о чем ты говоришь. Да, Чинкуэда Кехая была среди нас троих, среди тех, кто
спасся, когда эти, - он гневно сверкнул в сторону старейшин, - предали
нас. Но мы не преступаем своих клятв! Мы не нарушаем Закон. И за это время
мы ни разу не приносили жертв Прошлым богам. Мы искали тех, кто захочет
последовать за нами. Нас должно было снова стать Двенадцать и Один! Но...
Он на миг замолчал.
- Но Чинкуэде, Змее Шэн, это пришлось не по нраву. Она жаждала мести,
и это растравляло ей душу. И она убила двоих старейшин Совета, когда те
ехали в Верхний Вэй. Двузубец Ма, Язык кобры, упал с подпиленного
Придатком Чинкуэды бревна в реку Цун-ли, а кинжал Ландинг Терус не
выдержал боя со Змеей Шэн. И мы изгнали Чинкуэду. С того дня она со своими
Придатками обитала где-то на солончаках...
- Мы ничего с тех пор не знаем о Змее Шэн, - сказало двухконечное
копье.
- Мы не знаем, что такое Шулма, - сказал Юэ Сач-Камал.
- Мы не знаем, что произошло в сожженной деревне, - сказали они оба.
И я им поверил.
Сразу.
Безоговорочно.
- Вы узнаете, - ответил Единорог-Я.
- Но, Сай, Кунда, - свистнул в моей руке Единорог. - Идите сюда!
- Асахиро, Кос, Фариза! - крикнул я. - Идите сюда!
Они подошли.
Они рассказали.
Коротко и ясно.
И им поверили.
Сразу и безоговорочно.
Потому что врать или сомневаться уже не оставалось времени.
- ...думаю, что это вторжение, - закончил Но-дачи. - Начало его.
- Начало конца, - брякнул Сай.
И тут впервые заговорил Чань-бо. Он говорил негромко и словно бы
отстраненно - но все молчали и слушали, что говорит Посох Сосредоточения.
- В нашем мире не бывает начал и концов, - сказал Чань-бо. - В нем
случаются уходы и возвращения. Сегодня к нам на остриях Диких Лезвий Шулмы
вернулась Сокровенная Тайна Батин. Это - свершилось. У нас есть три пути,
начинающиеся с порога этого зала. Можно оставить все, как есть, достойно
прожить отпущенный нам срок и достойно умереть такими, какими мы есть.
Можно сменить достоинство на ярость и выйти навстречу Шулме, став такими,
как они. И есть третий путь - стать такими, как они, оставшись собой. Я не
знаю, возможно ли это. Выбор - за вами.
И он умолк.
- Мы не можем покорно ждать их прихода, - прозвенел Кханда.
- Не можем, - согласился Скользящий Перст.
- Но и стать такими, как Дикие Лезвия, смогут немногие, - заметил
Заррахид.
- Немногие, - согласился Юэ Сач-Камал.
- Чань-бо предложил нам три пути, - тихо сказал Единорог-Я. - Но
Чань-бо не прав.
Воцарилась мертвая тишина.
- Он не прав, - повторил Единорог-Я. - Это все один Путь. Путь Меча.
Мы не выбираем его, мы даже не идем по нему - он идет через нас. И поэтому
когда нам кажется, будто мы выбираем - мы просто делаем еще один выпад.
Свой выпад я сделаю утром. Уехав на границу с песками Кулхан.
- Мы слушаем тебя, - прошелестел Чань-бо. - Говори. Я предложил
разные пути, ты же не предлагаешь - ты видишь Путь. Говори, Мэйланьский
Единорог.
- Юэ Сач-Камал, - продолжил Единорог-Я, - ты должен знать способы,
как учить Блистающих... как учить их быть Тусклыми, когда это надо. Ты
знаешь?
- Я знаю, - отозвался Юэ.
- Хорошо. Кханда и Скользящий Перст, вы забудете о клейме
клятвопреступления и самоубийствах! Завтра вы введете Юэ Сач-Камала и тех,
кого он скажет, в Совет Высших Мэйланя, и пусть остальные узнают все! Если
понадобится - вы вспомните то, что умели век назад, и будете учить этому
всех... и чтоб никаких мне оползней, колодцев и колес арбы! Никаких
случайностей!
- Да, - чуть слышно звякнул Скользящий Перст.
- Да, - эхом откликнулся Кханда.
- Если присланный мною гонец скажет вам: "Да" - учите! Если же он
скажет "Нет" - решайте сами... я не вправе требовать от вас большего. И
помните, что время неумолимо...
- ...и помните, что время неумолимо, - закончил я, повторив все, что
было нужно, собравшимся вокруг меня людям.
- Ты что же, один собираешься ехать? - вкрадчиво поинтересовался Кос,
и я понял, что поеду не один.
- Да куда ж я от тебя-то денусь? - невесело улыбнулся я своему
бывшему дворецкому.
Кос согласно кивнул.
Никуда, мол, не денешься... и не надейся.
- Я с тобой, - положил мне руку на плечо Асахиро Ли.
- Да. Ты - со мной, - согласился я.
- Никуда вы не поедете, - уверенно заявила Фариза. - То есть никуда
вы не поедете без меня. Разве что через мой труп.
Я поглядел на нее и убедился, что без нее мы действительно никуда не
поедем. Даже через ее труп. Потому что труп Фаризы поедет следом.
- Чэн, ты, конечно, можешь меня прогнать, - подал голос сидевший на
полу Эмрах ит-Башшар, - только я все равно увяжусь за вами. Я перед тобой
в долгу и...
Я обреченно махнул рукой. Уехать из Кабира было во сто крат проще!
- Только его нам и не хватало! - фыркнула Фариза, но, как ни странно,
обошлась на этот раз без оскорблений в адрес удрученного Эмраха.
Молодые батиниты все это время о чем-то тихо совещались - и теперь от
них отделился один представитель.
Тот самый гибкий юноша со светлыми волосами, что перевязывал плечо
ит-Башшару.
- Мы едем с вами, Высший Чэн, - склонил он голову передо мной.
- У вас есть дело здесь, - как можно мягче ответил я. - Возможно,
придется учить других истине Батин.
- Мы не можем учить других тому, чего до конца не познали сами.
- Тогда вас убьют.
- Может быть, - спокойно ответил он. - Мы готовы к смерти. Но те, кто
выживет, увидят свет Сокровенной Тайны, и их жизни еще пригодятся тебе,
Чэн-в-Перчатке.
Я тяжело вздохнул.
- А что скажешь ты, Сайид-на?
- Пусть едут, - отозвался Вардан Сач-Камал. - Они вольны в своих
поступках. И их ведет свет истины Батин. Пусть едут.
Я молча развел руками.
- ...а я покажу вам дорогу.
Знахарка Ниру стояла у стены. Слезы в глазах ее высохли, губы были
плотно сжаты. Она поглядела на меня в упор - и я поспешил отвернуться.
Моего согласия тут не требовалось.
- Спасибо, Ниру... Кстати, сколько их было?
- Не помню.
Ладно. За тем и едем.
- Ай, бедная я, горемычная старуха, побродяжка несчастная! - раздался
у меня над самым ухом истошный вопль Матушки Ци. - Не бросайте меня,
благородные господа, пропаду я здесь одна-одинешенька, чахлым стебельком
завяну - а так, глядишь, и сгожусь на что, и дорога веселее покажется, и
совет какой дам, да и вообще - не бывала я в тех краях, а давно уж
собиралась, ох, давненько, только не выходило никак, а теперь вижу...
- Ушастый Демон У с ней! - рявкнул Кос. - Пусть ее едет... ведьма
старая! Глядишь, язык шулмусы отрежут!..
- Вот спасибо так спасибо, благородные господа! - нимало не
смутившись, затараторила Матушка Ци. - Вот спасибо разспасибо, прям-таки
всем спасибам спасибо...
Я застонал и схватился руками за голову.
...Выезжали мы на рассвете. Семнадцать человек. Блистающих - больше.
Собраны по-походному - провизия, малые и большие шатры, бурдюки с водой...
На окраине Мэйланя - я имею в виду город - я придержал Демона У,
недовольно грызущего удила.
Ну вот, не так давно я точно так же выезжал из Кабира. Только нас
тогда было двое. Я да Кос. А теперь... много нас теперь. Или мало? Смотря
для чего считать и с кем мериться... И, разумеется, Юнъэр все передадут,
как в свое время эмиру Дауду - тот же Лян и передаст - но...
На душе было тоскливо. Эмир хоть замуж за меня не собирался!
Да, неведомые якши и ракшасы добились своего - наша свадьба
откладывалась на неопределенный срок. Если она вообще когда-нибудь
состоится...
Прости меня, Юнъэр.
Прости меня, Чин.
Простите меня все, кому есть за что прощать Чэна-в-Перчатке.
Один я сейчас или не один - ну не умею я стоять спокойно против неба!
Все куда-то еду, все чего-то ищу... все кого-то бросаю.
- Вперед! - закричал я, и из-под копыт Демона во все стороны брызнули
мелкие камешки...
ПОСТСКРИПТУМ
...а проклятая деревушка сгорела почти мгновенно.
Нойон племени ориджитов, рыжеусый Джелмэ-багатур, сперва взирал на
это с весельем, потом равнодушно, и наконец - дергая себя за вислый ус и
озабоченно хмурясь.
Гурхан Джамуха будет недоволен. Он ждет от осторожного и хитроумного
Джелмэ путей через Кул-кыыз; путей, по которым способно пройти множество
воинов. Гурхан Джамуха ждет от Джелмэ-багатура подробного рассказа об
источниках, тайных тропах и заброшенных колодцах: он ждет от нойона
племени ориджитов-следопытов многого, но он не ждет преждевременной паники
в народе мягкоруких.
Плохо, что деревня так неожиданно вынырнула из-за холмов; и,
наверное, все-таки хорошо, что деревянные дома с ширмами из плотной ткани
внутри вспыхивали от первого прикосновения факела, как девственница шатров
Хуул-джай, прибежищ мужчин в редкие часы отдыха, от первого прикосновения
истосковавшегося воина.
Джелмэ-багатур задумался над тем, почему в шатрах Хуул-джай все
обитательницы - девственницы (во всяком случае, поначалу); потом он
сожалеюще поцокал языком, так и не раскрыв эту загадочную тайну, и вновь
уставился на слабо чадящую деревню.
Еще немного - и даже дыма не останется от поселения мягкоруких. Это
хорошо. Вдвойне хорошо - потому что воины-ориджиты все тела чужих погибших
(своих погибших не было) бросили в огонь, и пламя жадно пожрало
предложенную ему пищу. Пусть горят. Это лучшее, на что они способны.
Лучшее - потому что умирали мягкорукие легко и странно. Вряд ли воины
племени ориджитов захотят хвастаться в родной Шулме сегодняшними
подвигами. Сам Джелмэ-багатур трижды подумает, прежде чем рассказывать
кому-нибудь о тринадцатилетнем подростке, бросившимся под копыта коня
нойона с рогатиной наперевес, и о том, что прославленный багатур потратил
на бешеного звереныша больше времени, чем тратил когда бы то ни было в
жизни на одного бойца - пусть даже самого опытного.
Несколько раз рогатина, словно издеваясь, замирала то у лица, то у
живота Джелмэ, и лишь когда нойон отсек мальчишке левую кисть - лишь тогда
все стало на свое место.
Никогда не забудет Джелмэ-багатур то удивленное выражение, которое
окоченело на лице подростка. Вот тогда-то Джелмэ поднял за волосы чью-то
отрубленную голову, швырнул ее в огонь и завыл волком:
- Жгите! Жгите все!.. Хурр, дети Ориджа! Жгите!..
Нет, не станут воины рассказывать у костров Шулмы о костре по ту
сторону Кул-кыыз. И шрамами хвастаться не будут - не осталось памятных
рубцов от этой схватки.
Да и схватка ли это?
Ни один ориджит не ранен... даже не поцарапан. Как и обещал великий
гурхан Джамуха Восьмирукий, внук Владельца священного водоема, Желтого
бога Мо. Каждое слово гурхана ценнее смерти врага... может быть, его
недовольство будет крепко спать по возвращении Джелмэ-багатура и не
проснется от важного сообщения о путях через Кул-кыыз и совсем тихого
упоминания о сожженной деревушке?
Ведь никто не ушел...
Спи, недовольство гурхана Джамухи, спи вечным сном! Джелмэ хорошо
знает, что означает для любого нойона приглашение в круг, где уже ждет
Восьмирукий со своим волшебным мечом. Уж лучше попросить
телохранителей-тургаудов закатать тебя в кошму и соединить пятки с
затылком, ломая становой хребет.
Это гораздо проще и быстрее, чем быть в кругу соплеменников игрушкой
Восьмирукого. А он способен долго играться, великий гурхан Джамуха, внук
Желтого бога Мо...
Джелмэ-багатур привстал в седле и посмотрел поверх догорающей деревни
