прогнулась бы, наклонилась, скрипнула и со страшным треском обрушилась
вниз.
Тяжелый сук вместе с цеплявшимся за него Дойлем прорвал крышу шатра и
разгромил то, что, судя по всему, служило цыганам кухней. С
оглушительным звоном во все стороны полетели чайники, миски, кастрюльки
и горшки, внося свой вклад в общую какофонию.
Дойль на карачках выбрался из-под рухнувшего шатра. Высокие костры за
шатрами раскачивались и ревели, как горящая бензоколонка, и - Дойль
решил, что это ему померещилось, - напоминали по форме людей.
Он вскочил на ноги и собрался удирать, но, как только его нога с
цепью коснулась земли, чужое сознание снова коснулось его мыслей, и он
услышал, как нечеловеческий голос проревел:
- Он снова здесь!
- Привет! - отозвался похожий голос. - Брендан Дойль! Посмотри, какая
у нас игрушка!
- Дойль здесь? - услышал он крик Ромени.
- Иа-а-ах! - взревел кто-то низким до боли в зубах басом, и один из
огненных столбов вытянулся на немыслимые тридцать ярдов, превратив
ближайший шатер в пылающий факел. Дойлю показалось, что сквозь вопли
выбегающих из шатра цыган ему слышатся веселые звуки игрушечного пианино
и аккордеона.
Шатаясь и оскальзываясь на своих сандалиях-пружинах, доктор Ромени
сделал несколько шагов от огней, но застыл при виде Дойля, стоявшего у
горящего шатра.
- А это кто? - поперхнулся он и тут же здобно ухмыльнулся: - Какая
разница? - Он протянул руку с растопыренными пальцами к ближайшему
огненному столбу, словно всасывая его энергию, и нацелил указательный
палец другой руки на Дойля. - Умри! - скомандовал он.
Дойль почувствовал, как какая-то неведомая сила сковала холодом его
сердце и желудок, но в то же мгновение эта ледяная энергия потоком
схлынула по его правой ноге и ушла в землю.
Ромени ошеломленно смотрел на него.
- Кто ты, черт тебя подрал? - пробормотал он, сделал шаг назад и
вытащил из-за пояса кремневый пистолет с длинным стволом.
Тело Дойля среагировало автоматически - он прыгнул вперед и вверх и
ударил пятками в грудь Ромени. Чародей отлетел назад и рухнул на спину
футах в шести от места, где только что стоял. Дойль перевернулся в
воздухе и приземлился по-кошачьи, на четыре точки, при этом его левая
рука легко и небрежно поймала в воздухе падающий пистолет.
- Руа? - послышался голос у него за спиной. - Так убивать мне Байрона
или нет?
Дойль круто повернулся и увидел цыгана с ножом у входа в соседний
шатер. Увидев, как чародей упал на землю, цыган поспешно скрылся в
шатре.
Двумя скачками Дойль одолел расстояние до шатра и распахнул полог как
раз вовремя, чтобы увидеть, как цыган заносит лезвие над горлом Байрона,
который лежит связанный на кушетке с кляпом во рту. Прежде чем сам Дойль
осознал происходящее, рука его дернулась от отдачи, и сквозь пороховой
дым он увидел, как цыган отлетает к дальней стенке шатра с дырой во лбу.
В ушах еще стоял звон от выстрела, а Дойль уже бросился вперед,
выхватил нож из мертвой руки и перерезал путы на лодыжках и руках
Байрона.
Молодой лорд поднял руку и вытащил изо рта кляп.
- Эшблес, я обязан вам жизнью...
- Вот, держите, - оборвал его Дойль, сунув ему в руку нож рукояткой
вперед. - И осторожнее, сегодня здесь творятся дикие вещи. - Он поспешил
из шатра в надежде схватить Ромени, пока тот не пришел в себя. Однако
чародей исчез.
Теперь полыхали уже почти все шатры, и Дойль нерешительно озирался по
сторонам, не зная, куда лучше бежать. То ли глаза его переутомились, то
ли что-то случилось с его чувством перспективы, но он увидел двоих -
нет, уже троих! - охваченных пламенем людей, энергично, даже, можно
сказать, весело плясавших на траве между шатрами и дорогой. Мимо них
стремительно, как кометы, - так, во всяком случае, показалось Дойлю -
пронеслись еще двое таких же.
Похоже, надо уносить ноги, и побыстрее, причем через северную часть
лагеря, подумал Дойль, но, повернувшись, увидел огненных танцоров и на
севере. Боже, сообразил он, они же окружают лагерь!
Он снова повернул на юг, и тут же стали ясны две вещи: огненных
призраков слишком много, и они двигаются слишком быстро, чтобы надеяться
проскользнуть через их круг; и пылающее кольцо сжимается на глазах.
"Это все Ромени вызвал, - в отчаянии думал Дойль, - и если он не
сможет остановить этого, не я буду тому виной - если понадобится, я
выкручу ему руки... или сверну шею. Он должен скрываться в одном из этих
шатров".
Дойль бросился к ближайшему шатру, а тени кружились и плясали вокруг
него.
Глава 2
Ты, о котором говорят: таков он,
Что, если б он вел братьев
В горний бой,
Сынам Земли венец, был уготован,
Спусти нас - и не хмурь надменный взгляд
В глубины, где Коцит морозом скован. Виргилий, обращающийся к Антею.
Данте. "Ад"
"С энергией проблем не будет, - думал доктор Ромени, склонившись над
бумагами у себя за столом и стараясь не прислушиваться к воплям не
успевших спастись цыган и реву теперь уже сплошной стены огня, вышедшей
из-под контроля и стягивавшейся вокруг лагеря. - Так, здесь угол между
этими стеклянными стержнями, я задам время, в которое прыгну. Но как мне
вернуться обратно? Ведь для этого нужен волшебный талисман, связанный с
этим временем... Куска зеленого сланца с нацарапанными на нем
координатами нашего времени хватило бы в самый раз..." Он с надеждой
покосился на статуэтку Анубиса, служившую пресс-папье, - она как раз
была изваяна из этого материала.
Сквозь рев огня он услышал, как кто-то вломился в соседний шатер.
- Ромени, черт возьми, где ты? Ты прячешься здесь?
"Должно быть, это тот волосатый гигант, каким-то образом оказавшийся
неуязвимым для моего смертельного заклинания, - подумал Ромени. - Он
вернулся за мной. Да, вырезать сейчас что-то из камня просто некогда.
Придется расписать все на бумаге и попытаться выжать еще крови - чем
больше, тем лучше, - для того чтобы оживить".
Торопливо царапая цепочки иероглифов эпохи Древнего Царства, он все
думал, кто такой этот бородатый мужчина? И где тогда Брендан Дойль?..
Перо повисло в воздухе - до него вдруг дошло. "Но как, - подумал он
почти в ужасе. - Ну конечно же - говорили же яги: "Его новое тело
действует лучше"! Но ведь он казался таким беспомощным, когда я в первый
раз встретил его! Неужели это была только игра? Клянусь Сетом, воистину
это так! Того, кто способен заставить Аменофиса Фике заключить его в
новое тело, и при этом не отравленное, и не только вынести мое лучшее
холодное заклятие, но вдобавок ухитрился выбить у меня пистолет, уже
никак не назовешь... гм... беспомощным".
Ромени встряхнулся и продолжил выписывать древние символы,
одновременно размышляя, в какое время лучше прыгнуть. Куда-нибудь в
будущее? Нет, это будет означать, что сегодняшний разгром станет
свершившимся фактом истории. Лучше перенестись в прошлое и устроить все
так, чтобы то, что должна была исправить сегодняшняя прерванная попытка,
и не возникало. Так, когда у Мастера начались неприятности с Англией?
Конечно, значительно раньше, чем морское сражение у мыса Абукир в 1798
году, после которого любому стало ясно, что контролировать Египет будут
англичане, - даже при другом исходе битвы, даже если представить себе,
что генерал Клебер остался бы жив, Англия все равно заправляла бы сейчас
в Египте. Нет, если уж прыгать в прошлое, так в те времена, когда Англия
впервые заинтересовалась Африканским континентом, а это имело место...
где-то в районе 1660 года, когда Карл, взойдя на престол, женился на
португальской принцессе Катерине Браганской, в приданое за которой дали
и порт Танжер.
Ромени произвел быстрые подсчеты... и нахмурился, поняв, что в
пределах двадцати лет от женитьбы Карла нет ни одного окна. Ближайшее
было в 1684 году - он подсчитал точнее, - четвертого февраля, за год до
смерти Карла. Каирский Мастер как раз пытался тогда посадить на трон
Англии недалекого и податливого внебрачного сына Карла - Джеймса,
герцога Монмута. Фике в то время - уже почти двадцать лет - поддерживал
состояние неопределенности, последовавшее за использованием ягов в 1666
году, и с этой целью напустил на остров неслыханные морозы - в сочетании
с подрывом соверена, фальсификацией якобы "вновь обнаруженного"
свидетельства о браке Карла Стюарта с Люси Уолтер, матерью Монмута, и
тайным возвращением самого Монмута из Голландии.
В очередной раз доставая ланцет, Ромени вспомнил, что же тогда не
завязалось в столь тщательно подготовленном плане. Смертельная доза
ртути по недосмотру оказалась в желудке у одного из любимых спаниелей
Карла... и Великие Морозы, предполагавшие завершиться триумфальным
вступлением Мопмута в Фолкстоун, оказались сильнее, чем рассчитывал
Фике, и продолжались вплоть до марта... и поддельное свидетельство о
браке каким-то образом исчезло вместе со шкатулкой... в общем, Мастер
был очень недоволен.
Стены шатра просвечивали оранжевым от сияния огненного кольца ягов на
улице, и кровь, которой он старательно залил магические символы на
бумаге, смешивалась с каплями пота.
"Да, - подумал Ромени, торопливо вставая и раскладывая на столе
стеклянные стержни, - вот куда - пардон, когда - я прыгну. И я расскажу
Фике и Мастеру, что несет им будущее, и посоветую им не пытаться
контролировать Англию, но направить все свои силы на ее уничтожение:
пусть морозы продолжаются и усиливаются, пусть они натравливают
католиков на протестантов, а тех и других - на евреев, пусть они убивают
будущих вождей, пока те еще дети..."
Он улыбнулся, поправил стержни, разместив их под правильным углом, и
вытянул открытую ладонь в сторону кольца духов огня на улице, набираясь
их энергии, чтобы та перенесла его сквозь время.
***
Дойль захлопнул сундук и, не обращая внимания на цыган,
распластавшихся в страхе на полу, выбежал из шатра. Вращающееся колесо
вокруг лагеря сияло ярко, как солнце, и он задыхался в раскаленном
воздухе. Шатры по периметру лагеря горели все до единого, и даже те, что
стояли в середине, начинали уже дымиться. "Боже, - подумал он, - но
почему Ромени не останавливает их? Если температура здесь поднимется
хотя бы на несколько градусов, мы все вспыхнем, как спички!"
Он подбежал к следующему шатру - бахрома на пологе вспыхнула от его
прикосновения синим пламенем - и заглянул внутрь. Доктор Ромени стоял у
стола, вытянув одну руку в сторону Дойля, а другой комкая лист бумаги.
Дойль прыгнул на него...
...и его закружил бешеный вихрь. Несколько секунд он кувыркался,
сжавшись в ожидании сокрушительного удара о землю, но падение в
беззвучной черноте все продолжалось... пока вдруг свет и звуки не
включились одновременно.
Он увидел себя в большом помещении... увидел свечи в грубых
деревянных канделябрах... он продолжал падать в неожиданно холодном
воздухе и вдруг оказался на столе, угодив одной в тушеную утку с
пряностями, а другой - в полную супницу. Он не удержал равновесия,
поскользнулся и с грохотом сел в блюдо с ветчиной.
Забрызганные с ног до головы люди за столом изумленно заголосили и
отпрянули, и Дойль увидел, что на соседнем столе распластался лицом вниз
среди тарелок и блюд доктор Ромени.
- Простите... прошу прощения... - в замешательстве бормотал Дойль,
сползая со стола.
- Будь я проклят! - вскричал тип с выпученными глазами, промокая
забрызганную сорочку салфеткой. - Что это за чертовы шутки? - Все
понемногу оправлялись от первого шока, и настроение у них было нельзя
