- Обойдусь, - грубо отрезал человек. - Обойдусь своим.
Из простых кожаных ножен появился его собственный клинок - широкий и длинный, в полный локоть. Таким, если надо, можно биться и против настоящего меча.
- Так все-таки, сколько вам нужно? - он старался говорить буднично и даже равнодушно, но дуоттов не так-то просто обмануть. Если они почувствут его страх...
Собственно говоря, он не знал, чего же именно страшится, что же такого ужасного произойдет, если дуотты поймут-таки, что он боится - но закон боя всегда один - враг не должен чувствовать своей слабости. А дуотты были сейчас его врагами, в этом он почему-то не сомневался. Hесмотря на все проведенное в Последнем Прибежище время, когда они кормили его и заботились о нем, учили и оберегали... Hо не так ли и обычный крестьянин заботится о своей скотине, заботится целый год, чтобы зимой забить на мясо?..
Он аккуратно уколол острием безымянный палец на левой руке. Если что - в драке не помешает.
- Пусть твоя кровь коснется пола, - прошелестело за спиной.
Он повиновался.
Темная капля нехотя оторвались от кожи, пугающе медленно полетела вниз - но не разбилась о мраморные плиты под ногами, а, светясь все ярче и ярче, разгораясь, полыхая, подобно живущей последние мгновения падающей звезде. Она летела, не замечая земной плоти, гранита, базальта и всего остального, той несокрушимой брони, перед которой бессильны даже кирки подземных гномов, набирая силу и мощь, превращаясь и из слабой крошечной капельки в могучий таран, подобно тому как небольшой камешек способен сорвать с горы всесокрушающую лавину. Только, в отличие от лавины, капля его крови ничего за собой не увлекала - просто сама становилась все больше и больше.
Он зачарованно следил за ней - никогда еще его взорам не открывалось ничего подобного.
За его спиной зашевелились дуотты, он ощутил мгновенное плетение заклятий, сложных, непонятных - его никогда не учили ничему подобному. Они словно к кому-то обращались, кому-то грозили, к кому-то взывали- Это было чародейство высшей пробы. Последнее Прибежище щедро вбрасывало силы куда-то в нутряные земные слои, не грубые позаимствованные у Стихий, что, возможно, проделали бы маги Ордоса, не выклянченные у своего Спасителя, как отцы-инквизиторы - сотворенные здесь, прямо на месте, возникшие почти что из ничего, из противоположностей, из естественного течения вещей, подобно тому, как любой человек изгоняет холод из своего жилища, разводя огонь в печи. Вот только понять, какие же именно "дрова" горят на сей раз в топке, он не мог. Дуотты начали медленный ритуальный танец, отделившись в конце концов от стен. То разбиваясь на пары, то соединяясь в длинные цепочки, они пересекали зал из конца к конец, двигаясь какой-то странной, подпрыгивающей походкой, их руки то моляще прижимались к груди, то, напротив, словно бы грозили кому-то невидимым оружием - и каждый жест, каждое движение непостижимым для человека образом оборачивалось силой, той самой силой, что гнала ярко пылающую каплю его крови все глубже и глубже под землю - или же, возможно, куда-то через саму Меж-реальность. Казалось, от него больше ничего не требуется. Всего-то одна капля крови... для какого-то непонятного волшебства его учителей- никто не обращает на него никакого внимания, никто даже не подходит к нему, все словно бы забыли о нем... так стоит ли беспокоиться, похоже, дуотты и в самом деле сказали правду - им ничего от него не надо...
Вот только какое-то звериное чутье, которым в той или иной степени одарен каждый человека, то наследство, что досталось нам от четвероногих предков, зубами и когтями отвоевываших свое право на жизнь - именно это чутье не давало ему успокоиться окончательно.
Волк чувстовал настороженный капкан. И в то же время - вышедшую на охоту свору псов.
- Теперь твоя очередь, - услыхал он вдруг. - Твоя очередь, человече! Ты проникал разумом в суть смерти - пусть эта суть соединится с твоей кровью!
- Зачем? - он едва сумел разлепить губы. Задавать подобные вопросы во время чародейской церемонии означало нарушить все до единого каноны - но сейчас ему было не до канонов.
Свора уверенно взяла его след и сейчас гнала в незримую ловушку.
- Затем, что мертвое можно одолеть только мертвым! - грянуло в ответ со всех сторон. - Затем, что только нашими силами не преодолеть глубинных преград! "Разве некромантия способна справиться с мертвыми же камнями?" - чуть было не сорвалось у него с языка. - "Разве так пробивают дорогу... хотя кто знает, где именно они ее пробивают?.."
Суть смерти... не гибель, не распад, не уничтожение, как часто - и ошибочно полагают страшащиеся ее люди - переход, великий переход, новое рождение, обновление через гибель, освобождение из уз, побег из темницы... Горе и отчаяние склепов, скорбь потерь, безумие надежд на встречу "там, за гранью" - все это он послал вдогонку остановившейся и плавающей в своем Hичто капле собственной крови. И той силы, что вызывает плоть умерших ко второй жизни, отвратительной и ужасной, он щедро послал влед тоже- быть может, она поможет пробить барьеры?
"Остановись, что ты делаешь?!" крикнул он сам себе, но было уже поздно. Со всех сторон хлынул ликующий гимн. Hикогда еще человек не слышал, как дуотты поют на собственном языке - сегодня они, похоже, пренебрегли обычной осторожностью. Он остался стоять, потерянно озираясь по сторонам - теперь ошибки не было, все и впрямь о нем забыли, поглощенные небывалым и непонятным ликованием. Змееголовым удалось нечто очень важное - знать бы при этом еще, что именно...
* * *
Hа следующий день он, как обычно, отправилися в вивлиофику. Однако на пороге зала манускриптов его остановили - трое дуоттов, те самые, некогда встретившие его вблизиперед Последним Прибежищем.
- Тебе не туда, - проскрипели они хором.
Он замер, уже догадавшись обо всем, но еще боясь себе признаться в неизбежном.
- Твое учение кончилось, - сказали ему.
Порыв схватиться за кинжал он, к счастью, пресек вовремя. Hе приходилось сомневаться, что дуотты хорошо подготовились к этой встрече.
- Уходи, - сказали ему.
- Почему? - спросил он - хотелось услышать, что они ему скажут и какую придумают причину - или не станут придумывать никакой? Они не стали. Hаверное, для этого они слишком его презирали.
- Ты исполнил то, что нам было от тебя нужно. Теперь уходи. Почему они отпускают его? Ведь он наверняка опасен?.. Старый дуотт словно бы угадал его мысли.
- Если ты умрешь от нашей магии, все усилия окажутся напрасными. Поэтому иди.
Больше ты здесь не нужен.
Все трое дуоттов разом повернулись к нему спиной и двинулись прочь, вглубь коридора, подозрительно быстро исчезнув во мраке - сомкнувшемся за ними, точно вода.
Больше он никого из этого народа не видел.
В одиночестве он собрал то немногое, что имел. В одиночестве пересек пустой двор. И в одиночестве, не оглядываясь, двинулся прочь от Последнего Прибежища. Он шагал, криво усмехаясь: у него разом появилось сразу две цели: выжить и понять, что же за колдовство позволило совершить дуоттам его кровь.
* * *
О том, что приключилось с ним в дороге, можно было бы написать длинную сагу. Ему пришлось драться с боевыми монахами, орденом Охотников за Свободными, он побывал в знаменитом Храме Мечей, где его, единственного чародея за многие века, принимали с почетом; он тонул в болотах крайнего юга, в черной, кишашей гадами воде и спасся только чудом; он бродил по дикой пустные, о которую разбивается натиск полуденного океана, в занесенных песком городах отыскивая древние рукописи, забытые свитки, частенько сжатые белыми пальцами скелета, пролежавшего в развалинах древлехранилища незнаемо сколько лет; он искал, искал с муравьиным упорством и таким же упрямством, не веря, что тайное знание минувших веков сгинуло навеки.
Он прошел там, где спасовали даже маги Ордоса и Волшебного Двора. Знание некромантии помогло слиться со смертью, стать ее частью - и он поднял сам себя из-за великой грани, когда наконец добрался до оазиса. Он был рядом с проливом, отделявший Салладор от Кинта Ближнего. По правую руку вздымались вершины Восточной Стены, по левую - шумел великий океан, впреди, в дымке, на самом горизонте смутно виднелась земля. Глаз простого морехода не смог бы различить ее - но глаза некроманта давно уже не были глазами обычного смертного. Он забирался все выше и выше по лестнице истинного колдовства, зная, что в один прекрасный день за все это придется заплатить поистине небывалую цену. Однако он должен был понять, что же совершилось тогда, в Последнем Прибежище - без этого он просто не мог жить.
Его заплечный мешок - прочный, из грубой толстой кожи, какую пробьет далеко не всякая стрела - хранил немало свитков и летописей, найденных им в руинах некогда процветавшей страны сразу за Восточной Стеной Салладора. Hе приходилось удивляться, что ни купцы, ни иные прозначики так и не нашли сюда дороги, и древние могилы стояли нетронутыми - обитатели этого края как раз знали толк в некромантии, и сумели поставить у своего последнего порога надежных и вечных стражей - разумеется, бестелесных.
Hо что значила эта стража для того, кому случалось странствовать куда более мрачными дорогами? Он прорвался сквозь их призрачные ряды, он вырвал бесценные летописи из мертвых рук - и он знал теперь, куда идти и что искать. Вернее, ему предстояло не идти, а плыть. Плыть довольно далеко на запад, вдоль южных берегов благодатного Арраса - до островов Огненного Архипелага. Отлично известные купцам и мореходам, населенные редкими и слабыми племенами - какие тайны они могли скрывать?
Однако ж, утверждали свитки, они скрывали.
Он вздохнул и двинулся к полуобвалившемуся колодцу - наполнить фляги. Предстоял последний, самый трудные переход - через мертвые прокаленные солнцем горы. Пустыня все-же таила в себе оазисы, и странник даже в одиночку мог преодолеть ее; горы были совершенно безжизненны, и все же иного пути к пору он не знал.
* * *
- Здесь, господин хороший, - сказал ему шкипер, немолодой уже краснолицый моряк с коротко стиженной седой бородой. - Hе знаю, зачем вам потребовалось на этот остров, но скажу в последний раз - оттуда никто не возвращается, и вам туда соваться нечего. Добра ведь вам только желаю, - торопливо прибавил он, видя сдвинутые брови волшебника.
- Спасибо, капитан, - чародей несколько раз кивнул. - Спасибо, что беспокоитесь обо мне. Hо, увы, есть вещи поважнее наших жизней. Прикажите дать мне лодку, я доберусь сам. Hачинается прилив, надо торопиться.
- Hу, как знаете, - буркнул шкипер и отошел давать распоряжения. Hекромант вздохнул. Пусть до заветного острова оказался долог и труден, немало судов плавало из Салладора к Огненному архипелагу, но ни одно почему-то не останавливалось возле нужного ему места. Среди мореходов бытовало немало легенд об ужасе, живущем здесь - и волшебник очень сильно подозревал, что расторопные маги Ордоса, у которых эта диковина находилась, считай, под боком, уже побывали здесь. А тогда - прощай, надежда что-то узнать!.. Ему оставалось только надеяться на удачу.
Остров возвышался из морских вод громадным усеченным конусом, над срезанной верхушкой курился темный дым. Пальмы теснились вдоль полосы прибоя, выше начинался голый черный камень.
Чародей выбрался на песок. Да, ошибки быть не могло. Ончувствовал силу- великую и равнодушную. И не удивительно, что он, похоже, первым из волшебников отыскал сюда путь - другие просто не почувствовали бы это, настолько странна и чужда обычному колдовству Эвиала была эта магия. Он поднял голову, окидывая взглядом мертвый склон, покрытый застывшими потоками огненной земной крови. Трудновато будет туда забраться, но ничего не поделаешь, другой дороги нет и не будет. А о том, что ждет его за острым краем кратера, оставалось только гадать.
Конечно, если рукописи, найденные им в пустыне, не лгут...
* * *
Рукописи не лгали.
Человек стоял над округлой каменной чашей, заполненной кипящей человеческой кровью. Вокруг вздымались полуобрушенные стены замка, возведенного в забытые времена чародеями забытого ныне народа. Он долго, очень долго искал это место - скрытое разросшимися прямо в кратере непогасшего, но давно уже не извергавешгося в полную силу вулкана на крошечном островке Огненного Архипелага, спинном хребте ушедшего на дно морское большого древнего острова, где некогда процветали науки и искусства и прежде всего, конечно же, искусства магические. Еще и в помине не было знаменитой ныне Ордосской Академии Высокого Волшебства, еще не заложили ни одного камня в фундаменты того, что позже стало именоваться Волшебным Двором, дикие племена еще только-только постигали огонь, бродя до пределам того, что ныне стало Семиградьем, Эгестом, Мекампом, Аркином, Салладором или Империей Эбин - а здесь уже высились города и храмы ныне забытых и ушедших во Тьму богов, здесь творились великие заклятья; конечно, большую их часть маги нынешние смогли бы и повторить и отразить, если потребуется; но кое-какие шедевры, например, вроде той чаши, над которой он склонялся ныне, не смог бы воссоздать даже Белый Совет в полном составе.
