улыбка. Меч в его руке птицей порхнул к горлу Агаты, опутывая её паутиной
выпадов, раскруток, "смерчей", "цветков" и прочих ухищрений фехтования на
тяжёлом оружии.
Она отступала шаг за шагом; вся покрытая потом, Агата отбивала удары -
хотя вернее будет сказать, что их отбивал сам Деревянный Меч. Дану
растворилась в золотистом свете его силы, полностью отдалась ему, вручив
Мечу собственную жизнь.
Замеревший у стены мальчик смотрел на бои точно зачарованный.
Император наступал. Иногда Агате казалось, что ее щадят. Уже пробившие
защиту удары останавливались, лишь слегка касаясь доспеха. Что происходит?
Жалкий хуманс, двуногий говорящий скот, смеет показывать ей, что щадит
ее?! Сейчас он за это поплатится!
Гневные, исполненные ярости мысли как бы вне ее собственного разума.
Однако они помогали - она отражала удары.
Все, больше отступать нельзя. Она сразит сто, она не может проиграть,
что такое обычный стальной клинок, пусть даже и выкованный гномами, против
великого и непобедимого Деревянного Меча, творения древней,
непревзойдённой до сих пор высокой магии Дану?!.
Её клинок внезапно обрел подвижность и стремительность змеи. Выпад!
Еще! И ещё! Император отступает, он пятится, на лице - изумление,
смешанное с ужасом. Его клинок неловко поднимается для защиты, и Агата,
крутнувшись, со всей силой обрушивает Деревянный Меч на незащищённую шею
своего противника.
Голова Императора взлетает в воздух. Фонтан крови окатывает Агату с
ног до головы; тело хуманса валится под ноги победительнице-Дану.
Агата поставила ногу прямо на вычеканенного василиска. Гордый герб
Империи под пятой Thaide Дану - какой символ!
Руки мёртвого хуманса были широко раскинуты, Из обрубка шеи ещё
вытекала кровь. Голова откатилась далеко в сторону, куда-то отлетел и
меч...
- Вот и конец тебе, надменный, - произнесла Агата, отчего-то, правда,
не ощущая в себе никакой радости. Эти глаза... тёплый огонёк в самой их
глубине... Никто и никогда не смотрел на нее так. Дану ее отряда
преклонялись перед своей Thaide, возжелать её - пусть даже самым
возвышенным образом - было страшнейшим кощунством.
Агата вздохнула, опускаясь на корточки возле обезглавленного тела. Не
помогли тебе, хума... человек, Император без имени, ни прочные доспехи, ни
длинный меч, ни умение боя, куда как превосходящее скромные таланты самой
Сеамни. Деревянный Меч сразил тебя. Так будет и со всей твоей расой...
Она не успела понять, откуда взялась эта острая, непереносимая,
раздирающая боль между лопаток. Страшный, весь покрытый чёрной кровью, меч
Императора высунул стальное остриё из груди Агаты, с легкостью пробив
доспех и сзади, и спереди.
- 0-ох... - Лёгкие захлебывались кровью. Невесть откуда взявшаяся, она
текла по лицу, струилась из-под волос, её источали глазницы; уже валясь на
бок, Агата сумела обернуться - последнее нелепое желание взглянуть на
убившего её.
Мальчик твердо держал эфес тяжеленного меча крошечной детской
ручонкой. Второй он стирал с симпатичной мордашки кровавые брызги.
-Ты... убил... меня... - изумленно прошептала Агата.
И в тот же миг, дёрнувшись, словно от давно забытого хлыста господина
Онфима, открыла глаза, вернувшись к реальности.
Отряд Дану стоял, с изумлением и ужасом глядя на свою Видящую. Снег
вокруг Thaide был весь ал от крови, хотя сама Сеамни оказалась цела и
невредима. Чувствуя, что теряет рассудок, Агата выхватила Деревянный Меч -
на лезвии запеклась чужая кровь.
Император с трудом вынырнул из забытья. Перед ним медленно угасало
изображение в зеркале - растерянная девушка-Дану в окружении своих воинов.
Очень болела шея. Казалось, Деревянный Меч и в самом деле снес голову.
- Мой повелитель... - негромко окликнул его знакомый голос.
- Всё в порядке, Фесс. Всё в порядке. Благодарю тебя. Это было
необходимо. Теперь я знаю ее имя. Да, да, это та самая девочка... Хотел бы
я знать, как ей удалось выжить.
- Но... что же теперь, мой Император? Войско волнуется. Граф Тарвус
недавно приходил вместе с легатом Клавдием. Легионы ненадежны, все, кроме
Первого и дружины самого князя. Мы не можем больше ждать, повелитель. Надо
выступать.
Император пристально взглянул на Фесса.
- Ты даешь хорошие советы, Фесс. Не знаю, откуда ты родом, и знать не
хочу - если только ты сам не расскажешь; но ты прав, нам нельзя
задерживаться здесь. Придётся рискнуть и начать бой с Дану, тогда вся
ненависть Иммельсторна обратится против нас одних. Пусть стража позовет
Клавдия и графа. Выступаем немедленно!
Акциум насторожился. Они с Тави вновь, в который уже раз за последние
дни, спустились вниз, в подземелье. Полумёртвая тварь лежала, ни на йоту
не поменяв положения. Однако что-то в ней неуловимо изменилось; Тави
готова была поклясться, что на уродливой морде появилась сколь злорадная,
столь и зловещая ухмылка. Однако волшебник лишь отрицательно покачал
головой.
- Беда пока ещё далеко от нас, Тави. Наши дорогие гости решили вновь
попробовать крепкость ратей Семицветья. Это ещё не настоящий прорыв,
скорее - отвлекающий манёвр. Они ждут, что сделаем мы с тобой; главный их
удар последует здесь. У них что-то пошло наперекор всем планам; я бы
дорого дал за то, чтобы узнать, что же именно. Нет, дорогая Тави, нам с
тобой пока рано облачаться в броню. Не будем тратить силы. Даже если
козлоногие сокрушат оборону Радуги - в чём я лично сомневаюсь, - им
придётся встретиться с нами. Будем ждать.
- Но, учитель... все эти явления... знамения... Акциум помрачнел.
-Да, знамения... ты права. Я не уделил этому должного внимания... Не
знаю даже, что и сказать.
- Летит саранча, - с тихим отчаянием произнесла Тави. - Саранча -
зимой! Тучи саранчи. Я сама видела...
- Я тоже, - хмуро отозвался волшебник.
- Летит и, когда садится, пожирает лес, голые ветки, даже колючки
сосен и елей. Остаются только пеньки. Я сожгла три такие тучи... но
сколько пролетело в стороне от нас? Десятки? Сотни? Тысячи?.. -
Чувствовалось, что Тави готова вот-вот разрыдаться.
Акциум подошёл, бережно обнял за плечи.
- Не надо плакать, девочка. Я понимаю. Исполняются пророчества о
приходе Спасителя, над которыми ты привыкла смеяться. Но... тут мы
бессильны.
- Я видела сон. - Тави внезапно оторвала от груди Акциума залитое
слезами лицо. - Сон, в котором... вновь терзала мёртвого священника.
Учитель, а что, если это и был Последний Грех?
- Ты что, ты что! - замахал руками маг, даже оттолкнув от себя
девушку. - Надо ж придумать такое! Если уж тебе угодно верить в Последний
Грех, это мог быть банальнейший адюльтер какого-нибудь повесы. Или мелкий
воришка, укравший пирог с лотка. Да всё что угодно! В Северном Мире
мириады людей. Как ты можешь утверждать такое?! Выбрось из головы,
слышишь? У нас с тобой есть дела поважнее. У нас - не сказки и
пророчества. У нас - зримый, осязаемый враг. Давай думать о нем, девочка.
- Я постараюсь, - уныло сказала Тави.
***
Гномы не теряли времени даром. Они по-прежнему смеялись над охватившим
хумансов ужасом. Как и Дану, войско Каменного Престола перестала
отвлекаться на взятие мелких городов. Их ждал Мельин! А трусливыми
людишками гномы займутся на обратном пути, когда будут расчищать себе
дорогу к Хребту Скелетов - разумеется, после того, как расправятся с тем
загадочным врагом, которого теперь чувствовали не только Сидри и
волшебники, но все до единого гномы, сколько их насчитывалось в войске.
Туда, туда, скорее! Каменный Престол и всё Подгорное Племя ждет
известий о решительной победе, о ниспровержении силы семи Орденов и о
гномьем штандарте над императорским дворцом Мельина. Так сказано в древних
книгах и так будет. Ни один истинный гном не усомнится ни на миг.
Однако, когда широкий и ровный Поясной Тракт вывел их к вожделенным
башням и укреплениям вражьей столицы, гномы только и смогли, что разинуть
рты.
Сидри стоял точно поражённый громом. Что это? Какая сила нанесла удар
первой, лишив Подгорное Племя чести, славы и сладостной, веками
готовившейся мести? Кто выжег весь Чёрный Город, кто обратил в руины
Белый?
Наполовину занесенные снегом развалины никто не охранял. Никого
живого, даже бродячих псов, тут не осталось. Гномы осторожно перебрались
через стену - идти через распахнутые ворота отчего-то никто из них не
рискнул.
Это было место, где Смерть сплясала от души, наверное, один из лучших
своих танцев. Подземные воители то и дело натыкались на обгоревшие скелеты
- их было так много, что невольно закрадывалась мысль:
а не погибли ли так все населявшие Мельин?
Едва порывшись в развалинах, гномы без труда обнаружили богатую
добычу. Немало золота и серебра - все в имперской монете; самоцветы, не
многим уступающие сокровищам Каменного Престола. Никто не охранял даже
императорский дворец, никто не позарился на его сокровища. Город казался
проклятым.
Невольно гномы попятились. Здесь было нечего делать, некому мстить и
не над кем торжествовать победу. Добыча была неплоха, под снегом наверняка
крылось в сотни раз больше случайно найденного золота, по ни один гном не
горел желанием хоть сколько-нибудь задержаться на мрачном пепелище.
Пропади оно пропадом, это золото! Здесь чувствовалось присутствие духов,
призраки непогребённых бродили неприкаянно вокруг развалин, навевая
смертную тоску и чёрное отчаяние.
Сидри с кучкой самых отважных водрузил-таки штандарт Каменного
Престола на самом высоком шпиле императорского дворца - но и исполнение
самой заветной мечты Подгорного Племени не вызвало никакого восторга.
Воины мрачно и дико смотрели на жалко обвисшее в зимнем безветрии знамя.
Никто не потрясал секирами, не издавал победных кличей; в совершённом не
было чести, оно чем-то напоминало некрофилию - словно целое войско
совершило гнусное и противоестественное насилие над трупом.
Бросив развалины на произвол судьбы, гномы двинулись прочь - по
чёткому следу многочисленного имперского войска, туда, где их ждал
по-прежнему остававшийся неведомым враг.
ГЛАВА 16
Саранча летела на север. В точности как и предсказывали Книги
Спасителя. Многие в легионах, даже те, кто не носил под рубахой заветного
косого креста, невольно вспоминали Символ Веры. Многие поспешно крестились
- в первых попавшихся храмах, каялись и исповедовались. Священники не
отказывали никому. Дружины оставшихся верными баронов таяли с каждым
часом. Да и сами бароны смотрели на Императора расширенными от ужаса
глазами. Не было никакого смысла грозить им или даже казнить. Если завтра
этот мир прекратит своё бытиё, что может напугать человека сегодня?
Легионы тащились сквозь буран медленно, еле-еле, и тоже таяли.
Император молча выслушивал отчаянные доклады легатов и центурионов.
Оставалось надеяться лишь на то, что встреча со старым врагом подхлестнёт
легионеров.
Со складов доставили мясо и вино. Император объявил днёвку.
Изглоданный саранчой мёртвый лес пошёл на дрова. Высокие костры заполыхали
неестественно ярко, словно прообразы тех великих пожаров, что вспыхнут,
когда Он решит погрузить наконец разочаровавший Его мир в огненную
очистительную купель.
Было выдано жалованье. Нашлись маркитанты и шлюхи, что стремились
заработать даже в эти дни. Легат Клавдий только и мог, что в отчаянии
ругаться - такого падения всех уставов он не видел ещё никогда.
