рывком, больно дернув Мастера.
- Ты можешь спасти Ребекке жизнь, Дойль, - прокаркал перекосившийся
от боли Мастер. - И свой собственный рассудок: ты ведь сходишь с ума и
сам это знаешь, а здешние заведения для умалишенных не из самых
приятных, так и знай.
Эшблес отвернулся, подобрал меч и, крича почти в унисон с Мастером,
ударил с такой силой, что не только разрубил веревку, но и сломал меч о
каменную крышу.
Не прекращая кричать, Мастер начал все быстрее удаляться, словно
лежал в кузове невидимого пикапа, пытающегося поставить рекорд ускорения
с места. Все ускоряясь, он миновал край крыши и полетел дальше, скользя
в двадцати футах над землей. Его силуэт отчетливо чернел на фоне луны,
так что Дойль хорошо видел его даже в сгущающихся сумерках.
- Так сдохни в вонючем дурдоме, Дойль! - проревел голос из отверстия
под ногами у Эшблеса. - Жри собственное дерьмо, и пусть сторожа дрючат
тебя почем зря! Вот что тебе уготовано, сынок! Так оно и будет,
Романелли прыгал в будущее и проверял! И - слышишь! - мы уже спасли
Ребекку, Романелли забрал ее, но теперь, когда по твоей дурости ее не на
что менять, с ней...
Голос все продолжал выкрикивать свои бредовые угрозы, и Эшблес понял,
что это Мастер говорит через последнего из восковых людей, у которого
еще осталась голова. Сам Мастер казался теперь маленькой точкой на лике
луны, поднявшейся уже заметно выше. Еще через минуту или две голос из
дыры, продолжавший перечислять напасти, уготованные Ребекке, оборвался
на полуслове. То ли вышел из строя восковой речевой аппарат, то ли
Мастер просто вышел за пределы их магической слышимости - этого Эшблес
так и не узнал.
Эшблес влез через дыру в стене обратно в коридор и заковылял вниз по
лестнице. Когда он спустился на первый этаж, кто-то шевельнулся в темном
проеме двери справа от него, но, услышав его шаги, отпрянул обратно в
темноту;
Эшблес даже не посмотрел в ту сторону.
Выбравшись на улицу, он огляделся. Лошадей постигла та же участь, что
и сыновей Мустафы, так что Эшблес зашагал босиком. До порта Булак было
идти пять с половиной миль. Корабль отплывал только завтра утром, так
что он не спешил, каждые несколько минут останавливаясь, чтобы с опаской
посмотреть на поднимающуюся луну.
Через несколько минут после того, как Эшблес скрылся из виду, из
двери выглянуло грязное бородатое лицо с безумными глазами.
- Теперь видишь, Дерроу, что ты натворил? - пробормотал человек. -
"Абсолютно безопасно"... Черт, с таким же успехом ты мог отправить этого
Треффа. Вряд ли ему удалось бы повернуть все еще хуже. Ладно, вернусь-ка
я к реке; посмотрим, смогу ли я уплыть в то время, когда все было в
порядке.
Ка Эшблеса выбрался на улицу и постоял, неуверенно глядя по сторонам,
не в силах припомнить, где здесь река и как она вообще называется. Потом
он вспомнил, что рано или поздно придет к ней, так что выбрал первое
попавшееся направление и с довольной улыбкой на губах двинулся в путь.
Глава 7
- Сестры, тките смерти нить;
- Сестры, стойте: кончен труд!
Томас Грей
Снова и снова пытался он найти выход из этого лабиринта затянутых
туманом улиц; и хотя Дерроу - во сне он никак не мог вспомнить свое
новое имя - прошагал уже несколько миль, то и дело заходя в тупики, он
ни разу не вышел на улицу, достаточно широкую, чтобы пропустить экипаж,
не говоря уже о просторной, оживленной Лиденхолл-стрит. В конце концов
он остановился и - как всегда в этой части сна - услышал в густом тумане
впереди негромкий, отрывистый стук, а почти сразу за ним - близкие шаги.
- Хелло, - робко произнес он. - Хелло, кто там есть? - повторил он
уже увереннее. - Не поможете ли вы мне найти дорогу?
Шаги по брусчатке слышались уже совсем близко, и темное пятно в
тумане превратилось в оборванного человека.
Как обычно, Дерроу в мертвящем ужасе отшатнулся, узнав в нем Брендана
Дойля.
- Боже, Дойль! - вскричал он. - Простите меня, не подходите ближе, о
Боже!.. - Он побежал бы прочь, но его ноги отказывались идти.
Дойль улыбнулся и показал наверх, в туман.
Дерроу беспомощно поднял глаза, и душа его вырвалась наружу в
отчаянном вопле - таком громком, что он проснулся.
Он полежал неподвижно на кровати, пока, к облегчению своему, не узнал
мебель в темной комнате и не понял, что лежит в собственной спальне.
Значит, это снова всего лишь сон. Его рука вытянулась, нашарила горлышко
графина с бренди на столике у изголовья, опрокинула его над стеклянной
стопкой, потом он поставил его на место, а стопку поднес к губам.
Дверь из спальни Клер отворилась, и она, хмурясь спросонья сквозь
спутанные волосы, подошла к кровати Данди.
- Что, черт возьми, случилось, Джейкоб?
- Мышцу свело... на спине. - Он со стуком поставил пустую стопку на
столик.
- Какую еще мышцу! - Она села на край кровати. - Я ведь жена тебе,
Джейкоб, зачем тебе лгать мне? Я знаю, что это кошмарный сон. Ты всегда
кричишь:
"Простите меня, Дойль!" - перед тем как проснуться. Так скажи мне
все: кто такой этот Дойль? Он что, имеет какое-то отношение к тому, как
ты разбогател?
Данди набрал в грудь воздуха, потом выпустил.
- Это правда сведенная мышца, Клер. Извини, что разбудил тебя.
Она закусила губу.
- Но теперь-то отпустило?
Данди взял стопку, перевернул и надел на пробку графина.
- Да. Можешь идти спать.
Она наклонилась и легко прикоснулась к его лбу губами.
- Хочешь, я посижу с тобой немножко?
- Не знаю... - поспешно начал он, но его перебил стук в дверь.
- С вами все в порядке, сэр? - послышался из-за двери приглушенный
голос.
- Да, Джо, - откликнулся Данди. - Так, не спится.
- Если вам будет угодно, сэр, я могу принести чашку кофе с ромом.
- Нет, спасибо, Джо, я... - Данди поколебался и покосился на жену. -
Спасибо, Джо, да, это может помочь. Шаги за дверью стихли в отдалении, и
Клер встала.
- А мне казалось, ты хотела посидеть немного здесь, - поднял бровь
Данди: он не сомневался, что сейчас она сама спешит уйти.
Клер недовольно сжала губы.
- Ты отлично знаешь, как я отношусь к Джо. - Она вышла и закрыла за
собой дверь.
Данди встал, откинул волосы со лба и подошел к окну. Он отодвинул
занавеску и уставился на изгиб Сент-Джеймс-стрит, на похожие друг на
друга элегантные фасады, едва освещенные неверным светом уличных
фонарей. Небо на востоке начинало светлеть - скоро рассветет, отличное,
ясное воскресное утро в марте.
"Да, милая, - невесело подумал он, - я знаю, как ты относишься к Джо.
Но я, право же, не могу объяснить тебе, почему должен поддерживать его и
держать при себе. Я и сам чертовски хочу, чтобы он нашел себе новое
тело, - тогда я смог бы сказать тебе, что уволил его и нанял этого
нового парня, - но тело Матуро почему-то нравится ему, а угрожать ему я
боюсь. В конце концов ему предстоит быть моим партнером еще много, много
лет после того, как ты, милая, умрешь от старости... после того, как я
переживу всех своих сыновей... и внуков, и правнуков, богатея, покупая
все больше и больше за время жизни в каждом новом теле, до тех пор, пока
не стану тайным владельцем всех мало-мальски значимых корпораций в мире.
Я буду владеть целыми городами... целыми странами! И после 1983-го,
когда исчезнет старый Уильям Кокран Дерроу, я смогу выйти из тени,
смещая всех фиктивных руководителей, и вот тогда я без преувеличения
буду править всем этим проклятым миром...
...Если все это время смогу ублажать Джо. Так что видишь, моя бедная
женушка - уже целых два месяца как женушка; два месяца, на продолжении
которых я так и не успел пока вкусить все радости брака и приступить к
осуществлению своего плана насчет второго поколения семьи Данди, - ты
заменима. Джо - нет".
Самый богатый человек в Лондоне вздохнул, опустил занавеску и уселся
на кровати в ожидании обещанного кофе с ромом.
***
Спустившись в буфетную, Джо-дворецкий первым делом забрался на стол -
ибо хотя с тех пор, как он девять лет назад прекратил активные занятия
магией, он научился касаться земли без особой боли, в оторванном от нее
состоянии ему все же лучше думалось - и медленно поболтал пальцем в чаше
серо-зеленого порошка.
"Да, я многому научился у этого чувствительного молодого хозяина, -
подумал он. - Я узнал, что иметь кучу денег куда приятнее, чем не иметь
кучи денег, и что стоит тебе получить их, как они принимаются расти сами
собой, словно пожар.
У него куча денег. И еще у него эта хорошенькая молодая жена, которая
могла бы быть ему все равно что сестрой и которая терпеть не может,
когда старый Джо смотрит на нее... хотя должен же хоть кто-то смотреть
на нее так, как она заслуживает, да и не только смотреть. Без должного
ухода она того и гляди скиснет и из вина превратится в уксус.
Да, сэр, юный Данди, - подумал Джо, - когда бы не я, вы бы оставались
умирающим стариком - а что получил я взамен за свою услугу? Место
дворецкого? Как-то не слишком справедливо получается. Ничего, вот оно, в
этой чашке - средство для решения всех проблем. Славный молодой муж мисс
Клер сделается нежнее, а старый бедняга дворецкий покончит с собой. И
все будут счастливы".
Конечно, все, кроме того, кто в теле Джо грянется о мостовую.
Он подошел к полке, снял с нее банку корицы и высыпал изрядную порцию
в чашку с порошком. Потом поставил банку на место, помешал смесь
пальцем, высыпал в большую кружку, добавил, не жалея, рому из бутылки,
снял с плиты кипящий кофейник и наполнил кружку доверху дымящейся черной
жидкостью.
Поднимаясь по лестнице, он не переставая помешивал кофе ложкой. Он
негромко постучал в дверь спальни Данди, и тот велел ему войти и
поставить кофе на столик. Джо повиновался и почтительно отступил назад.
Данди, казалось, думал о чем-то, чуть нахмурившись.
- Тебе никогда не казалось, Джо, - спросил он, механически поднимая
кружку, - что хлопот всегда получается больше, чем дело того стоит?
Джо обдумал эту мысль.
- Это все равно лучше, чем не получать в обмен на эти хлопоты вообще
ничего.
Данди попробовал кофе. Ответа Джо он, похоже, и не слышал.
- Слишком все утомительно, - вздохнул он. - На каждое действие
приходится равное противодействие... нет, это еще было бы терпимо - это
противодействие куда сильнее действия... Что это?
- Корица, сэр. Если вам не нравится, я могу сварить еще, без нее.
- Нет, сойдет и так. - Данди поболтал в чашке ложечкой и сделал еще
глоток.
Джо подождал еще немного, но Данди, похоже, ничего больше пока не
требовалось, так что он вышел из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.
***
- Эй, Снапп! Это ты?
Джеки оглянулась. Маленький темноволосый крепыш пересекал улицу,
направляясь к ней.
- Это еще кто? - спросила Джеки, погруженная в свои мысли.
- Хэмфри Богарт, помнишь? Адельберт Чинни, Дойль. - Человечек
возбужденно улыбнулся. - Я уже час шатаюсь по этой проклятой улице,
пытаясь найти тебя.
- Зачем?
- Мое тело - настоящее мое тело, - я его нашел! Парень, что ходит в
нем, отрастил усики и одевается по-другому, но это оно!
- Это уже не имеет значения, Хэмфри, - вздохнула Джеки. - Человека,
менявшего тела, изловили и казнили три месяца назад. Так что даже если
тот, кого вы нашли, в самом деле ходит в вашем теле - что вряд ли, ведь
он ни разу еще не вселялся в одно тело дважды, - вам все равно не
удастся поменять тела обратно. Того, кто знает, как проделывать такие
штуки, больше нет. - Она устало тряхнула головой. - Извините. А теперь
мне пора...
Улыбка сошла с лица Чинни.
- Он мертв? Это... ты его убил? Черт, но ты ведь обещал мне...
- Нет, это не я его убил. Толпа в ист-эндском кабаке. Я сам узнал об
