставил мне в наследство мой отец,
а ему - его отец, отобрали. Как ты думаешь, это достаточно серьезная
причина для того чтобы мечтать о революции? Лидером восстания должен был
стать твой отец. И ты предашь его?!
- Я? Но мне всего двадцать три года, и я ничего об этом не знаю.
Поищи лучше кого-нибудь другого.
- Найти другого несложно, но он не будет сыном твоего отца. Если
твоего отца убьют, то Господином Вайдемоса станешь ты, и поэтому мне нужен
именно ты, даже если бы тебе было всего двенадцать лет и ты был бы полным
идиотом! Ты мне нужен по той причине, по которой тиранийцы стремятся
избавиться от тебя. И если ты не послушаешь меня, то угодишь им в лапы.
Ведь бомба в твоей комнате была! Ее подложили, чтобы убить тебя. Кто,
кроме них, мог бы желать твоей смерти?
Джоунти замолчал в ожидании ответа.
- Никто, - прошептал Байрон. - Никто из тех, кого я знаю, не мог
хотеть убить меня. Значит, все, что ты сказал о моем отце - правда!
- Правда. Рассматривай это, как объявление войны.
- Ты считаешь, что так будет лучше? Думаешь, благодарные народы
когда-нибудь воздвигнут мне памятник? Один против ядерной заразы,
находящейся на расстоянии десятков тысяч миль отсюда! - Его голос окреп. -
Думаешь, это осчастливит меня?
Джоунти выждал, но Байрон ничего не собирался прибавлять к
сказанному.
- И что же ты намерен делать? - спросил Джоунти наконец.
- Намерен отправиться домой.
- Ты так ничего и не понял!
- Повторяю, я намерен отправиться домой. Чего ты хочешь от меня? Если
отец еще жив, я постараюсь освободить его. А если он умер, я... я...
- Успокойся! - резко оборвал его Джоунти. - Ты рассуждаешь как
младенец. Тебе не удастся вернуться на Нефелос. Ты не понимаешь этого? С
кем я разговариваю - с сопляком или с юношей, знакомым со здравым смыслом?
- И что же ты предлагаешь? - тихо спросил Байрон.
- Знаком ли ты с Правителем Родии?
- Лучшим другом тиранийцев? Я знаю его. Любой житель Королевства
знает его. Хенрик V, Правитель Родии.
- Встречал ли ты его когда-нибудь?
- Нет.
- Именно на этом и строится мой план. Ты не знаешь этого человека,
Фаррилл. Это настоящий дьявол. Но если тиранийцы конфискуют Вайдемос, как
это случилось с моими владениями, им завладеет не кто иной как Хенрик.
- Почему?
- Потому что Хенрик имеет определенное влияние на тиранийцев. И это
может помочь нам.
- Не вижу, как именно. Скорее он передаст меня в их руки.
- Да, это в его духе. Но у тебя есть шанс избежать подобного финала.
Помни, титул, который ты носишь, важен и почетен, но он не сможет служить
тебе защитой. В любом заговоре бывает вождь, который ведет за собой всех.
Твое имя привлечет на твою сторону людей, но тебе понадобятся деньги,
чтобы удержать их. У тебя нет времени раздумывать. Оно прошло в тот
момент, когда в твоей комнате оказалась бомба. Теперь наступила пора
действий. Я могу дать тебе рекомендательное письмо Хенрику с Родии.
- Ты так близко знаком с ним?
- Никогда не делай поспешных выводов. Однажды, во главе посольства, я
побывал при дворе Хенрика. Он наверняка не сможет вспомнить меня, но
самолюбие не позволит показать этого. Таким образом, ты будешь представлен
ему. Письмо я дам тебе завтра утром. В полдень на Родию отправится
корабль. Твой билет - у меня. Я отправлюсь туда же, но другим маршрутом.
Отбрось сомнения. Ты сможешь справиться с этим.
- Но защита диплома...
- Пустая формальность. Это так важно для тебя?
- Уже нет.
- У тебя есть деньги?
- Да, достаточно.
- Отлично. Это лучше, чем если бы их было слишком много. - Речь
Джоунти стала торопливой. - Фаррилл!
- Что?
- Возвращайся к остальным. Никому не сообщай о своем отъезде. Пусть
поступки говорят сами за себя.
Байрон задумчиво кивнул. Где-то далеко в сознании промелькнула мысль,
что его миссия обречена на провал и он не сможет спасти отца от гибели. Он
не подготовлен к тому, что должно случиться. Ему слишком мало известно. Он
может попасть в западню.
Но теперь, когда он знал правду, или, по крайней мере, большую ее
часть, об участии отца в заговоре - ему был крайне нужен один документ,
хранящийся в архивах здесь, на Земле. Однако у него не было времени, чтобы
искать документ. Не было времени спасти отца. Не было даже времени жить.
- Я сделаю все, как ты сказал, Джоунти.
Сандер Джоунти взглянул на него, и в его взгляде не было восхищения.
Затем он сделал несколько шагов в сторону окна. Перед ним сверкнули огни
ночного города. На горизонте виделись голубые вспышки - память прошедших
войн.
Несколько секунд Джоунти всматривался в небо. Прошло более пятидесяти
лет с тех пор, как Тирания положила конец мирному существованию его
страны, разделив ее на два лагеря. Сейчас между ними пролегла пропасть.
Однако всякая сила порождает еще большую силу. Действия тиранийцев
вызывали сопротивление. Организовать это сопротивление было длительным и
сложным делом. Что ж, он засиделся на Земле. Пришла пора возвращаться.
Там, дома, остались те, кто должен сейчас связаться с ним.
Он поспешил в свою комнату.
Войдя в комнату, Сандер сразу же уловил сигнал. Этот сигнал не могли
засечь никакие локаторы, поэтому он не боялся. Звук шел к нему через
гиперпространство, и источник его находился на расстоянии полутора тысяч
световых лет от Земли.
Приемо-передающим устройством был он сам, его нервная система, его
мозг. Он уловил повторяющийся через равномерные промежутки сигнал.
- ...вызов... вызов... вызов... вызов... вызов...
Передать сигнал было несколько сложнее, чем принять его. Для этого
требовалось полное сосредоточение. Помощь в этом могла оказать пуговица,
которую он сейчас сжимал в кулаке. Она усиливала подаваемые мысленные
сигналы.
- Я здесь!
Необходимости представляться не было.
Сигнал вызова плавно перешел в связную речь.
- Приветствуем вас, сэр. Захват Вайдемоса произошел. Хотя, конечно,
эта новость еще не стала достоянием общественности.
- Меня это не удивляет. Кто-нибудь еще замешан в этом?
- Нет, сэр. Господин Вайдемоса не сделал ни одного заявления. Сильный
и преданный человек!
- Да. Но нужно нечто большее, чем просто сила и преданность. Немного
осмотрительности никому не помешает. Ладно, неважно! Я говорил с его
сыном, новым Господином, который уже оказался лицом к лицу со смертью. Он
может быть нам полезен.
- Можно узнать, каким образом, сэр?
- Время покажет. Завтра он отправится на встречу с Хенриком с Родии.
- С Хенриком?! Юноша подвергает себя большому риску! Знает ли он о
случившемся?
- Я сказал ему столько, сколько мог, - перебил говорящего Джоунти. -
Пока мы не можем сказать ему большего. Пока он только человек, который
рискует, - как, впрочем, и любой другой. Мы только используем его. Больше
не вызывай меня на связь, поскольку я покидаю Землю.
И, не попрощавшись, Джоунти оборвал сеанс связи.
Он тщательно обдумал события сегодняшнего дня и особенно ночи,
мысленно взвешивая каждое из них. Губы его растянулись в усмешке. Все
складывалось превосходно; комедии было положено отличное начало.
Не оставалось никакой возможности для случайности.
3. О ЧАСАХ И СЛУЧАЙНОСТЯХ
Первый час после взлета космического корабля, пожалуй, наиболее
прозаичен для его пассажиров. Ими властно овладело состояние невесомости,
подобно тому, как стремительный горный поток увлекает за собой поваленное
дерево.
Конечно, полет связан не только с неудобствами: о вашем багаже
позаботятся; протолкнувшись сквозь толпу желающих, подобно вам, улететь
этим же рейсом, вы займете предназначенный вам отсек; затем наступит
тишина, какая всегда воцаряется перед взлетом. В каждом отсеке вспыхнут
красными буквами надписи на табло: "Пристегнуть ремни... Пристегнуть
ремни..."
По коридорам промчатся стюардессы; постучав во все двери, они с
очаровательной улыбкой напомнят вам: "Прошу прощения. Пристегнитесь,
пожалуйста".
Затем внезапно взревут двигатели. Вас отбросит в кресле назад, потом
вперед, и так будет происходить все время, пока корабль не наберет
скорость. Тот, кто переживет эти минуты, может быть уверен, что
"космическая болезнь" ему не угрожает.
В первые три часа полета кают-компания была закрыта для пассажиров,
что оказалось неприятным сюрпризом не только для постоянных посетителей
планетария (иными словами, для тех, кто еще не бывал в космосе), но и для
более опытных путешественников.
Обозрение Земли из космоса, помимо всего остального, являлось одной
из обязательных "традиций" туристов.
Кают-компания представляла собой прозрачную сферу, находящуюся на
носу корабля. Сейчас она была переполнена людьми. Прижатые к стеклу лица
были устремлены в одну точку - они не сводили глаз с удаляющейся от них
Земли.
Земля находилась как раз под ними; гигантский оранжево-бело-голубой
шар. Она была ярко освещена солнцем; четко просматривались континенты,
испещренные зелеными прожилками и оранжевыми пятнами пустынь. Синели моря
и океаны; в месте соединения их с горизонтом они были почти черными. А
вокруг Земли в действительно черном небе сияли звезды. Они манили и
притягивали к себе тех, кто смотрел на них.
Внезапно ночная тень наползла на земной шар, и огромная планета
скрылась во тьме.
Скрылась во мраке больная, непригодная к жизни Земля. Сквозь тень
едва виднелись радиоактивные вспышки - память о тех временах, когда
взрывами ядерных бомб было уничтожено целое поколение; о временах, когда
еще только создавалось защитное силовое поле. С тех пор прошло много
времени; ни один мир не смог бы теперь совершить подобное самоубийство.
Никто из пассажиров корабля не сводил с Земли глаз до тех пор, пока
она не стала крошечной светящейся точкой, а потом и вовсе скрылась из
виду.
Среди зрителей находился и Байрон Фаррилл. Он сидел в центральном
ряду, положив руки на подлокотники; взгляд его был блуждающим и
задумчивым. Не так хотел он расставаться с Землей. Этот способ был плохим,
неправильным. Неправильными были космический корабль и пункт назначения.
Рукой он машинально провел по щеке и обнаружил, что забыл сегодня
побриться. Ничего, он сможет сделать это, вернувшись в свой отсек. Байрон
колебался - стоит ли уходить к себе. Здесь все-таки были люди. В своем
отсеке он будет один.
А может, именно поэтому и нужно уходить?
У него возникло неведомое ранее ощущение, что он - дичь, и на него
ведется охота. Новое ощущение оказалось не из приятных.
Похоже, в этом мире у него не осталось друзей. Они исчезли в тот
самый момент, когда двадцать четыре часа назад он был разбужен телефонным
звонком.
Даже в общежитии он мгновенно стал чужаком. Старина Эсбек, дождавшись
