- Уходите, - прогрохотало эхом.
Теперь все решали считанные минуты. Кеша сосредоточился - и выдал
в сенсоприемник точные координаты и номер родной зоны. Он даже
вспотел, мурашки пробежали под кожей спины.
- Полный вперед!
Бот вздрогнул. Снова раскалился добела. Начинался тяжкий путь
наверх. Системы радаров и щуп выбирали самую доступную дорогу. Но эта
дорога была адски трудна.
* * *
- Давно бы так! - торжествующе произнес Крежень.
И рухнул на пол. Удар Ивана был быстрее молнии. Он перешел в
ускоренный ритм. Теперь никто не мог помериться с ним быстротою
реакции. Мордовороты двигались как в замедленном кино. Но пули из их
пулеметов летели достаточно быстро. И потому Иван сразу же прыгнул под
стол, перекатился под ним, сшиб с ног Ганса Костыля и без раздумий
размозжил ему голову каблуком: такие гниды не должны жить! Второй
нырок под стол чуть не стоил ему жизни - луч желтого пламени разрезал
сам стол и два огромных кресла, они так и развалились, лишь потом
начали медленно тлеть, обрастая язычками пламени.
- Ну, держитесь, ребята! - выкрикнул Иван.
И из его ладони сверкающим лучом выскользнул широкий, обоюдоострый
меч. Первым делом бритвенный клинок настиг волосатого, тот пытался
утащить Гугов мешок, уже почти уполз во тьму. Но просчитался - голова
отлетела мячиком, покатилась к распростертому на полу седому Креженю,
да так и остановилась возле его плеча.
- Вот так!
Иван выскочил из зоны огня, перевернулся через голову и сразил еще
троих - они попадали перезрелыми грушами, будто только и дожидались
этого мига.
На улице загудели, завыли, заскрежетали полицейские вертолеты.
Надо было уходить из дома Луиджи Бартоломео фон Рюгенау, иначе будет
поздно. Иван подхватил мешок, сунул за пояс парализатор, рассек мечом
еще двоих и отпрыгнул к окну. Град пуль сразу вышиб стекло - бандиты
не прекращали огня, они почти поспевали за своей молниеносной жертвой.
Почти. Иван совсем ненамного опережал их. И этого хватало. Он сиганул
снова через стол, разрубил особо рьяного стрелка от макушки до
задницы, потом раздробил рукоятью череп его соседу, увернулся от
синего луча, снова прыгнул к окну. И, вышибая ажурную решетку, полетел
вниз, в сад.
- Прощай, Лучо! - прошептал он напоследок. И перешел в обычный
ритм. Сердце билось тяжко. За эти минуты он прожил год, а то и три.
Ничего! Он еще молод.
Он силен, умен, бесстрашен. Полиция для него пустое место.
Иван подождал, пока два первых взвода спецназовцев ворвутся в
пылающий дом, потом тихо прополз вдоль решетки, почти под ногами у
оставшихся стражей порядка и вывалился в узенькую запасную калитку.
Прочь из Венеции! Прочь!
Ивана неудержимо тянуло в Россию, в Москву. Но на далеком
Дубль-Биге его ждал Дил Бронкс и Гуг Хлодрик, если только он не улетел
на Землю. Прежде всего надо повидаться с друзьями. Надо наметить хоть
какой-то план, без него все превращается в пустую суету. И все же...
Иван не хотел кокетничать с самим собою, все же он продвинулся вперед.
И намного! Если раньше, после возвращения из Системы он тыкался, как
слепой щенок в чужие двери, то теперь он кое-что знает об этом мире,
управляемом выродками-дегенератами! Теперь он не слеп! А это уже
большой плюс. Правда, если Вторжение начнется раньше, чем он приступит
к серьезным действиям, грош цена всем его познаниям. Но он всего лишь
человек.
Иван неторопливо вышел на полутемную улочку меж старинными
каменными домами. Облака в высоком небе начинали алеть, скоро рассвет,
скоро будет совсем светло. Надо уходить. Он не любил брать чужое, даже
на время. Но что поделаешь, ни одного свободного дисколета. Ночь. Он
вскарабкался на крышу четырехэтажного готического особняка с
островерхими шпилями. И не ошибся. Прогулочный катерок старой модели
стоял, накренившись, на узенькой площадке - как они умудрялись
садиться на такую. Ну что же, выбора нет.
Прощай, Венеция!
Он шея над каналами, над мостиками и мостами, над крышами, шел
медленно, чуть покачивая короткими резными крылышками. А сердце ныло.
Теперь он никогда не прилетит сюда с легким сердцем. Тень старика
Луиджи будет преследовать его. Ну и что же, он заслужил это, он не
имея права оставлять наемника у этого добряка-забулдыги.
Время вспять не повернешь.
- Прощай, колыбель венедов!
Иван выключил обзор. Прозрачности в этой старушке не было, но
четвертного обзора вполне хватало. Он развернул катер и пошел в море,
по ослепительной дорожке восходящего солнца, он убегал от светила, он
не хотел сейчас света, у него болели глаза. И еще немного болел
локоть, задетый пулей. В пылу драки он не заметил ранения. Ничего
пройдет. Иван как закаленный рос-вед, познавший тайны тысячелетий, не
перевязывал рану, затянется сама. Он убегал от солнца. До стартовой
площадки было еще двести миль. Катер вернется назад, на родную крышу.
А он сам уже не вернется сюда. Ну и пусть. Иван не оглядывался. Он
думал о Сихане.
Крохотная площадка затерялась среди скал крохотного островка. Это
был один из самых дешевых космодромов Земли. Иван не мог позволить
себе прежней роскоши. Он потерял свою изумительную десантную капсулу.
И был теперь беднотой, босяком.
Четыреста монет. Что можно на них купить?!
- Доставочную кабину, пожалуйста! - попросил он
паренька-диспетчера, который был одновременно и кассиром, и всем
обслуживающим персоналом. Его пьяный папаша валялся под соседней
пальмой с бананом в одной руке и бутылкой рома в другой.
- Одноразового действия?
- Да.
- Смотрите не промахнитесь, месье!
Шутка была не самой удачной. Промахнувшегося могли и не подобрать,
в пространстве всякое случается. Но подобная шуточка, обращенная к
космодесантнику-смертнику, звучала вызывающе.
- Постараемся, - заверил Иван.
Оба левых двигателя выносной ступени заели на полпути, и он
выбирался на орбиту на двух правых, это была не очень хорошая примета.
Плевать! Иван спешил на Дубль-Биг! Старый коммерсант и большой
любитель астрономии Дил Бронкс давно его дожидался. Но дело не в нем.
Вечером того же дня Иван причалил к сверкающему боку бесподобной
космической станции своего приятеля. Дубль-Биг с каждой неделей
становился все краше. Он был просто бриллиантом Космоса.
Таёка встретила Ивана холодно.
- Эти мужланы на конюшне, - заявила она и ушла в свой отсек.
Чем-то они все провинились перед ней, подумал Иван. Но не будем
спешить с выводами - спокойствие и еще раз спокойствие. Он шел по
обшитым красным деревом коридорам станции, и шаги его гасли в глубоком
ковровом покрытии, на котором не было ни единой пылинки. Киберы робко
жались по стенам и углам, пропуская гостя. Иван на них не глядел.
В конюшню он ворвался вихрем, чуть дверь не слетела с бронзовых
старинных петель. И застыл столбом. Оба жеребца испуганно заржали,
закивали головами - левый, с черной подпалиной под сиреневым глазом,
захрипел, скаля большие зубы.
- А вот и Ваня пришел! - раздалось откуда-то сверху.
Иван поднял глаза. И ему вспомнился Хархан, темницы, цепи, сам он,
висящий вниз головой, "дозревающий".
Здесь висели сразу двое, висели без всяких извращений - головами
вверх, но зато спеленутые как младенцы.
- Сгинь, наваждение! - угрожающе прорычал один из висящих, в
котором Иван не сразу распознал Гута Хлодрика Буйного.
- Ты думаешь, это галлюцинация? - как-то растерянно спросил у Гуга
второй, явно сам хозяин станции.
- А то что же! - невозмутимо ответил Гут. - После двух недель
запоя! Синдром, старик, ничего не поделаешь.
- А я-то обрадовался, - обиженно протянул Дил. Был он опухший,
сизый, с разбитым широченным носом. Даже бриллиант в переднем зубе
поблескивал тускло.
- Сгинь, синдром! - повторил Гут помягче. Потом повернул голову к
собрату по несчастью и пояснил: - Косточки Ванюшины давно уж сгнили на
гадской Гиргее. Эх, и мне там положено лежать, старому подлецу! - Он
снова уставился на вошедшего и уже без угроз, умоляюще попросил: -
Сгинь отсюда!
Иван без лишних слов подошел ближе. Сверкающий меч отразил сразу
все восемь светильников-канделябров, украшавших стены конюшни. Лезвие
меча выглядело устрашающе.
- Убивать пришел, - сделал вывод Дил Бронкс и тут же перестал
виновато улыбаться.
- Есть за что, - мрачно заключил Гут Хлодрик. - Ну, давай, руби
башку! Не жалко!
Иван подпрыгнул, полосанул по пластиконовым бинтам чуть ниже
стропил - и Дил Бронкс живым мешком шмякнулся на сено.
- Промазал! - заключил Гут Хлодрик.
- Да чего ты мне голову морочишь, - заверещал во всю глотку негр.
Он уже радостно скалил зубы и бешено вращал своими огромными белками.
- Это же Ванюша, настоящий! Ваня, развяжи, дай я тебя поцелую!
- Настоящий?! - носорогом взревел Гут.
Иван разматывал бинт, высвобождал Дила, одновременно похлопывая
его по спине и плечам, будто пытаясь убедиться, что он цел и невредим.
По щекам полуседого негра текли слезы.
- Неужто вернулся?! Это чудо! - тараторил он без умолку. - Я
всегда верил, что ты вернешься, Иван, я знал это точно, у меня нюх,
чутье, оно меня никогда не подводит! Ну дай же я тебя обниму!
Дил Бронкс набросился на Ивана с объятиями, плача от радости и
боли, сведенные руки и ноги кололо тысячами игл - еще бы, столько
провисеть связанным!
- Погоди! - Иван отстранился. - Погоди немного!
Он подошел к молчаливо висящему Гуту. Поднял меч.
Но тот предупредил сразу:
- Меня лучше не освобождай, Иван!
Лицо у Гута было надутое, злое.
- А что такое? - спросил освободитель.
- Прибью!
- Кто старое помянет, тому глаз вон! - весело оскалился Дил
Бронкс.
- А кто забудет, - прохрипел Гут, - тому оба долой! Он меня
подставил! Ребят положил! Спроси у него - сколько душ загубил?!
Дил покорно повернулся к Ивану.
- Сколько?
- Всех, - ответил тот, - ушли кроме меня трое. Цай и Ливадия
где-то на Земле. А Кеша Мочила остался там. Ему не выжить одному, это
точно. Так что Гут прав, почти всех положил. Но не я затевал это дело!
- Тебя никто не просил совать в него свой нос! - закричал
взбешенный Гут. - Положил их ты, а перед Господом Богом за их души
буду отвечать я, понял?!
- Понял, - ответил Иван. И взмахнул мечом.
Гут упал на сено, покатился под ноги жеребцам.
- Может, не развязывать его? - засомневался Дил. - Натворит еще
чего...
- Развяжи!
Иван вобрал меч в рукоять, и она послушно скользнула по руке
вверх. Эта встреча должна была случиться, избегать ее он не вправе, он
знал, на что шел, когда переправлял Гута на Землю.
Дил нарочно медлил, еле-еле шевелил руками, распутывая
великана-викинга. Оба были трезвы до умопомрачения, о галлюцинациях
речи больше не шло.
- О-о! Кого я видеть! Ванья!
В распахнутой двери появилась угловатая фигура Сержа Синицки. Серж
стоял, широко разведя свои длинные руки, но не делая ни шага вперед.
Гуг Хлодрик, освободившийся от пут, встал, набычился. Он был
багров от ярости - накипело, накатило, поднялось к голове наболевшее.
- Иди сюда! - прорычал он.
Иван покорно подошел.
И тут же отлетел на десять метров, дальше не дала стена, в которую
он врезался спиной. Удар Гута был не столь быстр, сколь силен и мощен.
Серж Синицки развел руки еще шире.
- О-о, загадочний рюсски дюша-а! - протянул он, закатывая глаза.
* * *
Кеша узнал родную зону еще на подступах. Даже сердце заныло. Не
думал, что придется вот так свидеться. Вся связь зоны была подавлена
