лес каменноугольного периода - с палеозойскими болотами?..
Ехавшие позади нас загоряне испытывали те же чувства, что и мы.
Трактовая Равнина целиком захватила их воображение, и на какое-то
время эти молодые люди превратились в любопытных подростков, с
восторгом взирающих на происходящие вокруг них чудеса. Один только
Йожеф, правивший парой запряженных в фургон лошадей, не разделял
общего благодушия своих товарищей. Он настороженно шарил взглядом по
Равнине, выискивая малейшие признаки опасности и боясь упустить
момент, когда нам с Инной потребуется его помощь. Йожеф знал, что мы
не просто исцелили его рану, а спасли ему жизнь, и теперь считал
себя нашим должником. Он только ждал удобного случая, чтобы доказать
свою преданность на деле. Мы уже и не пытались втолковать ему, что
по нашему разумению он нам ничем не обязан; это было все равно, что
биться головой о стенку - много шума, а толку никакого.
В отличие от своих подчиненных, Штепан был спокоен и невозмутим и
не вертел головой со стороны в сторону - ни при виде очередной
диковинки, ни в поисках воображаемой опасности. Вместе с Сиддхом он
ехал в голове отряда и смотрел вперед, на дорогу, время от времени
обмениваясь с инквизитором короткими репликами. Выглядел барон
весьма представительно - как, по его мнению, и полагается выглядеть
начальнику свиты знатных вельмож, суверенных правителей целой Грани.
Сегодня утром Инна в шутку назвала его капитаном нашей гвардии, а он
сделал вид, что не уловил иронии в ее словах, и совершенно серьезно
заверил нас, что постарается оправдать оказанное ему высокое
доверие. Несколько позже, когда мы остались наедине, я признался
жене, что мне понравилась эта идея и я был бы очень рад, если бы
Штепан и его люди составили костяк будущей гвардии графства Ланс-
Оэли. Хотя мы познакомились с ними не так давно, всего лишь пять
дней назад, но уже успели вместе пройти через огонь и воду, и
пережитое сблизило нас больше, чем иных сближают долгие годы самой
тесной дружбы. Инна полностью разделяла мое мнение и заметила, что
своим ответом на ее шутку Штепан дал нам ясно понять, что согласен
поступить к нам на постоянную службу, если таковое предложение
последует. Однако мы решили не спешить с серьезными предложениями -
впереди у нас была еще масса времени.
Примерно через час после начала путешествия я обнаружил у себя
первые признаки пресыщения чудесами Равнины. Мои восторги при виде
очередных диковинок становились все более вялыми, я уже не так
интенсивно вертел головой, боясь проглядеть что-нибудь интересное, и
все чаще прислушивался к беседе Леопольда с Сандрой, которая ехала
на полкорпуса впереди меня, вровень с мордой моего кота... пардон,
коня. Оба говорили на каком-то мелодичном языке, по своему звучанию
очень напоминающем итальянский (возможно, это была одна из его
здешних разновидностей). К сожалению, я не знал итальянского, а
знание родственных ему языков, французского, галлийского и латыни,
мне не помогало, поэтому я просто наслаждался звуками голоса Сандры
и любовался ее ладно скроенной фигурой. Смотреть на девушку было
одно удовольствие, так что я смотрел и получал удовольствие. Мои
чувства к Инне нисколько не мешали мне быть объективным, и я
безоговорочно признавал, что Сандра красивее моей жены. Но быть
красивее еще не значит быть прекраснее, это две разные вещи. Самой
прекрасной на всем белом свете для меня по-прежнему оставалась Инна,
и никакая другая женщина не могла сравниться с ней. Часа этак через
четыре я бы, пожалуй, устал любоваться Сандрой. Зато смотреть на
Инну я был готов всю свою жизнь...
Спустя некоторое время Сандра заметила мой интерес к своей
персоне и, немного смутившись, придержала лошадь, чтобы я мог
поравняться с ней. Вскоре к нашей компании присоединилась Инна, и
между нами троими завязался оживленный разговор, в который время от
времени вставлял свое веское слово и Леопольд - чтобы мы, случаем,
не забыли о его существовании. К счастью, наш кот, превращаясь в
коня, терял изрядную долю болтливости и не очень докучал нам своими
комментариями.
Наша беседа с Сандрой напоминала игру в вопросы и ответы. Девушка
охотно рассказывала нам о мире Граней, а мы, как могли,
удовлетворяли ее любопытство по части Основы. Между делом замечу,
что для нас явились полной неожиданностью искаженные, а подчас и
наивные, представления Сандры о земном быте и укладе жизни. Поначалу
мы решили, что она так шутит, насмехаясь над забавными воззрениями
большинства жителей Граней; но оказалось, что она говорит совершенно
серьезно. Мы были озадачены. Тот факт, что Сандра ни разу не была на
Земле, еще не объяснял ее невежества. Ведь, в конце концов, она с
самого детства вращалась в кругу инквизиторов, часто слушала
рассказы людей, подолгу живших на Основе, читала земные книги и даже
смотрела земные фильмы... Да, да, я не оговорился - именно фильмы.
Разумеется, ни видеомагнитофоны, ни кинопроекторы на Гранях не
работали, зато вместо них имелись особые магические кристаллы
позволявшие записывать, а потом воспроизводить, проецируя на стену,
движущееся двумерное изображение со звуком - короче, показывать
кино...
И только чуть позже я сообразил (на этот раз опередив Инну), что
дело здесь вовсе не в невежестве. Просто Сандра, дитя
высокоразвитой, но нетехнологической цивилизации, немного иначе,
нежели мы, воспринимала окружающий мир и судила обо всем, образно
говоря, со своей колокольни. Ее забавные представления об Основе
были результатом самостоятельного переосмысления огромного массива
информации с позиций собственного жизненного опыта, который
формировался в условиях, заметно отличавшихся от земных. Если мы с
Инной получали нужные сведения о Гранях, что называется, по ходу
дела и постепенно перестраивали свое мышление, приспосабливаясь к
новым реалиям, то Сандра наоборот - механически переносила привычный
ей порядок вещей на земную жизнь, подгоняя известные ей факты под
свое мировосприятие.
Поначалу мы честно пытались растолковать Сандре неверность тех
или иных ее представлений, но в конце концов поняли, что это
напрасный труд, и махнули на все рукой. В мире есть много вещей,
которые нельзя объяснить на примерах и аналогиях. Например, всеобщее
избирательное право. Или сексуальную революцию. Или же ту
невообразимую зависимость всей земной экономики от одной-
единственной отрасли - нефтяной промышленности. Чтобы понять жизнь
на Основе, недостаточно знать о ней понаслышке. Эту жизнь надо
хорошенько распробовать, испытать все ее прелести и недостатки на
собственной шкуре.
То же самое, впрочем, относилось и к Граням. По ходу разговора я
начинал подозревать, что и наши с Инной представления о мире Граней
далеко не во всем соответствуют действительности. Порой мы не совсем
понимали, о чем говорит Сандра, а она никак не могла взять в толк,
что же в ее словах непонятного, и, пытаясь выразить свою мысль
иначе, еще больше запутывала нас. А несколько раз мы и вовсе ставили
ее в тупик, когда спрашивали о слишком очевидных, на ее взгляд,
вещах, которые не нуждались ни в каких объяснениях. Но все же у нас
было одно существенное преимущество: сейчас мы находились на Гранях
и понемногу втягивались в новую жизнь, тогда как Сандра продолжала
судить об Основе со стороны.
Вот так, в веселой и непринужденной беседе, незаметно пролетело
еще три часа. Наступил условный вечер - в пути мы решили
пользоваться временем Агриса на долготе Лиона, чтобы большинству из
нас (а точнее, девятерым из одиннадцати) не приходилось
перестраивать свои биологические часы.
Виштванатан Сиддх объявил о завершении дневного перехода и выбрал
для ночлега довольно опрятный городишко в местности, где как раз
вечерело. С некоторым опозданием он "порадовал" нас известием, что
сегодня мы еще переночуем под крышей человеческого жилища, но уже
завтра покинем обжитую людьми область и следующие четыре с лишним
недели будем ехать напрямую через необитаемые районы, пока не
достигнем внешней границы так называемого Золотого Кольца -
огромного скопления населенных Граней вокруг земель Империи. Только
тогда мы сможем вновь воспользоваться всеми благами цивилизации, к
числу коих относятся хорошо приготовленная пища, мягкая постель и
ванна с горячей водой. А до того нам придется довольствоваться
походным рационом, спальными мешками и купанием во встречных
водоемах.
Для нас с Инной, непривычных к тяготам кочевой жизни, слова
Сиддха явились неприятным сюрпризом. Мы, конечно, предполагали, что
время от времени будем останавливаться на ночлег на необитаемых
Гранях, и готовы были смириться с этим неудобством, но мысль о том,
что в течение следующего месяца на нашем пути не встретится ни
одного человеческого жилища, повергла нас в уныние. Однако мы не
стали просить инквизитора изменить маршрут с учетом нашей любви к
комфорту. Перспектива многомесячного путешествия нравилась нам еще
меньше, чем необходимость провести три десятка ночей под открытым
небом. А я, вдобавок, утешал себя тем соображением, что в течение
ближайшего месяца мы будем подвергать опасности только себя и своих
спутников, но никак не мирное население, которое на необитаемых
Гранях по самому определению отсутствует. Что же касается Инны, то
она по-прежнему отрицала наличие связи между нашим появлением на
Агрисе и Прорывом, придерживаясь версии, что мы просто попали к
моменту развязки древнего спора и, возможно, лишь немного ускорили
ее. Впрочем, я не сомневался, что в глубине души Инна признает мою
правоту, но ради собственного спокойствия предпочитает обманывать
себя. Ох уж эти женщины!..
Мы вернулись с Равнины в обычный мир и заночевали в небольшой
придорожной гостинице, чем-то напомнившей мне трактир, где мы
останавливались пять с половиной дней назад и с которого начались
наши приключения на Агрисе. На сей раз ни Черный Эмиссар, ни другие
исчадия ада не побеспокоили нас; мы все хорошо отдохнули и наутро
продолжили путь со свежими силами.
Как и вчера, большую часть времени я ехал рядом с Инной и
Сандрой, но теперь мое участие в разговоре было несколько пассивным.
Девушки оживленно беседовали друг с другом, лишь изредка обращаясь
ко мне, а я в основном слушал их веселую болтовню и с
удовлетворением отмечал, как легко и непринужденно складываются их
отношения. В отличие от Леопольда, который то и дело недовольно
ворчал, я нисколько не обижался на отсутствие должного внимания к
себе. Меня радовало, что у моей жены наконец-то появилась подруга,
которая без всяких оговорок нравилась и мне. Прежних ее подруг я не
очень-то жаловал, да и сама Инна, если начистоту, была от них далеко
не в восторге, но довольствовалась ими за неимением лучших. Зато в
Сандру она буквально влюбилась - а Сандра, в свою очередь, была без
ума от Инны. Почти сразу девушки отбросили церемонность и перешли на
ты, между ними быстро установилась та особая доверительность
отношений, что безошибочно отличает близких друзей от просто хороших
знакомых, а к вечеру они уже без труда могли обмениваться мысленными
посланиями. Я искренне надеялся, что их нынешняя близость окажется
не просто мимолетным увлечением, а станет началом долгой и крепкой
дружбы...
В этот день мы провели в пути без малого восемь часов, не считая
привала на обед. К вечеру я порядком притомился с непривычки, но моя
усталость не шла ни в какое сравнение с состоянием Инны, которая
