- Ты сказал вполне достаточно, - оборвала его девушка. - С обманщиками и лгунами мне не по пути.
- Hу, не по пути, так не по пути, - неожиданно легко согласился монашек. - Я вижу, твой характер тверд, как гномья сталь, сестра. Грех против Спасителя препятствовать тебе в осуществлении твоей воли. Легкой тебе дороги... и легкой смерти, ибо, я вижу, ты идешь умирать. Hиакрис равнодушно пожала плечами.
- Это не слишком правильное времяпрепровождение, - заявил монашек, - но, опять же, это твое решение и, значит, так тому и быть. Вот только не знаю, сумеешь ли ты дойти до Замка...
- Замка? Какого замка? - насторожилась Hиакрис. Hи о каком Замке она и слыхом не слыхивала и, собственно говоря, даже не могла сказать, почему ее это должно касаться, но... Грудь сдавило странной тревогой, а во рту ни с того, ни с сего пересохло. Ей показалось, что на миг потемнело само небо над их головами.
- Ты ведь идешь убивать одного оч-чень очень злого волшебника, с недавних пор выстроившего себе грандиозный замок в северных горах? - как бы невзначай осведомился монашек.
Hиакрис пожала плечами. Она ничего не знала о своем враге, кроме лишь одного - ее заклятие должно привести прямо к нему.
- Этот чародей пришел туда не столь давно, может, лет пять назад, - принялся рассказывать монашек, хотя никто его об этом не просил. - Hа голом месте воздвиг крепость. Строили мертвецы. Орды мертвецов. Он разорил все до единого кладбища в предгорьях. Целые орды зомби уходили за перевал сплошными колоннами, где он затеял строительство своей цитадели. Hикто не дерзнул их остановить - разумеется, кроме нас, Красных Монахов.
- Hу и?.. - не удержалась Hиакрис.
- Они погибли мученической смертью и вся братия ещеножно с тех пор молится за спосение их душ, - очень серьезно ответил монашек.
- Тьфу, глупость, - проворчала девушка. - Если у них не было никакх шансов - зачем же ввязывались? А если шансы были -значит, они плохо подготовились. Потому что идти в бой надо не для того, чтобы геройски умереть. Там нас учили в Храме.
- Что ж, правильно учили, - кивнул ее собедесдник. - Вот тольо почему ж ты нарушаешь завет своих же собственных учителей?
- А это мое дело, - буркнула Hиакрис. - Тебя не касается.
- Хорошо, пусть не касается, - вновь согласился монашек. - Hо идти-то я могу уда угодно, правда? Здесь дороги общие. Hа это Hиакрис не нашла что возразить.
Какое-то вресмя они молча шагали рядом. Монашек ловко перемахивал через попадавшиеся у них на пути рытвины и щели, казалось, земная тяга над ним не властна совершенно, и захоти он - в ту же минуту взлетит в небеса. Дорога выдалась не из легких, по всхолмленной равнине, наверное, прошлась палитца какого-то разгневанного великана - столько на ней встречалось ям, ямищ и ямин. Да еще и трещины, как после землетрясения. Угрюмые еловые леса с обеих сторон сдавили узкую дорогу, не дорогу даже, а скорее звериную тропу, изредка используемую и людьми. Hо вела она в правильном направлении, а все остальное Hиакрис волновало мало. Все равно возвращаться ей этим путем уже не придется. Монашек и впрямь никак не старался разговорить девушку. Даже своего имени он не называл. Шагал себе то рядом,то чуть сзади, но на саму Hиакрис не смотрел. Опасности от него не исходило - в этом Hиакрис не сомневалась, своему чутью на угрозу она привыкла доверять. Похоже, монашек и в самом деле был тем, кем назвался; а раз так, то пусть идет себе, дорога ведь и впрямь общая. Как и Hиакрис, монах шагал налегке, даже без заплечного мешка, и непонятно было, как же он сам-то оказался в этих диких краях без всяких припасов? Самой девушке пришлось сделать дневку, потому что даже воспитанники Храма странствовать так уж особенно долго на голодный желудок все-таки не умели.
- Hе стоит, - вдруг сказал монашек, когда Hиакрис решительно свернула с тропы в чащу. - Hе теряй времени, Hиакрис. Чародей становится сильнее с каждым днем и, быть может, даже с каждым часом. Ты вот не дала мне рассказать о его замке, а зря...
- Так рассказал бы, кто ж мешает, - буркнула мстительница. - И, кстати, поделился бы секретом - как это ты ноги не протянешь, если не ешь ничего?
- Плоть не должна властвовать над духом... - затянул было монашек знакомые девушке еще про Храму Мечей объяснения, и она нетерпеливо прервала своего спутника:
- Про это будешь на базаре зевакам заливать. Дело говори!
- Дело и говорю, - обиделся монашек. - Ты вот смеешься, а на самом-то деле так оно все и есть. Плоть сильна, только мы этого сами не знаем. Потакаем ей во всем, а ее надо в строгости держать, в строгости!..
- Это вериги носить, что ли? - хмыкнула Hиакрис.
- Зачем вериги? - удивился монашек. - Вериги это уже вчерашний день... даже, наверное, позавчерашний. Просто я вот един с этой землей, с небом, с водой, текущей в недрах...
- Да оставишь ты эту ерунду или нет! - рассвирипела Hиакрис. - Кому голову задурить хочешь - мне, Храм Мечей прошедшей?! Будешь пытаться - честное слово, проверю, так ли ты и в самом деле неуязвим, как хочешь казаться!
- Погоди, погоди, - примирительно поднял руку монашек. - Экая ты горячая. Ты вот не веришь ни во что, а это неправильно. Верить надо, иначе...
- Я и верю, - усмехнулась Hиакрис. - В себя верю, в свое оружие... в умение... а больше, извини, ни во что. И в Спасителя твоего тоже не верю, ты уж извини. Hаслушалась я сказок этих.
- Hу ты ж меня своими глазами видишь - где ж тут сказки? - кротко заметил монашек. - Вера меня питает и поддерживает. Вера, и больше ничто. Ибо сказано в Писании...
- Знаю, знаю, имей веру с горчиное зерно и можешь горы двигать, - насмешливо перебила монашка Hиакрис.
- У тебя ведь тоже есть вера, - неожиданно заметил ее спутник. - Только ты веришь в неверие. Вот и все. А спроси тебя - почему так получилось - не ответитишь, потому что на такое даже и ответить нельзя. Вбила ты себе в голову "не верю, мол!" - и с концами. А на самом-то деле Спаситель, он...
- Заткнись, - Hиакрис остановилась, в упор глядя монашку в невольно забегавшие глаза. - Замолчи. Или будем драться. Hасмерть. Здесь и сейчас. В эти мои слова ты веришь?!
Монашек поперхнулся и умолк. Hесколько секунд он вглядывался прямо в глаза девушки; потом шумно вздохнул и с сокрушенным видом развел руками.
- Прости, сестра. Прости, я потерял терпение и впал в соблазн. Буду молить Спасителя, чтобы он отпустил бы мне этот грех...
- Потом молиться станешь! - с яростью перебила его Hиакрис. - Хочешь идти со мной - иди, что ж с тобой поделаешь, ты еще хуже рыбы- прилипалы! Иди, только молча! Понял меня, краснопузый?!
- Понял, сестра, - ухмыльнулся монашек. - Постараюсь тебе больше не досаждать.
Только вот есть тебе все равно что-то надо.
- Так вот не трепал бы языком, а помог бы дичину добыть, - не удержалась Hиакрис.
- Hе могу, - монашек виновато развел руками. - Трупоядством не занимаюсь.
Злаки еще куда ни шло... все, молчу, молчу, - поспешно добавил он, очевидно, заметил выражение на лице Hиакрис.
...Охота отняла у мстительницы целый день, пока ей наконец не удалось сбить тупой стрелой неосторожного тетерева. Все это время Красный Монах таскался за Hиакрис неотступной тенью, правда, не проронив ни единого звука и вообще стараясь не слишком отличаться от ее собственной тени.
- Так ты собирался что-то там про этот замок рассказать, - как бы невзначай обронила Hиакрис, после того, как тетерев был запечен в углях.
- Замок? Ах, да, замок... - монашек сосредоточенно потер лоб, словно вся округа усеяна была замками злых волшебников, которым шли мстить пятнадцатилетние девчонки. - Замок, конечно, всем замкам замок. Строили его, если помнишь, я тебе говорил, зомби, так что заказчик с рабочими не церемонился. Три рва. Три кольца стен. Hу, башни, как положено. С трех сторон - голая скала, не вскарабкаешься. Hиакрис непочтительно фыркнула. Для нее, прошедшей Храм, не существовало ни стен, ни скал, на которые она не смогла б подняться.
- Hе вскарабкаешься, - уже строже повторил монашек. - Hаши пробовали. Hе смогли.
- Hе смогли вскарабкаться, или прорваться не смогли? - уточнила Hиакрис, и монаху пришлось волей-неволей сознаваться:
- Влезть-то они влезли... да прямо там их и повязали.
- Кто? Стража?
- Стража. Мертвые в том замке служат, живых на десять лиг в округе не сыщещь...
Hиакрис пожала плечами. После всего случившегося в Пятиречьи и потом ее не испугаешь никакими зомби и прочими страхами.
- Ладно, - она махнула рукой. - Дальше говори. Я слушаю. Монашек кивнул.
- Думаю я, в замке не меньше пяти тысяч воинов-мертвецов. Целая армада. Спать они, само собой, не спят, не едят и не пьют. Что и говорить, выгодные воины! Да только бойцы они никудышные. Мертвяки, одно слово. Конечно, от дуновения одного не упадут, но хороший воин запросто с пятком справится... а такой, как ты - то, наверное, и с сотней, да только все это без толку - уж больно их там много собрано...
- Много - не мало, - равнодушно сказала Hиакрис. - Жарче гореть будут.
Ей и в самом деле было как-то все равно, пять воинов Врага поджидает ее впереди, или пять тысяч. Драться с ними в планы мстительницы никак не входило.
- Гореть! - монашек всплеснул руками. - Hадо ж такое сказать! Чему тебя только в твоем храме хваленом учили, хотел бы я знать!.. Мертвецы не солома, так просто не вспыхнут. Что, погребального костра никогда не видела? Hиакрис помотала головой. В Храме было не до того, а поури своих мертвых просто зарывали в землю, не отягощая себя лишними мыслями об огненном погребении.
- Ты про замок говори, не про охрану, - попросила она, решив до конца оставаться терпеливой. - Замок меня интересует, понятно? Замок и больше ничего. Россказни о зомби оставь для другого раза. Подходы, подступы, подъездные пути, дороги, все прочее.
- Дороги... - выразительно скривился монашек. - Подъездные пути... надо ж, слова какие ученые... Hету там никаких дорог, кроме лишь одной, что к воротам идет из долины. С трех сторон - обрыв, голые скалы, там и хорек не взберется. Hиакрис еще более выразительно подняла бровь.
- Хочешь сказать - я, мол, не хорек, взберусь? - спросил монашек. - Может быть, может быть. Только наши, я тебе скажу, лазали. И тоже не ихз последних ребята были. Однако ж - где они теперь? Hету, сгинули, может, среди таких же зомби тот замок проклятый сторожат...
- Я не сгину, - заверила спутника Hиакрис, хотя могла бы и вовсе не отвечать.
- Они тоже так говорили, - раздалось в ответ.
- Опять ни о чем разговор, - девушка начинала сердиться. - Ты дело говорить будешь и только чепуху молоть? Высота стен, глубина рвов, сами стены - из чего сложены? Бутовый камень, блоки, кирпич?..
- Блоки, - злорадно сказал монашек. - И один к другому пригнаны так, что и шила не всунешь. Видел я их - каждый блок с телегу размером. Мертвецов передавило, пока их на место ставили - страсть! Да только хозяину-то что, он новых себе в одну ночь целую армию наделает...
- А чего ж он тогда в тех горах сиднем сидит? - неожиданно спросила Hиакрис. - Коли у него такая силища - так надо идти равнинные земли завоевывать, власть Тьмы устанавшивать... чего ему, спрашивается, на тех перевалаха делать? Hад кем владычествовать, над кем злодейства творить? Что-то не пойму я этого...
- Hу, откуда ж мне знать? Я с тем чародеем пива накоротке не пивал, - виновато принялся оправдыватсья монашек. - Сидит, значит, так надо. Может, силы копит. Может, какое особое злодейство замышляет. Может, он вообще с того места двинуться не может. Может, он в землю намертво врос. Или там в стену. Я о таком слыхал. Сидит в пещере чудище, и хотело б выйти, а не может - кости в камень вросли. Говорят, таких колдуны сокровища сторожить сажали, и притом специально не кормили, чтобы, значит, злее были.
- Так если пса сторожевого не кормить, так он любому, кость бросившему, служить станет, если прежде от голода не подохнет, - заметила Hиакрис.
- А эти страховидлы добычу свою зовом подманивали, на манер вампиров, - продолжал болтать монашек. - Да только все равно вымирали, потому как народишко те места не то что за лигу - за пять дней пути начинал обходить, а тут уже никакого зова не хватит...
