пяти утра она в панике решит, что никогда уже не увидит солнца.
Ей пришлось как-то навестить больницу Магдалины для безумных женщин -
"Мэдлин", как звал ее уличный народ - и она предпочла бы покончить с
собой, нежели оказаться там, если иного выбора нет.
Сегодня ей начинало казаться, что это именно так.
Все, чего ей хотелось, - это увидеть Эшблеса, передать ему вести о
Дойле, а потом повторить нырок Великолепного: выплыть на середину Темзы
и, выпустив из легких весь воздух, уйти на дно.
Ее пробрала дрожь - до нее дошло, что ее страхи подтверждаются: она
никогда больше не увидит рассвета.
***
С точки зрения профессионального интереса как Кольридж, так и Эшблес
изрядно разочаровали Мерри. Когда издатель заглянул в угол, где
уединились за беседой два поэта, и ухитрился сначала присоединиться к их
разговору, а потом и сменить тему, перейдя к вопросу грядущих
публикаций, оба выказали довольно вялый энтузиазм, что немало удивило
Мерри, ведь, по его сведениям, Кольридж находился в весьма стесненных
обстоятельствах, существуя в основном на средства друзей, а уж такой
зеленый новичок, как Эшблес, и вовсе должен был бы радоваться любой
возможности напечататься в солидном издании.
- Перевод гетевского "Фауста"? - с сомнением в голосе протянул
Кольридж. Когда его отвлекли от темы, которую они с Эшблесом обсуждали,
оживление исчезло с его лица, и оно снова казалось усталым и
постаревшим. - Право, не знаю... Конечно, Гете - гений, переводить труды
которого, и этот в особенности, большая честь. Все же мне кажется, моя
собственная философия... скажем так, настолько разнится с его, что
подобная попытка с моей стороны привела бы к компромиссу, который
печально сказался бы на нас обоих. Я написал немало эссе...
- Да, - поспешно вмешался Мерри. - Полагаю, позже у нас еще будет
возможность обсудить вопрос публикации ваших эссе. А что вы, мистер
Эшблес, думаете о перспективах издания сборника ваших стихотворений?
- Ну... - замялся Эшблес. "Ничего не выйдет, Мерри, - беспомощно
подумал он, - первая книга Эшблеса выйдет у Коуторна в мае. Уж
извините..." - В данный момент "Двенадцать Часов" - это все, что я имею
в наличии. Посмотрим, как пойдут дела с остальными.
Мерри натянуто улыбнулся:
- Ясно. Правда, когда вы созреете, у меня может не оказаться
свободного места в плане. Надеюсь, джентльмены, вы меня простите? - И он
вернулся к столу.
- Боюсь, это мне придется просить у вас прощения, - заявил Кольридж,
отставляя почти нетронутый стакан портвейна и массируя себе лоб. - У
меня начинает болеть голова, а в таком случае из меня неважный
собеседник. Может, прогулка домой пешком поможет мне справиться с
недугом.
- А почему не кеб? - поинтересовался Эшблес, провожая его к двери.
- О... я просто люблю прогуляться, - отвечал Кольридж, слегка
покраснев, и Эшблес понял, что у того просто нет денег на экипаж.
- Тогда знаете, что я предлагаю? - как бы невзначай сказал Эшблес. -
Я тоже не прочь улизнуть отсюда, но я не слишком люблю ходить пешком. В
общем, я могу подбросить вас.
Кольридж просветлел, потом нахмурился.
- Но в какую сторону вы едете?
- О, - беззаботно махнул рукой Эшблес, - мне решительно все равно.
Где вы остановились?
- Гостиница "Гудзон" на Ковент-Гарден. Если это вам не в тягость...
- Ни капельки. Я пойду принесу мистеру Мерри свои извинения, а потом
захвачу плащи и шляпы.
Через несколько минут они уже выходили из дома, и Мерри сердито
нахмурился на оборванца, все еще болтавшегося у соседнего парадного.
- Благодарю вас, мистер Эшблес, за заботу о нашем друге.
- Не за что... а вот и кеб. Эй, такси!
Возница не понял оклика, но жест рукой был ясен и без лишних слов. Он
остановил свой экипаж перед ними, и Мерри, пожелав обоим спокойной ночи,
закрыл дверь, лязгнув изнутри засовом.
Колеса кеба еще продолжали вращаться, когда послышался крик: "Мистер
Эшблес! Подождите минутку!" - и к ним подбежал тот самый оборванец.
Боже, подумал Эшблес, когда свет уличного фонаря упал на лицо
паренька, да это ведь Джеки! Правда, он сделался чуть ниже... нет, все в
порядке, это я стал выше.
- Да?
- Извините за беспокойство, - запыхавшись, пробормотала она. - К
сожалению, у меня печальные известия о нашем общем друге.
Эшблес пристально вглядывался в лицо Джеки. Время жестоко обошлось с
ним, подумал он. Парень казался исхудавшим и изможденным, и...
отчаявшимся, что ли?
- Право же, - осторожно вмешался Кольридж, - смею полагать, что пешая
прогулка будет весьма полезна...
- Отнюдь, - запротестовал Эшблес. - Туман вреден для здоровья, и мне
хотелось бы еще немного побеседовать с вами о Логосе. Я уверен, что этот
малый...
- Так будет кто-нибудь брать этот чертов кеб? - поинтересовался
извозчик, нетерпеливо помахивая кнутом.
- Да, мы поедем все втроем, - спохватился Эшблес, распахивая дверцу.
- И после того как мы завезем мистера Кольриджа домой, молодой человек,
не откажите мне в чести отобедать со мной.
- Я поеду, - откликнулась Джеки, забираясь в кеб, - но, боюсь, мне
придется отклонить ваше любезное предложение. У меня... есть одно дело
на реке.
- А у нас? - ухмыльнулся Эшблес, подсаживая Кольриджа и садясь
последним. - Эй, шеф! Пожалуйста, к гостинице "Гудзон", Ковент-Гарден! -
Он захлопнул дверцу, и перегруженный кеб тронулся с места.
Экипаж, который Джеки заметила по соседству с конторой Мерри,
тронулся следом, хотя даже кебмен не заметил этого.
- Итак, что за друг и что за плохие новости? - спросил Эшблес, с
трудом втиснувшись в угол у оконца.
- Насколько я могу понять, вы... вы знали человека по имени Брендан
Дойль?
Эшблес удивленно поднял бровь:
- Знал, и чертовски хорошо знал. Так что?
- Он умер. Простите. Я сам знал его немного, и он мне нравился. Он
пытался разыскать вас перед смертью - он надеялся, что вы сможете ему
помочь, так он, во всяком случае, говорил. Вы... вы появились слишком
поздно. - В голосе Джеки звучала неподдельная горечь.
Кеб остановился на перекрестке с Ченсери-лейн, и Джеки потянулась к
дверной ручке.
- Я, пожалуй, сойду. Все равно ближе к реке вы не подъедете. Очень
приятно было познакомиться.
Эшблес, встревоженный бесцветным голосом Джеки, вдруг сообразил, что
за дело у того может быть на реке. Он положил руку на плечо Джеки и
снова прикрыл дверцу.
- Погодите.
У кебмена, похоже, что-то не ладилось с лошадью - судя по шуму, он
спрыгнул на мостовую и стегнул ее по крупу, но в конце концов кеб
тронулся, и Эшблес отпустил Джеки.
- Он жив, Джеки, - тихо сказал он. - Когда-нибудь я расскажу, откуда
я знаю это; пока просто прими это на веру. И мне безразлично, даже если
ты и видел своими глазами его труп. Ты, наверное, знаешь, - и он
подмигнул, - что в ряде случаев это не может считаться надежным
доказательством. - Глаза Джеки расширились от догадки, и Эшблес
улыбнулся и устроился поудобнее. - Кстати! Мы тут с мистером Кольриджем
беседовали о концепции Логоса. А что вы имеете сказать на эту тему?
Теперь настал черед Кольриджу изумленно заламывать бровь, потому что
убогий уличный оборванец как ни в чем не бывало ответил.
- Ну, - начала Джеки, не особенно смутившись переменой темы, - мне
представляется, что Логос, как его определил святой Иоанн, во многом
параллелен платоновой идее абсолюта: вечных, неизменных форм,
примитивными отображениями которых являются материальные тела. Правда,
ряд предшественников Сократа...
Ее рассуждения были прерваны рукой, влезшей в открытое оконце кеба и
прижавшей к ее губе ствол пистолета, зловеще холодившего ей кожу скозь
наклеенные фальшивые усы. Одновременно другая рука просунулась в
противоположное окошко, ткнув стволом в висок Эшблеса.
- Ни с места! - прорычал хриплый голос, и в окошке возле Джеки
показалась мрачная физиономия. - Привет, сквайр, - обратилась она к
Эшблесу, слишком зажатому в углу, чтобы двигаться. - Никого не будем
вышвыривать в окно, ладно? Пардон за то, что помешали беседе, но нам
предстоит небольшая поезка - в Крысиный Замок.
***
К удивлению своему, Эшблес осознал, что в гамме охвативших его чувств
любопытства было не меньше, чем страха. Боже, подумал он, вот уж никогда
не знаешь, что еще случится с тобой в главах, опущенных Бейли.
- Я не сомневаюсь, что вам нужен именно я, - осторожно произнес он,
косясь на дуло. - Отпустите этих двоих, и я обещаю, что буду вести себя
смирно.
- Я щас прямо разревусь, такой ты у нас герой, парень. - Невидимый
человек несильно толкнул его пистолетом, заставив откинуть голову назад.
- А теперь заткни хлебало, а?
Кеб завернул на Друри-лейн так круто, что правое колесо оторвалось от
мостовой, но два человека, пристроившиеся на подножках, не шелохнулись и
не опустили пистолеты.
- Я не уверен, что понимаю, в чем дело, - произнес Кольридж, жмурясь
и растирая виски. - Нас что, собираются грабить? Или убивать? Или то и
другое разом?
- Скорее всего и то и другое, - спокойно ответила Джеки, - хотя мне
кажется, их босс более заинтересован в вашей душе, нежели в кошельке.
- Чего-чего, а душу им не получить, пока сам ты не утратишь ее, - так
же спокойно ответил Кольридж. - Как знать, возможно, мы лучше проведем
это время, если каждый из нас... подтвердит свои права на нее. - Лицо
его утратило всякое выражение; руки безвольно опустились на колени.
Кеб задержался на перекрестке с Броуд-стрит, потом быстро покатил
дальше. Цокот копыт и скрип экипажа слышались теперь громче - за
Броуд-стрит улица заметно сужалась. Джеки принюхалась.
- Мы определенно где-то в районе трущоб Сент-Джайлс, точно, -
пробормотала она чуть слышно, будто в легких ее почти не осталось
воздуха. - Пахнет горящими помойками.
- Сказано: заткнуться! - напомнил часовой и ткнул дулом в усы. Она
повиновалась - еще один такой толчок, и эти чертовы усы отклеятся.
Наконец кеб остановился, и двое вооруженных налетчиков спрыгнули с
подножек и распахнули дверцы.
- Выходи! - последовал приказ. Пассажиры по одному выбрались из
тесного кеба. Кольридж сразу же сел на подножку, уронил голову на руки и
застонал: его головная боль явно усилилась. Эшблес мрачно глянул на
высокое обветшалое здание, перед которым они стояли.
Наполовину кирпичное - причем из кирпича всех размеров, формы и
времен, - наполовину деревянное сооружение соединялось с соседними
домами паутиной хлипких переходов, мостиков и тросов, а окна на фасаде
располагались столь хаотично, что догадаться о его внутренней структуре
или хотя бы количестве этажей представлялось делом совершенно
безнадежным. Джеки только уставилась на липкую грязь под ногами и тяжело
вздохнула.
Из ярко освещенной двери вышел Лен Керрингтон и окинул взглядом всю
компанию.
- Все прошло гладко? - поинтересовался он у возницы, не слезавшего с
запяток.
- Ага. Но, с вашего позволения, я отгоню его взад на Флит-стрит,
покуда кебмен не очухался и не заявил в полицию.
- Идет. Езжай.
Кнут щелкнул, и кеб покатился дальше - здесь улица была слишком
узкой, чтобы развернуться. Керрингтон осмотрел пленников. - Вот он, наш
человек, - сказал он, ткнув пальцем в Эшблеса, - а это... как там его,
давно не доводилось встречаться... ах да, Джеки Снапп - вот, кстати, и
узнаем, с какого бока он в это замешан... а это что еще за старый
ублюдок?
Похитители переглянулись и пожали плечами, так что отвечать пришлось
Эшблесу:
- Это Сэмюэл Тейлор Кольридж, очень известный писатель, и вы огребете
