Работа у Елены Петровны и ее сотрудника с самого начала их переселе-
ния в Индию закипела такая горячая, влияние их в Индии росло так быст-
ро, и они были так завалены письмами, что уже на другой год решено бы-
ло основать свой журнал, и в октябре 1879 г. возник "Теософист", кото-
рый выходит и до сих пор в Индии, а с 1907 года, т. е. после смерти Г.
Олькотта, поступил под редакцию нового Президента, А. Безант. К этому
же времени относится знакомство Елены Петровны с издателем главного
англо-индусского органа "Pioneer", Синнеттом, который под ее влиянием
из позитивиста и скептика стал теософом; сочувствие г-на Синнетта было
чрезвычайно полезно для зарождающегося теософского движения, так как
он занимал почетное положение среди местного общества и пользовался
всеобщим - доверием и уважением.
Результатом посещения Елены Петровны его летнего дома в Симле была
первая книга по оккультизму, написанная Синнеттом, "Оккультный мир", в
которой он подробно описывает необыкновенные явления, происходившие в
присутствии Елены Петровны в его доме. Несмотря на ее резкие внешние
приемы, которые очень не нравились Синнетту, так как представляли пол-
ный контраст со сдержанным самообладанием леди его среды, он описывает
свои впечатления от тогдашней Елены Петровны в таких выражениях: "она
владеет великолепными психическими дарами и несокрушимым мужеством,
которое выносит ее из всех подавляющих испытаний, а ее духовный энту-
зиазм так велик, что он превращает все ее страдания и весь напряженный
труд в пыль и прах по сравнению с ее непоколебимой верностью невидимо-
му Учителю". Через нее Синнетт вступил и сам в сношения с "невидимыми
Учителями", и плодом этих сношений была его книга "Эзотерический Буд-
дизм", которая представляет первую попытку дать систематический очерк
эзотерической космогонии.
Здесь будет уместно упомянуть, какие нежелательные последствия пов-
лекло за собой неудачно выбранное название этой книги и неправильная
орфография слова "буддизм". Именно эта книга и пропущенная в ее назва-
нии ошибка вызвали распространившееся повсюду мнение, которое разделял
и Владимир Соловьев, когда писал свою статью в словаре Венгерова, что
принесенная Е. П. Блаватской теософия есть замаскированный буддизм. А
между тем, слово "буддизм", которое стоит в заглавии книги Синнетта,
должно означать вовсе не учение Гаутамы Будды, а эзотерическую Муд-
рость, от Будха, Мудрость (санскритский корень budh - знать). Эта
ошибка вызвала совершенно неверное представление, что те эзотерические
религиозные учения, которые впервые обнародованы Е. П. Б., принадлежат
буддизму, религии, исповедуемой на Востоке. В действительности, бо-
жественная Мудрость, теософия, Брахма Видья, доступную для современно-
го сознания часть которой Е. П. Б. старалась изложить в своей "Тайной
Доктрине", является общим для всех религий эзотерическим учением, той
"твердой пищей", о которой Апостол Павел упоминает в своем Послании к
Коринфянам (I посл., III, 2), одинаково присущей и брахманизму, и буд-
дизму, и зороастризму, и христианству. Статья Влад. Соловьева написана
- если не ошибаюсь - 17 или 18 лет назад; с тех пор духовное движение,
созданное Е. П. Б., продолжало расти и развиваться, и в настоящее вре-
мя, когда вся обширная теософская литература на деле доказала, с какой
серьезной любовью теософы изучают эзотеризм всех религий, подобный уп-
рек в замаскированной проповеди буддизма был бы уже невозможен.
Следующие пять лет до 1884 года прошли в энергичной пропаганде тео-
софии внутри Индии. Оба основателя Теософского общества разъезжали по
всей Индии, стараясь везде возбудить интерес к высокой красоте древне-
индусских верований и вызвать воспоминание о былой славе великого на-
рода.
Такое отношение Е. П. Б. и Г. Олькотта, полное любви и энтузиазма к
религии угнетенного народа, произвело огромное впечатление среди на-
селения Индии. Когда основатели Теософского общества явились на Цей-
лон, им была устроена такая восторженная встреча, словно их приезд
был народным событием, и все духовенство острова с Первосвященником
во главе приветствовало и благословляло их. В конце 1882 г., благо-
даря сырому климату Бомбея, оказавшемуся очень вредным для здоровья
Елены Петровны, она тяжко заболела. Это была первая из ее смертель-
ных болезней, когда доктора давали ей жить лишь несколько часов и
затем признавались, что ее
быстрое выздоровление, при таком состоянии организма, было для них со-
вершенно непостижимо. И этот раз доктора объявили ее безнадежной; но в
самый разгар болезни она исчезла из своей комнаты, где лежала в бес-
сознательном состоянии, а затем, дня через три или четыре - вернулась
домой совершенно здоровая. Исчезновение ее объясняют тем, что она без
ведома своих домашних была увезена на север от Дарджилинга в место,
никому из них неизвестное, и там была вылечена своим Учителем. Ее
сестра, Вера Петровна Желиховская, получила от нее как раз около этого
времени письмо из Дарджилинга (на границе Тибета), в котором подтверж-
дается это предположение близких ей людей.
В одном из многочисленных передвижений по Индии, еще до болезни Еле-
ны Петровны, ей и Олькотту очень приглянулось небольшое поместье, по
нашему вернее - усадьба, в окрестностях Мадраса, расположенная на
морском берегу; с помощью местных индусских членов Теософского общест-
ва место это было куплено для Общества и в нем был устроен постоянный
приют для его представителей. Это и был Адьяр, хорошо известная
"Штаб-квартира" Общества, в которой до самой смерти прожил первый пре-
зидент, а в настоящее время живет его преемница, А. Безант, в проме-
жутках между своими путешествиями в Европу и Америку; как раз в начале
текущего 1910 года владения Адьяра расширились: благодаря стараниям
нового президента приобретены два участка, примыкающие к прежнему вла-
дению Адьяра, которые в честь основателей Теософского общества названы
"садами Блаватской" и "садами Олькотта". На этих участках, по инициа-
тиве госпожи А. Безант, построено в тени деревьев несколько домов для
приезжих теософов, чтобы дать возможность серьезным работникам вос-
пользоваться всеми преимуществами Адьяра, между прочим - прекрасной
Адьярской библиотекой, наполненной редкими книгами всех веков по воп-
росам восточных религий, философий и по оккультизму.
После переселения в Адьяр, 19 декабря 1882 г., здоровье Елены Пет-
ровны оставалось настолько неудовлетворительным, что потребовалась пе-
ремена климата, и она переселилась "на время" - как тогда все думали -
в Европу. 7 февраля 1884 года покинула она Адьяр, провела лето того же
года в Лондоне, осень в Эльберфельде у своих друзей Гебхардов, и толь-
ко и думала о том, чтобы скорей приняться за свою "Тайную Доктрину",
когда из Адьяра получилось известие о состоявшемся против нее загово-
ре, к изложению которого мы сейчас и перейдем. Получив это известие,
Елена Петровна отправилась в Индию, чтобы защитить свое доброе имя от
возведенной на нее клеветы. Но новая болезнь вынудила ее снова поки-
нуть Индию и, по настоянию доктора, вернуться в Европу. Здесь, едва
оправившись от перенесенных волнений и болезни, она с жаром принялась
за свою "Тайную Доктрину". Чтобы работать над ней без помехи, она выб-
рала уединенный Вюрцбург. На эту работу она смотрела как на главное
дело своей жизни. Она была уверена, что человечество подошло к нравс-
твенному кризису, что все усиливавшийся материализм мог закристаллизо-
вать сознание в такой степени, что возврат к духовности становился бы
все труднее и труднее. Нужно было помочь ему, пробить окно в духовный
мир, раскрыть перед людьми невидимые для них дали. Так понимала Елена
Петровна порученную ей задачу и со свойственными ей энергией и энтузи-
азмом принялась за дело. Зиму 1885 г. она провела в Вюрцбурге сперва
одна, а потом вдвоем с графиней Вахтмейстер, которая взяла на себя за-
боту о ее материальных нуждах. Совсем больная, страдающая от острого
ревматизма, который грыз все ее измученное тело, она с неослабевающим
самоотвержением сидела за своим письменным столом с раннего утра
чера, не давая себе никакого отдыха среди дня. В разгаре этого труда,
поглощавшего ее всю без остатка, на нее неожиданно обрушился второй
страшный удар, который наверно раздавил бы каждую менее сильную ду-
шу. Вот как гр. Вахтмейстер описывает это страшное для Елены Петров-
ны утро в декабре 1885 г.: "Никогда не забуду я словно застывшего на
лице ее выражения неописуемого страдания, с которым она взглянула на
меня, когда я вошла к ней утром и застала ее с
только что полученным отчетом г-на Ходжсона в руках. "Вот, воскликнула
она, какова карма Теософского общества! Она обрушивается на меня, и я
- козел отпущения! Я должна нести на себе грехи Общества, и теперь,
когда меня заклеймили величайшей обманщицей, да еще русской шпионкой
вдобавок, кто будет слушать меня, кто будет читать "Тайную Доктрину"?
Как буду я продолжать дело Учителя? О, проклятые феномены, которые я
делала, чтобы удовлетворить друзей и поучать окружающих! Как я вынесу
такую страшную карму? Как переживу все это? Если я умру, пострадает
дело Учителя и Общество погибнет!".*
Отчет, который потряс ее таким образом, принадлежал следователю
Ходжсону, посланному Лондонским обществом психических исследований в
Индию с целью проверить на месте обвинения Куломбов в поддельности
всех необычайных явлений, которые происходили в Адьяре. Отчет призна-
вал все эти явления результатом мошеннических подлогов, совершенных
Еленой Петровной с помощью помощников и при посредстве проделанных от-
верстий и задвижных дверей. В таком виде результат следствия был
представлен Совету Общества психических исследований и, санкциониро-
ванный этим Обществом, был напечатан в его протоколах. Теперь, когда
прошло столько времени и когда выяснились все подробности этого про-
цесса, в котором на одной стороне были: явно обнаруженный подкуп (мис-
сионер Паттерсон не скрывал, что платил Куломбам за доставленные ими
письма, приписанные Е. П. Блаватской), подложные письма и, в качестве
единственных обвинителей, двое рассчитанных за дурное поведение слуг,
а с другой стороны свидетельства всех ближайших сотрудников Е. П. Бла-
ватской и Г. Олькотта, д-ра ф. Гартманна, Джеджа, Ледбитера, Броуна,
Домадара, Субба-Рао и др., большинство которых жило в адьярском доме,
затем - всеми уважаемых г-на Синнетта и генерал-майора Моргана, бывше-
го секретаря министерства по делам Индии господина Лэн-Фокса,* инжене-
ра Четти и др. вплоть до инспектора полиции и множества известных и
уважаемых индусов, которые все единодушно утверждали, что обвинения
мужа и жены Куломбов - ложь и вздорная клевета; когда все это знаешь,
является потребность узнать, как мог целый синклит ученых с известным
Майерсом во главе не усмотреть всей несостоятельности следствия, про-
изведенного Ходжсоном; как могли они не заметить, что все инение, на-
лагавшее на доброе имя обвиняемой позорное клеймо мошенничества, было
основано исключительно на показаниях двух лиц, которые сами признавали
себя за ее сообщников... Это осталось бы неразгаданной тайной, если бы
все дело не происходило в первой половине 80-х годов истекшего столе-
тия, когда материалистический гипноз в науке был настолько силен, что
все, недоступное проверке физических чувств, отвергалось как "не вы-
держивающее научной критики".
Суть дела состояла в том, что после отъезда Е. П. Б. и Г. Олькотта
из Адьяра в Европу, который состоялся 7 февраля 1884 года, оставшиеся
в Адьяре ближайшие сотрудники их в середине мая того же года порешили
удалить из дома экономку Куломб и ее мужа, которые надоели им своими
интригами, дурным характером и нечестностью. Взяты они были Еленой
Петровной из сострадания к их бедственному положению, а когда Е. П.
