нашего господина! Слышите, как он зол?
- Может, он включит нам игрушку? - предположил третий и от
возбуждения превратился в бесформенный клубок.
Доктор Ромени в панике пытался срочно что-то придумать, иначе из-за
этого буяна яги вот-вот выйдут из-под контроля - окончательно и
бесповоротно.
- Ричард! - крикнул он. - Уилбур! Черт бы вас побрал, поймайте этого,
кто там орет на южном конце лагеря - и заткните ему пасть!
- Аво, руа, - вяло отозвался из темноты старый цыган.
- Если вы все сейчас успокоитесь, - заорал Ромени ягам, протягивавшим
во все стороны огненные псевдоподии, - я включу игрушку еще раз! -
Ромени был здорово напуган, но еще больше зол - зол не столько на само
наглое вторжение, сколько на то, что яги почему-то видели смутьяна и
даже отчасти читали его мысли.
- Подождите-ка, - крикнул один огненный столб другим. - Башмаки хочет
снова включить игрушку! - Огненные сгустки медленно и неохотно
восстановили человеческие очертания.
С края лагеря больше не доносились крики, и Ромени чуть перевел дух;
голова его - как всегда, когда опасность уже позади, - казалась
легкой-легкой. Поворачиваясь к "Village Bavarois", он уже почти
полностью овладел собой.
Ричард подоспел в тот самый момент, когда Ромени собирался
поворачивать выключатель. Старый цыган в страхе скалил зубы на пляшущих
ягов, но подошел к доктору Ромени и зашептал ему на ухо:
- Этот ч-человек, что кричать, руа, - это есть твой джорджо лорд, он
рано вернуться домой.
Ромени вздрогнул, и его уверенность исчезла, как непросохшие чернила
с листа под струей воды.
- Байрон? - прошептал он, не в силах поверить в поражение.
- Аво, Байрон, - торопливо прошептал Ричард. - Теперь на нем другой
одежда, и чемоданчик с два пистолеты, Он хотеть стреляться с тобой, руа,
но мы его связать. - Цыган поклонился и поспешно ретировался в темноту.
"Вот и все, - подумал Ромени, машинально схватившись за рычажок
выключателя. - Должно быть, он встретил кого-то, хорошо знакомого с
подлинным Байроном, и - кто бы это ни был - это пробудило его, вывело
из-под моего контроля".
Он повернул рычажок, подержал его несколько секунд, пока куклы
двигались, а музыка играла, разносясь над ночными полями, а яги
колыхались и ревели, потом выключил.
- Я передумал! - крикнул он. - Я решил, что вы получите игрушку
сегодня, - забудьте про Лондон. - Мастер, вспомнил он с досадой,
говорил, что поджог Лондона, взятый отдельно - без крушения британской
денежной системы и скандального убийства монарха, - все равно ничего не
даст, это только пустая трата сил и средств, глупая провокация. - Вам
только придется немного подождать, пока мои люди погрузят ее на телегу и
отвезут на опушку, где вы сможете без помех любоваться ею сколько
влезет.
Голос Ромени звучал ровно и бесцветно от огорчения, зато яги сияли,
как фейерверк.
- А теперь потише, - предупредил он. - Подождите, пока не окажетесь в
лесу - вот там и повеселитесь всласть. Да слушайте же, черт подрал, или
не получите игрушки!
Ну что же, все-таки еще остаются эти путешествия во времени, сказал
он себе. По крайней мере можно не докладывать о полном провале.
***
- Они уже укладываются на ночь, - в третий раз повторил кебмен. -
Точно вам говорю. А то подумайте, я вас живо свезу к одной моей знакомой
леди, та по руке читает.
- Нет, спасибо, - ответил Дойль, отворяя узкую дверцу. Он вытащил из
кеба свое долговязое тело и осторожно ступил на землю - полупьяный
кебмен не укрепил тормоз. Воздух был, пожалуй, чересчур свеж, и горевшие
вдали огни делали цыганские шатры почти привлекательными .
- Я подожду, что ли, сэр? - предложил кебмен. - До Флит-стрит путь
неблизкий, а другого кеба вам здесь век не поймать. - Как бы в
подтверждение этих слов лошадь шумно вздохнула и переступила с ноги на
ногу.
- Нет, поезжайте, я пройдусь пешком.
- Ну, раз так... покойной ночи. - Кебмен щелкнул кнутом, и кеб,
раскачиваясь, загромыхал прочь по булыжнику Хэкни-роуд в сторону слабого
свечения на юго-западе, там, где был город.
Со стороны лагеря Ромени слышались далекие голоса. Байрон, наверное,
уже здесь, подумал он. Галантерейщик сказал, что тот ушел из его лавки
за полчаса до появления там Дойля и что, получив новую одежду и обувь,
тот задержался ровно настолько, чтобы спросить, где находится ближайшая
оружейная лавка; ко времени же, когда Дойль нашел оружейника, Байрон
ушел и оттуда, успев на золотые соверены, которыми в изобилии снабдил
его Ромени, приобрести набор дуэльных пистолетов. И потом, Дойлю
пришлось несколько раз останавливаться, чтобы спросить у полисменов
дорогу к цыганскому табору доктора Ромени, в то время как Байрон
наверняка знал ее сам.
"Чертов идиот, - подумал Дойль, - говорил же я ему, что от пистолетов
толку мало, когда имеешь дело с такими, как Ромени".
Дойль сделал два шага к черным силуэтам шатров, видневшихся на фоне
большого костра, и остановился. "Ну и что я собираюсь здесь делать?
Спасти Байрона, если тот еще жив? На то есть полиция. Заключить что-то
вроде сделки с доктором Ромени? Ах, да, конечно: хорошо бы узнать
координаты окна в 1814 году, через которое Дерроу и его люди собираются
вернуться в 1983 год, чтобы я мог дождаться их там и схватить
кого-нибудь за руку в последний момент перед тем, как окно закроется...
впрочем, если Ромени считает, что у меня есть все необходимые знания, он
просто схватит меня, обойдясь без торгов".
Дойль расправил плечи и хрустнул сложенными на груди руками, ощупывая
сквозь ткань сорочки мощные бицепсы. Ну-ну, подумал он не без
самодовольства, на этот раз меня не так-то просто будет одолеть.
Интересно, как поживает в моем теле Джо - Песья Морда? Впрочем, вряд ли
он будет сокрушаться по поводу моей лысины, Дойль опять почувствовал
головокружение, резко тряхнул головой, несколько раз глубоко вдохнул
свежий ночной воздух и зашагал вперед. "Я только разведаю, что там
творится, - сказал он себе. - Разнюхаю. Мне даже не обязательно
подходить к шатрам".
Вдруг ему пришла на ум неожиданная мысль, и он замер. Потом, как-то
странно улыбнувшись, пошел дальше и снова остановился. А почему бы и
нет? Уже не раз подтверждались и куда более безумные предположения, так
что почему бы не попробовать?
Он сел на траву, снял правый башмак и ножом Джо - Песьей Морды - а
может, Беннера - надрезал задний шов. Потом закатал носок, вытащил из
кармана цепь от часов, завязал один конец вокруг лодыжки и надел башмак.
Остальное было проще: концом лезвия он подцепил цепь и вытащил ее через
отверстие так, чтобы она фута на полтора волочилась по земле. Покончив с
этим, он встал и пошел дальше к шатрам.
***
Яги вспыхнули ярче и изогнулись в южную сторону, к шатрам.
- Гляньте-ка на этого несмышленыша! - пропел один из них. - Идет
сюда, даже не зная, чего он хочет.
- Даже того, кто он, - добавил другой с явной заинтересованностью.
Доктор Ромени покосился в ту сторону, но увидел только Уилбура и
Ричарда, запрягавших телегу. Нет, яги говорят не о них, подумал он.
Должно быть, это они про ка Байрона, голова которого полна
противоречивых воспоминаний и приказов. Если его эмоции и дальше будут
возбуждать ягов до такой степени, придется заставить Уилбура оглушить
его - или лучше убить; все равно от него уже никакого проку.
***
Дойль почувствовал, как в мозгу что-то вспыхивает ярким светом,
пробуя его сознание, - словно малолетние проказники, обнаружив, что
дверь в библиотеку не заперта, с хихиканьем проскальзывают внутрь
пощупать переплеты и поглазеть на пыльные обложки.
Он снова тряхнул головой. "Что я делаю? Ах, да... иду на разведку в
лагерь, чтобы узнать, где здесь красивая игрушка... нет! Байрон и
Ромени. Почему, - в смятении думал он, - я подумал об игрушке?
Замечательной игрушке с маленькими человечками и лошадками, спешащими по
узеньким дорожкам..." Его сердце готово было выпрыгнуть из груди от
возбуждения, и ему хотелось разбрасывать во все стороны огненные шары...
- Иа-а-ах! - раздался впереди дикий вопль, и огни за шатрами
вспыхнули ярче.
Он прислушался и услышал более нормальный голос:
- Ричард! Поворачивайся быстрее!
Что бы там ни происходило, решил Дойль, оно наверняка привлекает
всеобщее внимание. Он поспешил вперед и спустя несколько мгновений уже
прятался за ближайшим шатром, радуясь, что не успел запыхаться.
Его сознания снова коснулось что-то трепещущее и нечеловеческое, и он
услышал, как дикий, ревущий голос произнес:
- Его новое тело действует лучше! "Боже, - подумал Дойль, неожиданно
вспотев, - что-то читает мои мысли!"
- Ну его к черту! - заорал голос, в котором, как понял Дойль,
присутствовало все-таки больше человеческого, чем в предыдущем реве. -
Он связан! Да угомонитесь вы наконец, а то не видать вам игрушки!
- Башмаки совсем скучны! - пропел другой нечеловеческий голос.
Надо убираться отсюда, подумал Дойль, распрямляясь и делая шаг назад,
к дороге.
- Ричард! - позвал голос, принадлежавший, как понял Дойль, доктору
Ромени. - Скажи Уилбуру, чтобы оставался с Байроном и был готов убить
его по моему приказу!
Дойль остановился. "Я не должен ему ровным счетом ничего, - подумал
он. - Ну, заплатил он за мой ленч и дал пару своих соверенов... Но,
черт, если уж на то пошло, это деньги Ромени... его ведь никто не просил
помогать мне... и говорил же я ему, чтобы он не возвращался сюда...
черт, ведь с ним все в порядке - он не умрет до 1824 года... но это
согласно истории, а согласно истории, Байрона не было в Лондоне в 1810
году... ну ладно, пожалуй, я могу хотя бы посмотреть, как он там".
В нескольких ярдах справа от него рос старый конский каштан, к
которому тянулись растяжки от нескольких шатров. Дойль обошел его
кругом. Посмотрев, он увидел ветку, которая, как ему показалось, могла
выдержать его вес. Он подпрыгнул, схватился за ветку и подтянулся.
Цепь, волочившаяся за его правой ногой, повисла в воздухе, не касаясь
земли.
***
- Он исчез! - воскликнул яг, даже охрипнув от изумления.
- Уилбур! - крикнул Ромени. - Что Байрон, на месте? В сознании?
- Аво, руа!
Тогда о ком, удивился Ромени, говорят яги? Может, просто случайный
бродяга шатается вокруг? Если так, похоже, он убрался.
Ричард, сжавшись от страха, подогнал телегу к "Village Bavarois",
слез с козел и подобрался к игрушке.
- Можешь погрузить ее один? - не оборачиваясь, спросил Ромени.
- В-вряд ли, руа, - заикаясь, ответил Ричард, стараясь не глядеть на
огненных великанов. - Нам надо убрать их наконец из лагеря. Уилбур!
Кончай Байрона и иди сюда!
Ричард вздрогнул. За свою долгую жизнь ему приходилось убивать людей,
но раньше он убивал в отчаянном и более или менее равном поединке, и от
одной мысли о том, что его самого могли бы убить, уступи он хоть
немного, ему становилось дурно. Но даже представить, что он способен
хладнокровно убить безоружного и связанного человека... Нет, это
невозможно. Более того, он с ужасом понял, что не в состоянии даже
стоять и смотреть на такое.
- Погоди, Уилбур! - крикнул он, и, когда разгневанный Ромени
повернулся к нему, он протянул руку, включил "Village Bavarois",
повернув рычажок - и отломал его.
***
Услышав, как доктор Ромени приказывает Уилбуру убить Байрона, Дойль
пополз по почти горизонтальной ветке в надежде увидеть этого Уилбура и
сбросить что-нибудь ему на голову, однако его новое тело сыграло с ним
злую шутку: ветка, которая под весом его старого тела лишь слегка
