инстинкты, тем больше они бунтуют. А надо бы усвоить: богу -- богово,
кесарю -- кесарево. Здоровый человек и работает лучше, и в общении
приятнее. Красота здорового тела! Пифагор, величайший математик, был
победителем-борцом на Олимпийских играх! И многие другие великие,
оставившие полезный след в истории, понимали пользу гимнастических
упражнений, ухода за телом.
-- Квант? -- спросил Внуков.
-- Гуинфельд, Квант -- это люди, еще оставившие свои методы для
последователей. Но сколько таких, которые унесли с собой собственный опыт
к достижению полной гармонии тела и духа!
-- Понимаю вас, Александр Дмитриевич. Это было бы прекрасно. Но это
невозможно. Христианская религия рассматривает человеческое тело как сосуд
греховных мерзостей. Только так!
-- Поэтому христианство и рухнет. Не ахай! Рухнет, рухнет. Жаль, сама
церковь этого не видят. В религии есть и хорошее, это хорошее стоило бы
сохранить. Но где там! Все рухнет...
Для выполнения заказов на части к ракетам пришлось загрузить
несколько государственных и частных заводов, но окончательную сборку
делали под руководством подполковника Внукова, которого Засядько назначил
начальником "ракетного заведения", где готовились кадры квалифицированных
ракетчиков, в своем ведомстве.
7 марта Засядько вызвал Внукова.
-- Василий Михайлович! Срочно готовьте роту Балабухи. Без малейшего
промедления отправляйте в Тульчин. Там стоит 2-я армия.
-- Значит, война все-таки будет?
-- Будет, Василий Михайлович. И очень скоро. Поэтому прошу
поторопиться. Армия должна быть вооружена ракетами. Чем скорей, тем лучше.
Приготовьте к походу и ракетное заведение. Я наметил для него место в
Тульчине, поближе к действующей армии.
Он пытливо смотрел в бесстрастное лицо подполковника. Это не горячий
Балабуха. Этот все не спеша обдумает, взвесит, выскажет сомнения и
опасения... Однако энтузиаст ракетостроения не меньший, чем Балабуха. А
как организатор намного лучше. Сказывается жизненный опыт и умение ладить
с людьми. Один из первых учеников...
-- Когда в поход? -- спросил Внуков.
-- 16 апреля,-- ответил Засядько.-- Ни на день позже. Кто знает,
когда вспыхнет война. Мы должны быть к ней готовы в любую минуту.
Возможно, она начнется раньше, чем вы приедете на место. Но в любом случае
вы должны выпускать не менее шести тысяч ракет в год.
-- Шесть тысяч! -- ужаснулся Внуков.
-- Шесть тысяч,-- подтвердил Засядько.-- Попробуйте дать меньше,
Шкуру спущу и не приму никаких отговорок. Всем необходимым я вас обеспечу.
Ракетные установки, гильзы, треноги, гранаты, спускные трубы, прессы с
соответствующими приспособлениями для набивки ракет, поддоны -- это будет
прибывать к вам прямо в ракетное заведение в Тульчин. Или еще лучше: вы
пока останетесь, чтобы принимать необходимое. Учтите, от вас буду
требовать готовые к бою ракеты. Ясно?
Внуков широко улыбнулся:
-- Да что вы, Александр Дмитриевич, пугаете? Я все сделаю!
Засядько провел рукой по воспаленным глазам.
-- Извините, Василий Михайлович. Устал... Огоньки перед глазами
пляшут. Сегодня нехороший сон снился...
Внуков с сочувствием смотрел на бледное, исхудавшее лицо генерала.
Засядько держался на ногах лишь усилием воли. Он, как всегда, поднимался в
четыре утра и ложился далеко за полночь. И каждая секунда рабочего времени
была заполнена изнуряющей работой на пределе сил...
-- Сделаем,-- повторил подполковник, и Засядько уловил в голосе
помощника жалость и сочувствие. Внуков любил учителя, хоть и без слепого
обожествления, как Балабуха, но верно и глубоко.
Александровскому чугунолитейному заводу в Петербурге Засядько
приказал "сколь возможно поспешнейшим образом" изготовить шесть больших
прессов с соответствующими приспособлениями для набивки ракет. Железные
поддоны и гранаты тоже пришлось заказать здесь, ибо Петербургский казенный
чугунолитейный завод был загружен изготовлением спускных труб для ракетных
станков.
Внукову пришлось несколько раз ездить на Ижевский завод и
выколачивать медь для спускных труб, которые после обработки приходилось
везти обтачивать на токарных станках в технической артиллерийской школе,
что располагалась на другом конце города.
С заказом на деревянные треноги измученный Внуков решил не
связываться и велел своим ракетчикам-технарям изготовлять их в собственном
ракетном заведении.
Не ожидая, пока Внуков соберется с переездом, а тем паче подготовит
ракетную базу для Балабухи, Засядько приказал Шосткинскому пороховому
заводу срочно отправить в Тульчин припасы, необходимые для приготовления
ракет в счет первых шести тысяч, а именно: "...мякоти пороховой 1600
пудов, пороха мушкетного 80 пудов, угля ольхового молотого 120 пудов..."
Управляющий заводом хватался за голову и молил об отставке. Слишком
уж немыслимыми были требования, да еще в предвоенное время, когда воинские
заказы сыпались со всех сторон. К тому же это было только начало: Засядько
предупредил о серии поставок.
24 марта 1828 года первый транспорт под руководством еще одного из
верных учеников Засядько, поручика Лацкого, выехал из Петербурга. С Лацким
ехало три фейерверкера и двое рядовых. Засядько рассудил, что пяти человек
достаточно для начала работ. Еще придется отправлять не меньше десятка
транспортов с припасами и готовыми к сборке ракетами.
Лацкий ехал на передней телеге, уютно устроившись на сене, которым
были прикрыты медные цилиндры ракет. Позади тянулся нескончаемый обоз. С
первым же рейсом Засядько распорядился отправить два копра, два пресса для
набивки ракет, шестьсот ракет, снаряженных гранатами и полуядрами,
готовые, но не набитые гильзы и двенадцать треножных ракетных установок с
медными цилиндрическими трубами для 2 -- и 2,5-- дюймовых ракет.
Медленно двигался обоз по размытой после весенней ростали дороге.
Лацкий с тоской думал, что им предстоит трястись на груженных телегах
несколько суток.
-- Захарыч! -- крикнул он старшему фейерверкеру.-- Проследи пока за
обозом, а я подремлю. Разбуди, когда покажется деревня.
-- Слушаюсь, ваше благородие,-- безразлично отозвался старик,
которого тоже клонило в сон, а про себя подумал: чего следить, лошади
исправные, с дороги не собьются, мимо деревни не пройдут. Да и люди
надежные, каждый рад-радехонек, что попал на такую службу: ешь, пей да
лежи себе на боку, пока доедешь на другой край необъятной Российской
империи.
К задремавшему фейерверкеру подсел молодой солдат.
-- Захарыч, а как там на месте?
-- Что? -- недовольно буркнул старик.
-- Сам знаешь. Служба-то у нас необычная. Послабление или льготы
какие будут?
-- Молодой, да прыткий,-- ответил Захарыч неодобрительно.-- Еще не
служил, а уже льгот захотел...
Его сердили разговоры о мнимых льготах солдатам-ракетчикам. На своем
веку насмотрелся на солдатские профессии и знал, что все зависит от
барской воли. Попадется добрый начальник, и служишь при нем сносно, а
попадется зверь -- хоть руки накладывай. Слава богу, у них все хорошо. Его
высокопревосходительство генерал-майор сам не обидит простого человека,
дай ему господь долгих лет жизни...
С такими успокоительными думами старый солдат и заснул на зарядных
ящиках, покачиваясь, словно шлюпка на волнах. Впереди дороги было без
малого две тысячи верст.
Глава 45
В апреле 1828 года грянула русско-турецкая война. С 1 мая Засядько
был уже в действующей армии. Приняв командование артиллерией под турецкой
крепостью Браилов, он в первый же день сделал рекогносцировку и пришел к
самым неутешительным выводам. Два раза русские пытались взять штурмом
крепость, но оба раза безуспешно. Стояла сырая и холодная погода. Войска
страдали от недостатка продовольствия, начались эпидемии. Общего
начальника над осаждавшими войсками не было, поэтому боевые действия
велись без единого плана, нерешительно и вяло.
Свои соображения Засядько изложил на военном совете, созванном по его
инициативе. Его слушали молча, никто не спорил. Все знали сложившееся
положение, но никто не решался высказать мрачные мысли вслух.
-- Через пару недель я жду партию новых осадных орудий, отлитых по
моим чертежам. Теперь проверим их в бою. А пока давайте готовиться к
штурму,-- закончил Засядько.
-- Вы, батенька, и сейчас не прекращайте обстрел,-- сказал
просительно генерал-майор фон Миллер.-- После вашего приезда пушек словно
бы удвоилось.
-- Это потому, что никто из здешних артиллеристов не учился в моем
училище,-- ответил Засядько без улыбки.-- Я бы их научил, как правильно
расставлять батареи.
-- Пусть хоть сейчас поучатся,-- вставил полковник Брудзиевский.
-- Пусть,-- согласился Засядько.-- Потаскают пушки на руках, мигом
запомнят наилучшее расположение.
Все засмеялись, и мрачное настроение несколько рассеялось.
Однако вскоре произошли события, которые несколько изменили планы
Засядько. В Тульчин прибыл транспорт Лацкого. Поручик уже знал, что
ракетное заведение решено построить в Тирасполе, и намеревался без
промедления следовать по указанному адресу.
Но Засядько решил остановить обоз с ракетами в лагере осаждавших.
Остальные транспорты пусть сосредоточиваются в Тирасполе, а этих ребят
можно использовать при осаде Браилова.
Лацкий выслушал новый приказ с радостью. Все-таки воевать будет рядом
с учителем!
-- Ракетная рота Балабухи подойдет не скоро,-- продолжал Засядько.--
Нам самим придется взяться за ракеты. В какой мере ваши люди знакомы с
ними?
-- Только со сборкой. Увы, мы лишь мастеровые.
-- Обстоятельства переменились. Придется воевать. Надо показать
солдатам, как обращаться с ракетами.
-- Я сейчас же...
-- Я тоже. Но мы с вами сможем обслуживать две установки, а для
хорошего ракетного удара нужно как минимум два десятка. Поняли?
Лацкий слушал, разинув рот. Вот оно, начинается!
-- Понял, Александр Дмитриевич! Сейчас же прикажу солдатам собирать
ракеты.
-- Я придам в ваше распоряжение еще две роты. Обучите тщательнейшим
образом. Хотя нет -- подберите добровольцев. Те лучше справятся.
На следующий день Лацкий уже объяснял новоиспеченным ракетчикам
способы применения нового оружия. Засядько, который пришел на занятия,
лишь покрутил головой и удалился, ничего не сказав. Лацкий растерялся: что
случилось? Учитель недоволен? Но ведь он обучает целую роту!
Вечером он увидел, как работает генерал. В течение недели он обучил
23 роты солдат-ракетчиков! Лацкий опустил руки. Вот что значит талант...
Он же полмесяца бился с подчиненными, которые еще не усвоили, какой
стороной закладывать ракету в пусковую установку...
Было подготовлено 24 роты, и Лацкий понимал, сколь невелика его роль
в этом деле. Один из офицеров спросил сочувствующе:
-- Тяжело с ним работать?
-- Ой, как тяжко,-- пожаловался Лацкий.-- Заставляет работать за
троих!
-- Бедняги!
-- К счастью, нас семеро.
-- Значит, штурм. Бери ракетчиков и командуй,-- сказал Засядько,
вызвав его к себе.-- Ракет не жалей. Я заказал еще две тысячи четыреста
снарядов.
В ночь перед штурмом Засядько выдвинул ракетчиков на переднюю линию.
Они должны были нанести удар фугасными ракетами по внутренним строениям
крепости и сразу же повторить залп зажигательными. Пожары посеют панику, а
в это время начнется штурм.
Под Браилов прибыл новый командующий русскими войсками в этой
