добежали! Заодно расспросили бы старика.
Дана молчала, ее глаза смотрели поверх голов лесных людей на вход в
пещеру, где появились Арпо и Липо. Липо пытался сесть на старшего брата.
Тот увертывался, оба падали в зеленую траву, барахтались, как два веселых
медвежонка.
Олег сказал медленно:
-- Род породил двух сыновей: Белобога и Чернобога. Это они
ответственны за все Добро и Зло на свете. А Род... он только сотворил мир.
-- Дана, -- сказал Олег просительно, -- что делать нам?
-- Вы -- люди.
-- Люди, Дана. Мы знаем очень мало. Ты -- много.
-- Разве ты спишь в огне, как боги? Или на дне реки? Вмороженным в
лед? Можешь ли свою искорку жизни сопоставить с бессмертием и
неуязвимостью богов?
-- Понял, -- сказал Олег убито. -- С нашим-то рылом да дорогой богов?
А ежели чего попроще?
Дана покачала головой.
-- Ты герой, но ты лишь человек. А я не знаю путей смертных. И никто
из богов не знает. Белобог и Чернобог -- могучие боги, но и они не ведают
ни добра, ни зла. Это путь людей. Мы не знаем, почему говорите так... Это
присуще только вам, людям... Если боги вам и помогут, то случайно.
Повредят -- тоже случайно.
-- А кто -- не случайно? -- спросил Олег жалобно.
Мрак одернул:
-- Ты же слышал: ежели бог прибьет, то это как лавина с горы! Задавит
просто так, не со злости. Или река тебя утопит. Или же деревом пришибет...
-- Да нет, кто может помочь не случайно?
Оба смотрели на Дану выжидающе и требовательно. Ее глаза не
отрывались от играющих детей. Арпо и Липо подняли такой визг, что стебли
травы в испуге шарахнулись в стороны.
-- Не знаю, -- ответила она наконец. -- Я же сказала, разве что один
старый мудрец... Род сотворил его в числе первых людей. Он даже старше
многих богов. Жил столько, что знает пути богов, но он все-таки человек...
Побывайте у него.
-- Как его найти?
-- Я богиня реки, -- напомнила она. -- Этой реки. Другие края мне
неведомы.
Олег смотрел пристально.
-- Но тебе неведомы и пути других богов?
Дана кивнула, ничуть не рассердившись, как он втайне боялся.
-- Речных -- ведомы. Даже морских. А другие зачем? Но я слышала от
пролетающих птиц, что живет он в самом старом городе на белом свете.
-- Где этот город?
-- На Востоке. Знаю еще, что стены того города складывали сами боги.
Это единственный нерушимый город на свете...
Она медленно начала входить в речные волны. Вокруг ее сильного тела
завертелись бурунчики, замелькали рыбки. По реке показались плывущие
речные девы -- дети богов и смертных.
-- А он знает? -- спросил Олег ей в спину.
Она бросила равнодушно через плечо:
-- Вряд ли. А ежели знает, то вряд ли то, что вам нужно. Но если не
он, то кто? Все-таки это самый знающий из людей. Зовут его Аристеем.
Еще миг невры видели ее золотые волосы, что веером разошлись по воде,
тело в прозрачной воде обретало иной блеск, нестерпимый для глаз. Олег уже
вскинул руку, защищая глаза, но в следующее мгновение богиня исчезла,
воссоединилась с великой рекой.
Мрак ухватил Олега за плечо -- а то и над этим станет ломать голову,
потащил в пещеру.
Едва вошли, Олег рухнул вниз лицом. Мрак потряс его за плечо. Волхв
нехотя повернул голову. Сердце Мрака упало. Лицо волхва было смертельно
бледное, а глаза пустые как у мертвеца.
-- Я, -- сказал он глухим, но твердым голосом, -- не иду.
Мрак покачал головой.
-- С нами?
-- С вами или без вас... Я не иду дальше.
В дальнем углу Таргитай чесал детям спинки. Оба лежали вниз лицом,
подставляли свои горбики, выгибались, худые лопатки остро торчали из-под
бледной, нетронутой солнцем кожи. Косточки позвоночников у обоих выступали
так, что можно было пересчитать все до единой.
Таргитай спросил тихо, еще не веря, что расслышал верно:
-- Богов испугался?
-- Тарх... Впрочем, ты ж не ведаешь страха... Мы едва вышли из Леса,
так только и вредим миру, в котором живем!
Мрак тяжело сел, обхватил колени руками. Таргитай вскочил, растерянно
топтался, как медведь на цепи.
-- А что делать? -- спросил он горько. -- Ведь зло умножается!
-- Когда с ним бьемся, -- сказал Олег со злостью, -- столько ломаем
дров, что умножается куда быстрее. Я не хочу больше ломать дров. И вам не
дам.
-- Олег, у тебя тоже... предчувствие неудачи?
-- Предчувствие? Смеешься? С закрытыми глазами видно. Рвать жилы,
захлебываться грязью, драться с лютым зверьем -- и все для того, чтобы
стало еще хуже?
Молчали долго. Мрак проговорил сдавленно:
-- Может быть, ты и прав. Одной силы мало. Еще бы и то, чего у нас
нет...
-- Чего? -- спросил Таргитай.
Мрак посмотрел на дударя с отвращением.
-- Да всего. Что у нас есть, кроме силы? С другой стороны, если не
пойдем, тогда что?
-- А ничего, -- ответил Олег мрачно. -- Ты знаешь, что труднее всего
человеку сделать? Не знаешь?.. Труднее всего сказать три слова: "Я был не
прав!". Так вот сейчас я говорю ясно и отчетливо: я был не прав! Нас
послать в мир, что трех сумасшедших с горящими факелами в сарай с сухим
сеном!
Мрак обвел скептическим взглядом пещеру.
-- Думаешь... отсюда не попрут?
-- Мрак... у нее этих островков тысячи. И везде по мановению мизинца
возникают эти пещеры... А нет, переберемся на берег. Много ли нам надо?
На этот раз тяжелое как воды реки молчание нарушил Таргитай. Оставил
детишек, те сразу притихли, поднялся и шагнул к друзьям. Смотрел. Синие
глаза потемнели. Непривычно суровое лицо, плотно сжатые губы. А голос был
горьким, ломким от боли:
-- Моя душа останется здесь... Но я пойду дальше.
Мрак покачал головой.
-- От такой жены... и таких детей?
-- Мрак, я -- дурак. Я не умею думать. У меня голова вместо мозгов
песнями набита. Я слышу голоса, вижу смутные лики. Я иду, когда велит
сердце. И куда велит. А там будь что будет.
Олег молчал, Мрак буркнул:
-- Сердце... Олег говорит, голову слушать надо.
-- Если сердце с головой не в ладу, человек несчастен!
-- Так кто главнее? -- рявкнул Мрак с неожиданной злостью. -- Сердце
или голова?
Опять Олег смолчал, а Таргитай сказал убито:
-- Знаю, без вас будет невмоготу. Может быть, куры лапами загребут в
первой же деревне. Но я пойду... потому что... так велит что-то изнутри.
Где они, умные и всезнающие? Я догоню их и на коленях отдам этот огненный
Меч! Да, с радостью. А сам -- на печь. Мне окромя тепла, орешков каленых и
дудочки ничо не надо. Но ежели я крайний, ежели нет другого... Олег, твой
Змей перевезет меня на берег? Если нет, я переплыву.
Он поднялся, а Мрак буркнул ему в спину:
-- Ты ж плаваешь, как моя секира.
-- Мы многое не умеем. Но делаем.
Он исчез в слабо освещенном проходе. Мрак и Олег долго смотрели друг
на друга. Наконец волхв сказал с тяжким вздохом:
-- Чувства!.. Дай сердцу волю -- заведет в неволю. Чувства повелевают
животными, а у человека -- разум. Мы опасны, Мрак! Опасны. Нам дадена
огромная мощь... ну, сами взяли, а вот ума таким наскоком не обрести.
Острые уши Мрака шелохнулись.
-- Пойду взгляну. Как бы в самом деле не кинулся в воду... не
попрощавшись.
Олег спросил в спину:
-- Мрак... ты хоть не думаешь, что...
Из прохода донеслось досадливое:
-- Ты прав, прав... Надо жить разумом! Но я все-таки наполовину волк.
Да и человек я все еще дикий.
Волны бесследно впитывались в золотой песок у ног Таргитая. За
плечами певца блистала рукоять Меча, пояс был туго затянут.
-- Дана, -- сказал он со смертельной тоской. -- Ну что за жизнь у
нас, людей?
-- Мне никогда не понять смертных, -- ответила она ровным как Степь
голосом. -- Но ты иди. Герои всегда уходят. Они уходят рано, намного
раньше... других.
Дети подбежали, зачуяв перемену, прижались. Он с неловкостью обнял
обоих.
-- Я хотел бы побывать здесь без спешки... Когда все это кончится.
Она прямо посмотрела в его синие глаза. Голос ее был тих и ровен:
-- Третьего сына я назову Коло.
Из пещеры показались, щурясь от яркого света, оборотень и волхв. Мрак
услышал богиню, присвистнул. Олег смотрел, как грозовая туча. Мрака не
понять. Ведь, в отличие от Таргитая, понимает же, что верно, что неверно!
Что творится с оборотнем?
-- Богиня, -- сказал Мрак, -- благодарствуем за хлеб-соль... Ну, за
рыбу и раков.
Глава 2
Послышались могучие хлопки. На остров тяжело падал грузный Змей,
изумрудно-зеленый, словно только что перелинявший, вдвое крупнее
предыдущего. Крылья подняли ветер, а когтистые лапы с такой силой
ударились в рыхлую землю, что Змей погрузился, как в болото, по самое
пузо.
Глаза полыхали багровым огнем. Из пасти вырывались частые клубы
синего дыма. Проскакивали искры. Змей был в панцире из толстых плит, от
загривка тянулся ярко-красный гребень. На горбатой спине частокол был в
рост человека, между иглами можно было сесть по двое. Длинные когти
отливали недоброй голубизной, словно умело выделанный булат.
-- Быстро ты его, -- буркнул Мрак. -- Прямо из подземелья вызвал?
-- Долго ли умеючи?
-- Умеючи -- долго, -- отпарировал Мрак намекающе. -- Просто ты вроде
бы ухомякивал кабанчика, потом второго...
-- Я свистел сквозь зубы.
Дана молча наблюдала, как существо с секирой за плечами, чья жизнь
так коротка, бесстрашно карабкается на горбатую спину крылатого чудовища.
Таргитай уже на лапе Змея повернулся, растопырил руки. Дети как два
визжащих поросенка сразу оказались в его объятиях. Он целовал и
нацеловывал снова, лицо кривилось, а глаза блестели.
-- Дана... Эх, остаться бы мне...
-- Третий сын, -- повторила она, глаза ее смотрели вдаль, -- которого
я понесла этой ночью, будет... я не знаю кем, только чую, что сотворит
нечто... или с ним что-то... О нем узнают даже боги!
Мрак крикнул сверху:
-- Как назовешь?
-- Коло. Его будут звать Коло.
-- Коло, -- повторил Мрак, -- авось, еще успеем услышать! Они у тебя
растут даже не по часам -- как грибы после теплого дождика! Олег, эта
корова с крыльями не заснула?
Таргитай смотрел на него счастливыми глазами.
-- Вы... тоже?
-- Это ты тоже, -- огрызнулся Мрак. -- А я -- настоящий.
Он поднял кулак в прощании. Олег, такой маленький и расплюснутый,
медленно поднял руку.
Змей тяжело побежал, на ходу растопыривая крылья. От них пошел сухой
треск, будто ломались толстые вязанки хвороста. Мрак сидел на загривке
зверя, ноги болтались.
Крохотный островок внезапно кончился, Змей тяжело побежал по
мелководью. Тучи радужных брызг обдали их с головами. Змей замолотил по
воздуху чаще, начал подпрыгивать, как гигантский сом, что норовит ухватить
пролетающего жука.
Внезапно их ударило холодным ветром, воду разом сдуло. Змей пару раз
мощно ударил крыльями. Они трещали, едва не рвались, затем распластал, как
исполинские паруса. Мрак слышал, как часто бьется под ним огромное сердце
зверя. Маленький остров был уже далеко внизу и с каждым мгновением
уменьшался.
Мрак поглядывал вниз, одолевая страх высоты. Могучая река
уменьшилась, берега сдвигались. С этой высоты река Даны уже не выглядит
океаном. Все-таки они трое успели увидеть больше, а богиня все же
невольница великой реки!
Змей слегка снизился, зелень внизу раздробилась на крохотные деревца,
но река великой Даны уже осталась далеко позади. Впереди открывался новый
мир, и скоро даже Таргитай -- Мрак за ним наблюдал исподтишка -- ушел
