глазу.
С некоторых пор, а именно где-то с пятого дня путешествия, кот
возымел обыкновение ночевать в фургоне. У него даже было свое
постоянное место на мягком коврике между нашими матрасами. Кошки
спали в траве между палатками загорян, и Леопольд был спокоен за
подруг - они и без него находились под усиленной охраной, а ему было
милее наше общество. Прежде мы с Инной находили это совершенно
естественным - ведь по своему интеллекту он был гораздо ближе к
людям, нежели к своим соплеменницам-самкам, - но в свете сегодняшних
событий моя жена изменила свое мнение и заявила, что переселение
Леопольда в фургон произошло не без содействия Сандры. Теперь каждую
ночь наш неугомонный кот был у нее под рукой, и при необходимости
она могла насылать на него крепкий сон. Я не разделял столь
категорического мнения, но, положа руку на сердце, должен был
признать, что поведение кота свидетельствовало в пользу догадок
Инны...
- Сегодня ты какой-то молчаливый, - отозвалась Сандра минуту
спустя. - Угрюмый и необщительный. Что случилось, Владислав?
Поссорился с Инной?
- Нет, - коротко ответил я.
- Так что же тогда?
Я вздохнул:
- Сам не знаю. Наверное, не с той ноги встал.
- С утра ты вроде был в норме, - заметила Сандра.
- Да. Но к вечеру настроение испортилось. Без всяких причин, так
бывает. У тебя, кстати, такие беспричинные перепады случаются чаще,
чем у меня или Инны.
Теперь уже вздохнула Сандра.
- Что правда, то правда, - произнесла она так тихо, что я с
трудом разобрал ее слова. - Ну, ладно, Владислав. Давай спать, что-
то я устала. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Сандра, - ответил я, радуясь тому, что наш
ночной разговор получился таким коротким. Обычно мы болтали не
меньше четверти часа, пока одного из нас не смаривал сон, но сегодня
я совсем не был расположен к долгой задушевной беседе. Сандра, к
счастью, тоже.
Минут через пять дыхание девушки стало ровным и еле слышным. По
всей видимости, она заснула.
А я еще долго пролежал без сна, думая о Сандре и о наших с ней
отношениях. И чем больше я думал об этом, тем больше убеждался, что
подозрения Инны нелепы и беспочвенны. Я не мог припомнить ничего в
поведении Сандры, что свидетельствовало бы о том, что она увлечена
мной, как мужчиной. Наши отношения были чисто дружескими, постепенно
эволюционировавшими в сторону братско-сестринских, но не более
того...
С этой утешительной мыслью я заснул.
...И почти сразу проснулся.
Впрочем, затекшие мышцы рук и ног, заспанные глаза и клубившийся
в голове туман подсказывали, что спал я достаточно долго, во всяком
случае, успел глубоко погрузиться в пучину сна. А вынырнул слишком
быстро, слишком резко и внезапно, чтобы назвать это естественным
пробуждением. К тому же я чувствовал, что еще не выспался.
В фургоне слабо горел эльм-светильник. В его тусклом свете я
увидел сидевшую передо мной на корточках Инну, лицо ее выражало
растерянность и недоумение. На ней была та же одежда, что и вечером
- длинная клетчатая юбка, цветастая блузка с короткими рукавами,
красные колготы и легкие туфли-босоножки. В первый момент я
удивился, с какой это стати жена нарядилась среди ночи, но затем
вспомнил, что с вечера она заступила на дежурство. Очевидно, ее
смена еще не закончилась или закончилась недавно, и она лишь
собирается ложиться.
Заметив, что я проснулся, Инна быстро поднесла палец к губам,
призывая меня к молчанию. Я сонно улыбнулся ей, но она не ответила
на мою улыбку, продолжая серьезно глядеть на меня.
И тут я обнаружил некую странность: хотя Инна сидела передо мной,
тем не менее ее место в постели было занято. Я повернул голову
вправо и чуть не вскрикнул от неожиданности - рядом со мной, укрытая
по грудь одеялом, лежала Сандра. Мало того, моя правая рука
покоилась на ее обнаженном животе, а ладонь почти целиком была
засунута в трусики. Под пальцами я чувствовал мягкий пушок и нежную
женскую плоть...
Это открытие заставило меня окончательно проснуться. Но ни
встать, ни отодвинуться, ни хотя бы убрать руку с живота Сандры мне
пока не удавалось - я в самом прямом смысле этого слова оцепенел.
"Боже мой! - пронеслось в моей голове. - Значит, это правда...
Боже мой!.."
,,Я только что с дежурства,'' мысленно произнесла Инна. ,,Залезла
в фургон, и вот что увидела.''
Наконец я восстановил контроль над своим телом, рывком высвободил
руку и отодвинулся от Сандры. Она заворочалась во сне, но не
проснулась. Я выбрался из-под одеяла и сел прямо на дощатый пол
фургона.
Краем глаза я увидел Леопольда, который лежал, свернувшись
калачиком, на своем коврике между нашими матрасами. Он оставался
безучастным к происходящему, хотя обычно спал очень чутко и
просыпался от малейшего шороха. Мне не составило труда догадаться о
причинах его глубокого сна.
Инна подалась немного вперед, приподняла одеяло и заглянула под
него, видимо, проверяя, до какой степени Сандра раздета. Мы оба были
в нижнем белье, но лично для меня это служило слабым утешением.
Снять и надеть такие вещи было делом нескольких секунд.
- Проклятье! - пробормотал я в отчаянии и растерянности. - Так
вот даже как! Пока ты на дежурстве, она прямо здесь...
,,Не шуми!'' остановила меня Инна. ,,Говори мысленно. Не хватало
нам еще разбудить ее.''
,,А что ты предлагаешь?'' спросил я.
,,Для начала, давай выйдем отсюда. И спокойно поговорим.''
Не дожидаясь моего согласия, она обернулась, отклонила
брезентовый занавес и бесшумно выскользнула из фургона. Поскольку
другой разумной альтернативы немедленному скандалу с Сандрой я не
нашел, то последовал за женой, прихватив с собой брюки, сандалии и -
в самый последний момент - кусок мыла.
Снаружи было довольно светло. В небе над нами сияла полная луна,
чуть ли не в два раза больше той, к которой мы привыкли на Земле и
Ланс-Оэли. Она затмевала собой почти все звезды, за исключением
дюжины самых ярких. Небо было не бархатно-черным, как обычно, а
пепельно-серым, из-за чего даже в глухую полночь казалось, что уже
светает. А сейчас шел третий час пополуночи, рассвет был не за
горами.
В каких-нибудь десяти шагах от нас сидели у костра, склонившись
над шахматной доской, Младко и Борислав. Нельзя было сказать, что
они, поглощенные игрой, совсем не следили за лагерем, однако нас с
Инной явно не замечали.
Теперь я понял, что имел в виду Штепан, когда говорил, что мы с
Сандрой неплохо продумали планировку лагеря. Фургон вроде бы стоял
недалеко от поста дежурных, но был развернут так, что они не видели
его задней части, где был основной выход. Вдобавок, под фургоном
было навалено в кучу всякой-всячины, поэтому он представлял собой
идеальное прикрытие, буде кому вздумается незаметно покинуть лагерь
- до ближайших зарослей папоротникового кустарника было рукой
подать, и, как бы по чистой случайности, они находились в зоне,
недоступной для обзора сидевших у костра. Правда, из палаток все
было видно, как на ладони, но ночью в палатках люди спят. Во всяком
случае, должны спать. Так что Штепан был прав: неплохо продумано.
Зато в другом он ошибался: это было продумано не н а м и , а одной
Сандрой.
Эх, Сандра, Сандра! Что же ты делаешь? Что на тебя нашло? Разве
мало на свете мужчин лучше меня? Да их просто пруд пруди! И каждый
из них сочтет за великое счастье ответить на твою любовь...
Я тихо вздохнул, бросил на траву сандалии, сунул Инне в руки
кусок мыла, а сам принялся натягивать брюки.
,,Зачем тебе мыло?'' спросила жена мысленно; как и я, она не
собиралась прятаться от Младко и Борислава, но вместе с тем не
горела особым желанием привлекать к себе их внимание. ,,Ты же
веревку не взял.''
,,Совью из лиан,'' ответил я ей в тон, а потом серьезно добавил:
,,Сходим к ручью. У меня возникла насущная потребность помыть руки.
Нельзя сказать, что они грязные, но чисто психологически...'' Я
замялся. ,,Видишь ли...''
Инна кивнула:
,,Да, вижу. Вернее, видела. Одеяло тонкое, и эта щекотливая
подробность не ускользнула от моего внимания. Правда, я надеялась,
что рука лежала н а д .''
,,Увы,'' сказал я, застегивая брюки.
Затем я вступил ногами в сандалии, забрал у Инны мыло и уже на
ходу сунул его в карман. Когда мы пересекли границу внутреннего
купола, я покосился на жену и произнес:
- Как видишь, все наши ухищрения пошли коту под хвост.
- Ах, Владик! - только и сказала растерянная Инна.
Я положил левую руку ей на плечи, и дальше мы пошли в обнимку.
- Нет, это уму непостижимо! - продолжал я. - Мне до сих пор не
верится. Прямо в фургоне, буквально у тебя под носом...
Инна быстро взглянула на меня.
- Только не драматизируй, пожалуйста. Не делай из мухи слона.
Если бы происходило что-то серьезное, я бы обязательно услышала шум.
Так что успокойся, между вами ничего не было... ну, за исключением,
разумеется, твоей руки в неположенном месте и того бесспорного
факта, что Сандра лежала рядом с тобой. Думаю, она просто решила...
гм, подменить меня на время моего дежурства, но не выдержала и
заснула. А может, она совсем не соображала, что делает. Сам знаешь,
как бывает спросонья.
- Ищешь ей оправдание? - осведомился я. - А ведь вчера именно ты
настаивала на этом. Я же не хотел верить, что такое возможно,
считал, что у тебя просто разыгралась фантазия... А теперь, когда
все раскрылось, ты пытаешься отрицать очевидные факты. Странные вы
все-таки существа, женщины.
Инна промолчала.
Вскоре мы подошли к ручью. Совсем недалеко, всего лишь метрах в
десяти от нас, кончалась защищенная область, и за невидимой стеной
внешнего купола буйствовала ночная жизнь этой дикой Грани. Лес был
полон разных звуков, большей частью загадочных и непонятных, а
оттого жутковатых. Знакомым был, пожалуй, лишь стрекот цикад в траве
сразу за барьером, да еще протяжные крики хищной ночной птицы,
близкого родственника земной совы.
Я опустился на корточки у самой кромки воды и тщательно помыл
руки. Затем вытер их о штанины, поскольку взять с собой полотенце
как-то не сообразил, поднялся и подошел к Инне, которая сидела на
траве, обхватив колени руками, и задумчиво смотрела в сторону леса.
Я присел напротив нее и спросил:
- Итак, что будем делать? Есть какие-то идеи?
Она медленно покачала головой:
- Даже не знаю, Владик. Сейчас в моих мыслях полный сумбур. Они
мечутся со стороны в сторону, разбегаются, и я никак не могу
привести их в порядок. Я просто не могу трезво рассуждать. Я
готова... готова убить Сандру!
Я протянул руку и погладил ее по щеке.
- Успокойся, солнышко. Успокойся.
Инна слабо улыбнулась, но даже эта вымученная улыбка согрела мне
сердце, наполнила его теплотой и нежностью.
- Мне так нравится, когда ты называешь меня солнышком.
- А ты и есть мое солнышко, - ласково сказал я. - Ты мой светик,
мой ангелочек, мое бесценное сокровище. Ты - самое прекрасное, что
случилось в моей жизни. И я не позволю Сандре встать между нами,
разрушить наше счастье, отнять нас друг у друга. Ни за что. Никогда.
Инна придвинулась ко мне вплотную. Ее глаза сияли, как две
звезды, а губы были слегка разжаты в приглашении к поцелую. Меня не
требовалось долго упрашивать, и я жадно приник к мягким и теплым
губам жены, стремительно пьянея от восхитительного аромата ее кожи и
волос. В мгновение ока меня охватила сладостная истома.
- Я хочу тебя, Владик, - прошептала Инна. - Хочу, чтобы ты любил
меня.
- Здесь? - спросил я, не переставая целовать ее. - Сейчас?
