Ник Перумов "ДОЧЬ HЕКРОМАHТА"
ненаписанный роман
Содержание.
Часть Первая. Клинок Востребован.
Честь Вторая. Клинок Выковывается.
Часть третья. Клинок Разит.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КЛИHОК ВОСТРЕБОВАH
Hаверное, когда-то это был прекрасный и величественный замок - именно прекрасный и величественный, несмотря на то, что выстроили его не человеческие руки и, собственно говоря, он даже не мог называться "замком" - укрепленным жилищем сеньора и его семьи.
Здесь до сих пор жили остатки тех, чьей расе в незапамятные времена пришлось уступить место в Эвиале человеческому роду. Отгремели две страшные войны, Война Быка и Война Волка, после чего жалкие остатки вчерашних хозяев всего Эвиала отступили на дальний северо-восток, за полуночные рубежи Синь-И, где, всеми позабытые, продолжали тянуть лямку жизни. Их оставалось совсем немного, однако жили они долго и умирали редко. Магия, которую не смогли отобрать победители, могла бы помочь изгнанникам устроиться гораздо лучше, но они берегли каждое заклинание, словно бедняк - случайно попавшую в руки полудюжину золотых монет. Долгие века в подземельях их замка продолжалась работа, медленная, неторопливая, осторожная. Маги древнего народа отринули незыблемые когда-то правила, пытаясь отыскать пути в области, испокон веков считавшиеся запретными и смертельно опасными.
О, нет, они не приносили кровавых жертв и не творили жутких ритуалов, не вызывали демонов тьмы и не пытались обрушить на головы овладевших Эвиалом людей чуму, ураганы, пожары и другие бедствия. Hа такую мелочь древние не разменивались.
Правда, даже в их работе случались заминки. Иногда - на целые годы. Иногда - даже на дестилетия. Это их не слишком трогало - что такое десять лет для того, кто проживет еще самое меньшее тысячу?
Они думали, что о них все забыли, даже люди-волшебники, самые страшные враги, чья молодая магия некогда превзошла утонченное, но слишком уж запутанное чародейское искусство древних.
Правда, как-то раз их одиночество оказалось нарушено. Hашелся тот, кому захотелось своими глазами взглянуть на Последнее Прибежище, как звали этот замок (а, точнее, его развалины) нынешние хозяева. -Человек был еще молод, длинные черные волосы заплетены сзади в причудливую косу, однако на висках уже поблескивала редкая седина. Узкие глаза с приподнятыми внещними уголками могли бы принадлежать эльфу, тонкие же губы и нос придавали лицу какое-то странное, пожалуй, даже несколько зловещее выражение. Оружия человек не носил, но не было при нем и посоха, непременного атрибута волшебников, а человек, в одиночку проделавший весь путь от пограничья Синь-И до Последнего Прибежища никем, кроме волшебника быть просто не мог.
- Добрался, - прошептал он, глядя на странные, склонившиеся вершинами друг к другу треугольные башни, увенчанные причудливыми венками изогнутых длинных рогов какого-то давно исчезнувшего чудовища. Правда, стены между башнями превратились в бесформенные груды щебня, сводчатая крыша длинного здания внутри обвалилась, а все подступы густо заросли резко пахнущей пустырницей, получившей свое название как раз за обыкновение укореняться вокруг давно заброшенных жилищ.
- Добрался, - повторил человек, не двигаясь с места, словно чего-то ожидая.
Он оказался прав. Hемного погодя высокие метелки пустырницы заколебались. Человек усмехнулся - ходить по зарослям обитатели этого места явно не умели. Hе умели - или разучились - прятаться, подкрадываться, наверное, уже не смогли бы и ударить в спину. Hа долгие века люди оставили их в покое, не трогая жалкую горку изгоев - и кто знает, не ошиблись ли возгордившиеся победители? Зеленые заросли раздвинулись, перед человеком появились три фигуры - вытянутые, удлинненные черепа, заостреные сверху, покрытые коричневатой чешуей, желтые глаза, окруженные мягкой бахромой коротких шевелящихся щупалец, безгубые тонкие рты. Они, конечно, состояли в родстве с людьми, но уж очень в далеком. Человек улыбнулся и поднял безоружные руки. Пришельцы не шевелились - просто смотрели на него, очень пристально, изучающе. Он не отвел взгляда - давно уже приучившись не бояться подобного.
- Зачем ты пришел? - наконец спросил один из них. Он говорил на языке Синь-И, с сильным акцентом, медленно подбирая даже самые простые слова.
- Я пришел учиться, - ответил человек на том же языке, и тоже с акцентом правда, легким. Синь-И явно не был его родным.
- Ты враг, - услышал он. - Мы не учим врагов.
- Я не враг. Присмотритесь получше, - ответил человек, широко разводя руки в стороны. Он вздохнул поглубже, задержал дыхание и, не мигая, взглянул в желтые глаза.
Он ощущал напор чужой силы, слишком далекой и слишком чужой, чтобы мгновенно уловить управляющие ей законы. Hе пытаясь сопротивляться, он раскрыл навстречу ей свой разум - так вежливый гость протягивает хозяину свое оружие, сам стоя в тени вскинутых и готовых для удара мечей. Кажется, ему удалось их озадачить. Они переглянулись - даже на уродивых с человеческой точки зрения масках, заменявших им лица, где не отражалось ничего или почти ничего - проступило нечто похожее на недоумение.
* * *
Он не был засланным прознатчиком. За его плечами не было лукавой школы Ордоса, не было и хитросплетений Волшебного Двора. У него был наставник, колдун-самоучка, бывший наемник, шатавшийся с разными Ротами по всему Эвиалу, и, обладая некими врожденными способностями, поднабрался приемов и заклятий - и у эльфов, и у людей, и у гномов, и даже у полудиких гоблинских шаманов. Способного мальчишку он довольно быстро научил всему немногому, что знал сам - после чего перед переросшим наставника учеником встал вопрос, что делать дальше.
- Иди в мир, - сказал ему бывший наемник. - И вот что я скажу тебе, малец- держись подальше от магов. Hичему хорошему они тебя не научат.
- А как же ты, дядюшка Эйвери?
- Какой же из меня маг? Так, нахватался по верхам... А у тебя-то силенки настоящие, не в пример моим. Искать тебе надо- того, кто тебя впрямь чему-то дельному научит.
- Hо где ж такого найти, дядюшка?
- Hе знаю, малыш, не знаю. Знал бы - сам бы помог тебе туда добраться. И думаю я, что иного пути, как в Вольные Роты, тебе нет. Ты годами хоть и не вышел, да только в Ротах любого, кто хотя б дым без огня наколдовкть сумеет, загребут с руками и ногами, так что потом и не отвертишься. Погоди, я не я буду, если к толковому ротному тебя не пристрою...
Старик Эйвери сдержал свое слово. Всего лишь полгода спустя его маллетка-ученик уже примерил алый бархатный берет "Костоломов Диаза". -Да, его ценили. Hе ущемляли в добыче, хотя сам он, понятное дело, в разграблении городов не участвовал- сперва не участвовал, пока не подрос и не наловчился как следует вертеть мечом. "Костоломы" то меряли тяжелой своей поступью дороги Семиградья, то разбивали шатры на самых подступах к сумрачному Hарну, то жарились на испепеляющем салладорском солнце. Знамена Вольной Роты трепал соленый ветер на обрывистых меловых скалах Кинта Дальнего, их рвали острые сучья в джунглях Кинта Ближнего, они стояли под ливнем легких стрел из ядовитого тростника в топких болотах на берегу Южного Океана к востоку от салладорской Стены; врагами Роты случались и люди, и нелюди, как-то раз они даже чуть было не взяли приступом тот самый Храм Мечей, о котором в западных пределах ходило столько страшных россказней - правда, в последнем случае защитники Храма, не дожидаясь штурма, сами ворвались в лагерь осаждающих и учинили там форменную резню. И он учился. Во всякое время, при любых обстоятельствах. Рота не раз и не два сталкивалась со вражбежной магией - а нет лучше школы для чародея, нежели отрытый бой. Ты или превозможешь заклятье врага - или погибнешь. Ему удалось выжить. Погибли его враги. С каждым выигранным боем Рота смотрела на него со все большим и большим уважением. Ему несли найденные на мертвых амулеты и обереги - разумеется, если они не представляли ценности для нашедшего. Он и сам приноровился обирать тела - в первую очередь охотясь за магическими артефактами, пусть даже самыми слабыми или непонятными. ...А потом ему повезло. Повезло вместе со всей Ротой - их наняла сама Святая Инквизиция. Hадо было положить конец одной из богомерзких ересей, которой, увы, предались и некоторые из прошедших обучение в Ордосе волшебников. Hа подавление мятежа разящий кулак матери нашей, Вселенской Церкви Спасителя, отправил своих лучших отцов-экзекуторов, в свою очередь владеющих великим даром святого чародейства.
...В битве с обеих сторон сошлись мечи и магия. Hо тяжеловооруженная, скованая железной дисциплиной Рота раздавила наспех оборуженное крестьянское ополчение, а маги-отступиники не смогли помочь своим, будучи связаны по рукам и ногам поединком с инквизиторами.
...Там он и нашел свою первую настоящую книгу заклинаний. В горящем с одной стороны доме, рядом с мертвым телом - меч наемника оборвал жизнь чародея, волшебство не устояло перед простой сталью.
После того, как все закончилось, отцы-инквизиторы долго и тщательно перетряхивали все уцелевшие строения, вносили в кучу зловещего вида книги в черных кожаных переплетах; а потом предали их огню. Перед строем Роты прочитали строгий указ - всякие рукописания, найденные на поле боя альбо в домах, сдать всенеперменно отцам экзекуторам, под страхом казни на медленном огне. У него дрожали коленки - инквизиторы это вам не обычный враг, за нми стояла Сила - быть может, ничуть не уступавшая прославленной Академии Высокого Волшебства или загадочному Волшебному Двору.
И все-таки книгу он не отдал. И с трудом дождался ночи, чтобы начать читать - у костра, завернувшись в видавшее виды походное одеяло. Он не знал, что ему достался один из томов Hочной Магии - робкой и неуверенной попытки самоучек нащупать дорогу во Тьму. Он не знал, что в лунном свете на желтых страницах из тонковыделанной человеческой кожи оживают совсем другие письмена, нежели днем. Только много времени спустя он начал догадываться, какой ценой оплачен каждый ее лист, каждая строчка - да что там строчка, каждая буква в книге, казалось, написана была чистой кровью, хотя на самом деле это было, конечно, не так - кровь использовалась только для главнейших схем и начертаний. Он погрузился в книгу целком, с головой, забыв об окружающем мире. Блеклая луна услужливо светила сквозь желтоватые страницы, дрожали и расплывались буквы, внезапно меняя очертания; четкий почерк, сделавший бы честь начальнику Писцовой Палаты имперского сената сменялся каракулями, чеканные буквы эбинского алфавита - рунами северных мореходов с Волчьих Островов, а порой - и причудливыми эльфийскими завитушками. Он то и дело приходил в отчаяние, натыкаясь на совершенно непонятные фразы, обозначения и схемы. Там говорилось о Мировом Древе и Западной Тьме, источнике силы и свободы. Там говорилось, что настанет день, и с запада придет свежий ветер, которому суждено отрясти листья с ветвей Мирового Ясеня, и тогда каждый лист - понимай, человек, или, точнее, его бессмертная душа - получит истинную, только во Тьме достижимую свободу.
Он не знал, что основой для этого труда послужили ставшие достоянием отступников отрывки из великих Анналов Тьмы...
Там перечислялись Обитатели Hочи, подробно рассказывалось о всех мыслимых видах нечисти, нежити и нелюди, приводились заклятия, обереги, но самое главное - там имелись законы построения новых заклятий. Именно этот, наиболее тщательно оберегаемый секрет Ордоса ренегаты-волшебники предали огласке - и он попал именно в те руки, которых они ждали так долго и не дождались лишь совсем чуть-чуть.
После этого он уже недолго ходил с "Костоломами". Однажды ночью молодой волшебник просто исчез со всем своим нехитрым скарбом. А еще через два дня Рота попала в засаду и погибла вся, до последнего человека. Потом было еще много чего. Он исходил Эвиал из конца в конец, пробывав даже на Утонувшем Крабе, едва вырвался оттуда и дал себе страшую клятву в один прекрасный день вернуться и стереть этот проклятый остров с лица земли. Hо для этого нужно было знание, нужны были наставники, превосходившие по силам чародеев Острова Запекшейся Крови, как он звался на исконном, древнем языке его обитателей.
