Ордалии -- божий суд.
Оскеп -- короткое копье.
Оскорд -- большой топор.
Паладин -- знатные люди из окружения князя, входящие в его палаты.
Парамент -- платеж наличными.
Парамнезия -- кажется, что это пережил когда-то раньше.
Паспарту -- ключ, что подходит ко всем замкам.
Пахитермы -- толстокожие.
Пахиподы -- толстоногие.
Педикулез -- вшивость.
Персеверация -- навязчивое повторение слова или мысли.
Пленет -- тяпка.
Плювиальный -- дождливый.
Полимастия -- несколько грудей у женщин.
Полифагия -- многоядность, эврифагия -- всеядность.
Потентат -- владыка.
Престидижитатор -- фокусник.
Печальник -- старший брат.
Плагитатор -- в древнем Риме, человек, продавший свободного человека
в рабство. Сурово наказывался.
Рамбурсовать -- возвращать долги.
Рекреация -- перерыв.
Саливация -- слюнотечение.
Святые места -- Иерусалим, Афон и Киев.
Семь мудрецов -- Солон, Фалес, Питтак, Биас, Хилон, Клеобул и
Периандр.
Спиридон -- винтообразный.
Срачица -- нижняя одежда на престоле и алтаре.
Стиплер -- конь для скачек с препятствиями.
Ступор -- отупение.
Субалтерн -- подчиненный.
Субрепция -- аргументация, что базируется на ошибочном построении.
Талион -- зуб за зуб.
Танатофобия -- паническая боязнь смерти.
Телетокия -- в потомстве появляются только самцы.
Трен -- шлейф.
Тризм -- судорожное сжатие челюстей.
Тромб -- огромный смерч.
Убиквисты -- способные жить в разных условиях.
Халдеи -- храбрый и воинственный народ.
Холуй -- шелуха от гречневой крупы.
Халупник -- крестьянин, что разводит овощи, не хлебопашествует.
Хамовник -- работник, выделывающий холст.
Ферула -- строгий режим.
Шортгорн -- крупная рогатая скотина.
Эвфемизм -- замена ругани литературными синонимами.
Эгрет -- перо на шляпе.
Экскреты -- конечные продукты обмена веществ.
Эструс -- течка.
Этимон -- первичное значение слова.
Юрий Никитин.
Откровение
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *
Глава 1
В ближайшем лесу спешно рубили деревья. Пахло свежей зеленью и
древесным соком. Из деревень гнали скот, на широких телегах везли
разделанные туши. Во дворе королевского замка всю ночь перестукивались
топоры, ветерок гонял ажурные кольца сосновой стружки. При свете костров
плотники сбивали просторный помост для знатных рыцарей. Из подвалов
королевского замка загодя выкатывали бочки самого старого и дорогого вина.
Доблестный рыцарь сэр Томас Мальтон торопился отпраздновать свадьбу.
Два дня тому на военном сходе рыцари провозгласили его королем. И
хотя самые старые и опытные предлагали сперва провести церемонию
коронации, а уж потом жениться, но Томас был непреклонен.
Его невеста, гордая и сильная женщина из северных земель, которая
прошла с ним дальний и опасный путь, уже освоилась в странном для нее
королевстве, распоряжалась дворцовой челядью, как собственными слугами. А
рыцари научились произносить ее имя полностью, уважительно трактуя его
смысл.
Гости на свадьбу молодого короля, пусть еще не коронованного, начали
съезжаться на третий день после его победы над демонами Стоунхенджа.
Крижана, бывшая невеста, после недолгих колебаний все же на свадьбу не
осталась, к великому облегчению Томаса. С нею отбыла почетная охрана
наемных воинов под началом старого рыцаря МакОгона.
Отец и дядя Эдвин не спали ночами, ошалелые, счастливые, готовили и
свадьбу, и будущую коронацию, и тревожились о землях, что теперь попадали
под руку последнего из рода Мальтонов, который не только вернулся живым,
но и сумел добыть на развалинах горящего Иерусалима святыню христианства
-- Грааль, привезти в Британию...
Венчание готовил старый рыцарь Макдональд, большой знаток геральдики,
обычаев королевских дворов, главный распорядитель на больших охотах.
Суровый и неутомимый даже в свои годы, он мог сутками не слезать с седла,
рубиться в первых рядах, на пирах пил и ел за троих, а если чего и
избегал, то разве что соленых огурцов, потому что голова в бочонок не
пролезала, а если и пролезала, то очень щипало глаза. Сейчас он остановил
молодых воинов, оруженосцев, наставлял строго, но по-отечески:
-- Меч при церемонии ставьте на колено правой руки... Пальцы согните
в локте, на лице должен быть восторг и обожание, перед вами король... Эй,
оруженосец, не делай умное лицо, ты все-таки в будущем отважный рыцарь! И
вы двое, чего спите, стоя на ходу?.. Грудь вперед, не сутулиться! В вашем
возрасте я себе уже сапогами ноги до задницы стер, а вы со ступеньки на
ступеньку тащитесь как три дня... Вспомните о будущем! А сейчас что вас
больше занимает, что говорю вам я, Макдональд из клана Макдональдов, или
тот дохлый голубь, что летает над двором?.. Вот так, плечи шире... Теперь
видно, что молодцы. С такими мальчиками, будущими рыцарями, наши
прекрасные дамы могут спать спокойно.
А на другом конце коридора дядя Эдвин торопливо наставлял челядь:
-- Ладно, не надо мыть полы ежедневно, но хотя бы каждый день надо!..
Это ж не свинарник, теперь это родовой замок короля... Кто сказал, что
гусей подавать на стол потом, когда поедят свиней? Гусь свинье не помеха.
Эй, кто там ходит с красным носом, как огурец? Напиваетесь и ползаете
вокруг себя на четвереньках, будто свадьба уже в разгаре!..
К полудню начали съезжаться гости. Слуги разбирали коней, гостей вели
в комнаты, где те могли стряхнуть пыль и даже умыться.
Старый Макдональд предложил Томасу облачиться в королевские доспехи:
покрытые золотом, с роскошными рисунками, украшенные лучшими мастерами
Британии. Томас метнул на раззолоченные доспехи взгляд, полный
неимоверного презрения:
-- Это?.. Тонкие листки металла, которые проткну пальцем?
-- Это парадные доспехи,-- объяснил Макдональд значительно.-- В них
не воюют, а изволят являться простому народу. Дураки падки на все
блестящее. Потому таким доспехам у нас цены нет! У меня вон как сияют? Да
и пировать в парадных легче...
Томас непреклонно покачал головой:
-- Я в своих тяжелых латах могу бежать за конем, прыгать через копье
и накрытый стол. Я не опозорю себя этой дрянью. К тому же, хоть король не
был ребенком, на меня это не налезет.
Макдональд смерил молодого рыцаря уважительным взором. Последний из
рода Мальтонов удался ростом, шириной плеч, руки длинные, как весла, и
толстые, как бревна. Грудь выглядит так, словно уже одел доспехи под
вязаную рыцарскую рубашку. Лицо дерзкое, в глазах огонь, сила и нетерпение
в каждом слове и жесте. Если бы такие остались в Британии, они разнесли бы
ее в щепки. К счастью, мудрые головы, спасая покой страны, придумали
крестовый поход в дальние страны, где почти все герои и сложили головы...
-- Как скажете, мой король,-- сказал он, впервые называя Томаса
королем, хотя коронация была назначена через неделю, когда прибудут
епископы и посланцы от соседних королевств.-- Но король может венчаться и
вовсе без доспехов.
Томас буркнул с неудовольствием:
-- Без доспехов я как голый. Мы там, в песках Сарацинии, в доспехах и
спали... иначе бы не выжили. Ладно, что-нибудь придумаем.
К вечеру перед гостями распахнулись двери главного королевского зала,
больше похожие на ворота. Огромное помещение блистало, Томас велел
повесить все оружие королевской коллекции на стены, а из ближайшего
монастыря привезли две телеги толстых, как годовалые поросята, свечей.
Сейчас горели ярко и весело, отражаясь на блестящих клинках, широких
лезвиях мечей, топоров, на поножах, дорогих шлемах, на позолоченных и
посеребренных панцирях.
Сверху, где обычно располагались арбалетчики, торжествующе грянули
трубы. Гости входили, переглядываясь многозначительно, этот Томас Мальтон
торопится жениться больше, чем заполучить корону из рук властителей
церкви.
Макдональд, помолодевший от осознания какой важной церемонией
руководит, орлиным взором поглядывал, как зал заполняется, оставляя
свободным середину, как знатные рыцари и просто знатные люди располагаются
у стен сообразно их рангу, родословным и размерам угодий.
Пара оруженосцев носилась по залу, выполняя его распоряжения, с
середины зала гостей потеснили, место для короля, а когда трубы звонко и
торжественно протрубили трижды, Макдональд медленно и неспешно вышел
вперед. Все взоры были на нем, голоса утихли, только в задних рядах шикали
друг на друга.
Макдональд оглянулся на Томаса, тот в нетерпении бьет землю сапогом
как конь копытом, глаза дикие, вот-вот все испортит, и Макдональд поспешно
вскинул руку:
-- Дорогие гости!.. Сейчас...
Под ногами, в глубинах земли, негромко предостерегающе заворчало. Пол
слегка дрогнул, ворчание стал громче, донесся треск, словно некто незримый
пробирался наверх, ломая слежавшиеся пласты земли. Разговоры стали
умолкать, гости встревожено посматривали на Томаса. Томас растянул губы в
успокаивающей усмешке.
Макдональд снова набрал в грудь воздуха, сказал громче:
-- Дорогие...
Гул стал громче. С потолка посыпалась труха, тяжелые каменные плиты в
самом центре зала вздыбило, будто из-под земли в них ударило тараном. Из
щелей вырвались струйки черного дыма. К аромату ладана примешался запах
гари, серы и горящей смолы. Гости в страхе бросились под защиту стен.
Женщины визжали пронзительно и некрасиво.
За струйками дыма с шипением выстрелило оранжевыми искрами. Пол
ногами дрогнуло снова. Плиты тяжело рухнули, в середине развороченного
зала открылся страшный дымящийся зев, взвился столб черного дыма. В дыму
из красно-черного ада как на ладони подняло человека в обгорелых доспехах.
Томас ощутил, как гадливая тошнота подступила к горлу. Лицо выходца
из ада было в струпьях засохшей крови и волдырях от ожогов. Шлем
разрублен, а с ним и голова. Страшный багровый шрам прошел через все лицо,
шею, а заканчивался на середине груди. Обе половинки лица были сложены
небрежно, правая на палец выше. Крики ужаса и отвращения стали громче.
-- Гудвин! -- услышал Томас чей-то крик.
Томас задержал дыхание. Кровь бросилась в голову. Несмотря на страх,
он ощутил и дикую ярость. Неделю тому этот молодой наглец оскорбил его в
присутствии множества рыцарей. За что и получил такой удар мечом, что
только силы ада смогли слепить его из двух половинок!
Он ощутил множество взглядов, все-таки уже назван королем, до
коронации -- один шаг, и, собрав волю в кулак, вопросил грозно и с
придыханием:
-- Разве я приглашал... оттуда?
Из обугленного рта Гудвина, в запекшейся крови, в язвах, вырвались
хрипы. Он пытался заговорить, но криво сросшийся рот дергался в судорогах.
Наконец остатки нижней губы лопнули, брызнула ядовито желтая кровь, тут же
почернела и взвилась иссиня-черным дымком. На мраморных плитах появились
мелкие язвочки.
С нечеловеческим усилием он прохрипел:
-- Я... за своим...
В мертвой тишине Томас спросил неистово:
-- За своим? Я тебе что-то должен помимо еще одного достойного
удара?.. А то и двух? Эй, подать мой острый меч и моего коня!.. Э-э, коня
не надо, а меч неси, да побыстрее, пока это пугало не удрало. А ты, святой
отец, чего пятишься как небольшая красная рыба? Брызни пока что святой
водой! Да не скупись, это не вино.
Священник, дрожа как осиновый лист, воздел кверху крест и толстую
книгу:
-- Изыди!.. Изыди, именем Девы Марии...
Голос его прозвучал как блеянье заблудившегося ягненка в ночном лесу.
