Агуреева Дарья.
Без парашюта...
М.А.В. посвящается...
Морозову Алексею Витальевичу посвящается...
-1-
<Что бы мы ни делали, нами чаще
всего руководит именно тщеславие,
и слабые натуры почти никогда не
могут устоять перед искушением
сделать что-то такое, что со
стороны выглядит как проявление
силы, мужества и решительности...>
Стефан Цвейг <Нетерпение сердца>.
Михаил устало опустился на стул. Теперь от него уже ничего не зависело. Он
сделал всё, что мог. Оставалось только ждать, отдав её едва теплющуюся
жизнь в безжалостные руки врачей. Ждать... Это всегда бывает самым
трудным. Понимать, что тебе уже ничего не сделать и ты никак не можешь
повлиять на результат.
Молиться? Только не это! Вера ослабляет, сводит с ума. Так не дол-
го дойти до безумия, поглотившего Катю. Он с содроганием вспоми-
нал остывшую, алеющую кровью ванную... И она ещё смеет рассуж-
дать о романтике, о любви! Сколько цинизма, сколько низости в этом
идиотском решении - вскрыть себе вены в его квартире, в его воздушном
замке, выстроенном только для неё... Ведь ему-то ничего этого не нужно! А
жалкая предсмертная записка, обязывающая его кого-то искать, кому-то
передать её последний рассказ? Сколько всё-таки в ней эгоизма! Его чувства
в расчёт не принимаются? Только её боль, её любовь имеет смысл? А как же
он, столько сделавший для неё, не смеющий даже намекнуть на своё
незримое, но ощутимое участие в её судьбе, опасаясь жестокой
благодарности, которая всег-
да тяготит рассудочное чувство зрелой любви? Как можно так грубо
обращаться с единственной по-настоящему бесценной для любого существа
вещью - жизнью, которая и без того может оборваться в любое мгновение?
Уж кто-кто, а он, двадцати девятилетний высоко оплачиваемый адвокат,
знает, как это бывает!
А тут эта девочка, которую он так старательно оберегал от при-
вычной ему грязи городской жизни, наплевав на его мечты, его заботу,
издевается над своим юным, нежно любимым им телом в его собственной
квартире! Да ещё просит никого ни в чём не винить, а только найти какого-то
Борю и отдать ему её рассказ! Что она там понаписала дурочка? Он неверной
рукой достал из дипломата помя-тую тетрадь, заляпанную бурыми пятнами
высохшей крови.Неужели
-2-
она потом ещё и читала это?! Истекала кровью и тряслась над своей болью?
Нет, этого ему никогда не понять! Как можно зацик-
литься на какой-то секундочке, пусть испепеляющей, пусть невы-
носимо терзающей душу, и отказаться от безграничности неведомой
жизни? Боже мой! Да как она могла рыдать над своим прошлым, когда
вместе с кровью от неё уходило будущее?
Он зло перевернул страницу. Перед глазами забегали неровные нервные
строчки, грубо обнажающие запутанный клубок Катиных переживаний.
Лишь первый лист был исписан аккуратно, каллигра-
фическим уверенным почерком: <Б.С.Т. посвящается... И пусть никто себя ни
в чём не винит, как бы ни закончилась моя история.
Даже если Боренька сделал что-то против своей совести - этот обман принёс
мне счастье,пусть мимолётное, но всё-таки счастье, а счастье,
подаренное человеку никогда не может быть виной или несправед-
ливостью...>
< Хорошо хоть она понимает, что в её кретинизме винить некого, кроме неё
самой!>- невольно усмехнулся Михаил, дрожащими паль-
цами зажигая сигарету. <Но до чего же всё-таки это погано! Я нашёл её! Я,
как мальчишка, покорно выжидал на расстоянии, когда ей понадоблюсь... Ни
в чём ей не было отказа, ни в чём! А потом появ-
ляется какой-то чёртов Боря, и она режет себе вены в ванной, отде-
ланной в её любимых цветах! Вот дерьмо!> Зло отбросив недокурен-
ную сигарету, он вновь заглянул в тетрадь: <Лучше читать, иначе я просто
сойду с ума, ожидая пока эту идиотку закончат оперировать!>
<Да, да, я искренне прошу никого не винить себя в том, что произо-
шло и ещё произойдёт, хотя понимаю, что уже этот рассказ может пробудить
в читающих его чувство вины, но поверьте мне - это лож-
ное, глупое чувство. Почему-то люди всегда склонны обвинять себя, как
будто от них что-то зависит! А что такое человек? Всего лишь животное,
собака, которую ведёт на поводке случай. Самое низкое, самое
несовершенное творение природы, воплощение абсолютизи-
рованного его надуманным разумом эгоизма, всю жизнь человек страстно,
всеми силами души стремится к альтруизму. Осмелившись рассуждать,
подвергать сомнению, дойдя до невероятных крайнос-
тей цинизма, он, человек разумный, всем своим существом жаждет обмана
романтики, поросячего восторга чувств. Парадокс? Отнюдь! Ведь только
любовь, в невозможности которой он уверен с первого проблеска своего
зрелого сознания, придаёт его пустому существо-
ванию хоть какое-то подобие осмысленности...
-3-
Любовь и панический страх смерти. Последнее особенно удивляло меня.
Ведь конец так или иначе неизбежен, зачем же убегать от не-
избежного, так отчаянно бояться грядущего?
Теперь я так легко позволяю себе подсмеиваться над целым светом лишь
потому, что и сама не избежала из века в век повторяющихся ошибок. Я
думаю, ни один нормальный человек не учится на чужих ошибках. Это
просто противно его природе, его самомнению. Мало ли что там с кем
случилось! Ведь я же совсем другой!
И я, как и все мы, обманывала и позволяла обманывать себя, надея-
лась, ждала, обвиняла себя во всех смертных грехах... Никто никогда не
виноват в том, что происходит с кем-то ещё. Жизнь настолько необъятна, что
каждый из нас может выбрать в ней свой путь. И в то же время она настолько
коротка, что кроме этого пути человеку не суждено больше ничего познать.
И пусть мой рассказ всколыхнёт ваши души, но лишь на мгновение, всё
снова вернётся на круги своя, и, быть может, у вас даже хватит глупой
самонадеянности не поверить мне, искать в происходящем свои ошибки...
Пятнадцатого июля, неимоверно устав от себя, от своих застарелых
душевных ран, я отправилась навестить одну подругу, хотя не знаю, можно
ли её так назвать. Познакомились мы пару лет назад при весьма
неблагоприятных для знакомства обстоятельствах: я вы-
тащила её из петли и заставила жить. С тех пор нас связывали особые
отношения, овеянные знанием тайны смерти и возрождения. От-
казавшись от своих чёрных мыслей, Алиса со свойственной ей страстностью
отдалась изучению всевозможных оккультных наук и вскоре обнаружила в
себе сверхъестественные для обыденного восприятия способности - что-то
вроде гипноза, ясновидения. Мне, ничего не смыслящей в этом, трудно дать
более точное определение её странному увлечению. Мы никогда не
встречались друг с другом, если в этом не было необходимости, чтобы не
вспоминать о ненужном. Но тогда я действительно, как мне казалось,
нуждалась в ней. Моё прошлое неистово тяготило меня, и полузабытое,
похороненное в руинах памяти, пыталось ворваться в мою жизнь
разрушающим смерчем. Не находя сил в себе, я хотела поверить в силу
духов, ворожбы, снятия сглаза... Алиса сунула мне какую-то якобы
заговорённую на успех в делах игрушку и разбросала потрёпанную колоду
карт. Я с легкомысленным любопытством взирала на её сосредоточенное
лицо. Озадаченная, она молча переводила взгляд с карты на карту. Наконец,
решившись, она забормотала что-то вроде:
- В твоей жизни начнётся новая полоса. Тебя в неё унесёт бубновый король, и ты забудешь всё,
что хочешь забыть, но вот это, Катюша, и страшит меня.
-4-
- Почему же? - искренне удивилась я, скрывая саркастическую улыбку.
-Нельзя забыть себя! Нельзя сбросить свой крест и вприпрыжку бе-
жать рядом с другими, несущими груз своей ноши... Хотя ты будешь
счастлива... Бог даст, всё пройдёт хорошо.
- Что же?! Тебе неизвестен исход событий? - не унималась я, еле сдерживая
смех.
- Боюсь, что кроме тебя никто этого не знает. Ты ведь вечно прёшь против
течения...
Далее следовала обычная для таких посиделок астрологическая проповедь.
Нельзя сказать, чтобы я верила во все эти заговоры, но Алиса успокаивала
меня, вселяла веру в завтрашний день. Я тут же забыла все предсказания и
как обычно, с лёгким сердцем, покинула её дом. Заглянув в таинственные,
бездонные глаза этой маленькой колдуньи, я вдруг поняла, что больше меня
не страшат резкие звонки моего убого поклонника. Что ж! Пускай звонит.
Теперь я не сдамся и буду бодро опровергать каждое его слово, если он
вздумает в отмес-
тку раскрыть мои тайны. Полная решимости, я отправилась на рабо-
ту, предвкушая радость от встречи с Таней, самой обаятельной из моих
подруг. Ещё и месяца не прошло, как мы были знакомы, но меня неудержимо
влекло к ней. Я, ослабевшая от трёхлетней борьбы с самой собой, жаждала
прислониться к её непоколебимой уверен-
ности, утонуть в её убаюкивающем тёплом взгляде. Но моё мужест-
во испарилось, как только нашу пустую обыденную болтовню пре-
рвал телефонный звонок.
-Добрый день! Услуги мобильной связи фирмы <Презент люкс>. Меня зовут
Катя, - скороговоркой выпалила я.
- Привет, - издалека отозвалось мне в ухо.
-Здравствуй, - растерянно ответила я, чувствуя, как леденеют кончи-
ки пальцев. - Что-нибудь случилось?
-Я соскучился... Надо встретиться, - сквозь помехи донеслось до меня.
-Витя! Ну мы же уже сто раз это обсуждали... Всё равно ничего не получится,
- испуганно взмолилась я.
-Ты же не хочешь, чтобы я рассказывал интересующимся о твоей яркой
биографии? Что? Тебе сложно встретиться со мной? Ведь я вроде бы не
пристаю к тебе, - звенела трубка. Я покосилась на Таню, глазами спрашивая,
что мне делать.
-Скажи, что ты занята и повесь трубку,- тихо произнесла она. Вздохнув
свободно оттого, что кто-то решил проблему за меня,
-5-
я добросовестно выполнила её указания. Но разговор больше не клеился. Я
вдруг вспомнила, что Михаил звал меня на дачу... Ещё утром я отчаянно
сопротивлялась, не желая расставаться со своим рабочим местом - здесь
никто меня не трогает, и я упиваюсь своей свободой, независимостью. Но
теперь мной овладело непреодолимое желание сбежать как можно дальше...
Правда на даче меня будут преследовать внимательные глаза Миши, но в
конце концов мы с ним в прекрасных отношениях... Он меня любит по-
своему. Мне он безусловно нравится, и хотя я не понимаю, как так можно
жить, я испытываю к нему чувство глубокого уважения. Может и правда
выйти замуж, взять в университете академический отпуск и уехать куда-
нибудь на весь год? Решившись бежать тем же вечером в Репи-
но, я стала пытаться представить себе нашу семейную жизнь, но мои далеко
идущие планы рухнули...
Мы возвращались с обеда, изрядно повеселевшие от солнца и вина, и
предвкушали, как сейчас поиграем часок-другой в карты и гордо уйдём
домой, так как начальника всё равно сегодня не будет. Но от столь праздного
времяпрепровождения нас самым неожиданным образом отгородила
барышня из соседнего офиса:
Пришли, девочки? - защебетала она, - А то тут вас клиент дожида-
ется... Видели машину на углу?
С меня мигом слетело хмельное оцепенение, уносящее далеко-дале-
ко от всех проблем. Мы бегом кинулись к нашему офису, чертыха-
ясь, расправились с замками, и я летящей походкой вернулась на улицу.
Прямо на тротуаре темнел лихо припаркованный забрызган-
ный грязью BMW с тонированными стёклами. Изобразив привет-
ливое выражение лица, я подошла к машине и заглянула внутрь. Уж не знаю
помогла ли заколдованная игрушка Алисы или ещё что- нибудь произошло,
но в тот день нам с Таней изрядно повезло, ибо в нашу Богом забытую
фирму, куда я устроилась исключительно, чтобы не сходить с ума дома в
