надежды на перемены. Без выхода.
-- У вас очень вульгарные представления о радостях рая. Может быть, это
непрерывное переживание удовольствия...
-- От чего? От жратвы, интеллектуальных свершений, музыки или кайфа по
героиновому типу?
-- Опять же вульгарно... Ну, допустим, от созерцания престола
Господня...
-- Без Господа на нем?
-- Иногда и с Господом... -- Анну не на шутку заинтересовал диковинный
богохульный разговор. Родители ее не были религиозны, но никогда не
позволяли себе выпадов против любой из распространенных в мире религий...
-- Стало быть, бо2льшую часть вечности праведники будут проводить время
в мучительном ожидании, пока их безгрешным взглядам не представится
заполненный престол? В то время как всевышнему будет в основном не до них:
куда любопытнее играть со своим извечным врагом в живые шахматы, где вместо
пешек и ферзей -- человеческие души... Им даже молиться, то есть обращаться
с просьбами к богу, за нас, погрязших в страстях и пороках, не положено.
Угодник там, простой ли праведник -- протекция, знаешь ли, в раю
неуместна... А мучительное ожидание -- это уже не рай...
-- Какой глупый разговор у нас получается...
-- Дядя Стив... Это мое имя для тебя.
-- С каких пор вы попали ко мне в дядюшки?
-- А как еще? Придумай сама, коли так, чтобы не слишком официально
выходило. Да, это ничего, что я без спроса твою притолоку спиной подпираю?
-- Проходите, садитесь в нянечкино кресло, раз ее нет... Ладно, пусть
будет дядя Стив, если вам угодно... -- Анна сама не заметила, как развернула
коляску к креслу и подкатила поближе. -- А в-третьих?
-- Что -- в-третьих?
-- Третья моя "ошибка"?
-- А... В аду тоже висит табличка, но надпись там иная, чем пересказал
этот фармазон Вергилий...
-- Да? И какая же там надпись?
-- "В бога мы верим".
Анна помолчала десяток секунд, совсем сбитая с толку, вдруг поняла и
залилась безудержным смехом. Потом она внезапно вспомнила, что в этой жизни
ее ничто уже не может радовать, сделала серьезное лицо. И когда победа над
собой была почти в руках -- не выдержала, прыснула в ладонь и засмеялась
вновь...
Дверь осторожно приоткрылась, и Гек увидел обеспокоенную улыбку Луизы.
-- Я не помешала?.. У меня все готово, прошу к столу...
-- Один момент... Мы с Анной докончим сложнейший философский диспут и
идем... За ней последний удар... Ребенок собирается с мыслями.
Луиза сама увидела лицо своей дочери, отчетливо поняла, что истерикой и
не пахнет, и изумилась. Но, поймав взгляд Ларея, сориентировалась мгновенно.
-- Моя плита! Сейчас все сгорит! Жду вас внизу, и не дай бог остынет!..
-- Луиза легко побежала вниз, а Гек, поймав момент, когда Анна наконец
отсмеялась, откашлялся.
-- Елки-моталки! Ужин готов, а мы к утешениям так и не приступили. Это
ты мне, Анна, зубы заговорила средневековой поэзией... Невероятные запахи!.
У тебя уже отделяются соки?
-- Какие еще соки?
-- Желудочные.
Анна опять подозрительно зафыркала, полезла в кармашек платья за
носовым платком.
-- Я не голодна. И вообще не люблю есть...
-- Это очень хорошо. Тогда так с нами посиди, за компанию. А за твоей
порцией я отечески присмотрю. Лично. Пойдем же скорее, такого острого
приступа аппетита я с тюрьмы не испытывал. У меня ощущение, что я готов
съесть кресло твоей нянюшки...
-- Еще бы, не кто-нибудь -- мама готовила! -- В голосе Анны слышалась
явная гордость за маму. -- А вы что, были в тюрьме?
-- Увы. И лучше туда не попадать, вот тебе мой совет. Но будто ты не
знала?..
-- А...
-- Не люблю вспоминать, -- перебил ее Гек, -- но если доведется, а
некоторым любопытным очень уж подопрет -- что-нибудь да расскажу. Замечу
лишь: если бы не твой гениальный папа, мне бы совсем кисло пришлось.
Двинулись? Тебе, наверное, помочь надо?
-- Нет, я сама справляюсь. И по лестнице могу, и вон там в углу
платформа, видите? Она как лифт работает. Вы идите, я только в туалет
скатаю...
Уселись в столовой, "по-парадному". По совету Гека Луиза, чтобы не
бегать то и дело на кухню, отбросила условности этикета и подала на стол все
сразу -- и закуски, и горячее. Гек так аппетитно и споро принялся
управляться со всеми видами пищи, что и Анна не выдержала, положила на
тарелочку рыбного салата, потом добавила еще -- и пошел пир горой.
Присутствовало и вино, белое и красное, неизвестных Геку марок, но он
отказался, попросив взамен лимонаду, поскольку привык запивать им
проглоченные куски. Луиза пила белое вино и за весь обед одолела едва ли
половину бокала.
-- ...Дядя Стив, а почему именно коку, а не пепси? Вы их что,
различаете?
-- Нет, но кока гораздо вкуснее.
-- Мама, а Леонардо Коррада -- вафлист и недоносок.
-- Анна!..
-- Это моя вина. Я ляпнул глупость, а теперь она меня прикалывает...
Анна, мужчина по своей сути куда ближе к животному миру, чем женщина. Но
даже мужчинам вульгарность крепко не к лицу. Помни, что я тебе рассказывал о
бильярдной. Женщину, кстати, можно оскорбить с такой же силой, как... ну, ты
понимаешь. И для этого достаточно сказать ей в лицо, что она вульгарна. Ни
одна репутация такого не выдержит, как ни один влюбленный Ромео не вынесет
осознания того факта, что его Джульетта коренаста.
Девочка засмеялась было, но потом помрачнела.
-- Лучше быть вульгарной и коренастой, чем...
-- Лучше. Но ни первое, ни второе исправлению не подлежит... Но слушай,
мы же договорились, что утешения отложим на чуть попозже...
-- Мы ни о чем не договаривались.
-- Так давай договоримся немедленно. Попозже такие разговоры, а?
-- А есть ли смысл?
-- Поищем вместе. Олл райт?.. Анна?
-- О`кей... -- Девочка неуверенно улыбнулась. -- А вы не обманете?
-- Я никогда не вру, когда мне этого не хочется...
Луиза благоразумно помалкивала бо2льшую часть времени, пораженная тем,
что происходило на ее глазах: дочь смеялась и свободно разговаривала с
посторонним человеком. И кушала с аппетитом, и не капризничала... Ругалась
странными словами, но она и до этого сподобилась слышать пару раз от дочери
перлы туалетной словесности; как убережешь ребенка, когда у половины
городского населения вместо языка -- помойная тряпка...
Настала очередь коронного блюда. Гек тяжело вздохнул, уже сытый по уши,
но отведал... Как минимум половину большущего пирога с дичью сметал он один
и съел бы еще, но женщины безжалостно прикончили остальное. Потом они
прервались довольно надолго, обошли дозором все помещения дома, заглянули в
подвал-мастерскую, где все осталось нетронутым, как было при жизни Джо, в
память о нем... Побродили и во дворике возле клумб, и даже (уже без Анны)
забрались на чердак, который так и не успел стать мансардой... Время шло
удивительно незаметно, и уже стали сгущаться реденькие сумерки, когда вечер
дошел до прощальной чашечки кофе... Недостаток хорошего воспитания, весьма
заметный у господина Ларея, нисколько не смущал девочку, а Луизу даже
несколько забавлял. При всем при этом он рассуждал как человек трезвый и
разумный, и с Анной сумел найти общий язык. Просто удивительно. Как он
замечательно ел -- и чавкал, и облизывался... Поесть любит, а к полноте не
склонен: шея крепкая, таз узкий, плечищи... И руки, наверное, жесткие и
тяжелые, как у неандертальца...
-- Уже вечер, а все еще так жарко... Это я вас должна благодарить,
Стивен. Встреча прошла великолепно. Заходите к нам, мы будем только рады...
-- Хорошо, если так. Я понимаю вежливость, Луиза, но мы с Анной и в
самом деле договорились, что я нагряну дней через семь-восемь: за мной
должок с утешительным разговором, я обещал... Если, конечно, вы...
-- Нисколько не против! Только заранее позвоните, хорошо?
-- Само собой...
А ладонь у него твердая, но не жесткая. И почти горячая...
Всю неделю Гек провел в суперсовременной резиденции Фанта,
замаскированной под глухой полуподвал на территории пригородной платной
спортплощадки, влачащей запланированное жалкое существование. Его
чрезвычайно заинтересовали изыскания Джефа в области создания базы данных по
множеству направлений: досье, газетные архивы, карты города, с нанесенными
на них транспортными маршрутами, полицейскими участками, опорными базами и
т. п., сферы влияний, картотеки автомобильные, картотеки недвижимости,
телефонные, дактилоскопические и многое-многое другое. Все это было
представлено в электронном виде, на мощнейших компьютерах. Исходные данные
были частью украдены у федеральных и городских служб, частью собраны своими
силами. Гек в первую очередь озаботился проблемами физической сохранности
данных и их секретности, недоступности для недругов и случайных людей. Фант
подробно и внятно объяснял. Гек понял не все, но многое и решил на первое
время согласиться, принять его устные гарантии как данность. После этого для
Джефа начался ад: не менее чем четырнадцать часов в сутки он учил Ларея
всему, что тот пожелал изучить. Ларей схватывал стремительно и прочно, но
для обучения на его уровне, самом начальном, хватило бы человека с
неизмеримо меньшими знаниями и квалификацией, чем Джеф. Однако -- нет, шеф
больше никому не доверял по данной теме, видимо, опасался приоткрывать
направление своего интереса перед другими людьми. Фант объездил магазины и
закупил кучу литературы для начинающих пользователей, как для Ларея, так и
для себя, чтобы сподручнее было переводить ему свое понимание на доступный
тому уровень...
-- ...Деньги -- это не все, Анна. Уж я-то знаю, что говорю. Мало есть
на свете такого, что имело бы цену, а мне было бы не по карману. Настолько
мало, что мне никому не нужно доказывать свое богатство приобретением
погремушек типа вилл и моторов... Кино любишь смотреть?
-- Да, конечно.
-- Чилли Чейн, скажем, ему положено: кинозвезда, мировая знаменитость
-- он обязан выпендриваться перед собратьями по экрану, а мне... Поэтому я
выкроил время и переговорил с лучшими врачами страны, от побережья до
побережья. Я имею в виду твой случай (Гек здесь далеко не все делал
собственноручно, но это было абсолютно неважно, и подробности он опустил)...
Тихо! Получив отрицательный результат, не поленился и по телефону связался
со штатниками, благо что они тоже по-английски понимают. Потом с Европой...
-- И что в итоге?
-- Отрицательный результат подтвердился. Современная наука не в силах
исправить повреждение. Нервная система жива и в нижней половине тоже, но в
каком-то районе позвоночника образовалось нечто вроде обрыва, и срастить его
никто в мире не может...
-- Надо же, новости какие. Я давно это знаю... А вы, видать, здорово
потратились на эту болтовню с заграницей. Спасибо за беспокойство, милый
дядюшка!
-- Мужчине я бы давно уже подсказал место, куда бы он мог засунуть свою
иронию. Тебе лишь намекну, что больше никогда называть меня милым дядюшкой
не надо. Дядя Стив. Можешь не повторять вслух -- вижу, что запомнила.
Продолжаю. Прежде чем рыдать, вспомни одну из первых фраз моего тебе отчета.
"Современная наука не может..." Я ведь поинтересовался перспективами у
знающих людей. Там тоже неопределенка: кто говорит "вот-вот, следите за
завтрашней прессой", кто говорит, что пройдет не меньше пяти, а то и семи
лет, пока дело сдвинется с мертвой точки... Хрен с ним, положим с запасом
десять лет. Это значит, что у тебя есть реальный шанс всего через десять лет
стать здоровым человеком.
