Да, я уже знаю, что вы двое... жаба наверняка помогала?.. помешали отнять
наши волшебные эмеральды. Я их в оотеке послала колдуну Серой Горы в обмен
на... некоторые вещи. Беда в том, что половину моих сокровищ постоянно
отбирают разбойники.
Мрак прикинул с какой скоростью женщина должна была спуститься с
горы, чтобы так непринужденно войти в харчевню, по спине пробежал холодок.
Понятно, почему здесь опустело так сразу.
-- Разве разбойники сильнее колдунов?
-- Я не колдунья,-- поправила она мягко, но властно,-- я... ну, это
неважно. Но моя власть протирается только на мои горы. Здесь я сильнее
любых волшебников, колдунов и заклинателей. Однако разбойники грабят уже
за чертой, где моя власть кончается. Мне нужен человек, который мог бы
действовать и за чертой моей власти. Чтобы нашел и уничтожил разбойников.
Мрак изумился:
-- Ты предлагаешь это мне?
-- Да. И я заплачу ту цену, которую назовешь сам.
Мрак покачал головой:
-- Почему я? Ты меня совсем не знаешь.
-- Я вижу человека, когда смотрю на него. Ты силен и отважен, но не
глуп. Даже сейчас выбираешь слова осторожно...
Мрак развел руками:
-- Тебе надо бы послушать, как я разговариваю с упрямой лошадью!..
Или с волом, что застрянет в грязи...
Ее глаза смеялись. Этот человек разговаривает свободно, без страха и
подобострастия. Не по тупости, понимает ее мощь, не мог не слышать, какова
подлинная власть Хозяйки Медной Горы.
Мрак тоже смеялся глазами, но размышлял быстро. Понятно, она может
предложить любую цену. Все сокровища этих гор видны ей, как бы глубоко не
прятались в камне. Если ходит сквозь скалы, то все изумруды, алмазы,
яхонты и прочие редкости соберет когда захочет.
-- Мрак, -- сказала Хозяйка настойчиво, видя что он молчит, -- разве
не видишь, что я из тех, кто не ушел от вас, смертных?.. Наоборот,
сблизился? Я одеваюсь как вы, люди, говорю на вашем языке, стараюсь даже
думать как вы, смертные! Я не знаю, почему Дана зашла еще дальше меня, ты
знаешь о ком я, но у меня есть причины...
Странно было видеть как мертвенно белые губы раздвигаются в улыбке,
но Мрак уже притерпелся к ее алебастровому лицу, спросил в упор:
-- Какие?
-- Иногда можно узнать то-то важное и у вас, смертных. Даже
поучиться.
Мрак отшатнулся, смерил ее полным недоверия взглядом. Перед ним
богиня, способная воздвигать и рушить скалы, горы, да что там горы --
горные хребты!
-- Чему же? -- спросил он настороженно.
Она раздвинула белые губы чуть шире. Зубы тоже были белые, и Мраку
показалось, что у нее этих белоснежных резцов в два ряда, и все
кусательные, ни одного для пережевывания, как у человека.
-- Бронза, -- ответил она, и впервые в ее бесстрастности он уловил не
то удивление, не то зависть.-- Я века, тысячелетия... да то там
тысячелетия!.. была хозяйкой всех руд. Но не знала, что если мою медь
смешать с моим же оловом, то получится металл впятеро прочнее! Это сделали
вы, смертные.
Мрак сказал успокаивающе:
-- Не боись, мы на этом не остановимся. Так что от нас уходить далеко
не стоит, что-нибудь да проворонишь.
-- Потому и говорю тебе: возьмешься?
-- Да,-- сказал он,-- но к чему мне алмазы? Не девка, поди. А вот
царь Додон мне нужен.
Улыбка, если то была улыбка, покинула ее прекрасное лицо. От него
повеяло холодом горных глубин. А когда спросила, то в музыкальном голосе
Мрак уловил грохот обвала:
-- Зачем?
-- Без него уже началась смута. Пока ножи и мечи еще не в крови, но
руки уже щупают рукояти.
Ее красиво изогнутые дуги бровей, словно бы запорошенные инеем, чуть
приподнялись:
-- Разве он сможет остановить?
-- Не знаю,-- ответил Мрак честно.-- Но без него резня начнется
наверняка.
Она несколько мгновений сидела молча, и Мрак вдруг заметил, что ее
красивая грудь застыла, как вооруженная в лед. Богиня забыла, что люди
умирают, если перестают дышать.
-- Будь моим гостем,-- предложила она неожиданно.-- Там посмотрим,
что удастся для тебя сделать.
-- Мне нужен только Додон,-- предупредил Мрак, он поднялся из-за
стола первым.
Она тоже встала. Ему показалось, что на ее бесстрастном лице
мелькнуло предостережение:
-- Здесь сложнее, чем ты думаешь. Намного сложнее.
В стороне от постоялого двора лежал некрупный Змей Горыныч. Кожистые
крылья сползли со спины, загнутые когти на концах крыльев как бороны
процарапали землю. Он положил морду на передние лапы, неотрывно следил за
беспокойно переступающими у коновязи лошадьми. Огромные ноздри дергались,
раздувались. Он сопел с такой силой, что хвосты и гривы коней шевелило как
при ветре.
Хозяйка направилась к Змею. И снова Мраку почудилось, что рядом с ним
двигается гора. Эта гора в облике величественной женщины покосилась в его
сторону:
-- Я забыла спросить тебя, смертный. Не побоишься?
-- Этой коровы с крыльями? -- удивился Мрак.-- Ты бы видела, на чем
только я сидел! Даже на вербляде!
Он удивился, что эту гору, полную меди, олова, золотых жил и россыпи
редких камней, задела такая малость. Похоже, в самом деле много переняла
от людей. Даже в этом горной крае, где все летают на Змеях, где на них
возят камни, бревна из леса, этот крылатый жеребец все же выглядит на
редкость сильным, сухим, поджарым.
-- Садись,-- велела она сухо,-- но держишь крепче. Здесь не
привязываются, как в Артании.
Мрак придержал ее за бедра, когда она залезала по лапе, а затем по
чешуйкам на загривок Змею. Ощущение было таким же, как если бы трогал не
женские бедра под платьем, а отполированную гранитную стену ущелья. Злясь
на себя, взбежал на Змея так ловко, что в ее глазах появилось удивление и
даже сомнение. Варвар мог был от природы ловок, но мог и в самом деле
где-то повидать этих крылатых.
Змей встал, отряхнулся как пес после купания. Мрак оторвал от плеча
сопротивляющуюся жабу, насильно сунул в мешок. Мощные лапы Змея с силой
ударили по земле. Мрака прижало к костяной спине. Тут же смачно захлопали
крылья. Воздух тугими струями ударил в лицо, раскрытые глаза, попытался
наполнить рот, раздуть, как в детстве раздували через соломинку лягух...
Мрак видел вокруг синее небо, а в сторонке уползали назад вершины
горы. Вскоре исчезли, Мрак наклонился вбок, не отрывая судорожно сжатых
пальцев на гребне Змея, рассмотрел оставшийся сзади городок, а под ними
проплывала узкая дорога, что вскоре терялась среди гор.
Хозяйка оглянулась, она от холодного ветра ни побледнела и не
разрумянилась, но в глазах был вопрос:
-- Ну как?
-- Хорошо,-- крикнул Мрак,-- только больно медленно!
-- Что?
-- Ползет, говорю, как черепаха с перебитыми лапами! Ну, ничо, здесь
куда торопиться? В деревнях жизнь неспешная.
Она так блеснула глазами, что в туче, мимо которой летели,
предостерегающе заворчал невидимый зверь. Мрак запоздало вспомнил с кем
летит на одном Змее. На ее домашнем Змее. Хозяйка явно, подражая людям,
научилась обижаться.
Змей падал в ущелье между красно-оранжевых скал. Вверх проносились
цветные полосы, но рассмотреть не удавалось, а Змей расправил крылья
только вблизи земли. Поток воздуха едва не оторвал Мрака, затем прижал к
спине Змея, а чуть погодя костяные пластины подпрыгнули, Мрак больно
ударился подбородком.
-- Не ушибся? -- спросила Хозяйка. В ровном голосе Мраку почудилась
насмешка.
-- Нисколько,-- промычал Мрак.
Змей лежал, распластав крылья, тяжело дышал. Мрак соскользнул по
округлой спине, зло пнул в раздутый бок. Не сразу понял, что бедная
скотина невиновата. В тесном ущелье не до пробежки. Правда, Змей вряд ли
заметил пинок.
Мрак видел как шевелились губы Хозяйки, потом вдруг стена дрогнула,
стала полупрозрачной. В ней еще виднелись жилки камня, но сам камень
медленно становился невидимым вовсе.
-- Иди за мной,-- велела Хозяйка.
Мрак двинулся следом, лишь потом сообразил, что вошел в каменную
стену, идет внутри самой горы: в ней тоже можно дышать, только воздух
острее, и чего-то недостает. Шерсть поднялась на загривке, он ощутил как
нарастает враждебное рычание. Смутно удивился, такого еще не было, чтобы в
личине человека так озверел...
Этот мир юн, понял он внезапно. Не просто юн, а во младенчестве.
Потому воздух другой, резкий и сухой. Еще не знает людей и зверей, еще
древние боги ходят по земле!
Впереди вырастал странный лес. Мрак двигался как на веревке, глаза
выпучил на диковинные деревья. Каменные стволы, каменные листья, но не
этим дивны: таких деревьев не зрел в жизни, а успел побывать в жарких и
дальних странах. Это ж даже не деревья, хоть и вымахали с добрую сосну...
-- Хвощ,-- произнес он непроизвольно,-- деревенский овощ... Гм... К
чему это я?
Хозяйка покачала головой:
-- Ты первый, кто признал! Да, это хвощ. Только здесь вымахал вместо
деревьев. А самих деревьев нет вовсе.
Мрак ошарашено потрогал каменный ствол. В два обхвата, но в самом
деле хвощ-переросток! Повинуясь безотчетному чувству, он поднял камень,
всмотрелся. Там отчетливо виднелся отпечаток листа и, если глаз не
обманывает, даже усик насекомого. Похож на муравьиный.
Мрак видел как попадают в вытекающую из дерева смолу комары и мухи.
Даже муравьи выбраться не могут, но они там живые, не замечают, что
носятся сквозь камень, ибо это твердо для него, для Мрака, а они видят
только деревья, цветы, прочего не замечают. Как здесь не замечают воздуха,
хотя от него отталкиваются крыльями.
Хозяйка посматривала с удивлением и, как ему показалась, с некоторой
тревогой:
-- Ты знаешь... ты из тех, кто смог бы ходить и сам сквозь скалы.
-- Почему?
-- Не страшишься. Сразу все объяснил себе, успокоился, даже прикинул
где будешь развешивать свои онучи... Честно говоря, такого запаха этот мир
еще не знал.
-- То-то я гляжу,-- удивился Мрак,-- за мной бабочек, как за
Таргитаем девок!
Хозяйка вскинула голову, всмотрелась в плящущее над ним разноцветное
облачко. Мотыльки шуршали крыльями. В воздухе поблескивали крохотные
искорки пыльцы.
-- Странно, что с ними... Они уже натыкаются друг на друга.
-- Это знакомо,-- кивнул Мрак понимающе,-- то ли будет, когда и
полижут!
Хозяйка посмотрела с неуверенностью. Бабочки все кружились вокруг
Мрака, пытались садиться на мокрые от пота плечи, иные старались сесть на
сапоги.
-- Что это с ними?
-- Я постираю,-- пообещал Мрак.-- Неделю в дороге! А бабочки пусть
потерпят до другого раза. Хлебнули нектару, и довольно. Не могу ж я ради
бабочек немытым ходить?
Снова в ее глазах он уловил насмешку. И подумал, что глупо будет
выглядеть, ежели начнет стирать онучи среди волшебного сада. С другой
стороны, его самого достала эта вонь. И пусть волшебные птицы чирикают во
все горло, он сперва постирает, а потом послушает. Пусть кому-то покажется
неуважительным, но с грязными ногами самому свет не мил. А с чистыми,
ежели поглядеть, то жить можно.
-- И что же,-- сказал он внезапно,-- царь здесь?
Хозяйка посмотрела удивленно и настороженно:
-- Почему так решил?
-- Чутье,-- ответил он.
-- Только чутье?
-- Увы. Я ведь простой, даже очень простой. Был у меня друг, только
уму доверял. Уму и знаниям. Чутье презирал, ибо проверить его не мог. А я
неграмотный, мне и чутья хватает.
Она все еще пристально смотрела ему в глаза. Поколебавшись, сказала:
-- Ты странный человек... Но твое чутье не подвело. Царь здесь.
