в скважину, а в дверь с той стороны мощно бухнуло. Хрюка не желала знать,
что дверь надо сперва открыть, ломилась ко мне самозабвенно, влюбленно,
преданно. За спиной хмыкнуло. Шофер президента не одобрял, что дверь
заперта даже не на один оборот, а просто на защелку.
- Если забудете номера телефонов, - сказал он на прощанье, - то жмите
верхнюю кнопку. Там наша справочная, подскажут.
- Разберусь, - пообещал я.
Едва отворил дверь, Хрюка вылетела как ураган, подпрыгнула, словно
просилась на руки, радостно поприветствовала Мирошника. Уже второй раз
видит этого человека, значит, друзья навек, такой может в следующий раз
вовсе косточку принести...
Коробочка сотового телефона казалась невесомой, почти помещалась в
ладони. Закрыв дверь теперь уже на два оборота, я прошел на кухню,
привычно зажег газ, поставил на огонь джезву. Поймал себя на том, что
задергиваю шторы, хотя раньше никогда этого не делал. Дом напротив
далековат, без мощного бинокля не рассмотреть, размышляю я о судьбах
страны, красиво собрав морщины на лбу, или же копаюсь в носу, жутко
перекосив харю. Теперь же, как многозначительно сообщил Мирошник,
заинтересуются разные структуры. От мафиозных, что везде успевают первыми,
до чиновников разного ранга, которым всегда что-то да надо к тому, что уже
нахапали.
Кречет прав: другой бы завизжал от счастья. Ходил бы на ушах, падал
на спину и дрыгал лапами. Но я точно не буду хапать, я мог бы это делать и
раньше, случаи были, но мне нравится моя независимая жизнь, нравится
бродить по Интернету, нравится ни от кого не зависеть. Мои работы по
футурологии регулярно переводятся за рубежом, даже пятнадцатилетней
давности все еще приносят некоторый доход, на безбедную жизнь хватает, а
на Гавайских островах я могу побывать и по Интернету, порыться в
библиотеке Конгресса США, тут же заглянуть в Лувр, просмотреть картинную
галерею Уфицци, быстро пробежать каталог новых поступлений в Берлинской
библиотеке. На хрена мне яхта, когда с комфортом могу поваляться и на
уютном диване?
Конечно, меньше всего на свете думал побывать в роли советника
президента. Да еще такого! Но... почему нет? Это только маленький человек,
будь он грузчиком, инженером или академиком, полагает, что мир двигается
как линкор по однажды проложенному курсу... Но еще мудрый Паскаль с
горькой иронией сказал, что будь у Клеопатры иная форма носа, карта мира
была бы иной. Многие войны начинались по пустякам, капризам, детским
обидам, многие страны и народы исчезли не по каким-то историческим
законам, как мудро объясняют историки, а опять же - форма носа, косой
взгляд, один царь у другого бабу увел, у того-то о ком-то из коронованных
балбесов пустил обидный слушок, в результате которого обиженный привел
войска, разрушил города, на их месте посеял пшеницу, а народ велел либо
изгнать, где те потеряли себя как народ, либо истребил всех выше тележной
чеки...
Мир все еще дик, им управляют вожди с дубиной в руке. Теперь их
называют президентами, генсеками, канцлерами, но от их настроения,
воспитания и привычек зависит слишком многое... Как и от тех, кто их
окружает, подает советы.
Зазвонил телефон. Не сотовый, с тем еще надо разбирваться, а мой,
старенький, хотя и с наворотами вроде определителя и автодозвона. Я выждал
до третьего звонка, лишь тогда высвечивается номер звонящего, поднял
трубку:
- Алло!
В трубке прогудел добродушный медленный бас, словно заговорил шмель
размером со слона:
- Привет, Виктор. Это Леонид. Тебе привет от Фиры. Еще утром
прибыли... Я тебе звонил сразу же, но тебя не было.
- До утра никуда не денусь, - ответил я. - Продуктов жена напихала
полный холодильник. Даже в магазин не пойду.
В трубке послышались молящие нотки:
- Тогда, может, заглянешь?.. Честно говоря, ты когда заразил меня
своим компьютерством, так я и на юге о нем помнил. Только в дверь, сразу
за клавиатуру. Включил, а он мне: error в файле таком-то! И цифры пишет
так это злорадненько, знает, мерзавец, как я их ненавижу. Ты был прав,
надо было бэкапчик сотворить...
- Я сейчас зайду, - пообещал я. - Ты на всякий случай рэстартни, а то
и перезагрузись по горячему. Бывает, помогает.
Хрюка вертелась, повизгивала, заглядывала в глаза. Я сбросил на
чистую дискету пару системных файлов, Хрюка уже пыталась открыть дверь.
Пока я захлопывал, она вихрем пронеслась по коридору, влетела на площадку
и торопливо вызвала лифт. Знакомые говорили, что собака у меня
удивительная, если научилась сама вызывать лифт, но что тут удивительного,
если она в течении пяти лет видела, как я всякий раз нажимал одну и ту же
кнопку, а она может сделать это еще быстрее, после чего - улица, простор,
свобода, другие собаки... а во-вторых, не зря же говорят, что собаки -
продолжение их хозяев. У добрых людей и собаки добрые, хоть и бультерьеры,
у раздражительных даже пудели кусаются, ну, а я себя скромно отношу к
числу умных...
Говорковы жили двумя этажами ниже. Хрюка обожала бывать в гостях, к
тому же полгода тому Леонид завел таксочку Ксюшу, Хрюка обожала ее
тискать, мять, валять по дивану и по всей квартире, покрытой толстым
ковром.
Леонид открыл, предварительно рассмотрев меня в глазок, Хрюка
ворвалась в щель, едва не сшибла с ног, в глубине раздался визг, вопли.
Леонид прогудел добродушно:
- Ксюша тоже по ней соскучилась... Слышишь, лижутся!
- Пойдем к компьютеру, - предложил я. - Где он у тебя на этот раз?
В отличие от моей, квартира Леонида огромная, заблудиться можно.
Компьютеру он постоянно искал подходящие условия, и я всякий раз находил
его четырехсотку на новом месте.
- Если не перебежал за моей спиной на кухню, то в большой комнате, -
сообщил он виновато, - мог, конечно, набраться дурных привычек.
Я вытащил дискету:
- Говоришь, error?
- Да... То он доставал меня, чтобы я нажал клавишу any key, я искал
ее по всей клавиатуре и даже под нею, а теперь придумал новое
издевательство...
Я вставил дискету, но файлы сбрасывать не стал, сперва заглянул в win
ini. Леонид смотрел на меня такими же глазами, как я сам смотрел совсем
недавно на всякого, кто умел включать и выключать эту загадочную штуку с
названием, известным нам раньше только по фантастическим романам. Так и
есть, он сумел стереть ненужную программку, но она всобачила часть файлов
в Windows, там Леонид, естественно, найти их и стереть не умел.
Собаки шумно возились в соседней комнате, изредка заглядывали,
проверяли нас, на кухне звякала посуда, затрещали зерна в кофемолке, в
нашу комнату потек горьковатый бодрящий запах.
- Вот, - показал я строчку, - видишь? Эти файлы и требовал компьютер.
Можно было интернуть пару раз, и все. Загрузился бы как обычно.
- Боялся, - признался Леонид.
- Он просто тебя предупреждал, что таких файлов не находит, а в win
ini они почему-то есть!
- А черт его знает, чего вдруг распредупреждался... Ты извини, что я
по такому пустяку.
- Ерунда, - сказал я великодушно. - Знал бы ты, как я сам боялся
сперва! Честно говоря, до сих пор видеомагнитофон настроить не умею,
таймер вечно отключается, в телевизоре только шесть каналов работает,
остальные не нахожу, а вот с компьютером как-то сдружился быстрее.
Из кухни раздался веселый голос Фиры. Тут же примчалась Хрюка, начала
хватать зубами, тянуть, возмущаться, что не спешим на кухню, там корм
дают, такие неповоротливые, и Леонид сказал с восхищением:
- Умная псяка! Все понимает.
- Работает, - сказал я и пояснил. - На обед звать умеет, значит -
служит.
На кухне было светло и чисто, Леонид, как и я, любит яркий свет, в
люстре пять лампочек, по широкому столу улыбающаяся Фира расставила на
тарелочках десятки крохотных пирожных, бутербродиков, а когда мы
расселись, начала разливать душистый кофе. Таксочка кувыркалась на диване,
а Хрюка уже сидела возле стола, в черных глазах было нетерпеливое
ожидание. Неважно насколько брюхо набито, важно участвовать в совместной
трапезе, чтобы приобщиться к кругу высших существ и попытаться повысить
свой ранг в этой стае.
- Как отдыхалось? - спросил я дежурное.
- Покажу, - пообещал Леонид.
Мы быстро проглотили по чашечке, сжевали бутербродики, один перепал
Хрюке. Леонид кивнул, мы вышли в комнату, где он снял с полки альбом. Я
видел, как Фира заулыбалась.
- Я проявлял там же, - объяснил Леонид. - Запирался в ванной
комнатке, сам и печатал... Не доверяю такое ответственное дело.
Обязательно испортят!
Он уже лет пятнадцать упорно ездил на юг, но не на какой-то западный
или восточный, а в привычную Евпаторию. Открытые границы зарплату не
прибавили, скорее - наоборот. Сейчас и на Евпаторию собирал целый год.
В альбоме фото разместить явно не успел, навалено кучей, теперь
выбирал и подкладывал мне, соблюдая очередность. Вот в аэропорту, вот на
трапе, а вот уже сходят на берег Крыма... Снимал Леонид в самом деле
здорово, тут он силен так же, как я в компьютере, хоть оба
непрофессионалы.
- Это пропусти, - сказал Леонид великодушно, он знал, как все
ненавидят рассматривать семейные альбомы, интересные только для самих
хозяев. - И это... Начинай с третьего листа.
Глава 6
Здесь снимал явно сам, снимок был великолепен. Фира стояла,
совершенно обнаженная, у кромки воды. Волна набежала на щиколотки, со
спины падал красноватый свет заходящего солнца, волосы и плечи искрились,
словно по ним пробегала плазменная молния. Лицо было в тени, но Леонид
поставил ее так, что красный свет выхватывал из тени кончики груди, и те
красно и вызывающе приковывали все внимание только к себе.
- Здорово, - восхитился я.
- Это что, - сказал Леонид скромно. - Ты дальше смотри.
На кухне снова засвистел кофейник, Фира вышла, слышно было, как
звякают чашки. В закатном зареве Леонид сделал еще с полдюжины снимков,
все как на подбор, а Фира позировала хоть и расковано, но помнила, что она
- мать пятнадцатилетней дочери: втягивала живот, напрягала мышцы груди,
достаточно крупной, чтобы стремиться обвиснуть как уши спаниеля.
- Ну как? - спросил Леонид горделиво.
Фира внесла поднос с кофе, быстро расставила, улыбаясь, чашки,
тарелочки с такими же бутербродами. Щечки ее слегка порозовели, она
украдкой заглянула в альбом, пытаясь понять, над каким из ее снимков я
раскрыл от восторга рот.
- Здорово, - повторил я. - Просто здорово! Фира, ты просто молодчина.
Глядя на тебя, никто не скажет, что у тебя вообще есть дочь. А скажи, что
есть, и что не в детском садике, а вот-вот замуж, так челюсти отвиснут до
пола.
Она благодарно улыбнулась. Через глубокий вырез платья, когда
нагибалась, подвигая ко мне кофе, я мог рассмотреть ее трусики. Живот ее
все еще сохранил очертания живота нерожавшей женщины, хотя и появились
очаровательные складки.
- Леонид достал меня этими снимками, - пожаловалась она, но глаза ее
смеялись. - Те деньги, что скопили на фрукты, потратил на пленку.
- Не скажи, - прогудел Леонид весело. - На фрукты хватило. А нащелкал
только две катушечки по тридцать шесть кадров.
Дальше Фира была во всех позах: стоя, лежа, сидя, сперва - беленькая,
затем постепенно покрывалась загаром, а ее фигура словно бы подтягивалась,
грудь стала выше, а в поясе тоньше, будто Леонид изнурял ее наклонами и
скручиваниями, но я знал, что оба слишком ленивы, чтобы даже подойти
