виноват, то просто чикни ножом по горлу. Аль ты шутить пробуешь?
-- Мрак, какие шутки? Есть племена, для которых класть в землю --
отдавать червям на поругание.
-- Поляне тоже так считали. Они своих жгли, как поленья.
-- Поляне потому и поляне, что на полянах. Посереди леса! А здесь
земля да скалы, щепки не отыщешь.
-- А эти столбы?
-- Везли издалека, стоят дорого. Не видишь, на каждом уже не один
побывал. Может быть, каждый столб принадлежит одному роду... Нет, только
богатые могут такими владеть. Другие же столбы -- общие. Всяк
приспосабливается, Мрак. Только мы все такие же твердоголовые.
-- Настоящий человек не должен меняться, -- ответил Мрак гордо.
-- Настоящий человек должен меняться, -- сказал вдруг Таргитай важно
за их спинами. -- Только дурни не меняются.
Олег бежал молча. Мрак на ходу ткнул его в бок, не спи, замерзнешь.
Волхв выдавил с неохотой:
-- Меняются. Сегодня дурость одна, завтра -- другая. То, что вчера
мудрость, сегодня -- обыденность, а завтра и вовсе дурость. Все мы умные
задним числом.
Он перепрыгнул расщелину. За сапоги цапнуло темное, хищное,
выбросившее длинные цепкие лапы. Мрак на ходу стоптал, неодобрительно
хмыкнул:
-- А вещие на что? Зри, что будет умностью, что -- дуростью. Той
дорожкой и потопаем.
Олег ответил тоскливым голосом:
-- Ничего не зрю... Не знаю, но туда мой дар не проникает.
Мрак оскалил зубы в широкой усмешке:
-- Нет, потому что нет. Нету, разумеешь? Только будет. А будет то,
что сотворим. Мудрый ты как-то местами, вроде божьей коровки! Простых
вещей, ну совсем простых, не понимаешь!
Простых никто не понимает, подумал Олег сердито. Их просто принимают.
Это в сложные вгрызаются. Всяк в сложных знаток и мудрец, всяк все знает и
другим указывает...
Мрак остановился, мешок полетел на землю.
-- Передохнем.
Таргитай огляделся.
-- Местечко очень удобное. Мягкая травка, ручей. Здесь и полежим,
перекусим.
-- Ты прав, -- кивнул Олег. -- Местечко лучше не выбрать. Ты мог
ошибиться, но не эти тыщи зубатых муравьев!
Таргитай подскочил, как ошпаренный.
Олег проснулся, научился спать чутко. Мрак люто бил оземь нечто
желтое, сухое, с вывернутыми суставами. Оборотень трудился молча, земля
гудела, существо верещало отвратительным скрипучим голосом, словно ножом
скребли по камню.
Олег в красном свете догорающего костра рассмотрел изувеченную девку:
в лохмотьях, с грязными нечесанными волосами, воспаленными гнойными
веками. Мрак свирепо молотил ею по земле, как только жизнь еще теплилась,
топтал, хватал снова и бил о деревья.
-- Мрак! -- заорал Олег. -- Это кто?
Мрак зло оглянулся.
-- Ты волхв, ты и ответь!
Олег перелез через спящего Таргитая, тот не шелохнулся, храпел,
раскинув руки.
-- Ты бы отпустил несчастную... Что тебе сделала?
Мрак с размаха хрястнул жертвой о ствол вяза. Дерево загудело,
посыпались листья, куски коры и сучья. Несчастная завопила громче, лицо и
руки были в странно белесой крови.
-- Мне ничо, -- огрызнулся Мрак. -- А вот тебе... Отпустить?
-- Нет-нет, тогда держи, -- крикнул Олег поспешно. -- Кто это?
-- Ломота, если угадал... А то и Жовтяница. Тебе мало, что тебя еще в
детстве покусала Лякливица?
Он с размаха ударил ею оземь. Пыль закрыла Таргитая, чихнул, но не
проснулся. Мрак с отвращением разжал пальцы, вытер ладони. Существо
попыталось подняться на дрожащих ногах, но руки подломились, упало в пыль
разбитым лицом.
-- Силен, -- проговорил Олег потрясенно. -- Не думал, что можно так
внучку самого Чернобога... Она меня куснула?
-- Я, похоже, успел раньше.
-- Куснуть?
Ломота кое-как воздела себя на ноги. Горящие желтые глаза отыскали
Мрака, синий рот изогнулся в жуткой гримасе.
-- Ты... умрешь... Скоро, ужасно!
Мрак потянулся, зевнул.
-- Опять та же песня. Мамка твоя где? Еще бы и ее...
Ломота отступила. Кровь засохла и осыпалась грязными струпьями.
Разбитые губы, только что толстые как оладьи, стали как две бледные
пиявки.
-- Прежде встретишься с моими сестрами!
-- С кем еще? -- осведомился Мрак. -- Кикимору бивал, Навью гонял,
Пропасницу еще в деревне отвозил по первое число... Лякливицу бы
встретить! А то наш волхв больно пужливый.
-- Ты еще встретишь Черевуху, Людницу, Огневицу...
Мрак сказал довольно:
-- Значит, долго жить будем: вон их сколько! Плодовитая твоя мамка.
Как поросная мышь. Видать, трижды в год поросилась. Эх, добро бы так
плодилось, а то все погань да погань...
Ломота исчезла, только слышалось затихающее шлепанье босых ног. Мрак
лениво подвигал палкой угли. Взвился столбик искр. Олег не ложился,
загибал поочередно пальцы. Губы волхва неслышно шевелились.
-- Разуйся, -- посоветовал Мрак с лицемерным сочувствием. -- Их же
двенадцать, даже я знаю.
Олег сбился, начал снова:
-- Черевуха, Людница, Огневица, Коркуша, Глуханя, Гризачка,
Жовтяница... Мрак, мы одолели магов, но как будем драться с богами?
-- А эти твари -- богини?
-- Вряд ли. Но все-таки бессмертные.
Мрак пожал плечами.
-- Вишь, отделал и бессмертную. А чтобы совсем, надо не болеть,
только и всего. И не пужаться. Тогда и Лякливица ничего не сможет.
-- Мрак, разве люди когда-нибудь перестанут пугаться?.. Ладно, но как
одолеем Мару? Она страшнее своих дочерей. Дочь самого Чернобога!
Мрак проворчал, уже засыпая:
-- Что думать заранее? Пусть конь думает, у него голова поболе...
Он умолк на полуслове. Олег с несчастным видом лег с другой стороны
костра, отгородившись от злой ночи жарким огнем. Ему надо думать заранее.
Он не Мрак, который в любом деле сразу находится. Правда, как находится --
хватает секиру!
Наутро увидели вдали столб черного дыма. Он поднимался в синеву
быстро и стремительно, ввинчиваясь в небесную твердь как чудовищный
коловорот, но пробить не мог, расползался тонкой и черной кроной
немыслимого дерева.
По мере того как приближались, столб превратился в исполинскую черную
гору. Воздух стал жарким, невры ощутили устойчивый попутный ветер. Черная
гора, совершенно отвесная, одинаковая по ширине у основания и вершине,
упиралась в небо, растекалась по небосводу.
Острые глаза Мрака уже узрели красное у основания. Ветер донес запах
гари.
-- Что там может так гореть? -- спросил Олег.
-- Кто у нас волхв? -- ответил Мрак.
-- Перед неведомым все одинаковы.
-- Только дурни одинаковы. А ты -- волхв!
Багровый чадный огонь вылетал, похоже, из трещин в земле. По мере
того как невры подходили ближе, трещины разрастались в ущелья. Издали
видны были обугленные и оплавленные края, из глубины вылетали лохмотья
копоти. Воздух был сухим, жарким, пропитанным запахом горелой земли.
Олег сказал тревожно:
-- Огонь, судя по всему, полыхает не один день...
-- Как точно, -- голос Мрака был едким как муравьиная кислота. --
Скажи, год или даже столетие -- не ошибешься тоже.
От жара спины взмокли, мутные капли срывались с бровей. Они перешли
на шаг. Таргитай дышал тяжело, Олег терпел молча, только грудь вздымалась,
обереги на шее трепыхались и стучали.
Мрак предположил:
-- Видать, у кудов молоко сбежало.
-- Кабана смолят, -- сказал Таргитай наивно.
-- Люди, плюйте на него! Забыл, у них нет кабанов. Только лягухи с
быков.
-- А молоко откуда?
-- Лягух доят. Ты молоко пил?
Таргитай брезгливо отплюнулся. Олег оставался напряженным и
озабоченным. Огонь не может идти сам по себе: камни не горят. Явное
колдовство, а сути не видать. Хуже того, даже не улавливает магии.
-- Пусть горит, -- сказал Мрак. -- Обойти-то делов!
Шаги замедлились поневоле. Жар был таким неистовым, что все трое
выставили перед собой ладони, закрывая лица.
Огонь взметнулся выше. В пляшущих языках пламени проступило быстро
меняющееся лицо... нет, даже не лицо, но что-то живое, ужасное. Люди
ощутили на себе тяжелый взгляд, полный нечеловеческой злобы. Из огня
донесся щелкающий голос:
-- Дети воды... Ненавижу!
Пламя взметнулось стеной -- ревущее, разбрасывающее раскаленные
камни. Иные вылетали разжаренные добела, рассекали багровую стену, похожие
на иглы на спине чудовищного зверя. Жар пахнул так, что люди отшатнулись.
Волосы затрещали от жара.
Мрак пятился, закрываясь ладонями.
-- Да и мы тебя не жалуем... Кто бы ты ни была, ты -- губительница
Леса.
-- Ненавижу, -- повторил голос, крепчая с каждым мгновением. -- Всю
плесень выжечь... Вы -- сырость...
-- Да кто ты?! -- рявкнул Мрак люто. -- На Велеса, нашего бога, не
больно похожа!
Олег уже отбежал дальше всех, заорал:
-- Мрак, скорее уходи! Это сама Табити!
Мрак отступал шаг за шагом. От жара затрещала душегрейка, запахло
паленым волосом. Сквозь растопыренные пальцы видел враждебную всему живому
богиню подземного огня. Ей поклонялись киммеры, приносили кровавые жертвы
все кочевые народы. Апию, кроткую богиню плодородной земли, свирепо
попирали копытами, втаптывали, превращая в камень. Лишь одно племя чтило
Апию, крохотное племя полян, почти стертое с лика земли свирепыми
киммерами...
Оглянулся, увидел потемневшее лицо Таргитая. Снежана, Зарина, кроткий
Степан, их муки в руках свирепых степняков... Всех принесли в жертву этой
свирепой богине.
-- Ты не наша, -- сказал он зло.
-- Я... свирепая... могучая!
Мрак, отступив на десяток шагов, там жар еще можно было терпеть,
смотрел оценивающе. Свирепая богиня всемогуща, но только в своем царстве.
Другие боги тоже всемогущи... Табити может прорваться сквозь землю кипящей
лавой, может испарить ручей, но могучие воды реки Даны поглотят ее без
следа!
Всяк бог, как кулик, сидит в своем болоте. Дана кого хошь побьет в
воде, Велес неодолим в Лесу да Степи, сыны Стрибога гоняют тучи, а эта
кровожадная сильна лишь в своих подземных пещерах. Может прорваться
огненным столбом наверх, но этим рассердит кроткую, всеми обижаемую, но
очень сильную богиню Апию, которую поляне ставят выше всех богов и кличут
Ма-Дивией, Матерью сырой землей...
-- Пошли в обход, -- голос Олега дрожал, он часто-часто облизывал
пересохшие губы, пятился дальше всех. -- Лбом горы не прошибешь. А
прошибешь -- все одно дураком назовут.
-- Даже волхва?
-- Мрак, недостойное это дело -- с каждым зверем или рыбой по дороге
спорить. Хоть тебе чешется... А она ж не лучше зверя или, скажем, лесного
пожара. Только сильнее.
Мрак ругнулся, но делать нечего -- пошли в обход. Держались шагов за
сотню от трещины, ближе жар не пускал. Олег наконец сообразил, почему
ветер так упорно дует им в спины, а теперь в бок. Он стремится к огню, а
там его взметывает жаром к тучам. Он сам, когда обращался в зубатую птаху,
на потоках такого воздуха без усилий поднимался в такую высь...
Из-под земли в снопах огня и черного дыма вылетали раскаленные камни.
Земля гудела и тряслась. Невры прошли версты две, прежде чем трещины
сузились. Наконец огонь исчез, а черный дым стал реже. Ущелье превратилось
в узкую трещину, края начали сходиться, но, прежде чем сомкнулись, дым
истончился и пропал.
Земля еще изредка вздрагивала, но тряска и гул остались позади.
Таргитай оглядывался на столб огня и дыма, глаза же Олега и Мрака были
устремлены вперед. Там клубилась пыль, а все неизвестное грозило бедой.
Все, подумал Олег горько. Лес, Степь, Горы, Пески... Как вообще
опасна жизнь. Если жить, а не прятаться от нее.
