росали свои ружья, которые теперь без всякой пользы плавают в воздухе.
Обер-атаман Мстигль отдает приказ полицейским ловить ружья и стрелять в
деревенских жителей. Я вижу, как господин Мстигль пытается собственно-
ручно поймать проплывающую мимо винтовку. Вот он уже схватил ее и гото-
вится выпалить... Бах! Вы слышали выстрел? Что случилось?.. Вы слышали
как бы шум пропеллера. Что-то с громким жужжанием пронеслось мимо меня.
Это пролетел сам обератаман господин Мстигль, вертясь в воздухе словно
четырехлопастный вентилятор. Скорость полета господина Мстигля была так
велика, что через две-три секунды он уже скрылся за горизонтом. Как вид-
но, реактивная сила в условиях невесомости - дело не шуточное. Огнест-
рельное оружие действительно применять нельзя!.. Внимание, господа. Ве-
тер гонит полицейский отряд все дальше, словно какую-то мрачную тучу...
Сопровождающий меня оператор Глазик никак не может наладить зрительную
связь. Автомобиль, на котором находится наша передвижная телестанция,
тоже поднялся в воздух. К несчастью, автомобиль зацепился за дерево, и
мы не можем лететь вслед за полицейскими, так как мой микрофон, а также
и телекамера связаны с телестанцией электропроводом. Если электропровод
порвется, то наш телерепортаж сам собой прекратится. Порывы ветра между
тем становятся все сильней. Я едва удерживаю микрофон в руках. Боюсь,
что провод не выдержит...
Не успел Болтик произнести эти слова, как послышался треск. Экраны
телевизоров мгновенно погасли. Через несколько секунд на них замелькали
какие-то полосы, и появившаяся перед телезрителями дикторша сказала с
приятной улыбкой:
- А теперь, дорогие друзья, приглашаем вас потанцевать... Уберите ме-
бель. Стулья поставьте у стен или совсем вынесите из комнаты, стол можно
отодвинуть в угол...
Послышалась музыка. На экране появились танцующие пары. Зрителей на
этот раз вовсе не интересовали танцы. Однако телевизоров никто не выклю-
чал. Каждый надеялся, что вот-вот начнется передача про космонавтов.
И лунатики, конечно, не обманулись в своих ожиданиях. В те дни как по
радио, так и по телевидению то и дело передавались какие-нибудь новости
о космонавтах, о гигантских растениях, о невесомости. Особенно поразил
всех рассказ о полицейском Хныгле, который, попав в состояние невесомос-
ти, выстрелил из дальнобойной крупнокалиберной винтовки, в результате
чего реактивная сила понесла его с такой скоростью, что он за каких-ни-
будь полчаса совершил кругосветное путешествие, то есть облетел вокруг
внутреннего ядра Луны и упал примерно в том же месте, откуда вылетел.
Этот головокружительный полет произвел столь сильное впечатление на
самого Хныгля, что бедняга долго не мог прийти в себя, а когда его дос-
тавили в телестудию и попросили рассказать телезрителям о своем кругос-
ветном путешествии, он не мог произнести ничего связного, а только твер-
дил:
- Я-то, это, как его... это вот: бах! А потом пши-и! Пши-и!
И крутил перед собой руками, причем с лица его не сходило идиотское
выражение.
Лицо его, впрочем, приобрело несколько осмысленное выражение, когда
диктор объявил, что недалеко от города найдена дальнобойная винтовка
Хныгля. Телезрители без труда разглядели, что сидевший за столом Хныгль
с интересом прислушивался к словам диктора, а когда в павильон принесли
винтовку, он выскочил из-за стола, потянулся всем телом к своему ружью,
глаза его засветились радостью. Но как только винтовка очутилась у него
в руках, произошла страшная перемена. Руки у него задрожали, весь он
затрясся с такой силой, будто сквозь него пропускали электрический ток,
лицо исказилось, словно от боли, и побелело. Губы его беззвучно зашеве-
лились, винтовка вывалилась из рук, и, потрясая перед лицом кулаками,
словно угрожая кому-то, он закричал страшным голосом:
- Никогда! Слышите? Никогда!
Пнув ногой винтовку так, что она отлетела в угол, и опрокинув нес-
колько стульев, он выбежал из телевизионного павильона. Больше его не
видели.
Эта сцена произвела неизгладимое впечатление на телезрителей, а в
особенности на полицейских, которые смотрели в тот день передачу. Многие
из них впервые поняли, что теперь наконец настала пора, когда нельзя уже
безнаказанно хвататься за оружие и палить из него в кого попало. Всем
стало ясно, что по-прежнему жить скоро будет нельзя.
Нечего и говорить, что полицейские боялись теперь и близко подходить
к ракете, а не то что стрелять возле нее. Деревенские жители могли бесп-
репятственно приходить к космонавтам и получать у них семена гигантских
растений. Теперь гигантские семена сажали не только в деревне Нееловке,
но и в селе Голопяткине, Бесхлебове, Голодаевке, Непролазном и во многих
других. Знайка распорядился, чтоб лунатикам давали не только нужные им
семена, но снабжали их приборами невесомости, а также антилунитом и
объясняли им, как всем этим пользоваться, чтоб защититься от полицейс-
ких.
Вскоре к космонавтам прибыли несколько рабочих со скуперфильдовской
макаронной фабрики. Они сказали, что решили прогнать с фабрики Скупер-
фильда, а макароны будут делать сами без всяких хозяев. Чтоб осуществить
этот план, им нужно устроить на фабрике невесомость, так как в противном
случае полицейские могут помешать им и даже вовсе прогонят их с фабрики.
Получив от космонавтов прибор невесомости и достаточное количество
антилунита, скуперфильдовские рабочие укрепили на фабрике все станки для
раскатки теста, макаронные и вермишельные месилки, сушилки, парилки,
прессы и печи с таким расчетом, чтобы все эти механизмы могли работать в
условиях невесомости. Эффект от всех этих мероприятий получился огром-
ный. Ни мука, ни макаронное тесто теперь ничего не весили, механизмы же
в условиях невесомости работали во много раз быстрей. Благодаря этому
выпуск макаронных изделий на фабрике увеличился в несколько раз, и те-
перь макароны можно было продавать значительно дешевле.
Бедняки, у которых постоянно не хватало денег на покупку еды, очень
радовались. Они говорили, что скуперфильдовские макароны (все почему-то
по-прежнему называли макароны этой фабрики скуперфильдовскими, хотя те-
перь они делались без какого бы то ни было участия Скуперфильда)... Так
вот, все говорили, что скуперфильдовские макароны, а также вермишель и
лапша стали не только намного дешевле, но и вкусней. И это, как потом
выяснилось, была абсолютная правда, так как макаронное тесто, изготовля-
емое в условиях невесомости, лучше подходило, становилось пышней, что
отражалось на вкусовых качествах готовой продукции.
Глава тридцать третья
ПОНЧИК ПЕРЕВОСПИТЫВАЕТСЯ
С тех пор как Пончик стал работать крутильщиком на чертовом колесе,
его характер сильно переменился. Раньше он жил без всяких забот: ел да
пил, а в свободное от еды время слонялся по набережной и вертелся на
чертовом колесе или морском параболоиде, не задаваясь мыслью о том, ка-
кая сила приводит все эти механизмы в движение. Но теперь он на
собственном опыте убедился, что никакое чертово колесо само по себе вер-
теться не будет, если его не начнут вертеть коротышки.
Как уже говорилось, каждое чертово колесо представляло собой круг или
диск, насаженный на вертикальную ось. Этот диск устанавливался на огром-
ной круглой лохани, плавающей неподалеку от побережья и закрепленной на
якорях. Лохань, прикрытая сверху диском, погружалась больше чем наполо-
вину в воду, так что ее почти и видно-то не было. Со стороны казалось,
что огромнейший деревянный диск как бы сам собой крутится над водой.
Обычно внутри лохани помещались двое крутильщиков. Целыми днями они
шагали по дну этой круглой посудины, изо всех сил нажимая руками на ры-
чаги, соединенные с осью, и приводя тем самым во вращение ось вместе с
укрепленным на ней диском. Нетрудно представить себе, какая это была тя-
желая и изнурительная работа.
Внутри лохани было и темно, и тесно, и сыро, и до такой степени душ-
но, что пот с бедных крутильщиков катился ручьями. Они стаскивали с себя
всю одежду и работали в одних трусиках, но даже это не приносило им об-
легчения. Вода, проникавшая сквозь щели в досках, заливала лоханку. Кру-
тильщикам то и дело приходилось откачивать воду насосом, если же они не
успевали это сделать, то работали по колено в холодной воде, что самым
зловредным образом отзывалось на их здоровье. Они постоянно кашляли и
чихали, болели суставным ревматизмом, катаром верхних дыхательных путей,
гриппом и даже воспалением легких.
Пончик до такой степени уставал на работе, что, придя домой, растяги-
вался на койке и вставал только для того, чтобы чего-нибудь пожевать.
Даже еда не доставляла ему прежнего удовольствия. Теперь единственным
для него наслаждением было отправиться в выходной день на берег и самому
повертеться на каком-нибудь чертовом колесе, параболоиде или хотя бы на
водяной колбасе.
- Вот и чудесно! - со злорадной усмешкой бормотал он. - Целую неделю
я вертел разных бездельников, а теперь пусть другие бездельники повертят
меня!
Через некоторое время он, однако, заметил, что все меньше испытывает
радости от верчения на колесе. Всякое удовольствие отравляла мысль о
том, что, пока он вертится, кто-то другой принужден вращать колесо, вы-
биваясь из последних сил и задыхаясь от недостатка воздуха в мрачной,
сырой лоханке. Наконец эта мысль сделалась до такой степени противна
ему, что он и вовсе перестал вертеться на чертовом колесе.
Теперь у Пончика осталась одна отрада: поболтать о том о сем с кру-
тильщиком Пискариком, с которым он работал в одной лоханке. Этот Писка-
рик вначале презирал Пончика за его привычку вертеться на колесе. Он го-
ворил, что это занятие годится лишь для богатых бездельников, которые не
знают, куда им девать время и деньги, простому же, нормальному коротышке
стыдно тратить с таким трудом заработанные денежки на пустое баловство.
Увидев, что Пончик не увлекается больше этим пустячным делом, Пискарик
перестал посмеиваться над ним. Теперь он беседовал с Пончиком на серьез-
ные темы, не отделываясь одними шуточками, и давал ему иногда почитать
интересную книжку или газету.
Однажды, когда они возвращались вместе с работы, Пискарик сказал:
- Ты, я вижу, коротышка хороший, и тебе можно доверить секрет. У нас
здесь есть тайное общество. Называется Общество свободных крутильщиков.
Если хочешь, я могу записать и тебя. Мы время от времени собираемся, бе-
седуем о жизни, покупаем в складчину хорошие книги, вместе подписываемся
на газету. Одному, знаешь, трудно потратиться на газету, вместе же го-
раздо легче. Мы хотим, чтобы все крутильщики сделались образованней и
умней.
- А что вы будете делать, когда сделаетесь умней? - спросил Пончик.
- Начнем бороться с хозяевами всех этих чертовых колес, колбас и па-
раболоидов. Первым делом будем добиваться, чтоб хозяева сократили рабо-
чий день. Ведь все мы очень утомляемся и постоянно болеем, оттого что
нам от зари до зари приходится вертеться в сырых лоханках и дышать спер-
тым воздухом.
- Как же заставить хозяев сократить день?
- Сейчас сделать это, конечно, трудно, потому что нас еще очень мало.
Но погоди, со временем нас станет больше, тогда мы придем к хозяевам и
скажем, что не будем работать на них, пока рабочий день не станет коро-
че. Объявим забастовку. А впоследствии и совсем прогоним хозяев и станем
свободными по-настоящему.
- Что ж, это мне нравится, - ответил Пончик.
И он решил стать членом Общества свободных крутильщиков. Пискарик
познакомил его с крутильщиками Лещиком, Сомиком и Судачком, которые тоже
были членами этого общества. В свободное от работы время они собирались
вместе, беседовали о разных вещах, читали интересные книги, газеты и да-
