дворцовый переворот. Штеттин называет себя Первым Гражданином и преемником
Мула. О Муле вспоминают с благоговением: он был добрым монархом. Его
дворец берегут, как святыню, ничего там не трогают и никого не впускают
туда без особого разрешения.
- Ну и что?
- Вы можете объяснить, отчего это происходит? В наше время ничего не
делается без причины. Что, если дело не только в доброй памяти о Муле?
Что, если это подстроено Вторым Фондом? Что, если результат пятилетних
поисков Мула...
- Чепуха!
- Почему? Второй Фонд все время прячется и старается не вмешиваться в
политику. Для нас естественно было бы разрушить дворец или, по крайней
мере, уничтожить свидетельства событий. Второй Фонд - государство
психологов. Они все Селдоны, все Мулы, они идут к цели окольными путями.
Они не станут ничего разрушать или уничтожать, если окажется возможным
создать у людей нужные им умонастроения. Как вы считаете?
Ответа не было, и Антор продолжал:
- Вы, Мунн, сможете добыть информацию, которая нам нужна.
- Я? - взвизгнул Мунн.
Он затравленно оглянулся вокруг и заторопился:
- Нет, я не могу этого сделать. Я не человек действия, не герой
приключенческого романа. Я библиотекарь. Я могу помочь вам в библиотеке,
но летать в космос неизвестно зачем, как Дон Кихот...
- Послушайте, - мягко настаивал Антор, - мы с доктором Дареллом долго
совещались и решили, что лучше вас никто с этим не справится. Вы
библиотекарь? Великолепно! Ваше поведение будет вполне естественным. Вы
интересуетесь жизнью Мула, собрали о нем целую библиотеку. Никто не
удивится, если вы захотите узнать о нем больше. Если вы попросите
разрешения на посещение дворца, вас ни в чем не заподозрят. Более того, у
вас есть собственный одноместный корабль. Всем известно, что отпуск вы
проводите на других планетах. На Калгане вы еще не были. Вам нужно всего
лишь полететь туда и вести себя, как ни в чем не бывало.
- В-вы хотите, чт-тобы я п-пошел к Штеттину и с-сказал: "Господин
П-первый Гражданин, п-позвольте мне п-посетить дворец Мула"?
- Почему бы и нет?
- Потому, что он не позволит!
- Если не позволит, вы вернетесь к нам и мы придумаем что-нибудь
другое.
Мунн чуть не плакал. Как он ни сопротивлялся, его все же втравили в
ненавистное ему дело. Напрасно он бросал на товарищей умоляющие взгляды:
никто не хотел помочь ему выпутаться.
В этот вечер в доме доктора Дарелла было принято два решения. Одно из
них приняли в лаборатории пятеро мужчин. Оно предписывало Хомиру Мунну в
первый же день отпуска отправиться на Калган. Второе, неправомочное,
решение было было принято таким же неправомочным членом совещания, после
того как он спрятал под подушку звукоуловитель и приготовился ко сну. О
сущности этого решения мы пока умолчим.
10. КРИЗИС НАДВИГАЕТСЯ
Во Втором Фонде прошла неделя, и Первый Спикер вновь улыбнулся
Ученику.
- Очевидно, вы плодотворно поработали, иначе вы не были бы исполнены
такого гнева.
Ученик припечатал ладонью стопку исписанной бумаги, которую принес с
собой, и спросил:
- Вы уверены, что поставили передо мной реальную проблему?
- Все предпосылки верны. Я ничего не исказил.
- Что ж, придется смириться с результатом, хотя мне очень не хочется
этого делать.
- Не могу вас ничем утешить: история не станет считаться с вашими
желаниями. Ну, расскажите, что вас так обеспокоило? Нет, отложите расчеты
в сторону, я просмотрю их позже. Изложите ваши мысли словами. Я хочу
оценить, насколько глубоко вы проникли в суть проблемы.
- Что ж, Спикер... Становится очевидным, что в психологии ученых
Первого Фонда произошла значительная перемена. Пока жители Первого Фонда
знали, что План Селдона существует, но не знали, в чем он заключается, они
были сомневающимися оптимистами. Они верили, что успех обязательно придет,
но не знали, когда и откуда. Они пребывали в постоянном напряжении, чего и
добивался Селдон. Можно было рассчитывать, что Первый Фонд будет работать
с максимальной отдачей.
- Сомнительная метафора, - сказал Первый Спикер, - но я вас понимаю.
- Сейчас в Первом Фонде узнали о существовании Второго. Люди
догадываются о его роли. Они знают, что за каждым их шагом кто-то следит,
и надеются, что этот кто-то не позволит им оступиться. Они отказались от
борьбы и плывут по течению. Простите, еще одна метафора.
- Ничего, продолжайте.
- Отказ этих людей от борьбы, их растущая инертность, ширящиеся среди
них упадочные и гедонистические настроения означают крах Плана Селдона.
Нельзя помогать Первому Фонду, он должен развиваться самостоятельно.
- Это все?
- Нет. Я описал реакцию большинства. У некоторого, довольно
значительного, меньшинства, наша опека вызывает протест. Это следует из
теоремы Кориллова.
- Да, да, знаю.
- Простите, Спикер, трудно обойтись без математики. Как бы то ни
было, Первый Фонд не только перестал развиваться, но какая-то его часть
стала активно действовать против нас. Против нас!
- Теперь все?
- Остается еще один исход, вероятность которого сравнительно
невелика.
- Отлично. Что это за исход?
- Пока энергия Первого Фонда была направлена на борьбу с Империей,
пока его врагами были массивные и неуклюжие обломки прошлого, Первый Фонд
развивал в основном физику. Теперь, увидев соперника в нас, они могут
постараться изменить свою ориентацию, то есть, стать психологами.
- Это уже произошло, - спокойно сказал Первый Спикер.
Ученик побледнел.
- Это конец. Это главное расхождение с Планом. Зачем я стал
кандидатом в Спикеры! Я бы этого не знал!
- Вы чувствуете унижение, молодой человек, - заговорил Первый Спикер,
- оттого, что, оказывается, знаете и понимаете не так много, как вам
казалось. Вы считали себя одним из хозяев Галактики, а оказалось, что вы
на грани краха. И вы проклинаете оранжерею, в которой вас воспитывали, и
воспитателей, которые пичкали вас иллюзиями. Это вполне естественно.
Когда-то я испытал то же самое. И все же, поверьте, это необходимо. Мы
могли бы сказать вам правду раньше и уберечь вас от потрясения, но тогда у
вас не было бы желания усваивать знания и оттачивать логику. Вы не увидели
бы того единственного шанса, который видите теперь. Неужели вы не нашли
выхода?
- Нет, - Ученик безнадежно опустил голову.
- Неудивительно. Слушайте, молодой человек! Выход есть. Вот уже
десять лет мы идем по этому пути. Он не вполне приемлем, но лучшего нет.
Этот путь связан с низкими вероятностями, опасными предприятиями. Иногда
приходится учитывать реакции отдельных людей, хотя психостатистика
бессмысленна в применении к отдельным людям.
- Что-нибудь получается? - выдохнул Ученик.
- Пока ничего сказать нельзя. В настоящий момент ситуация стабильна,
но существует вероятность (что идет вразрез с принципами психоистории),
что действия отдельной личности могут ее дестабилизировать. Мы держим под
контролем некоторое число людей, чьи действия могут повлиять на ситуацию.
У нас есть агенты в Первом Фонде. Однако, они действуют строго по
инструкции, им запрещено импровизировать. Не объясняю, почему: вы должны
это понимать. Теперь главное: если это обнаружится, не только творение
Селдона будет уничтожено, но и мы с вами. Мы будем уничтожены физически.
Так что предложенное нами решение не самое лучшее.
- Я не рискнул бы называть это решением. Это отчаянные полумеры.
- Нет. Согласитесь, это разумные полумеры.
- Когда наступит кризис, Спикер? Когда мы узнаем, победили мы или
погибли?
- Не позже, чем через год.
Ученик подумал и кивнул.
- И все же хорошо, что я об этом узнал, - сказал он, прощаясь со
Спикером за руку.
Ученик ушел. Первый Спикер подошел к окну и задумался, глядя на
звезды. Год пройдет быстро. Будет ли кто-то из наследников Селдона жив
через год?
11. БЕЗБИЛЕТНЫЙ ПАССАЖИР
Прошел месяц. Началось лето. Начало лета - это не наступление теплой
погоды, это время, когда Хомир Мунн составляет годовой финансовый отчет и
инструктирует присланного заместителя. В прошлом году прислали совершенно
безответственного человека. Это время, когда Мунн готовит к полету свой
маленький корабль "Юнимара", названный в честь героини романтического
эпизода, произошедшего с Мунном двадцать лет назад.
Хомир Мунн улетал с Термина в мрачном настроении. Никто не пришел в
космопорт проводить его. Это выглядело бы подозрительно, потому что его
никогда никто не провожал. Мунн понимал, что все должно быть, как в
прошлые годы, и все же ему было обидно. Он, Хомир Мунн, рискуя жизнью,
пошел на эту возмутительную авантюру, а его бросили одного.
Мунн ошибался, думая, что его бросили одного. Когда ошибка Мунна
обнаружилась, на "Юнимаре" и в доме доктора Дарелла поднялся переполох.
Первой ошибку обнаружила Поли, горничная Дареллов, недавно
вернувшаяся из отпуска. Топая и охая, она побежала вниз по лестнице.
Увидев доктора Дарелла, она некоторое время пыталась выразить свои чувства
словами, но, осознав свое бессилие, сунула ему в руки листок бумаги и
какой-то предмет кубической формы.
- Что случилось, Поли? - спросил доктор, неохотно принимая из рук
горничной письмо и кубик.
- Она ушла!
- Кто?
- Аркадия!
- Как так ушла? Куда ушла? О чем вы говорите?
- Не знаю! - Поли топнула ногой. - Ушла, и все! Взяла чемодан,
кое-какие вещи, оставила письмо и ушла. Что вы стоите, доктор? Прочтите
письмо! Ох, уж эти мужчины!
Доктор Дарелл пожал плечами и развернул письмо. Письмо оказалось
коротким. Написанное изящным почерком транскриптора, оно заканчивалось
собственноручной корявой подписью дочери.
"Дорогой папа!
Я не решилась прощаться с тобой лично. Я расплакалась бы, и тебе
пришлось бы краснеть за меня. И вот, я пишу письмо, чтобы сказать, что
буду скучать о тебе, хотя мне предстоят замечательные каникулы в обществе
дяди Хомира. Я буду хорошо себя вести и скоро вернусь. Оставляю тебе одну
вещь, очень дорогую для меня.
Твоя любящая дочь Аркади."
Доктор перечел письмо несколько раз, с каждым разом становясь все
бледнее.
- Поли, вы читали это? - спросил он сухо.
Поли перешла в наступление.
- Я не виновата, доктор! Сверху было написано "Поли", откуда же я
знала, что письмо адресовано вам? За все время, что я работаю у вас, я ни
разу...
- Ладно, ладно, Поли, - примирительно заговорил доктор. - Я не об
этом. Просто хотел удостовериться, что вы понимаете, что произошло.
Доктор напряженно размышлял. Нет, нельзя приказать Поли забыть о
случившемся. Во-первых, для Второго Фонда не существует понятия "забыть",
а, во-вторых, подобное распоряжение подчеркнет важность случившегося и
произведет противоположный эффект.
- Поли, вы ведь знаете: Аркадия - девочка с причудами. Она так
романтически настроена. С тех пор, как я пообещал устроить ей во время
каникул космическое путешествие, она сама не своя.
- Почему мне ничего не сказали об этом путешествии?
- Мы обо всем договорились, пока вы были в отпуске, а потом забыли.
Вот и все.
Поли переключила всю свою энергию на возмущение.
- Это у вас называется все? Девочка поехала с одним несчастным
чемоданчиком! Ей нечего будет надеть! Кто ее покормит? Когда она вернется?
- Успокойтесь, Поли! На корабле есть все необходимое. Мы обо всем
