именитые князья. Техника будет решать исход боев. Мало кто это понимает...
а ведь еще Бонапарт признал, что потерял корону, когда прогнал Фултона с
его проектом парового судна.
-- Не знаю,-- неуверенно пожал плечами Быховский.-- Рагулин не
простит...
Засядько сказал успокаивающе:
-- У Балабухи двадцать три шестизарядных ракетных установки.
Одновременного залпа достаточно, чтобы причинить крепости огромные
разрушения.
-- Не увлекайся,-- предостерег Быховский.
-- Я не увлекаюсь. Наполеон считал подводные лодки варварским
способом ведения войны -- и проиграл. Кстати, я подал проект об оснащении
подводных лодок ракетными установками. Новое слово в военной технике!
Побеждает обычно страна, лучше оснащенная технически. А ракеты -- вершина
военной науки. Варварство? Да, ракеты причиняют больше разрушений, чем
ядра. Но вспомни: римская церковь прокляла и запретила техническую новинку
средневековья, от которой не спасала и самая толстая кольчуга,-- арбалет,
она же старалась запретить употребление в военном деле другого средства
массового уничтожения -- пороха. Но еще долго техника будет служить войне.
Когда же решат покончить с войнами -- я первый выну гранаты из ракет.
-- Куда же ты денешь их? -- спросил Быховский недоверчиво.
-- Гранаты?
-- Ракеты.
Засядько счастливо улыбнулся.
-- О, тогда и начнется настоящая работа...
-- А куда нас, военных? -- задал Быховский коварный вопрос.
-- Дружище! У нас будет самое лучшее в мире занятие.
-- Разводить тюльпаны? Нет, Саша, не верю в твои мечтания. Человек --
это самый лютый зверь на свете. Никогда не перестанет убивать себе
подобных!
-- Перестанет.
-- Веришь в доброе начало?
-- Верю. Но даже не будь этой веры -- все равно знаю: человек воевать
перестанет. Проследи за историей вооружения. Стрелой можно было убить
одного, пушечным ядром нескольких человек, ракетой -- несколько десятков.
Подводная лодка потопит корабль с сотнями людей на борту. И подобное
стремление к убиванию одним махом как можно большего числа людей будет все
увеличиваться. В принципе возможно сконструировать огромную ракету или
серию больших ракет, которые одним ударом превратят в пыль такой город,
как Петербург. Можно ли воевать при таком оснащении?
Быховский поежился.
-- Не хотел бы я жить в том мире... Но ничего такого не будет.
Фантазия, скажу, работает у тебя на славу! Постращал здорово! Мурашки
побежали по спине. Тебе бы писателем быть, сочинять романы ужасов.
Глава 46
Он выехали поздно вечером при свете луны. С ним было трое казаков.
Они с удивлением и уважительно поглядывали на генерала, который вскакивал
на коня по-казацки, не касаясь стремен, подзывал его свистом, и весь был
словно соткал из тугих жил, что постоянно нуждались в работе.
-- Надо захватить языка.-- повторил Александр в третий раз,-- который
мог бы хоть что-то сказать про Ахмед-пашу.
Казак засмеялся
-- Может. тогда уже самого пашу?
-- Не стоит,-- ответил Александр с усмешкой.-- Поставят другого, а
тот еще неизвестно что выкинет.
Кони шли осторожно, мягкая земля глушила цокот копыт. Александр
покачивался в седле в такт движения лошади. Снова он в ночном дозоре,
снова с казаками в ночной вылазке... Многое меняется в человеке, но
следить за другими или убегать от них -- остается испокон веков...
Под утро удалось захватить двух турков, что знали какие-то крохи про
Ахмед-пащу. Что насторожило Александра, так великое множество европейских
советников при турецком камандующем. Французы, англичане, даже арабский
военачальник помогали укреплять оборону крепости!
Кончилась эра крестовых походов, подумал Засядько с усмешкой. Вопросы
веры отступили перед вопросами политики. Стремительным расширением
владений России европейские дворы встревожились настолько, что даже
туркам, своим извечным противникам, поборникам враждебного мусульманства,
посылают вооружение и лучших военных специалистов. Россию нужно
остановить, остановить! Этот стремительно растущий гигант, растущий прямо
на глазах, пугает своей мощью всю Европу...
Один из пленных злобно посмотрел на Александра:
-- Вы храбрый человек, так все у нас говорят... но вам здесь сложить
голову.
-- Почему? -- спросил он с интересом.
Казаки засопели, приблизились ближе. Их ладони были на рукоятях
сабель.
-- Один из советников Ахмед-паши выделил целый отряд, чтобы ему
принесли вашу голову!
Авлександр спросил заинтересованно:
-- Сколько он им пообещал?
-- Десять тысяч, чин офицера и земли на берегу моря.
Один из казаков выругался, ударил его по лицу. Александр сказал
задумчиво:
-- Это же такие деньги... Сдаться, что ли? Да еще земли на берегу
теплого моря... А кто этот советник?
-- Он правая рука Ахмед-паши.
-- А имя?
-- Франк по имени Вас-и-лев.
Казаки молчали, озадаченные, Александр присвистнул. Неужели это тот
самый человек, чья вражда преследует его всю жизнь? Каким бы он не был
мерзавцем, но стратегические планы русской армии знает. И в самом деле
может помочь Ахмед-паше выстоять дольше. Что обойдется Турции и России в
десятки тысяч загубленных жизней, которые могли бы уцелеть. А платят ему,
скорее всего, вовсе не турки. Слишком много вооружения и советников Турция
получила безвозмездно, только бы воевала с Россией!
В кабинет без стука влетел адьютант. Он был смертельно перепуган,
язык заплетался.
-- А-александр Дмитриевич!
-- Что стряслось? -- спросил Засядько раздраженно.
От внезапного появления растерянного офицера прервалась мысль, он
ощуил сильнейшее раздражение. Если не поймать ее вовремя, то ночь пройдет
без сна.
-- Александр Дмитриевич! -- лепетал адьютант.
-- Что тебе? -- спросил Засядько, усилием воли подавляя раздражение.
-- Там, за дверью... за дверью... царь!
Засядько рассердился.
-- Что ты мелешь?
-- Клянусь!
В это время дверная ручка слегка повернулась и знакомый голос
нетерпеливо произнес:
-- Позволят мне, наконец, войти?
Адьютант охнул и отскочил в испуге. Засядько повернулся к двери.
-- Открой! -- велел он.
-- Я сам,-- ответил Николай, входя.
Был он весел, бодр, румян. Держался подчеркнуто прямо, движения были
четкие, словно и здесь чувствовал себя как на параде.
Засядько хотел подняться, но Николай предупреждающе вытянул руки:
-- Нет-нет, не вставайте! Я и так обниму вас, Александр Дмитриевич...
Если бы вы знали, как нам не хватает вас! Михаил жалуется, что меняет уже
десятого начальника штаба после вашего ухода, я никак не подберу
достойного директора Артиллерийского училища. Все оказываются либо
дураками, либо лентяями, а то и лихоимцами. Арсенал и заводы, бывшие под
вашей рукой, тоже пришли в упадок. Пришлось ввести строгости, но и это
мало помогает...
Он подтащил тяжелое дубовое кресло и сел рядом с Засядько. Озябшие
ноги поставил на каминную решетку и зажмурился от удовольствия. Адьютант,
словно мышь, выскользнул под стенкой из комнаты.
-- Я с инспекционной поездкой,-- объяснил свой визит Николай.-- По
пути свернул чуть, чтобы повидаться с вами. Да, это было незапланировано,
так что можете не извиняться, что не постелены ковры и не поставлены
потемкинские деревни. К вам я с частным визитом. Даже своих сопровождающих
оставил за порогом. Как вам тут живется? Может, в чем-то нуждаетесь?
-- Спасибо,-- ответил Засядько все еще ошарашенно. Он уже знал, что
молодой император спит на деревянном топчане, укрывается солдатской
шинелью, а работает по шестнадцать часов в сутки, включая и выходные.
-- Как здоровье супруги?
-- Спасибо, неплохое...
-- Как детишки? Сколько их у вас?
-- Семеро.
-- Семеро? -- удивился Николай.-- Да когда ж вы успели? Поздравляю,
Александр Дмитриевич! Древние говорили: "Человек должен посадить дерево,
построить дом и вырастить сына". Вам все это удалось. Уже зеленеют деревья
ваших изобретений, поднимается здание русской артиллерии, а ваши сыновья
подхватят факел ваших талантов. Поздравляю!
"Ужасный стиль,-- подумал Засядько,-- что он нагородил". А вслух
сказал:
-- Спасибо. С сыновьями мне действительно повезло. Сильные, здоровые
и умные ребята...
-- Вы живете в ладу с супругой,-- заметил Николай.-- В свете все
знают! Завидуют, чешут языки, но придраться не могут. И домик у вас,
помню, хорош... Только до церкви далековато. Это вас не беспокоит?
Он посмотрел в глаза генералу. "Ясно,-- подумал Засядько.-- Проект о
священниках-врачах уже попал к нему в руки".
-- Нет,-- ответил он медленно,-- это меня не беспокоит. Беспокоит
другое. В деревнях нет ни одного врача. Крестьяне мрут от пустячных
болезней, хотя было бы достаточно элементарной врачебной помощи, чтобы
сохранить им жизнь. Я много видел на своем недолгом веку, многие пали от
моей руки на поле брани, но то, что делается в наших деревнях, ужасно!
Николай хотел что-то возразить, но Засядько продолжал, повысив голос:
-- Да, это ужасно! В самой маленькой деревушке есть церковный приход,
а врача нет даже в уезде. А кто нужнее: священник или врач?
Николай закусил губу. Это было слишком.
-- Да вы безбожник! А еще поговаривали, что после окончания
кадетского корпуса хотели уйти в монастырь.
-- Я безбожник не более, чем царь Петр, который снимал колокола с
церквей. Надо спасать страну! Я разработал и отослал в столицу проект об
обучении священников врачебному ремеслу. Врач души должен быть и врачом
тела! Тем более, что душа и тело связаны неразрывно, что бы там ни
говорили... Религиозные посты очищают не только душу, но и тело -- от
пищевых ядов, поклоны -- та же гимнастика для хребта... Нет-нет, это не
кощунство! Священникам верят в народе, так пусть же они оправдывают это
доверие полностью.
-- Пастырь божий должен заботиться лишь о спасении души,-- отозвался
Николай глухо.-- Тело -- это прах, тлен.
-- В древние времена служители культа были врачевателями,-- напомнил
Засядько.-- Даже сейчас у тунгусов шаманы лечат народ.
-- Так то ж язычники! -- воскликнул Николай возмущенно.
Засядько уклонился от ответа и продолжал уже мечтательно:
-- И еще... Удалось бы ликвидировать ножницы...
-- Ножницы? -- не понял Николай.
-- Да. Растущий разрыв между духовными интересами человека и
плотскими.
Царь поморщился. Его покоробило само слово "плотскими". Засядько
продолжал настойчиво:
-- Раньше человек был гармоничнее. Взять Леонардо, Аристотеля,
Ломоносова и многих других. Каждый из них сочетал в себе и художника, и
ученого. А только поэты или только ученые показались бы им много
потерявшими, ущербными людьми.
-- Но ведь вы сами...-- напомнил Николай осторожно.
-- Да, стал плоской личностью. Хотя в детстве рисовал превосходно,
сочинял стихи, имел способности к музыке... Все задавил в себе, чтобы не
мешало заниматься основной деятельностью. А теперь чувствую, что многое
потерял... Но вернемся к врачам-священникам. Ведь наше противопоставление
души и тела бесчеловечно. Не говоря уже о том, что неверно.
-- Как это неверно? -- возразил Николай.-- Тело смертно, а
божественная душа бессмертна и ничего общего с телом не имеет.
-- А как они друг на друга влияют! По себе знаю... И никакие
авторитеты не убедят в обратном. Впрочем, оставим этот щекотливый вопрос.
Зайдем с другой стороны. Мы живем в Европе, и Россия не будет пользоваться
