и говорил как можно меньше.
Лорд Тугнес сразу же перешел к существу вопроса. Точно так же он без
колебаний пускал в ход свой топор против врага. Однако обратился он к
Квену, не обращая внимания на Гарна, даже слегка отвернувшись от него,
чтобы не видеть своего старого врага.
- Когда же мы выберемся из этого дьявольского песка? - спросил он и
пнул ногой песок, чтобы Брат Меча не сомневался, о чем идет речь. - Мои
люди уже оборвали руки, вытягивая повозки и помогая лошадям. Ты обещал нам
землю, где же она?
На лице Квена не выразилось ни тени смущения. Он поднялся и встал
против Тугнеса, глядя прямо ему в глаза. Пальцы заложены за пояс.
- Если Пламя будет милостиво к нам, лорд Тугнес, к завтрашнему вечеру
мы будем на расстоянии полета стрелы от твоей земли.
Тугнес фыркнул. Я видел, как его пальцы сжались, как будто стиснули
ручку топора. Глаза его сверкали из-под густых бровей.
- Нам нужна хорошая земля, - снова он пнул песок. - Этот проклятый
песок хрустит на зубах во время еды, царапает горло во время питья. С нас
хватит! Мы сыты по горло! Смотри, чтобы твое обещание сбылось! - его
последние слова прозвучали угрозой. Он резко повернулся и песком осыпал
близ сидящих. За ним легкой походкой разведчика незнакомых земель двинулся
Торг, его сын и наследник. Проходя мимо, он поднял голову, и я увидел его
глаза, устремленные прямо на меня.
Я был молод, но я мог читать в глазах людей, даже если лицо человека
ничего не выражало. И сейчас, заметив взгляд Торга, я замер от удивления.
Но я надеялся, что мне удалось скрыть его. Почему сын и наследник Тугнеса,
с которым мои пути никогда не пересекались и не пересекутся, взглянул на
меня со смертельной ненавистью? Я был уверен, что мы с ним враги только
потому, что я сын своего клана, а он - своего. Но ненависть его была не
такой, с какой смотрят на формального врага. Этот взгляд вселил в меня
сильное беспокойство.
Этой ночью на небе была луна - прекрасная, серебряная, чистая и
холодная. Звезды в ее сильном свете почти не были видны. Старики говорили,
что луна воздействует на сердца и души людей точно так же, как солнце
воздействует на их кожу, делая ее коричневой. Но луна сильнее действует на
женщин, чем на мужчин, и в особенности на тех, кто обладает мудростью.
Я отошел от спящих, ожидая, когда кончится очередь сторожить, и
подошел к фургонам. И тут в лунном свете я увидел Мудрую Женщину, которая
шла среди песчаных дорог. За ней шла Гатея, прижимая к груди, как ребенка,
какой-то узел. Было видно, что она очень дорожит им.
Они направлялись на север, и я знал, что никто не может заговорить с
ними, даже дать понять, что видел их. Ведь было совершенно ясно, что они
идут по каким-то своим тайным делам. И все же был еще кто-то, кто украдкой
шел за ними, укрываясь в тени камней, окаймляющих пляж.
Я укрылся за фургоном и сбросил плащ. Для меня было очень важно, хотя
я не мог сказать, почему, узнать, кто же преследует этих двоих, кто следит
за ними из укрытия.
Хотя я не был так искусен, как Братья с Мечами, но прошел хорошую
школу и знал, что внезапная атака всегда выгоднее, чем длительный бой.
Ползком я пробрался к камням и нашел удобное место, с которого мог следить
за незнакомцем.
Очень долго мы оставались на местах. Он в своем укрытии, я в своем.
Но затем он вышел, так как женщины ушли, и в лунном свете не было видно
ничего, кроме бесконечных морских волн. Я не мог увидеть его лица. Но я
узнал его по походке. Почему Торг следил за Мудрой Женщиной и ее
воспитанницей? Он нарушил обычай, и если бы его заметили, он понес бы
наказание. Возможно не от мужчин, но от женщин своего клана. Так как ни
один мужчина не имеет права вторгаться в тайны женщин, и месть их за
нарушение табу всегда быстра и безжалостна.
Он вернулся в лагерь Тугнеса, и я не пошел за ним. Я остался и
размышлял, почему он рискнул нарушить табу? Он не мог положить глаз на
Гатею - одна мысль об этом казалась невероятной. И все же...
Я покачал головой и погрузился в полудрему, пока не пришло время
будить следующего часового. Уже было близко утро, и я мог видеть восход
солнца. Это было очень странное утро, так как над водой висел плотный
туман, такой плотный, что казался осязаемым, казался островом. На нем
можно было увидеть горы и долины. Я мог поклясться, что если подплыть к
нему на лодке, то можно высадиться на него, и земля под ногами будет такой
же твердой, как и на материке. Я смотрел в изумлении на этот призрачный
остров и вдруг услышал позади себя звук. Я мгновенно выхватил меч и
повернулся. И тут я почувствовал себя идиотом, так как за мной стоя Квен,
заложив пальцы за пояс и глядя в море.
Я вложил меч в ножны, а он заговорил:
- Можно подумать, что это земля...
- Я не знаю моря, - сказал я. - Может тут всегда по утрам так.
- Нет, - он покачал головой. - Я уверен, что сейчас мы видим
отражение какой-то далекой земли. Смотри!
Его голос прозвучал почти приказом, и я посмотрел туда, куда указывал
он. Я увидел над этой облачной страной горы, четко вырисовывающиеся на
розовеющем небе. Сторона одной из гор была более черной, и я,
приглядевшись, увидел крепость, окруженную стенами. Над крепостью
возвышались две башни. Одна была чуть ниже другой. Видение было таким
отчетливым, что я мог поклясться, что крепость существует.
Она была великолепно видна и вдруг она исчезла! Не расплылась
медленно при движении облаков, а исчезла мгновенно, как будто кто-то
погасил огонь. Но четкие очертания башен запечатлелись у меня в памяти, и
я мог бы нарисовать их на песке.
Я посмотрел на Квена, так как был уверен, что это не просто причуда
утреннего освещения, а одно из чудес, странностей этой незнакомой земли. У
меня было сильное ощущение, что эта крепость где-то существует, и я готов
был тут же пуститься на поиски ее. И я произнес часть того, что творилось
у меня в голове вслух:
- Крепость... она... настоящая...
Квен посмотрел на меня так, как смотрел Гарн, когда я совершал
оплошность.
- Что ты видел? - спросил он тихо, почти шепотом.
Я еле расслышал его голос на фоне неумолчного прибоя.
- Крепость. С двумя башнями. Но как она могла оказаться на облаке?..
- Если долго смотреть на облака, можно увидеть что угодно, - ответил
он.
И я почувствовал себя пристыженным, как ребенок, который заплакал,
слушая страшную сказку, когда ему чудятся страшные звери за камнями,
созданные его собственным воображением.
Но Квен продолжал стоять и смотреть на облако, пока оно полностью не
расползлось, потеряв свою форму. Там, где я видел крепость, уже ничего не
было. Я слышал, как наш лагерь понемногу просыпается. И тогда Квен
отвернулся от моря и взглянул на меня так, как будто хотел прочесть мои
мысли.
- Это странная страна. - И снова он говорил тихо, как будто делился
тайной. - Здесь много такого, чего понять мы не можем. Благоразумный
человек оставил бы все странности в покое. Но... - он заколебался, но
затем продолжил. - Для некоторых из нас любопытство полезно. Оно
заставляет нас все изучать. Но здесь нет проводников, и тот, кто неразумно
возьмется за дело, неминуемо погибнет. Будь осторожен, молодой Эльрон. Я
думаю, что возможно именно на тебя возложена Ноша...
- Ноша? - переспросил я, не понимая.
- Да, так называют это мудрые, или те, кто считает себя такими. А
другие называют это "дар". Все зависит от того, как ты познаешь то, что
тебе суждено познать. Я должен тебе сказать - не ходи беззаботно по этой
стране. Она вдвое опаснее для тех, кто не удовлетворяется первым взглядом
на нее.
И он резко повернулся и ушел сразу, как только высказал свое
предостережение. Только я не понял, от чего он предостерегал меня. Я также
не понял его слов о "Ноше" и о "Даре". Я был самой маленькой и незаметной
частью клана Гарна, подобно тому, как сам клан был маленьким и незаметным
в нашем сообществе. Все, что я имел, это была одежда на мне, меч, кольчуга
и шлем, принадлежавшие моему отцу, да тощий мешок с пожитками в одной из
повозок. В мешке были книга старых баллад, над которой я проводил много
времени, хотя она была написана не теми буквами, что используются сейчас,
туника из хорошей шерсти для праздников, немного белья и нож с рукояткой,
украшенной драгоценными камнями - подарок матери. Конечно, никакой ноши...
Когда мы уже были в пути, я все время думал о крепости, которую видел
в туманных горах. Видел ли ее Квен? Когда он спросил меня о крепости, сам
он не признал, что видел ее, хотя сам же привлек к ней мое внимание. У
Братьев с Мечами свой подход к жизни и свое знание. Они исследовали эту
страну еще до того, как мы осмелились пройти через Ворота. Может они здесь
нашли нечто такое, что хранили только между собой, или же поделились
знаниями только со старшими членами нашего сообщества.
И тем не менее, пока я медленно ехал возле фургонов, приноравливаясь
к шагу овец и коров, меня мучили две тайны: первая - почему Торг следил за
Мудрой Женщиной и ее воспитанницей, как будто они были его врагами, и
вторая - что же я действительно видел в облаках.
Квен был прав. Мы наконец пришли к долине между утесов. Выход долины
к морю был узким, и его нельзя будет использовать как порт, но долина на
материке расширялась, и вдали открывались широкие поля, покрытые сочными
зелеными травами. Это была прекрасная земля, даже лорд Тугнес не мог
ничего возразить против нее. Здесь его люди повернули в сторону, и один из
двух людей Квена отправился с ними.
Мы быстро попрощались, так как нас не связывали узы тесной дружбы.
Единственное, что связывало нас, это то, что мы шли вместе с одной земли.
Я слышал, как наши люди с завистью говорили о богатых землях Тугнеса и
выражали надежды, что у нас будут не хуже. Но для меня не это было важным
- важное заключалось в том, что Мудрая Женщина повернула свою повозку по
следам тяжелых фургонов Тугнеса. Я сожалел, что она решила остаться здесь,
а не отправилась с нами.
Наш совсем маленький караван медленно покатился дальше. Снова мы
остановились на ночь на побережье моря, но луна в этот раз пряталась в
облаках. И на этот раз я снова выбрал время караула перед восходом солнца,
но не увидел никакого облака с крепостью. Вместо этого на меня обрушивался
сильный ветер, обдавая солеными брызгами, хотя наш лагерь был установлен
далеко от береговой линии. На следующее утро пошел сильный дождь. Фургоны
еле тащились по дороге. Часто приходилось слезать с лошадей и помогать им
тащить повозку.
Мы изнемогали от усталости, борясь с дорогой, и когда мы обогнули
стену утесов и увидели гавань, гораздо меньшую, чем мы видели на юге,
утыканную острыми камнями, торчащими из воды, мы поняли, что это и есть
наша земля. В гавань впадала река, мелкая и малосудоходная, но она нам
нравилась, ведь это же была наша земля.
Лошади последний раз натянули ремни, мы подняли овец и перевезли их
через реку, которая текла между утесами, где гнездились морские птицы.
Камни были белыми от их помета.
Птицы кружили над нами, оглушительно крича. Их крики многократно
отражались от утесов, замыкающих долину. Затем мы прошли через узкий
проход и, наконец, оказались в долине, которая нам показалась такой же
прекрасной, как и долина, доставшаяся лорду Тугнесу. Овцы и коровы тут же
набросились на сочную траву, а мы поехали дальше вдоль берега до того
места, где мы наконец выбрали место для остановки. И это место будет
нашим, навсегда.
3
