- Вы уверены, что похищение не заметили?
- Уверен. Тот ученый дурак слишком независим...
Я ощутил толчок острым локотком в бок.
- Это про вас.
Я буркнул:
- Не обязательно.
- Он сказал "ученый дурак"!
- Мало ли у нас ученых.
- Ученых немало, а вот...
Она не договорила, что страна наша богата талантами, я зажал ей рот и
дернул назад. По тому месту, где мы только что были, промелькнул
ослепляющий свет прожекторов. Даже в тени я хлопал глазами, мучительно
стараясь как можно быстрее вернуть нормальное зрение
Пригибаясь, я бросился к машине, в темноте смутно поблескивал
металлический бок. В последний миг что-то метнулось к моей голове, я
отпрянул, но запоздал: в глазах взорвалась вспышка белого плазменного
света, даже под опущенными веками, боль разлилась такая острая, что
заломило в висках, а в черепе застучали молоты. Я прижал ладонь ко лбу,
горячая струйка поползла между пальцами.
Стелла прошептала из угольной черноты:
- Что с тобой? Ты где?
Я раздраженно мотнул головой, перекосился от новой боли:
- Сейчас...
Двадцать лет назад стоило бы моргнуть пару раз, и все прошло бы, а
сейчас еще целую минуту заползал в машину, скорее угадывая, что я уже
внутри, чем видя хоть что-то вокруг. Стелла явно не понимает, почему
двигаюсь так замедленно, она ж первая оказалась у машины и даже дверцу
распахнула мне навстречу... об острый край которой я шарахнулся так, что
кровь уже заливает глаза. Да, ладно, все равно темно.
Стелла возбужденно ерзала, словно добывала огонь трением. В темноте
рассмотрел блестящие глаза, в которых были восторг и злое восхищение:
- А вы хоть управлять умеете?
- Не похоже?.. Вы угадали, - согласился я. - Эти бульдозеры не по
мне. Другое дело, компьютер. Там я умею даже на сверхзвуковом
истребителе...
Я чувствовал, как при кодовом слове микрофоны приготовились ловить
каждое мое слово, тут же передавать сервомоторам. Зажегся тихий,
приглушенный свет, который не слепит, но дает возможность видеть все
отчетливо. С колотящимся сердцем я мазнул пальцами по панели управления,
не уверенный, что там ключ зажигания, сказал "Поехали", и мотор заурчал,
стена справа медленно поползла назад.
Я ухватился за руль, крутить баранку все умеем, а Стелла вдруг
спросила:
- Я не понимаю, почему вы, холодный и расчетливый, как ваш
компьютер... почему вдруг решили тащить из этого опасного места и меня? Я
вам не друг. Скорее, напротив...
Я чувствовал, какой ответ она ждет, но еще не было случая, чтобы я
ответил то, что от меня ждут.
- Искали одного, - объяснил я любезно. - А когда прошли два силуэта,
в нашу сторону даже не посмотрели.
Всю дорогу дальше я чувствовал ненавидящий взгляд. На самом же деле,
им все равно ловить одного или двоих: любой посторонний уже враг. Я и сам,
если честно, не знал, зачем взял с собой, даже уговаривал. Наверное
подсознательное: на миру и смерть красна. А на глазах красивой женщины...
а она просто прекрасна, все время держишь грудь колесом, спину прямо,
говоришь красивые мужественные вещи, а душа не успевает уползти в пятки,
ибо надо красиво и мужественно улыбаться, отпускать остроты, это
неистребимо, перед самками мы всегда лучше, чем в одиночестве...
- Отсюда не вырваться!
- Да,
- Это военная база!
- Будто здесь не русским духом пахнет, - ответил я.
- Ну и что? Сейчас здесь будет самый главный, не слышал?
Я не стал объяснять очевидное, что с поправкой на наше славянское
мышление, тот скажет не то, а Терещенко вовсе не поймет, но сочтет, что
все понял. Прибудет не сюда, к тому же опоздает. Так что у нас есть
шанс...
- А как его звать? - спросил я как можно небрежнее.
Она ответила таким же шепотом, что не знает, но я спросил не зря,
вслушивался во все шесть ушей: верхние, средние и особенно внутренние, так
что едва заметную заминку уловил, уловил...
Глава 42
Мы только начали набирать скорость, как двое выросли перед машиной. Я
увидел в их руках автоматы... черные дула нацелены прямо в меня. Они даже
не делали знаков, чтобы я остановился. Я видел, как автоматы мелко
затряслись в их руках. По стеклу застучало, словно частый крупный град бил
по железной крыше.
Стелла закричала в страхе. Я ожидал, что стекло либо разлетится
вдрызг, насмотрелся в фильмах, либо пойдет белой частой паутиной, через
которую уже не увидеть дорогу, но стекло оставалось прежним, я успел
заметить только две-три царапины.
- Во стекла, - удивился я. - Что-то не слыхал про них в рекламе.
- В какой рекламе? - закричала она. - Ты спятил!
- Хотя какая реклама, - пробормотал я. - Я не смотрю телевизор... А в
компьютерные игры пока всобачивать не научились.
- Кого?
- Рекламу.
Я даже ощутил удовлетворение, что мои любимые компьютерные игры вне
этой заразы, а следом удивился, что могу думать хоть мельком о таких
пустяках. С возрастом притупляется чувство опасности, все воспринимается
не так остро, не так ярко.
Помню, еще сын как-то с раздраженным удивлением спросил, почему это я
так угадываю, куда он на самом деле ходил и что делал. Я тогда промямлил
нечто об отцовской мудрости, жизненном опыте, сослался даже на свою работу
футуролога. Не мог же признаться, что сам был пятнадцатилетним, творил
глупости, при воспоминании о которых и сейчас краснею или почти краснею,
врал тупым родителям, что задержался у друга, что вместе делали уроки...
Потому я всегда буду видеть сына насквозь, предугадывая поступки, ибо
навсегда останусь старше на двадцать пять лет.
Эти ребята с автоматами тоже по меньше мере вдвое моложе. Я просто
чувствовал с высоты своего жизненного опыта, где в какой момент окажется
кто-то из них. У них намного лучше реакция, но я насквозь вижу этих
существ с их простейшими реакциями...
- Простейшие, - повторил я себе, - просто простейшие.
Отогнал мысль, что из такой простейшей амебы со временем может
развиться такой гигант, как я сам, иначе дрогну, не смогу вот так круто и
безжалостно...
Машину тряхнуло, я гнал ее, избегая прожекторов, а следующие, которые
выскочили с оружием, были уверены, что я буду проскакивать в сторону
ворот, только там оставался просвет, но если бы я знал, как управлять этим
чудовищем, я бы так и сделал. Туда бросились две машины, метнулись люди, а
я пустил машину влево.
- Ну давай, - сказал я хрипло, - вывози...
Не зря я дружил с компьютерами. Этот либо правильно меня понял, что
это относится не к колесам, либо просто посочувствовал, но сквозь визг
тормозов и шелест шин я услышал длинный треск, словно разорвали новенькую
простыню.
Обе машины покрылись черными точками, стекла брызнули во все стороны,
как мелкие льдинки. Одна страшно вспыхнула багровым огнем полыхнуло так,
что смело троих людей. Остальные с оружием в руках бежали наперерез, я
сжался в комок, машину тряхнуло, под колесами был отвратительный хруст,
чмоканье. Мы пронеслись, даже в салоне я чувствовал запах горелого мяса.
Они снова самоотверженно пытались закрыть единственный проход, а я
глупо и бесцельно погнал машину по кругу, не понимая, как остановиться. Из
здания напротив часто-часто засверкал в глаза солнечный зайчик, но по
крыше застучало словно градом. Я догадался, что это за град, мой палец
метнулся к клавише "автонаводка", затем "пуск", машину слегка тряхнуло,
откуда-то из-под радиатора... или из-под фар выметнулась струя огня.
Она оборвалась в окне здания, откуда блистали вспышки. Там полыхнуло,
из всех шести окон выметнулись огненные струи, вынося с собой рамы, ворох
бумаг, но по машине уже не стучало. Я выждал, когда машина по кругу
проносилась мимо загородившего дорогу бронетранспортера, нажал "Пуск".
Взрыв подбросил бронетранспортер в воздух. На землю грохнулись
искореженные дымящиеся обломки. Горели и дымились человеческие тела. Я
сцепил зубы, поймал в прицел и дважды выстрелил этими ракетами, птурсами
или как их там. Обломки бронетранспортера вынесло с дороги, я наконец
ухватил руль, стиснул зубы и сказал умоляюще:
- Давай, вывози!.. Ты же знаешь, я с вашим племенем дружу... Будущее
за вами. Слава роботам!..
Машина послушно повернула, мягкая и бесшумная, как атомная подводная
лодка, понеслась угрожающе быстро, я боялся прикоснуться к педали, с моим
умением она сразу остановится как вкопанная, а я вылечу через лобовое
стекло.
Из дома выскочили с автоматами наперевес шесть или семь человек. Я
сжался, стукнул по клавиатуре, сидение тряхнуло, впереди машины, как и с
боков заблистал прерывистый плазменный свет, похожий на свет от
электросварки. Машина на миг потеряла управление, я увидел стремительно
вырастающую стену, но машина выровнялась сама, а все люди, что
загораживали дорогу, были сметены стальным градом, что иссек их вместе с
бронежилетами, разорвал, разбросал куски...
Что-то шлепнулось на капот, и исчезло, на ветровом стекле остались
красные брызги. Встречный ветер размазал, затем вытер начисто, но перед
моими глазами все еще стояла оборванная по локоть рука с чем-то наподобие
уродливого автомата.
Мы неслись по ухоженной дорожке, ворота заперты, а человек в будочке
пригнулся, по крыше застучало. Я поспешно ткнул пальцем в клавишу,
понимая, что надо было сделать это раньше, раньше...
Из-под машины вспыхнуло, а будочка и ворота вспыхнули и разлетелись в
стороны, словно они были из спичек, а великан ударил по ним палкой.
Противотанковые ракеты, к счастью, снесли и часть забора вместе с
воротами, иначе мы в этой обезумевшей машине точно бы всмятились: она
искала чего бы еще разнести, а меня бросало на сидении, как воздушный
шарик в руке Винни-Пуха.
Стелла вдруг завизжала:
- Останавливай! Останавливай! Они загородили дорогу!
Уже почти на свободе, за воротами этой военной базы поперек дороги
быстро разворачивался огромный трейлер. А бордюры таковы, что без
подъемного крана не перескочить.
- И так тесно, - процедил я, - идиоты...
- Что вы делаете?
- Я? - удивился я. - Ничего. Это все эта взбесившаяся машина. Бунт
робота.
- Она вам подчиняется!
- Я коллаборационист.
Я ощутил толчок, словно машину на кратчайший миг придержали. Из-под
колес или из-под фар, не знаю, выметнулись две дымные струи. Разметая
искры, они молниеносно очутились у гигантского трейлера.
Там был мощный взрыв, красная стена огня и дыма рванулась во все
стороны, машину тряхнуло, в следующее мгновение нас внесло в кровавый ад,
где был визг, треск, шипение...
Мы выметнулись из огня и дыма раньше, чем успели испугаться. На
панель падал быстро исчезающий отблеск багрового зарева, словно огромное
солнце заходило на черном небе.
Машина вылетела на бетон дороги. На плечи падало такое огненное
зарево, словно мы все еще находились в адовой печи. И тут, - о, чудо! -
запищала коробочка телефона. Я схватил:
- Алло?
В невозмутимом голосе Чеканова слышалось напряжение:
- Это вы, Виктор Александрович? Что-нибудь случилось? Я ждал
возвращения машины...
- Уже возвращаемся, - перебил я. - Срочно вышлите людей на базу...
как ее... военную, что в направлении Ярославского... Там сейчас, все
горит, но вы кое-что найдете...
Голос в трубке стал серьезным:
- Виктор Александрович! Что случилось?
- Поторопитесь, - бросил я.
Я отключил связь, хотя из мембраны неслись писк и вопли. Стелла
смотрела на меня большими испуганными глазами. Брови взлетели в
