пуста. Пистолет. Пистолет исчез.
Интересно, кто это придумал так неправильно укладывать шпалы?.. Я,
чертыхаясь, прыгал по ним, в сотый раз выслушивая треп Олега о том, как
красиво будет смотреться его распрекрасный меч на его распрекрасном ковре
на распрекрасной стене. Меч был единственным предметом, который не исчез
вместе с двойниками и туманом. Олег замедлил шаги и подошел ко мне.
- А интересно, за что Петька-фарцовщик свой магнитофон получил? -
задумчиво протянул он.
- Да откупились они от него. Лишь бы ушел, - буркнул я, вытаскивая
ботинок из грязи. Шнурок наконец развязался...
...Сизые клочья тумана смыкались за их спинами, а там, позади, в
сером пульсирующем коконе, в его молчащей глубине, ждал Ничей Дом. Он был
сыт. Его состояние невидимыми волнами распространялось во все стороны,
достигая других Домов, передавая полученную информацию. Нет, не информацию
- образы, чувства, ощущения, - но и этого вполне хватало для общения.
В нестабильной ситуации первой потребностью человека является оружие.
Редкие исключения только подтверждают правило. Получив смертоносный
подарок, человек успокаивается и начинает воспринимать ситуацию, как
стабильную. Подарок - это вещь. Оружие - это тоже вещь. Все.
Странная, мертвая жизнь засыпала в ласковых объятиях тумана,
погружаясь в ровное ожидание без надежд и разочарований. Он никуда не
спешил, этот заброшенный дом, который был Ничей...
4
...С появлением Ничьих Домов процесс эволюции заметно ускорился,
становясь необратимым, и к концу Третьего цикла человек забеспокоился
всерьез. В крупных городах начали возникать целые районы, охваченные
эпидемией одушевленности. Борясь с этим явлением, человек громоздил
прогресс на прогресс, в результате чего очаги эпидемии заметно
расширились. Появилось множество пророков и мессий, предрекавших скорый
Конец Света. К сожалению, они были не правы.
В странах и регионах, менее развитых в техническом отношении, к этому
времени начинается формирование и самоосознание особой и самой
многочисленной категории Бегущих вещей - так называемых Меченых Зверем.
Само название было предложено позднее, одним из будущих лидеров движения
Пустотников, прекрасно разбиравшимся в раннехристианских источниках. До
этого Меченых называли просто оборотнями.
"...И положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и
никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это
начертание, или имя зверя, или число имени его."
МОНСТР
...Мы сидели за столом не более двух часов, но в воздухе уже повисло
сизое сигаретное облако, газеты были засыпаны рыбьими костями и чешуей, а
в канистрах оставалось не более трех литров пива. Все находились в стадии
легкого опьянения, сыпали плоскими шутками и старыми анекдотами, слушая
преимущественно самих себя. Из обшарпанных колонок хрипел "ДДТ", на
который, кроме меня, никто не обращал внимания. Скука. Пиво, рыба,
полузнакомая компания и осточертевшие записи - все то же. Надо было
предков не слушать, идти на литературный... Ну, не поступил бы сразу - так
отслужил бы и все равно... Предки теперь на два года в Венгрию укатили, а
я тут сижу и дурею от скуки...
- Слышь, Серый, что это у тебя за повязка на руке? Металлист, что
ли?.. Тогда почему клепок нет?
Если бы я еще сам знал, что это за повязка! Ну, была там какая-то
родинка, так как в шестнадцать лет перед днем рожденья отец мне эту
повязку на руку наложил, так я ее больше и не снимал. Батя, кстати, тоже
такую носит. Говорит, наследственное, болезнь, вроде саркомы. Не дай бог
на эту родинку свет попадет - все, кранты, помереть можно. Правда, я про
такую болезнь ни разу не слышал. Но экспериментов пока не проводил - уж
больно у отца глаза тогда серьезные были. И сам повязку никогда не
снимает. Даже когда купается. Или на медосмотрах...
- Серега, ты перебрал, что ли?
- Нет, я в норме.
- Тогда давай, колись про повязку.
- Да ничего особенного. Упал в детстве, руку до кости об железяку
пропорол. Шрам там жуткий. Лучше и не смотреть.
- Покажи.
- Ты что, шрамов никогда не видел?
- И то правда, Стас, чего ты к человеку пристал?..
- А мне интересно. Что ж это за шрам такой ужасный, что на него и
посмотреть-то нельзя?.. Под пиво.
Черт бы побрал этого Стаса! Вечно, как напьется, так ему дурь в
голову лезет.
- Слышь, Серый, ты меня уважаешь?
Ну вот, началось. Сейчас драться полезет. Не хочу я с ним драться.
- Уважаю.
- Тогда покажи.
- Слушай, Стас, я тебя уважаю, но повязку снимать не буду.
- Почему?
- Ну, повязку разматывать неохота. Да и тебя наизнанку вывернет, если
увидишь. Все пиво пропадет.
- Не пропадет. Я еще столько же выпить могу. Показывай.
Тут меня взяла злость.
- Хорошо. Показываю... - и я показал Стасу фигу.
- Ах ты козел! Это ты мне!..
Стас полез через стол, опрокидывая стаканы с пивом, на пол посыпались
остатки рыбы, зазвенело разбитое стекло. Сколько раз давал себе слово не
пить с малознакомыми людьми! Так этот балбес Колька опять затащил. Теперь
в углу помалкивает, пиво сосет...
Стаса ухватили сзади за штаны и стащили обратно на диван. Стас был
весь в пиве, в рыбьей чешуе, красный, как рак, и отчаянно ругался. Ему
сунули в руки недоеденный хвост - и Стас утих.
- Спасибо, ребята.
- Не за что. А шрам свой мог бы и показать. Может, хоть Стаса
стошнило бы...
- Не стошнило бы, - снова подал голос угомонившийся было Стас. - Ну
покажь, жалко, что ли?
Он привстал и запустил в меня хвостом.
- И то правда, - отозвался кто-то из угла, - чего ты ломаешься...
Снять, что ли? На секунду. И сразу обратно завяжу. Самому ведь
интересно - считай, девять лет не разматывал... Выпитое пиво подталкивало
к подвигам.
- Ладно, уговорили. Только на минутку - покажу - и обратно замотаю.
- Об чем разговор!
- Только шрама там нет никакого. Наврал я.
- А черт тебя разберет, когда ты врешь! Показывай.
Я с трудом расстегнул уже основательно приржавевшую застежку
(нержавейка, называется!) и стал аккуратно разматывать черную кожаную
ленту. Надо будет и вправду заклепок на нее насажать. Пусть думают, что
металлист - приставать не будут.
Кожа под повязкой была неестественно белая, в красных прожилках, и
совсем без волос. Ну, однако, папа и намотал! Перестраховщик. Вот хохма
будет, если там вообще ничего нет. Ладно, посмотрим...
- Что это у тебя, Серый? Татуировка? - все с интересом придвинулись к
моей руке. И в самом деле, что это? На месте родинки - две пересекающиеся
окружности, диаметром с двухкопеечную монету, перечеркнутые крест-накрест.
Откуда...
И тут руку мне словно ожгло огнем. Окружности вспыхнули горячим
красным светом, как спираль электроплитки. Нестерпимый жар быстро
распространился по всему телу. Перед глазами поплыло, в ушах нарастал
звон, окружающее стремительно проваливалось в расплавленную качающуюся
пустоту... "Ну вот, предупреждали же!.." - успел подумать я, попытался
было отдать приказ несуществующим рукам закрыть проклятую родинку - и это
последнее усилие окончательно выбросило меня из реальности...
Мыслю - следовательно, существую. Не мыслю? Следовательно, не
существую...
...Тишина. Нет, не совсем тишина. Часы тикают. За окном, в отдалении,
прогрохотал трамвай. Стоп. За каким окном?
Лежу на чем-то твердом, наверное, на полу. Очень не хочется открывать
глаза. Странно, почему так тихо?
Сквозь ресницы я вижу белый потолок с тонкими витиеватыми трещинками,
люстру с одним горящим плафоном... Та же комната. И ничего не болит, даже
голова. Может, мне все спьяну привиделось? Так вроде бы не с чего,
подумаешь, каких-то три литра "Колоса"...
Подтягиваю ногу, опираясь руками об пол, при этом влезаю во что-то
липкое - а, это Стас стакан с пивом разбил, на стекло бы не напороться! и
- медленно встаю, поднимая опухшие веки. И тут же хватаюсь рукой за
стенку, чтобы не упасть снова.
Возле дивана, обивка которого была разорвана в клочья, лежал
окровавленный Стас, неестественно вывернув голову. Живот его был распорот,
часть внутренностей вывалилась на паркет. Правая рука была оторвана по
локоть, из культяпки еще сочилась кровь, смешиваясь с пивом из
раздавленной восьмилитровой канистры. Вот во что я влез...
Из-под обломков стола торчали ноги в кроссовках. Одни ноги, без
туловища. На правом "Адидасе" налип рыбий плавник.
Когда меня перестало рвать, я с трудом разогнулся и побрел в
прихожую, к телефону. Телефон, к счастью, уцелел. Я переступил через
кого-то с огромной рваной раной на спине и взял трубку. И только тут
обратил внимание, что повязка по-прежнему аккуратно закрывает предплечье
левой руки. Может, я ее действительно не снимал?..
Молоденькому сержанту сразу стало плохо, и пожилой врач из приехавшей
с ними "скорой помощи" минут семь приводил его в чувство. Пока они там
возились, коренастый капитан с серьезным лицом отвел меня в сторонку и
стал задавать вопросы. Я честно удовлетворил его любопытство, умолчав,
правда, о случае с повязкой - не хватало еще, чтобы этим заинтересовалась
милиция. Внимательно выслушав меня, капитан вместе с очухавшимся сержантом
удалился осматривать место происшествия. Бледный сержант предположил
возможность пьяной драки, споткнулся о разорванного Стаса и все остальное
время угрюмо молчал.
Мне сунули протокол, подписку о невыезде, я подписал, не глядя, и
потащился домой.
В голове гвоздем засела идиотская фраза из протокола. "В квартире
имели место пять трупов в состоянии расчленения". Пять трупов. В
состоянии.
Так нас же было семеро! Это я точно помню! Стаса я опознал сразу,
потом Дуремара с Сашкой, Зеленого... И чьи-то ноги. Коля был в турецком
свитере, зеленоватый такой, с полосками, варенки на нем кооперативные,
туфли, саламандровские, кажется... А ноги-то были в кроссовках! Значит,
это Славка. А Николай, выходит, исчез... Куда?
Придя домой, я сразу схватил телефонную трубку.
- Алло, Коля, это ты?
- Я.
- Это Сергей.
- Ну?
Да что он, в самом деле, ваньку валяет!..
- Ты знаешь, что на хате произошло?!
- А что?
- Ты только держись за что-нибудь... Всю компанию в куски порвали.
Имеют место пять трупов в состоянии расчленения. Милиция приехала,
"скорая"...
- Кончай трепаться.
- Да не вру я! И трезвый. Ты-то куда исчез?
- "Скорую" тебе вызывать побежал. Ты ведь как руку размотал, так
посинел сразу и грохнулся; непонятно с чего. А тут телефон на блокираторе.
Ну, я и побежал с автомата звонить. Дозвонился, возвращаюсь - а там менты
у подъезда, врачи суетятся... Ну, думаю, это ты Стаса порезал. Или он
тебя. И ушел. От греха подальше. А что там хоть случилось-то?
- Да не знаю я! Очнулся - а они... уже... Слушай, ты б в милицию
сходил, а?
- А что я? Я еще меньше тебя знаю... И потом у меня аспирантура - сам
понимаешь. Зачем мне это надо?
- Ладно, я про тебя говорить не стану.
- И не говори. Пока.
И он повесил трубку.
Неделя прошла, как в тумане. Я рассчитывал калькуляции, бегал с
бумагами, составлял и корректировал сметы, а перед глазами у меня все
время стояла залитая пивом и кровью комната - и изуродованные тела на
полу. Ночью эти трупы оживали и звали меня за собой. Я кричал, и
