жертв убийства, брошенные в воду вскоре после наступления
смерти, всплывают, только когда процесс разложения зайдет
достаточно далеко, то есть не ранее, чем через шесть - десять
дней. Даже в тех случаях, когда такой труп всплывает ранее
пяти-шести дней, так как над ним выстрелили из пушки, он вскоре
вновь опускается на дно, если его не успеют извлечь из воды".
С этими утверждениями безмолвно согласились все парижские
газеты, за исключением "Монитер" [Нью-йоркская "Коммершиэл
адвертайзер".], которая пытается опровергнуть лишь то место,
которое относится к "утопленникам", ссылаясь на пять-шесть
случаев, когда тела заведомых утопленников всплывали до
истечения срока, указанного "Этуаль". Однако в этой попытке
"Монитер" опровергнуть общее утверждение "Этуаль" ссылками на
конкретные противоречащие ему примеры есть что-то глубоко
нефилософское. Сошлись "Монитер" не на пять, а на пятьдесят
трупов, всплывших через двое-трое суток, все равно эти пятьдесят
примеров следовало бы считать лишь исключением из правила,
установленного "Этуаль", до тех пор, пока не было бы доказано,
что само это правило неверно. А если признавать правило
("Монитер" же его не отрицает и только указывает на исключения),
то рассуждения "Этуаль" сохраняют полную силу, поскольку они
касаются всего лишь вероятности того, что труп всплыл до
истечения трех суток; и эта вероятность будет свидетельствовать
в пользу "Этуаль" до тех пор, пока количество примеров, на
которые по-детски ссылаются противники ее выводов, не возрастет
до той степени, когда уже можно будет говорить о противоположном
правиле.
Как вы могли заметить, все рассуждения касательно этого пункта
должны строиться так, чтобы опровергнуть указанное правило, а
для этой цели нам следует рассмотреть его рациональную основу.
Начнем с того, что в среднем человеческое тело немногим тяжелей
или легче воды Сены; другими словами, удельный вес человеческого
тела в обычных условиях примерно равен удельному весу пресной
воды, которую вытесняет это тело. Тела тучных, дородных людей с
тонкими костями и тела подавляющего большинства женщин легче,
чем тела худощавых крупнокостных мужчин; а на удельный вес
речной воды оказывает влияние наличие морской воды, поступающей
в реки с приливной волной. Но даже отбросив это наличие морской
воды, все-таки можно утверждать, что даже в пресной воде при
отсутствии дополнительных причин тонут лишь немногие
человеческие тела. Упавший в реку человек почти никогда не
пойдет ко дну, если он позволит весу своего тела прийти в
соответствие с весом вытесненной им воды - другими словами, если
он погрузится в воду почти целиком. Для людей, не умеющих
плавать, наиболее правильной будет вертикальная позиция идущего
человека, причем голову слезет откинуть и погрузить в воду так,
чтобы над ней оставались только рот и нос. Приняв подобную позу,
вы обнаружите, что без всяких усилий и труда держитесь у самой
поверхности. Однако совершенно очевидно, что вес человеческого
тела и воды, которую оно вытесняет, находятся лишь в весьма
хрупком равновесии, так что достаточно ничтожного пустяка, чтобы
оно нарушилось в ту или иную сторону. Например, рука, поднятая
над водой и тем самым лишенная ее поддержки, представляет собой
добавочный вес, которого достаточно, чтобы голова ушла под воду
целиком, тогда как случайно схваченный даже небольшой кусок
дерева позволит вам приподнять голову и оглядеться. Человек, не
умеющий плавать, обычно начинает биться в воде, вскидывает руки
и старается держать голову, как всегда, прямо. В результате рот
и ноздри оказываются под водой, которая при попытке вздохнуть
проникает в легкие. Кроме того, большое ее количество попадает в
желудок, и все тело становится тяжелее настолько, насколько вода
тяжелее воздуха, наполнявшего эти полости прежде. Как правило,
этой разницы достаточно для того, чтобы человек пошел ко дну, но
только не в тех случаях, когда речь идет о людях с тонкими
костями и излишком жира на теле. Такие люди, и утонув,
продолжают держаться на поверхности.
Труп, опустившийся на дно реки, останется там до тех пор, пока
по какой-то причине его вес опять не станет меньше веса
вытесняемой им воды. Это может быть связано с разложением или с
чем-либо еще. В процессе разложения образуется газ, расширяющий
клетки в тканях и все полости, что придает мертвым телам ту
вздутость, которая производит столь жуткое впечатление. Когда
такое расширение приводит к заметному увеличению объема трупа
без соответствующего увеличения его массы или веса, он
становится легче вытесняемой им воды и всплывает. Однако процесс
разложения определяется множеством факторов, он убыстряется или
замедляется по множеству причин - тут могут играть роль жара и
холод, количество растворенных в воде минеральных веществ,
большая или меньшая глубина, наличие или отсутствие течения,
температура тела, а также и состояние здоровья человека перед
смертью. Таким образом, совершенно очевидно, что мы не можем
даже приблизительно указать срок всплытия трупа в результате
разложения. В некоторых условиях это произойдет менее чем через
час, а в других - не произойдет вовсе. Есть химикалии, способные
полностью и навсегда предохранить животные ткани от гниения, - к
ним, например, принадлежит двухлористая ртуть. Однако и помимо
разложения в желудке в результате брожения растительной массы
(или же в других полостях по другим причинам) может
образовываться - и обычно образуется - газ, который вызывает
расширение тела, достаточное для того, чтобы оно всплыло на
поверхность. Пушечный выстрел просто производит сильную
вибрацию, которая либо высвобождает труп из ила - и он
всплывает, потому что был уже почти готов всплыть, либо
разрушает какую-то часть уже сгнившей клеточной ткани,
препятствовавшей расширению полостей под воздействием газа.
Итак, ознакомившись с философской основой этого предмета, мы с
ее помощью легко можем проверить справедливость утверждения
"Этуаль". "Как показывает весь прошлый опыт, - заявляет эта
газета, - тела утопленников или тела жертв убийства, брошенные в
реку вскоре после наступления смерти, всплывают, только когда
процесс разложения зайдет достаточно далеко, то есть не ранее,
чем через шесть - десять дней. Даже в тех случаях, когда такой
труп всплывает ранее пяти-шести дней, так как над ним выстрелили
из пушки, он вскоре вновь опускается на дно, если его не
успевают извлечь из воды".
Теперь весь этот абзац выглядит мешаниной натяжек и
несуразностей. Весь прошлый опыт отнюдь не показывает, что телу
утопленника обязательно требуется шесть - десять дней, прежде
чем оно разложится настолько, чтобы всплыть. И наука, и
практический опыт свидетельствуют, что период, предшествующий
всплытию, должен быть самым неопределенным - каковым он и
является. Если же труп всплывет в результате выстрела из пушки,
то он "опускается вновь на дно, если его не успевают извлечь из
воды" не "вскоре", а только тогда, когда разложение продвинется
настолько далеко, что образовавшийся в теле газ найдет выход
наружу. Но я хотел бы обратить ваше внимание на различие,
сделанное между "телами утопленников" и "телами жертв убийства,
брошенных в реку вскоре после наступления смерти". Хотя автор
признает это различие, он тем не менее относит и те и другие
тела к одной категории. Я уже объяснил, как именно тело тонущего
приобретает больший удельный вес, чем вода, и показал вам, что
такой человек не утонул бы, если бы не начал бить руками,
высовывая их из воды, и не захлебывался бы, пытаясь вздохнуть, в
результате чего в его легкие вместо воздуха попадает вода. Но
тело, "брошенное в реку вскоре после наступления смерти", рук не
вскидывает и не захлебывается. Следовательно, в этом случае
труп, как правило, вообще не утонет - факт, о котором "Этуаль",
по-видимому, не осведомлена. Только когда разложение зайдет
очень далеко, когда в значительной мере обнажатся кости, только
тогда, но не ранее, он скроется под водой.
Так как же должны мы теперь оценивать довод, что найденный труп
- это не труп Мари Роже, ибо он плыл по реке, хотя со времени
исчезновения девушки прошло всего три дня? Если бы она утонула,
то, будучи женщиной, могла вообще не пойти ко дну, а если и
пошла, то ее тело могло всплыть меньше чем через сутки. Но ведь
никто не высказывает предположения, будто она утонула, а раз ее
бросили в воду уже мертвой, тот факт, что тело плыло по реке, ни
о каком сроке не говорит: оно и не должно было опускаться на
дно.
Но, утверждает "Этуаль", "если изуродованное тело пролежало на
берегу до ночи со вторника на среду, в этом месте должны были бы
отыскаться какие-нибудь следы убийц". Здесь в первый момент
трудно распознать, куда клонит автор. На самом же деле он хочет
предвосхитить возможное возражение против его теории - а именно,
что тело оставили лежать двое суток на берегу, где оно
разлагалось быстро, быстрее, чем под водой. Он предполагает, что
в этом случае оно могло бы всплыть уже в среду, и считает, что
всплыть оно могло только при подобных обстоятельствах. А поэтому
он торопится показать, что на берегу его не оставляли, ибо тогда
"в этом месте должны были бы отыскаться какие-нибудь следы
убийц". Полагаю, ваша улыбка вызвана столь неожиданной причинной
связью. Вам непонятно, каким образом одна лишь длительность
пребывания трупа на берегу могла способствовать умножению
следов, оставленных убийцами. Непонятно это и мне.
"И далее, весьма маловероятно, - продолжает наша газета, - чтобы
злодеи, совершившие убийство вроде предполагающегося здесь,
бросили тело в воду, не привязав к нему предварительно
какого-нибудь груза, когда принять подобную предосторожность не
составило бы никакого труда". Заметьте, какая смехотворная
путаница мыслей! Никто - ни даже "Этуаль", - не оспаривает, что
женщина, чей труп был извлечен из Сены, была убита. Признаки
насильственной смерти слишком уж очевидны. Наш автор ставит себе
всего лишь одну цель: убедить читателей, что эта убитая - не
Мари. Он стремится доказать не то, что не была убита женщина,
чей труп найден, а что не была убита Мари. Однако этот его довод
может служить только доказательством первого. Перед нами труп, к
которому не привязано никакого груза. Убийцы, бросая его в воду,
обязательно привязали бы к нему груз. Отсюда следует, что убийцы
его в воду не бросали. Больше ничего подобный аргумент не
доказывает - если он вообще что-либо доказывает. Вопрос о
личности убитой даже не затрагивается, а "Этуаль" пускается тут
в сложные рассуждения всего лишь для того, чтобы опровергнуть
собственное признание, которое было сделано несколькими
строчками выше. "Мы твердо убеждены, - говорится в них, - что
найденное тело - несомненно, труп убитой женщины".
И это - отнюдь не единственный случай, когда наш автор невольно
опровергает сам себя даже только в этой части своих рассуждений.
Он, как я уже говорил, несомненно ставит себе целью елико
возможно сократить промежуток между исчезновением Мари и
обнаружением трупа. Тем не менее он настойчиво подчеркивает, что
с той минуты, когда девушка вышла из материнского дома, ее никто
не видел. "Итак, - говорит он, - мы не можем утверждать, что
Мари Роже пребывала в мире живых после девяти часов утра
воскресенья 22 июня". Поскольку его довод явно ex-parte, ему
следовало бы по меньшей мере вовсе не упоминать об этом
обстоятельстве, так как вышеупомянутый промежуток заметно
сократился бы, если бы кто-нибудь видел Мари в понедельник или,
например, во вторник, и, согласно его собственным рассуждениям,
вероятность того, что был найден труп именно красавицы-гризетки,
заметно уменьшилась бы. Очень забавно наблюдать, как "Этуаль"
настойчиво обращает внимание своих читателей на эту подробность
в глубокой уверенности, что таким образом она подкрепляет общий
ход своих рассуждений.
Теперь перечитайте ту часть статьи, где рассказывается о том,
как труп был опознан Бове. В вопросе о волосках "Этуаль"
