так: "Совесть - волна, но какие бы ни были на море волны, они утихнут, а
совесть только от доброго дела погаснет".
Чтобы достигнуть спасения, нужно "только унижение и любовь - в том и
радость заключается". В душевной простоте огромное богатство и "залы
спасения". "Всегда нужно себя в одежде унижать и считать себя низким, но не
на словах, а духом действительно. Бриллианты - тоже Божие создание и золото
- украшение Царицы Небесной, бисер чтимый, но только нужно суметь его
сохранить. Мы одеваемся в жемчуг - делаемся выше городов, подымаем дух, и
рождается порок гордости и непокорности ко всему... Не нужно добиваться
почета и учения, а следить и искать Господа, и все ученые послушают глагол
твоих или изречения твоего". Григорий рассказывает, как много ему
приходилось бывать у архиереев, которые его хотели испытать в вере и
посрамить простого малограмотного крестьянина. "Придешь с сокрушенной душой
и смиренным сердцем - их учение остается ничтожным, и слушают простые слова
твои, потому что ты придешь не с простым духом, а от милости Божией. Ты одно
изречешь слово, а они нарисуют тебе целую картину. Они, хотя и хотят
испытать и ищут что-нибудь, но ты как не с простыми словами, то есть в
страхе - вот тут-то у них замирают уста, и они противоречить не могут".
Душевная простота должна соединяться еще с одной важнейшей духовной
ценностью Святой Руси - нестяжательством, отсутствием корысти, стремления к
приобретательству. "Если не будешь искать корысти нигде и стремиться как бы
утешить, призовешь Господа душевно, - учит Григорий, - то и бесы вострепещут
от тебя, и больные выздоровеют, только бы все делать не от гнусной корысти.
А будешь искать каких-нибудь случаев для брюха, для славы, для сребролюбия,
то не получишь ни здесь, ни там, то есть ни небесного, ни земного... Если
будешь себе приобретать, то не украсишь ни храм, ни себя, а будешь живой
мертвец, как в Евангелии говорится".
Житейской, бытовой, хозяйственной основой Святой Руси, придававшей ей
общественную устойчивость, служило отношение к труду как добродетели. Труд
для русского человека не сводился к совокупности действий или навыков, а
рассматривался как проявление духовной жизни, нравственное деяние,
богоугодное дело, причем трудолюбие было характерным выражением духовности.
То, чему учит Григорий, полностью соответствует этим представлениям,
особенно он возвеличивает крестьянский труд (сам до конца своей жизни не
переставал трудиться в своем хозяйстве, хотя имел все возможности этого не
делать). "Сам Самодержец Царь крестьянином живет, питается от его рук
трудящихся, и все птицы крестьянином пользуются, даже мышь - и та им
питается. Всякое дыхание да хвалит Господа, и молитвы все за крестьянина...
Велик, велик есть крестьянин перед Господом, он никаких балов не понимает,
он в театре редко бывает, он только помнит. Сам Господь подать нес и нам
велел - Божий трудовик! У него вместо органов коса в руках; вместо
увеселений - соха у сердца; вместо пышной одежды какой-нибудь твердый
армячок; вместо тройки - усталая лошадка. Он едет и вспоминает от души ко
Господу: "Донеси меня с этой долины в свое прибежище или до города". Вот
тут-то на нем Христос! А сам пешочком со слезами. Он здесь со Христом, а там
уже давно на нем пребывает рай, то есть он заготовил Житницу Божию".
Систему духовных ценностей Святой Руси венчала и гармонизировала идея
царской власти. Образ царя олицетворял собой Родину, Отечество. "На родине,
- пишет Григорий, - надо любить родину и в ней поставленного Батюшку Царя -
помазанника Божия".
Истинное народовластие, по мнению Распутина, заключается в идее царской
власти. Царь - наиболее совершенное выражение народного разума, народной
совести, народной воли.
Могли ли все эти идеи прийтись по вкусу большей части российского
образованного общества того времени? Конечно, нет. Отчужденная от народных
основ, традиций и идеалов, лишенная национального сознания, значительная
часть российской интеллигенции воспринимала духовные ценности Святой Руси
как признак отсталости и реакционности, а к ее носителям относилась как к
мракобесам, подозревая их в самых ужасных преступлениях и поступках. В
отторжении идеалов Святой Руси со стороны отечественной интеллигенции
состояла главная трагедия русского общества начала XX века. Поэтому Григорий
Распутин как духовный и общественный деятель был исторически обречен.
Сползание образованного общества от ценностей отечественной духовной
культуры к западноевропейскому пониманию прогресса как возрастания
потребления материальных благ произошло задолго до него. В этом смысле его
судьба была предопределена, ибо он был барьером на дороге
"западноевропейского прогресса".
ЗНАКОМСТВО С "ВЫСШИМИ СФЕРАМИ"
В 1903-1904 годах в душе Григория Распутина зрела мысль построить в
родном селе новый храм, ибо по словам апостола Павла, - "кто устроит храм,
того адовы врата не одолеют никогда". Но откуда взять деньги? Сам Распутин
живет небогато, еле перебивается, хотя и помогают ему его почитатели, но на
эту помощь церкви не построишь. И стал Григорий искать благодетелей, которые
бы дали денег на храм. В 1904 году отправился он с одним рублем в кармане в
Петербург. По дороге голодал, даже на чай порой денег не хватало. Приехав в
столицу, усталый и голодный, отправился сразу же в Александро-Невскую лавру
поклониться мощам. На последние пять копеек, которые не тратил даже на еду,
заказал сиротский молебен за 3 копейки и 2 копейки отдал на свечку.
Отстояв молебен, воспрянув духом, отправился на прием к ректору
духовной академии епископу Сергию (ставшему в 1942 году патриархом
Московским и всея Руси). Однако полиция его к епископу не пропустила.
Григорий задними дворами с помощью привратника разыскал швейцара, который
вначале его побил. Но когда Григорий, встав на колени, объяснил цель
приезда, швейцар все-таки доложил о нем владыке. "Епископ, - пишет Распутин,
- призвал меня, увидел, и вот мы стали беседовать тогда. Рассказывая мне о
Петербурге, знакомил с улицами и прочим, а потом с Высокопоставленными, а
там дошло и до Батюшки Царя, который оказал мне милость, понял меня и дал
денег на храм". Впрочем, с момента разговора с епископом Сергием до
знакомства с царской семьей пройдет еще целый год. Но в этот год епископ
Сергий познакомит Григория с высокопоставленными архиереями и, в частности,
епископами Феофаном и Гермогеном. В это время о Распутине, из осторожности,
наводятся подробные справки, в том числе делается запрос в Тобольскую
консисторию. Но ничего плохого о Распутине тогда никто сказать не мог.
Епископ Феофан вводит Григория в дом Великих княгинь Милицы Николаевны
и Анастасии Николаевны, с которыми в то время в тесной дружбе находилась
сама царица. Именно в доме этих Великих княгинь Григорий Распутин в октябре
1905 года впервые познакомился с царской четой. На царицу сибирский странник
с самого начала произвел глубокое впечатление. А чуть позднее происходит
знакомство Распутина с подругой царицы Анной Вырубовой.
"За месяц до моей свадьбы (конец 1905 года), - пишет Вырубова, - Ее
Beличество просила Великую княгиню Милицу Николаевну познакомить меня с
Распутиным. Приняла она меня в своем дворце на Английской набережной, была
ласкова и час или два говорила со мной на религиозные темы. Помню, что я
очень волновалась, когда доложили о приходе Распутина. "Не удивляйтесь, -
сказала она, - я с ним всегда христосуюсь". Вошел Григорий Ефимович, худой,
с бледным, изможденным лицом, в черной сибирке, глаза его, необыкновенно
проницательные, сразу меня поразили и напомнили глаза о. Иоанна
Кронштадтского. "Попросите, чтобы он помолился о чем-нибудь в особенности",
- сказала Великая княжна по-французски. Я просила его помолиться, чтобы я
всю жизнь могла положить на служение Их Величествам. "Так и будет", -
ответил он, и я ушла домой. Через месяц я написала Великой княгине, прося ее
спросить Распутина о моей свадьбе. Она ответила мне, что Распутин сказал,
что я выйду замуж, но счастья в моей жизни не будет".10 "Так и произошло на
самом деле. Муж Вырубовой оказался очень недобрым человеком, мучил ее, к
тому же был неполноценен как мужчина. Следующая встреча Вырубовой с
Распутиным состоялась только через год.
В 1904-1906 годах Григорий знакомится с десятками представителей
российской знати. Перед ним открывают двери салонов высшего света. Его
приглашают с просьбой помолиться и дать духовный совет. Как правило, он не
отказывает никому. В то трудное, смутное время, когда то тут, то там
взрывались бомбы и раздавались выстрелы, как никогда, требовалась духовная
поддержка. Кроме Великих княгинь Милицы Николаевны и Станы Николаевны,
Григорий близко знакомится и с мужем последней - Великим князем Николаем
Николаевичем, который пытается использовать Распутина, чтобы влиять на
царскую семью.
В августе 1906 года террористами была взорвана дача Столыпина на
Аптекарском острове. Взрывом было убито 25 невинных людей, пришедших на
прием к Столыпину. Кроме того, были ранены его дочь и сын. Председатель
Совета Министров приглашает Распутина к себе, чтобы он помолился о здоровье
его дочери.
Люди приходили к Распутину для разъяснения разных религиозных вопросов.
Как рассказывают очевидцы, после ранней обедни в каком-нибудь монастыре,
причастившись Святых Таин, богомольцы собирались вокруг него, слушая его
беседы. Для многих представителей высшего света "после вечных интриг и зла
придворной обстановки" беседы с ним служили утешением. Даже ученые люди и
священники находили его интересным, хотя Григорий по-прежнему был
малограмотен, он тем не менее наизусть знал Священное Писание и умело
толковал его. Знавшие его в то время отмечают, что он помогал во всякой
нужде, то есть отдавал все, что у него было, и утешал советами и
объяснениями тех, кто приходил к нему поделиться своими заботами. Терпеливо
выслушивал разных дам, которые являлись по сердечным вопросам, всегда строго
порицая греховные дела".11
"Расскажу случай с одной моей близкой знакомой, - пишет А. Вырубова, -
который объяснит, как он смотрел на жизнь, а также его некоторую
прозорливость или чуткость - пусть каждый назовет, как хочет. Одна
молоденькая дама однажды при мне заехала к Григорию Ефимовичу по дороге на
свидание со своим другом. Григорий Ефимович, посмотрев на нее пристально,
стал рассказывать, как на одной станции монах угощал его чаем, спрятав
бутылку вина под столом, и, называя его "святым", задавал вопросы. "Я
"святой", - закричал Григорий Ефимович, хлопнув кулаком по столу, - и ты
просишь меня тебе помочь, а зачем же ты прячешь бутылку вина под столом?"
Дама побледнела и растерянно стала прощаться.
Помню, как-то в церкви подошел к нему почтовый чиновник и попросил
помолиться о больном. "Ты меня не проси, - ответил он, - а молись св.
Ксении". Чиновник в испуге и удивлении вскрикнул: "Как вы могли знать, что
жену мою зовут Ксенией". Подобных случаев я могла бы рассказать сотни, но
их, пожалуй, так или иначе можно объяснить, но гораздо удивительнее то, что
все, что он говорил о будущем, сбывалось..."12
Для царской семьи Григорий был олицетворением надежд и молитв. Встречи
эти были не часты, но так как проводились негласно и даже тайно, то
рассматривались придворными как события огромной важности, о которых на
