Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#7| Dirty Colossus
Demon's Souls |#6| Fool's Idol
Demon's Souls |#5| Leechmonger
Demon's Souls |#4| Adjudicator & Tower Knight

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Детектив - Эллис Питерс Весь текст 420.55 Kb

Эйтонский отшельник

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 3 4 5 6 7 8 9  10 11 12 13 14 15 16 ... 36
даже не охотящегося хищника, а зверя, на которого идет охота  и
который  своей  неподвижностью и молчанием пытается спастись от
преследователя.
     Едва заметив, что дверь отворилась, Гиацинт  одним  легким
движением вскочил на ноги, но за ограду не пошел.
     Сумерки не помешали Кадфаэлю заметить, как юноша и девушка
обменялись  быстрыми  взглядами. На лице Гиацинта не дрогнул ни
один мускул, оно  оставалось  неподвижным,  словно  вылитым  из
бронзы,  но от Кадфаэля не утаился блеск золотистых глаз юноши,
затаенный  и  яростный,  как  у  кота,  и  столь  же   внезапно
вспыхнувший  и,  бросив легкий отсвет на лицо Аннет, потухший в
глубине зрачков. Чему же тут удивляться?  Девушка  была  хороша
собой,  юноша  весьма привлекателен, и к тому же нельзя было не
принять во внимание, что ее отцу он оказал  неоценимую  услугу.
Все это нисколько не противоречило человеческой природе, ведь в
силу  обстоятельств  отец  и  дочь стали юноше близкими людьми,
равно как и он сам им обоим. Едва  ли  найдется  чувство  более
сильное  и  приятное,  нежели  чувство  человека,  совершившего
благодеяние -- оно даже превосходит чувство благодарности того,
кому это благодеяние было оказано.
     -- Я,  пожалуй,  поеду,  --  негромко  сказал  Кадфаэль  в
темноту  и, стараясь удалиться незаметно, сел верхом на лошадь,
не желая нарушать того очарования, которым были  охвачены  двое
молодых людей.
     Однако,  отъехав  в темноту, царившую под деревьями, монах
все-таки обернулся и увидел, что те двое все еще стоят, как  он
их  оставил,  и  услышал,  как юноша своим звонким в безмолвных
сумерках голосом вымолвил:
     -- Я должен поговорить с тобой.
     Аннет  ничего  ему  не  ответила,  но,  вернувшись,   тихо
прикрыла  дверь  дома  и  пошла  к  воротам,  где  ее дожидался
Гиацинт. А Кадфаэль тем временем тронул поводья  и  пустился  в
обратный  путь  через  лес,  почему-то чувствуя, что улыбается,
хотя он, по здравому размышлению, пришел к выводу, что едва  ли
у  него  имелись  достаточные  основания улыбаться. Ибо, что ни
говорите, он не мог найти ничего такого, что  могло  бы  более,
чем на мгновение, удержать этих двоих вместе, -- дочь лесничего
могла  бы  составить  пару какому-нибудь энергичному, подающему
надежды местному парню, но никак  не  побирающемуся  страннику,
чья  жизнь зависела от милосердия благотворителей, человеку без
земли, без своего дела, без роду и племени.

     Прежде чем отправиться к аббату Радульфусу и доложить ему,
как обстоят дела в Эйтонском  лесу,  Кадфаэль  повел  лошадь  в
конюшню,  чтобы поставить ее в стойло. Даже в это позднее время
в конюшне наблюдалось какое-то  движение,  прибывали  гости,  и
здесь устраивали и обхаживали их коней. Правда, в эту пору года
путников  на  дорогах  графства  было  совсем  немного;  летняя
суматоха, когда  многочисленные  купцы  и  торговцы  разъезжали
туда-сюда  непрестанно,  уступила  место осеннему затишью. Лишь
позже,   с   приближением   праздника    Рождества    Христова,
странноприимный  дом вновь будет полон путников, направляющихся
домой, навестить родственников. А теперь,  в  промежутке,  тем,
кто  дал  обет  оседлости, вполне можно было найти время, чтобы
присмотреться к прибывающим и удовлетворить  свое  человеческое
любопытство  в  отношениитех,  кто  ездит  с  места  на место в
зависимости от времени года и своей надобности.
     Из  конюшни  как  раз  вышел  какой-то  весьма  энергичный
мужчина  и  твердым,  уверенным  шагом  направился  через двор.
Видимо, он ехал в свои владения,  --  богатая  одежда,  хорошая
обувь,  у  пояса  меч  и кинжал. Он обогнал Кадфаэля, когда тот
подъезжал к воротам обители, -- высокий,  дородный  мужчина,  с
порывистыми движениями; его лицо на мгновение осветилось светом
фонаря, что был вывешен у ворот, а затем его вновь скрыла мгла.
Крупное,  мясистое  лицо,  но в то же время какое-то строгое, с
желваками, напоминавшими мускулы борца, и все же  красивое,  на
какой-то  дикарский  манер, -- лицо человека, который если и не
гневается сию минуту, то готов разгневаться в любое  мгновение.
Он  был чисто выбрит, что лишь подчеркивало его властные черты;
его смотревшие прямо перед собой гдаза  были  непропорционально
малы,  а  может, это только казалось из-за того, что они просто
терялись на столь крупном лице.  Едва  ли  кто  осмеливался  не
повиноваться  такому  взгляду.  Мужчине  было  лет пятьдесят, с
небольшой, быть может, разницей в ту или другую сторону. Время,
похоже, нисколько не смягчило в нем прирожденной твердости. Его
расседланный конь стоял у наружной коновязи, от него валил пар,
словно подседельник  был  снят  всего  мгновение  назад.  Рядом
суетился  грум, обтирая коня и тихонько насвистывая за работой.
Тощий,  но  крепкий  парень,  с  проседью  в   волосах,   бурая
домотканая  одежда,  потертая  кожаная  куртка. Он бросил косой
взгляд на Кадфаэля и молча, кивком головы,  приветствовал  его,
словно    так    опасался    встречи   с   людьми,   что   даже
монах-бенедиктинец  мог   представлять   для   него   серьезную
опасность.
     Кадфаэль   пожелал   ему   доброго   вечера   и   принялся
расседлывать свою лошадь.
     -- Издалека? -- коротко спросил он грума. -- Не твоего  ли
хозяина я повстречал в воротах?
     --  Моего, -- ответил тот, не поднимая глаз и не произнеся
более ни слова.
     -- Откуда вы? Гостей об эту пору у нас мало.
     -- Из Босье. Это манор, что на дальнем конце Нортгемптона,
в нескольких милях к юго-востоку от города. Мой хозяин  и  есть
сам  Босье,  Дрого  Босье.  Манор  этот  его, да и много других
земель в той округе.
     -- Далеко же его занесло от дома, -- заметил Кадфаэль.  --
Куда  он  едет?  Редко  встретишь  в  наших  краях  путника  из
Нортгемптоншира.
     Грум выпрямился и  внимательно  присмотрелся  к  человеку,
который  так  пристрастно  допрашивал его. Было заметно, что на
сердце у него полегчало,  так  как  он  нашел  Кадфаэля  вполне
дружелюбным  и  неопасным,  однако  от  этого  не стал ни менее
угрюмым, ни более разговорчивым.
     -- Он  охотится,  --  вымолвил  грум  и  криво  усмехнулся
краешком рта.
     --   Надеюсь,   не  на  оленя?  --  взволнованно  вопросил
Кадфаэль,  возвращая  собеседнику  его  подозрительность  и  не
упустив  из виду его усмешку. -- Осмелюсь заметить, у нас охота
на оленей запрещена.
     -- Замечай, не замечай, он охотится за человеком.
     -- Сбежал, что ли? искренне удивился Кадфаэль. --  Неужели
так  далеко? Или беглец был таким хорошим вилланом, что не жаль
тратить на его поиски столько времени и денег?
     -- Вот-вот. Очень умелый и толковый, но  это  не  все,  --
вымолвил  грум,  забыв  о  своих  опасениях и подозрениях. -- У
хозяина с ним  свои  счеты.  От  самой  границы  с  Уэльсом  он
прочесывает  каждый  город,  каждую  деревеньку.  Меня  тащит с
собой, а с  его  сыном  по  другой  дороге  едет  другой  грум.
Беглеца-то  и  видели  всего  в одном месте, где-то севернее. А
вообще-то, если бы я и углядел  того  парня,  за  которым  идет
охота,  ей-бы  богу  слепым  прикинулся.  Не стану я возвращать
хозяину пса, что сбежал от него. Была охота! -- Суховатый голос
грума  обрел  силу,  стал  сочным.  Тот  впервые  повернулся  к
Кадфаэлю,  и  на лицо его упал свет факела. На скуле его чернел
огромный синяк, рот  был  перекошен  и  вздут,  словно  в  ране
началось заражение.
     --  Хозяин  постарался?  --  осведомился  Кадфаэль, увидев
рану.
     -- Его отметина, можешь не сомневаться. Врезал перстнем  с
печаткой.  Видишь  ли, вчера утром, когда он садился на коня, я
был недостаточно проворен, подавая ему стремя.
     -- Я мог бы промыть тебе рану, -- предложил  Кадфаэль.  --
Только  вот  подожди,  я  схожу  к  аббату и доложу ему о своих
делах. И  лучше  бы  тебе  не  отказываться,  иначе  это  плохо
кончится. Однако, как я посмотрю, -- спокойно добавил он, -- ты
уже  достаточно  далеко  от  его владений и достаточно близко к
границе, чтобы  самому  подумать  о  бегстве,  раз  уж  ты  так
настроен.
     --  Э-э,  брат,  -- коротко и горько усмехнулся грум. -- У
меня в Босье жена и дети, я повязан по рукам  и  ногам.  А  вот
Бранд молод и неженат, так что у него ноги легче моих. Уж лучше
я  буду  ходить за этой животиной, да поджидать своего лорда, а
иначе он припечатает мне и вторую скулу.
     -- Ну, стало быть, когда твой  хозяин  заснет,  выходи  на
крыльцо  странноприимного  дома,  -- сказал Кадфаэль, осознавая
необходимость своей помощи, -- я почищу твою рану.

     Выслушав Кадфаэля внимательно, причем с явным облегчением,
аббат Радульфус пообещал с самого утра  выслать  в  лесничество
работников, чтобы те вытащили из канавы упавшую иву, прочистили
русло  и  заново  укрепили  берега. Он мрачно кивнул в ответ на
слова Кадфаэля,  что,  хотя  перелом  у  Эйлмунда  и  не  очень
тяжелый,  выздоровление  лесничего может осложниться простудой,
поскольку тот долго пролежал в холодной воде.
     -- Мне бы надо съездить туда утром, --  озабоченно  сказал
Кадфаэль.  --  Хочу  убедиться  в  том, что Эйлмунд не встает с
постели. Ты же знаешь его, отец, угомонить его одной дочки явно
недостаточно. А вот если ты сам запретишь ему вставать,  думаю,
он  поостережется.  Я снял мерку и сделаю костыли, но не дам их
ему до поры до времени.
     -- Дозволяю тебе навещать Эйлмунда в  любое  время,  когда
сочтешь  необходимым  и  до  тех пор, пока он будет нуждаться в
твоих заботах, -- сказал аббат. -- И на все это время я выделяю
тебе лошадь. Пешком туда ходить слишком долго, а ты и здесь нам
надобен, поскольку брат  Винфрид  еще  недостаточно  искушен  в
твоей науке.
     "А   вот  Гиацинту  хоть  бы  что!  --  подумал  Кадфаэль,
улыбнувшись. -- Сегодня он  проделал  этот  путь  четырежды  --
сперва  туда  и  обратно  с  посланием  своего хозяина, а затем
снова, уже  по  поводу  несчастья,  случившегося  с  Эйлмундом.
Надеюсь,  отшельник  не  прогневается  на  юношу за то, что тот
ходил по его поручению слишком долго".

     Кадфаэль  полагал,  что  грум  из  Босье,   возможно,   не
осмелится  отлучиться  и  выйти из странноприимного дома даже в
сумерках, когда хозяин уже спит. Однако  грум  все-таки  вышел.
Монахи  как раз расходились с повечерия. Кадфаэль повел грума в
свой сарайчик в травном саду, там он  зажег  лампу  и  принялся
осматривать рваную рану на изуродованном лице грума.
     Небольшая  жаровня, присыпанная торфом, все еще теплилась,
правда, еле-еле. Видимо, брат  Винфрид  оставил  ее  на  всякий
случай.   Учился  он  весьма  прилежно,  и  его  необыкновенная
тщательность, которая  никогда  прежде  не  проявлялась  в  его
занятиях с пером и кистью, дала знать о себе лишь теперь, когда
его  приспособили  к лекарственным травам и снадобьям. Кадфаэль
поворошил угли, раздул пламя и поставил воду на огонь.
     -- Как там твой хозяин? -- спросил он. -- Не проснется?  А
если  и  проснется, ты вряд ли ему понадобишься в такой поздний
час. Впрочем, я постараюсь поскорее.
     Безропотно вверившись опытным рукам монаха, грум  послушно
сидел, повернув лицо к свету. Большущий синяк на скуле по краям
уже  пожелтел,  но  уголок  рта был рассечен и из открытой раны
сочились кровь и гной. Кадфаэль осторожно смыл запекшуюся корку
и промыл рану отваром подлесника и буквицы.
     -- Как я посмотрю, горазд твой хозяин руки распускать,  --
грустно заметил Кадфаэль. -- Рядом-то еще один синяк.
     --  Начнет бить, не остановишь, -- мрачно усмехнулся грум.
-- Такая уж у него порода. Говорят,  бывают  хозяева  и  похуже
моего,  спаси  господи  их  слуг!  Сын  моего хозяина целиком в
своего родителя пошел. Да и с  чего  ему  другим-то  быть,  раз
живет  так с младых ногтей. Через пару дней и он, глядишь, сюда
заявится, а если ему тоже не удалось схватить  беднягу  Бранда,

     --  Ну  вот,  если  ты  задержишься  тут  еще на денек, я,
наверное, успею залечить твою рану. Как зовут тебя, приятель?
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 3 4 5 6 7 8 9  10 11 12 13 14 15 16 ... 36
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама