Андрэ НОРТОН
ТОРГОВЦЫ ВО ВРЕМЕНИ
1
Любому, кто удосужился бы заглянуть в камеру предварительного
заключения, внешность сидящего там молодого человека вряд ли показалась бы
примечательной. Роста он был, пожалуй, немного выше среднего, но не
настолько выше, чтобы обращать на себя внимание. Его коричневые волосы
были подстрижены вполне традиционно, даже консервативно, а неброские черты
почти мальчишеского лица едва ли могли остаться в памяти наблюдателя,
если, конечно, тот не заметил бы, что в глубине его светло-серых глаз
время от времени возникал странный блеск, придающий им холодное,
оценивающее выражение.
В конце последней четверти двадцатого столетия на любой из
расположенных десятью этажами ниже улиц можно было встретить людей, внешне
почти неотличимо похожих на него, также просто и аккуратно одетых. Но тот
наблюдатель, одетый в форму защитного цвета, который и в самом деле
существовал, видел только отблески тайной и тщательно контролируемой
ярости, которую Мэрдок сам еще не до конца понимали лишь учился
использовать ее в качестве оружия, направленного против мира, всегда
казавшегося ему враждебным.
Он знал, что охранник смотрит на него, но не подавал виду. Дежурный
фараон, отнюдь не новичок в своем деле, вероятно, ожидал увидеть нечто
мало похожее на равнодушное смирение, однако ожидания его были обмануты.
На этот раз Росса зацепили крепко. Но почему ему не сообщили о переводе
сюда? Что означал этот дневной допрос, который вел лысый верзила? Им
удалось прижать Росса к стенке, и он был от этого не в восторге. Юноша
отвечал на задаваемые вопросы со всем вниманием, на которое был способен
его проницательный разум, но все же, вспоминая об этом допросе, он смутно
предчувствовал неладное.
Дверь камеры распахнулась. Росс не повернул головы, но охранник
прокашлялся, словно час их обоюдного молчания иссушил его голосовые
связки.
- Мэрдок, подъем! Судья хочет видеть тебя.
Плавным движением, контролируя каждый мускул своего тела, Росс встал.
Никаких пререканий, ни следа дерзости или неповиновения. Он шел, будто
маленький мальчик, осознавший свои ошибки. Эта роль кроткого и безобидного
человечка не раз выручала Росса в его бурном прошлом. Таким он и предстал
перед человеком, сидевшим за столом в комнате, куда его привели. На лице
Росса играла застенчивая улыбка, он переминался с ноги на ногу с
мальчишеской неловкостью, почтительно ожидая пока тот, другой, обратится к
нему. Сегодня судья - Орд Рэйвел. Гнилой номер - пытаться надуть старину
Орлиного Носа. Придется принимать приготовленный им подарочек, даже если
от него потом станет худо...
- У вас скверное досье, юноша.
Росс позволил своей улыбке угаснуть, его плечи обмякли. Но в глазах
под полуопущенными веками прятался все тот же холодный, дерзкий вызов.
- Да, сэр, - согласился он, тщательно имитируя дрожь в голосе. Но в
следующую секунду Росс понял, что все его актерское искусство пропадает
зря. Судья Рэйвел был не один - рядом с ним сидел проклятый лысый бугай и
смотрел на заключенного тем же пронизывающим взглядом, что и накануне.
- Очень плохое досье, особенно учитывая тот короткий срок, за который
вы его заработали, - Орлиный Нос тоже пялил на Росса свои гляделки. - По
закону вы должны быть переданы в Новую Реабилитационную Службу...
Росс похолодел. Ему приходилось слышать леденящие душу рассказы об
этой "терапии". Во второй раз за время пребывания в комнате суда
самообладание изменило ему. Но в окончании фразы ему почудился проблеск
надежды.
- Тем не менее, я уполномочен предложить вам выбор, Мэрдок, хотя
лично я, основываясь на вашем досье, считаю, что вы того не стоите.
Охвативший Росса приступ страха утих. Если судье это не нравится,
значит, в этом предложении таятся какие-то преимущества для Росса Мэрдока,
и, следовательно, надо соглашаться.
- Существует правительственный проект, который нуждается в
добровольцах. По результатом проверок, вы, возможно, подходите для этой
работы. Если выдадите свое согласие, то время вашей работы в этом проекте
пойдет в зачет срока вашего наказания. Кроме того, вам предоставится
возможность помочь стране, чьи законы вы так грубо попирали.
- А если я откажусь, то меня отправят на эту самую реабилитацию, так,
сэр?
- Я полагаю, вы более чем подходящая кандидатура для реабилитации.
Ваше досье... - судья зашуршал лежащими перед ним бумагами.
- Я согласен стать добровольцем в этом проекте, сэр.
Судья фыркнул, засунул бумаги в папку и, повернувшись к сидящему в
углу человеку, сказал:
- Ну, вот и ваш доброволец, майор.
Росс сдержал вздох облегчения. Первой беды удалось избежать. А если и
дальше будет так же везти, то, возможно, он и вообще выкрутится...
Человек, которого судья Рэйвел назвал "майором", вылез из своего
темного угла. Едва взглянув на него, Росс, к своей скрытой досаде,
почувствовал тревогу. Ломать комедию перед Орлиным Носом было нетрудно, но
тут он понял, что с этим типом такие шуточки не пройдут.
- Благодарю вас. Мы отправимся прямо сейчас. Погода, похоже, не
слишком обнадеживает.
Не успев понять, что происходит, Росс обнаружил, что смирно идет к
двери. Он прикинул, что можно будет попытаться смыться, когда они с
майором выйдут из здания, и затем затеряться в городе, погруженном в
метельную темень. Но вместо того, чтобы спуститься на лифте вниз, они
наоборот - поднялись по лестнице еще на два или три этажа. К своему стыду.
Росс почувствовал, что задыхается и не может идти достаточно быстро, в то
время как его спутнику, минимум лет на десять старше юноши, все было
нипочем.
Они вышли на занесенную снегом крышу, и майор посветил фонариком,
указывая на опустившуюся перед ними тень. Вертолет! Впервые Росс усомнился
в правильности сделанного выбора.
- Пошевеливайтесь, Мэрдок! - голос звучал вполне бесстрастно, но от
этой бесстрастности становилось не по себе.
Втиснутый в кабину между безмолвным майором и не менее молчаливым
пилотом в форме, Росс поднялся над городом, чьи улицы были знакомы ему не
хуже, чем линии собственной ладони, и устремился навстречу неизвестности,
внушающей мрачные предчувствия. Смягченные снегопадом очертания освещенных
улиц и зданий исчезли из виду, внизу были видны лишь узкие полосы
автострад. Росс решил не задавать вопросов. Это молчание вполне можно
пережить - ему случалось переживать куда худшие вещи.
Проблески света исчезли. Машина легла в вираж. Лишенный каких бы то
ни было ориентиров, Росс не знал даже, куда они летят, на юг или на север.
Но мгновенье спустя сквозь снежную завесу вспыхнул узор красных посадочных
огней и вертолет приземлился.
- Вперед!
Росс вновь повиновался и остановился, дрожа, посреди завихрений
метели. Его одежда, достаточно теплая для города, оказалась слабой защитой
против пронизывающего ветра. Чья-то рука сжала его локоть, и он понял, что
его ведут к невысокому строению на краю поля. Дверь распахнулась и Росс
вместе со своим спутником очутился в помещении, полном света и уютного
тепла.
- Садись вон там!
Слишком деморализованный, чтобы спорить, Росс сел. В комнате
находилось всего несколько человек. Один из них, одетый в странный, словно
надутый комбинезон, с висящим на руке круглым шлемом, читал газету. Майор
пересек комнату, чтобы поговорить с ним. После того как они обменялись
несколькими негромкими фразами, майор пальцем поманил Росса, и он
проследовал за офицером в соседнюю комнату, вдоль стен которой стояли ряды
металлических шкафов.
Из одного такого шкафа майор вытащил комбинезон вроде того, что был
на пилоте, и приложил его к Россу.
- Годится, - заявил он. - Быстро одевайся, мы не можем всю ночь
ждать.
Росс забрался в комбинезон. Не успел он застегнуть последнюю молнию,
как его спутник нахлобучил на голову юноши шлем. Пилот покосился на дверь:
- Нам пора трогаться, Кэлгаррис, не то мы застрянем надолго.
Они вновь поспешили в направлении летного поля. Если вертолет был
просто необычным средством передвижения, то машина, к которой они
приближались, казалось, явилась прямо из будущего - иглообразный корабль,
стоящий на хвостовых стабилизаторах, устремив острый нос вертикально
вверх, в небеса. Вдоль одного его борта возвышался трап, по которому пилот
вскарабкался в кабину.
Не размышляя, Росс последовал за ним и обнаружил, что должен лечь на
спину, согнув колени почти до подбородка. Мало того, он должен был делить
и без того более чем тесное пространство с майором. Входной люк
захлопнулся, заперев их внутри.
За всю свою недолгую жизнь Россу часто случалось испытывать страх,
сильный страх. Он старался закалить свой разум и тело, чтобы противостоять
такому страху. Но то, что он испытывал сейчас, нельзя было назвать просто
страхом, он впал в панику, настолько жуткую, что полностью лишился сил.
Быть замкнутым в крохотном объеме, лишиться возможности хоть как-то
контролировать происходящее - это оказалось пострашнее всего, с чем он
сталкивался раньше.
Как долго длился этот кошмар? Секунду? Час? Росс утратил всякое
чувство времени. Но вдруг словно огромная рука сдавила его, и он совершал
отчаянные попытки вдохнуть, пока мир вокруг него не взорвался...
Сознание медленно возвращалось к юноше. Какое-то время он думал, что
ослеп. Потом он начал различать перед собой серые тени. Наконец до него
дошло, что он больше не лежит на спине, а сидит, откинувшись, в кресле.
Все вокруг дрожало от вибрации, сотрясавшей также и его самого.
Россу Мэрдоку удалось так долго пробыть на свободе только потому, что
он умел быстро оценивать обстановку. За последние пять лет он редко терпел
поражение, сталкиваясь с опасными людьми или ситуациями. Теперь он
понимал, что вынужден обороняться. Он вглядывался в темноту и думал,
яростно и напряженно. Создавалось впечатление, что все происшедшее с ним
за этот день было придумано лишь с одной целью - разрушить его
самоуверенность и сделать его посговорчивее. Но зачем?
Росс обладал твердой верой в свои силы и проницательностью ума,
редкой для людей его возраста. Он понимал, что из того, что личность
Мэрдока важна для самого Мэрдока, вовсе не следует, что она так уж важна
для всего мироздания. Его досье было настолько объемным, что Рэйвел мог
пришить ему все, что угодно. Но существовала одна немаловажная деталь,
отличавшая его от большинства приятелей, - до сегодняшнего дня ему
неизменно удавалось выкрутиться. Росс полагал, что так получалось потому,
что он всегда работал в одиночку и брал на себя труд просчитывать свои
действия на несколько ходов вперед.
С чего бы это теперь Росс Мэрдок стал вдруг кому-то настолько нужен,
что для того, чтобы лишить его самообладания, было проделано все это? Он
пошел добровольцем - зачем? Чтобы стать подопытным кроликом, на котором
будут испытывать какой-нибудь вирус? В этом случае им незачем было так
поспешно увозить его с базы. Не говоря ни слова, перекидывая его из одной
летательной машины в другую, они явно старались деморализовать его.
Хорошо, он изобразит растерянного мальчика и посмотрит, что будет дальше.
Вот только удастся ли сыграть настолько убедительно, чтобы обмануть
майора. В душе Росса тяжко ворочалось подозрение, что не удастся, и это
было поистине обидно.
Была уже поздняя ночь. То ли метель осталась в стороне, то ли они
