кожей выступали мускулы, толстые жилы. Не арабский скакун, но и не
бременский тяжеловоз. Могучий жеребец, к тому же что-то в нем есть, конское
достоинство, что ли, но его умная морда просто еще и понравилась.
- Как скажете, герой, - сказал Куцелий. Я уже спохватился, начал
подыскивать как бы отказаться, всегда лучше иметь коня, который в состоянии
за тебя драться, маг явно спровоцировал меня на такой ответ, но Куцелий,
как чувствовал мое состояние, сказал как припечатал: - Я велю приготовить
его завтра к дороге. А теперь, доблестный герой, не желает ли взглянуть на
оружейную...
- Не желаю, - огрызнулся я. - Пора посмотреть, что там подобрал твой
учитель.
Он помедлил с ответом:
- Нам не дано знать...
- Меня не интересует цвет его носков, - отрубил я. - Я хочу знать, что
за квест он приготовил!
Он опять помедлил с ответом:
- Он приготовит... достойный квест.
Мне почудилось, что молодой маг на что-то намекает, но сказать не
решается, вряд ли варвар годится в союзники, когда дело касается как лучше
подсидеть старого учителя.
Створки массивной двери кабинета Туртуллиуса странно потускнели за
время нашего отсутствия. Я с дрожью по всему телу увидел плотную паутину в
три слоя, что повисла на косяках. По коже побежала стая колючих пупырышек.
Только что дверь блестела, начищенная как медали штабиста, а теперь нити
паутины поросли мхом! Полно седых комков с засохшими мухами внутри, все
похожи на мумии фараонов, словно прошли годы...
Сцепив зубы, я смахнул ладонью паутину, чувствуя как пересохшие нити
звонко лопаются, выстреливая во все стороны облачками серой пыли. Свежая
паутина липнет, а эта пережила свой век, как пережили его эти маги, эльфы,
гномы,
Дверь протестующе взвизгнула, хотя утром еще открывалась легко и
охотно. Воздух пахнул в лицо спертый, застоявшийся, словно из душного
погреба где-нибудь под Харьковом. В огромном помещении свечи горели все так
же бледно, бестрепетно, но я с неприятным холодком на пояснице увидел от
аршинных еще вчера свечей одни пеньки в широких лужах застывшего воска.
За длинным столом горбился только один молодой маг. Я снова зябко
передернул плечами. Что бледный, ладно, после бессонной ночи всяк станет
бледным, но подбородок парня теперь украшала неопрятная бородка в ладонь
длиной, под глазами кожа повисла как полуспущенные гетры дошкольницы.
Вдоль стены бродил Тертуллиус, остальные за ним двигались как стадо
гусей, шелестели страницами. На полках книг как в Ленинке. Похоже, так
торопились, что просматривали, не отходя от полок. Ко мне обернулись, я
торопливо сглотнул слюну, не зная, что сказать.
У троих за эту ночь отросли бородки, у кого козлиная, у кого
разбойничья от уха и до уха, лица у всех вытянулись, бледные как у тех, что
возят за собой гробы.
Лицо Туртуллиуса было не только бледным, но и смертельно усталым, а
под глазами в три яруса висела старая дряблая кожа, Голос был хриплым,
прерывающимся:
- Доблестный герой... мои помощники... и сам я лично, весь день и ночь
перебирали все книги... мы даже удлинили сутки, так что в нашей келье
прошло три месяца, так что не дивись на бороды... но так и не успели найти
что-то особое! Все эти сто тысяч томов, взгляни...
Он повел высохшей дланью, стена с книгами осветилась ярче. Толстые как
кабаны фолианты стояли стройными рядами, одинаковые солидные, загадочные, в
латунных переплетах с выпуклыми золотыми буквами
- Это будущие квесты?
Он поднял кверху палец:
- Пророчества!.. Священные предсказания. То, что должно сбыться. Мы
просмотрели сто тысяч томов... и пока что видели только задания провести
принцессу... или княжну из пункта А в пункт Б. Конечно же, для спасения
страны, княжества, мира, Всех Миров, нужное подчеркнуть, а также для блага
всех людей и низвержения Тьмы и Хаоса.
Меня передернуло конвульсией, словно через темя до задницы прошел
мощный разряд молнии.
- Бабу?
- Принцессу, - сказал он упавшим голосом. - Если бы можно придумать
еще что-то... Ну, конечно, на самом деле можно... Только не сердись, но...
Да, согласен, потеряли квалификацию! Но ведь теряется не по нашей злой
воле, лени или дурости! От нетребовательности... Э-э... невостребованности.
Мы всего лишь слуги общества, королей, вождей, отдельных социальных групп.
Всех всегда удовлетворяло это... ну, провожание принцесс. Постепенно старые
маги утратили умение, а молодые... ну, что молодые? Все работают по заказу.
Либо по прямому, либо идя навстречу пожеланиям правителей, соправителей,
богатых горожан и даже просто селян, кузнецов, скоморохов и прочих бродяг.
Я оглядел угрюмо вытянувшиеся лица несчастных. В их глазах были стыд и
смутные воспоминания о могуществе, о былом умении потрясать народами,
низвергать и возводить, а сейчас все забыто из-за ненужности,
невостребованности.
- Понятно, - сказал я зло. - Да вам и самим, признайтесь, проще жевать
одно и то же, чем выдумывать новое. Платят же одинаково! А новое все равно
не оценят...
Тертуллиус, видя что я вроде бы понял, а понять - значит, простить,
тут же сказал с торопливой настойчивостью:
- Так что, сам видишь, герой, эти задания надо выполнить во что бы то
ни стало. Ты не один, конечно, но и тебе предстоит тяжелая работа!.. К тому
же, в твоем квесте будет некая особенность... Я понимаю твои чувства,
герой. Клянусь всеми богами, к твоему возвращению я подберу тебе настоящий
квест! Без женщин.
Он говорил горячо, торжественно, но и умоляюще. Глаза смотрели честно,
чересчур честно. Я не последний дурак, хоть и варвар, что-то осталось и от
того, с высшим образованием, что-то да понял, старый маг уверен, что мой
квест затянется... даже очень затянется, если не сказать яснее. В третьем
походе попросту отпадет необходимость, раз уж я не хочу принуждать писцов
начинать второй том моих славных подвигов.
Старческие измученные глаза смотрели умоляюще. Черт, я вообще-то не
люблю стариков, от них одни занудные поучения как жить, и что теперь все не
то, особенно молодежь, но когда старик не садится на голову с поучениями, а
просит, то ему отказать не могу, как отказался бы ровеснику, которого еще и
послал бы...
- Что за принцесса? - спросил я угрюмо. - И в чем особенность квеста?
- В нашем королевстве нашла приют принцесса Грюнвальда, - сказал он
нараспев, но, наткнувшись на мой злой взгляд, заговорил торопливее: -
единственная наследница империи Светлых морей и Четырех Мостов, правнучка
знаменитого Геслердинга Синещекого, основателя и создателя... ага,
Священной Гиксосской Империи алеманской нации, последнего из королей
Алемании и первого императора объединенных земель, Верховного Воителя и
Жреца бога богов Кракентау...
- О принцессе, - попросил я, зная, что титулы древних правителей как
хвосты динозавров: истончаются, но никак не кончатся. - Пункт А понятен, а
где пункт Б? И в чем, ты не ответил, особенность квеста?
Старый маг украдкой поглядывал на мое свирепое лицо, не слишком ли
разъярен:
- Принцессу взялся сопровождать ее дальний родственник, как он себя
называет, но на самом деле... гм... словом, никто такое родство не
признает. Все же он из знатного рода правителей Восточной империи. Ему
пришло время жениться, а советники посоветовали обратить внимание на
принцессу, так как она к тому же является единственной наследницей земель
Пермляндии, что граничат с его владениями. Словом, он прибыл со своими
воинами как раз в день, когда ее решили перевезти к ее дяде из королевства
Кунгурского.
- А сколько с ним воинов? - поинтересовался я.
Маг ответил с некоторым удивлением:
- Двенадцать, это же признанный стандарт...
- Ах да, - спохватился я, - да-да, конечно! Двенадцать рыцарей
Круглого стола, двенадцать паладинов Карла Великого, двенадцать стульев...
А про себя подумал, что варвар тем более должен знать эти и подобные
стандарты, как три богатыря, три мушкетера, три солдата Киплинга, трое из
Леса, три медведя, три поросенка, Троица...
Спохватился, уловив хвост фразы:
-...он со своими людьми взялся проводить принцессу.
Я сказал с облегчением:
- Ну вот и все в порядке. Я-то зачем?
Он развел руками:
- Увы, таков квест. Но кроме того, кто знает что на уме у этого
знатного потомка? Да и довезет ли принцессу в целостности и сохранности?..
Ну, насчет целостности сейчас нравы не столь строги, влияние вашего мира
сказывается, но все же должна прибыть к дяде официально девственницей, а
под венец в любом случае встать в белом платье.
Я посмотрел на него подозрительно:
- А почему вы решили, что со мной она... гм... и с этой стороны в
безопасности?
Он развел руками:
- Ну, варварский кодекс чести...
- А, - сказал я с облегчением, - ну тогда ладно. А то я такое подумал!
И долго, ты так и не сказал, переть до того дяди?
- Сутки, - ответил он с явным облегчением. - Если, конечно, по прямой,
как стрела летит. Или ворона. Но если учесть изгибы дорог, высокие горы,
низкие долы, дремучие леса, быстрые реки, болота и топи, пещеры с
людоедами, рощи с нежитью, черных котов, перебегающих дорогу, бабу с пустым
ведром, волхва навстречу...
Я скривился:
- Черт! Почему не по прямой?.. Да не объясняй, знаю. Благородные герои
всегда идут в обход. А почему тогда не на ковре-самолете, летающих конях,
Змее Горыныче, в силовом поле, хрустальном шаре..?
Он снова развел руками, в глазах был укор:
- А они на месте бывают, когда в них нужда?
Мне стало стыдно. Когда выхожу в булочную, на троллейбусной остановке
по три-четыре вагона тусуются, но когда утром бегу на работу, то жди хоть
до посинения...
- А, черт, - сказал я. Мои плечи приподнялись, а когда опустились, из
могучей груди вырвался вздох, который смел с дальнего стола всякие умные
бумаги. - Но что, если...
Их глаза были устремлены поверх моего плеча. Я услышал сзади легкие
шаги, резко обернулся, а рука моя красиво взвилась наверх, где пальцы
уперлись в рукояти меча.
Из полутьмы вышла полуобнаженная девушка. В обеих руках грациозно
держала широкий поднос с горой желтых как мед груш, огромных как дыни,
краснобоких яблок, а сверху свисали гроздья отборного винограда, где каждая
ягода, размером с грецкий орех, просвечивала насквозь, едва не лопаясь от
распиравшего ее сладкого сока.
Глаза девушки вспыхнули восторгом, когда проследила взглядом за моей
рукой. Я застыл так на некоторое мгновение, давая ей время оценить всю мощь
мускулатуры, что в таком движении видна во всей красе, потом уже медленно
опустил руку, незаметно напрягая мышцы так, чтобы перекатывались вздутиями
и буграми по всей руке, плечу и мышцам груди.
С полуоткрытым от восторга ртом, все еще не отрывая от меня взгляда,
она поставила поднос на низкий столик, отчего ее пышные груди вывалились
наружу, но против ожидания не стала запихивать обратно, а сдавила обеими
ладонями с боков, начала томно вздыхать, извиваться всем телом, ее тело
пошло волнами, напоминая движение упитанной гусеницы или даже дождевого
червя, что переползает после ливня от одной норки к другой.
Ее розовый ротик полуоткрылся, губы наливались темнокрасным,
вздувались, блеснули мелкие жемчужные зубки, дразняще высунулся острый
язычок, пробежал по губам, скрылся, снова промчался как маленькая красная
молния...
Глаза ее, дотоле чистые и ясные, начало заволакивать, словно на них
опускалась матовая роговица, защищающая глазное яблоко от пересыхания, я
такие видел у ящериц и змей. На верхней губы выступили мельчайшие бисеринки
пота.
Тяжелая кровь, что кое-как разошлась по телу после теплой ночи, снова
устремилась в то же место, где беспокоила всю ночь, нагоняя отвратительные,
но такие сладкие сны. Я чуть прогнул зад назад, не люблю, когда мои
инстинкты выпячиваются слишком заметно, в теле я сюзерен, голос мой
