С другой стороны, вполне вероятно, что в их языке морфем действительно
больше. Я просто не знаю. Нити для перевода, кстати, примерно одного
размера, но это ни о чем не говорит, потому что перевод приблизительный: в
английском есть морфемы, непереводимые на язык царей-жрецов, а в их языке
есть морфемы, для которых в английском нет эквивалента. Например, я их
языке нет "слова", соответствующего английскому "дружба", а также другим
словам с этим корнем. Впрочем, в их языке есть выражение, которое можно
перевести как "роевая правда", которое играет аналогичную роль в их образе
мыслей. Дружба, насколько я могу судить, это отношения, привязанность,
надежность двух или больше индивидуальностей; "роевая правда" имеет более
обобщенный смысл, это чувство надежности практики и традиций всех членов
роя.
Долго шел я за царем-жрецом по коридорам.
Несмотря на большую массу, они двигался с грацией хищника. Для своего
размера он очень легок или очень силен, а может, и то и другое. Двигался
он крадучись и одновременно величественно, изящными, почти утонченными
движениями; как будто это существо не желало запачкаться, прикасаясь к
полу.
Двигалось оно на четырех длинных, тонких четырехсуставных
конечностях, а две хватательные, гораздо более мускулистые конечности
держало перед собой высоко, на уровне челюстей. Каждая такая конечность
заканчивалась четырьмя меньшими, похожими на крюки хватательными
отростками, которые обычно складывались и касались друг друга.
Впоследствии я узнаю, что в каждой передней конечности есть изогнутые
роговые пластины, похожие на лезвия, которые могут выдвигаться вперед; это
происходит одновременно с поворотом меленьких хватательных отростков;
такое движение выдвигает вперед лезвия, а хватательные отростки
отодвигаются назад, под защиту лезвий.
Царь-жрец остановился перед глухой стеной.
Он высоко над головой поднял переднюю конечность и коснулся чего-то
не видного мне.
Часть стены отодвинулась, и царь-жрец вошел в небольшое закрытое
помещение.
Я последовал за ним, и панель закрылась.
Пол ушел у меня из-под ног, я схватился за меч.
Царь-жрец смотрел на меня сверху вниз, его антенны вздрагивали.
Я отпустил меч.
Я находился в лифте.
Минуты через четыре-пять лифт остановился и мы с царем-жрецом вышли.
Царь-жрец оперся на две задних конечности и небольшим крючком за
третьим суставом передней конечности начал причесывать свои антенны.
- Это туннели царей-жрецов, - сказал он.
Я огляделся и увидел, что нахожусь на высокой, обнесенной перилами
платформе, с которой открывался вид на обширный круглый искусственный
туннель, пересеченный мостами и террасами. В глубинах этого туннеля и на
террасах по его сторонам возвышались многочисленные сооружения, в основном
в форме геометрических тел: конусы, цилиндры, кубы, купола, шары и прочее
- различных размеров, цветов и освещения, многие с окнами и многоэтажные,
некоторые возвышались даже до уровня платформы, на которой я стоял, другие
даже выше и уходили вверх, к огромному куполу, который, как каменное небо,
нависал над всем туннелем.
Я стоял на платформе, вцепившись в перила, пораженный увиденным.
Лампы, установленные на куполе, как звезды, заливали весь каньон
ярким светом.
- Здесь начало наших владений, - сказал царь-жрец, по-прежнему
расчесывая золотистые волоски своих антенн.
Со своего места на платформе я видел многочисленные туннели,
отходящие на разных уровнях от каньона, вероятно, в другие огромные
пещеры, также заполненные сооружениями.
Что это за сооружения, думал я: казармы, фабрики, склады?
- Обрати внимание на лампы, - сказал царь-жрец. - Они установлены для
удобства таких видов, как твой. Цари-жрецы в них не нуждаются.
- Значит здесь живут не только цари-жрецы? - спросил я.
- Конечно, - ответил он.
В этот момент, к моему ужасу, рядом появился большой, не менее восьми
футов в длину и ярда в высоту, артропод, многоногий, сегментированный, с
глазами на стебельках.
- Он не опасен, - сказал царь-жрец.
Артропод рассматривал нас, склонив стебельки глаз, его челюсти дважды
щелкнули.
Я потянулся к мечу.
Не поворачиваясь, артропод попятился, пластины его тела шелестели,
как пластиковые доспехи.
- Посмотри, что ты сделал, - сказал царь-жрец. - Ты его испугал.
Я оставил меч и рукой вытер со лба пот.
- Это робкие существа, - сказал царь-жрец. - Боюсь, они так и не
привыкли к виду таких, как ты.
Его антенны задрожали.
- У вас отвратительная внешность, - сказал он.
Я рассмеялся, не из-за абсурдности его слов, а потому, что, с точки
зрения царей-жрецов, это, вероятно, правда.
- Интересно, - заметил царь-жрец. - То, что ты сейчас сказал, не
переводится.
- Это был смех.
- А что такое смех?
- Так поступают люди, когда им весело, - сказал я.
Царь-жрец казался удивленным.
Я призадумался. Вероятно, в туннелях царей-жрецов люди не часто
смеются, поэтому он и не привык к этому человеческому обыкновению. А
может, цари-жрецы вообще не способны понять юмор, они генетически лишены
его. Нет, сказал я себе, цари-жрецы разумны, а мне трудно представить себе
разумную расу, не обладающую чувством юмора.
- Мне кажется, я понял, - сказал царь-жрец. - Все равно что трясти
антеннами и сворачивать их.
- Может быть, - ответил я, еще более удивленный, чем царь-жрец.
- Какой я глупый, - сказал царь-жрец.
И, к полному моему изумлению, это существо, приподнявшись на задних
конечностях, затряслось, начиная с живота, включая туловище, грудь и
голову, антенны его задрожали и начали сворачиваться, свиваться друг с
другом.
Потом царь-жрец перестал трястись, антенны его развернулись, он снова
опустился на четыре конечности и принялся разглядывать меня.
И опять начал терпеливо, педантично расчесывать свои антенны.
Мне показалось, что он размышляет.
Неожиданно он перестал расчесывать антенны, которые уставились на
меня.
- Спасибо за то, что не напал на меня в лифте, - сказал он.
Я поразился.
- Пожалуйста, - ответил я.
- Не думаю, чтобы анестезия была необходима, - сказал он.
- Было бы глупо нападать на тебя, - сказал я.
- Да, нерационально, - согласился царь-жрец, - но низшие виды часто
действуют нерационально. Теперь я когда-нибудь дождусь радостей золотого
жука.
Я ничего не сказал.
- Сарм считал анестезию необходимой, - сказал он.
- Сарм тоже царь-жрец?
- Да.
- Значит, цари-жрецы могут ошибаться, - сказал я. Мне это показалось
важным, гораздо важнее простого факта, что царь-жрец не понимает
человеческого смеха.
- Конечно, - сказал он.
- Я мог бы убить тебя? - спросил я.
- Возможно.
Я смотрел через перила на удивительно сложный мир. окружавший нас.
- Но это неважно, - продолжал царь-жрец.
- Неужели?
- Да. Важен только рой.
Глаза мои не отрывались от открывавшегося внизу вида. Диаметр пещеры
не менее десяти пасангов.
- Это рой? - спросил я.
- Это начало роя, - ответил царь-жрец.
- Как тебя зовут?
- Миск.
11. ЦАРЬ-ЖРЕЦ САРМ
Я отвернулся от перил, чтобы рассмотреть большую рампу, спиралью
длиной в несколько пасангов поднимавшуюся к нашей платформе.
К нам, скользя по рампе, приближался низкий овальный диск. На нем был
другой царь-жрец.
Новый царь-жрец очень походил на Миска, но был больше. Я подумал, что
людям трудно отличать одного царя-жреца от другого. Позже я делал это с
легкостью, но вначале путался. Сами цари-жрецы различают друг друга по
запаху, но я, конечно, мог полагаться только на зрение.
Овальный диск остановился в сорока футах от нас, и золотое существо
осторожно сошло с него.
Оно приблизилось ко мне, его антенны внимательно меня разглядывали.
Потом оно попятилось футов на двадцать.
Мне оно показалось точно таким, как Миск, только побольше.
Как и на Миске, на нем не было ни одежды, ни оружия, только с шеи
свисал прибор-переводчик.
Позже я узнаю, что запахом царь-жрец обозначает свой ранг, касту и
положение так же ясно, как офицер земной армии - петлицами и другими
знаками различия.
- Почему он не анестезирован? - спросил вновь прибывший, поворачивая
антенны к Миску.
- Я не считал это необходимым, - ответил Миск.
- Я рекомендовал анестезию.
- Знаю, - сказал Миск.
- Это будет записано, - заявил вновь прибывший.
Миск вроде бы пожал плечами. Он повернул голову, его движущиеся вбок
челюсти открылись и закрылись, плечи поднялись, а антенны раздраженно
дернулись, а потом уставились в купол.
- Рой не подвергается опасности, - послышалось из переводчика Миска.
Антенны второго царя-жреца дрожали, вероятно, в гневе.
Он повернул ручку своего транслятора, и воздух тут же заполнился
резкими запахами, вероятно, выговором. Но я ничего не услышал, потому что
он выключил свой переводчик.
Отвечая, Миск тоже отключил транслятор.
Я смотрел на их антенны и на общую позу длинных изящных тел.
Они кружили друг возле друга, как осы. Иногда, несомненно, в знак
раздражения, концы их передних конечностей поворачивались, и я впервые
увидел роговые лезвия, выступившие наружу и тут же скрывшиеся.
Позже я научусь понимать по таким признакам эмоции и состояние
царей-жрецов. Многие признаки гораздо менее очевидны, чем те, что они
сейчас проявляли в приступе гнева. Нетерпение обычно выражается дрожью
чувствительных волосков на антеннах, отвлеченное внимание обозначается
бессознательными движениями очистительных крюков за третьим суставом
передних конечностей; размышляя, цари-жрецы обычно чистят свои антенны и
проводят за таким занятием очень много времени; должен, впрочем, заметить,
что они считают людей исключительно грязными животными и в туннелях из
санитарных соображений содержат их в закрытых зонах; тонкость признаков, о
которых я говорю, можно показать на таком примере: признак отвлечения
внимания почти совпадает поверхностно с таким же признаком, указывающим,
что царь-жрец очень доволен другим царем-жрецом или существом другого
вида. В этом случае тоже наблюдается неосознанное движение очистительных
крюков, но оно сопровождается еле заметным вытягиванием передних
конечностей в сторону того, кем доволен царь-жрец, как будто он собирается
причесать предмет своего удовольствия. Это становится понятно, если я
упомяну, что цари-жрецы с помощью своих очистительных крюков, челюстей и
языка часто причесывают не только себя, но и других. Голод передается
кислотным выделением в углах челюстей, отчего они кажутся слегка влажными;
интересно, что жажда проявляется в некоторой, вполне заметной оцепенелости
конечностей и в коричневатом оттенке, который появляется на золотистой
груди и животе. Но самыми чувствительными выразителями настроения,
конечно, как вы уже догадались, являются антенны.
Кстати, транслятор, когда он включен, переводит сказанное и слова,
если уровень громкости в ходе разговора не регулируется, всегда звучат
одинаково громко. Аналогом может служить ситуация, когда произносимые
слова одновременно в одном и том же размере появляются на экране. На
экране не отразятся индивидуальные особенности речи, ритм языка или
настроение говорящего. Прибор-переводчик может сказать вам, что говорящий
сердит, но не может показать это.
Спустя какое-то время цари-жрецы перестали кружить и повернулись ко
