двадцати пяти часов в сутках.
Михаил смотрел непонимающе. То ли генерала слишком сильно по голове
ударили, то ли от непосильной работы чуть-чуть начал заговариваться.
-- Александр Дмитриевич!.. Но в сутках всего двадцать четыре часа!
Откуда вы берете еще один?
-- Занимаю из соседних суток,-- ответил Александр очень серьезно.
Глава 42
В один из дней перед отъездом на юг к Засядько зашел попрощаться
Александр I. Выглядел он очень плохо, лицо было желтым и одутловатым, руки
дрожали. А через два месяца из Таганрога пришло сообщение, что монарх,
самодержец Российской империи умер 1 декабря от лихорадки.
У Засядько собрались возбужденные товарищи. Все строили догадки, в
самом ли деле Александр I умер свой смертью, это было бы неслыханно, все
знали обстоятельное описание его коронации, сделанное французским
посланником Фуше: "Молодой царь приближается. Впереди его идут убийцы его
деда, за ним -- убийцы его отца, по бокам -- его собственные убийцы...".
Тем более, что сразу пошли слухи, будто бы царь попросту скрылся от суеты
мира, принял имя старца Кузьмича и ушел в пустынники искать истину. Это
было похоже на правду, ибо Александр I усиленно интересовался, что будет
"потом" и как при жизни достичь просветления духа.
И, конечно же, всех интересовало, кто же будет императором. По праву
престолонаследования императором должен стать великий князь Константин, но
все помнили его гордый отказ от царского трона, когда он узнал, каким
образом старший брат завладел им. Правда, за это время много воды утекло,
Константин давно мог переменить решение.
-- Императором будет Константин,-- заявил Алябьев решительно.--
Царская корона -- слишком большая приманка!
-- Константин и так уже генералиссимус,-- возражал ему Внуков.-- Это
звание потруднее заработать, чем корону. Императоров много, а
генералиссимусов раз-два и обчелся. К тому же Константин развелся с
саксен-кобургской принцессой и вступил в морганатический брак с полькой
Иоанной Грудзинской. Чтобы стать императором, он должен бросить польку.
Константин на это не пойдет! Ради польки не только от короны, но и от
других благ откажется...
Постепенно страсти утихли, и спорщики умолкли.
-- Императором будет Николай,-- сказал Засядько.-- Константина знаю
хорошо. Он резок, груб, недостаточно умен, но честен и упрям. Если
отказался от императорского престола, то слово сдержит.
-- Только бы не Николай,-- простонал кто-то в ужасе.-- У него лучший
друг -- Аракчеев!
Последующие дни были полны противоречивых событий. Константин, бывший
в то время в Польше, узнав о смерти Александра, 8 декабря написал Николаю
письмо, заверяя в своем повиновении и верности, и поручил Михаилу срочно
отвезти его в Петербург. Николай же сам принес присягу Константину и
требовал принесения присяги от других. Тем временем собрался
Государственный совет, и был прочитан акт о престолонаследовании, в
котором Константин отказывался от престола в пользу Николая. Николай,
воспитанный в лучших традициях чести, выслушал и заупрямился.
Это было совершенно необычное для России положение. Предыдущий век
ознаменовался периодом жестокой борьбы за трон, государственными
переворотами, цареубийствами. А теперь между братьями происходило как бы
соревнование в отказе от трона!
Михаил прибыл в Петербург 14 декабря и привез категорический отказ
Константина от престола. Николай потерял еще десять дней на отправку писем
Константину, в которых уговаривал того приехать и принять корону. А между
тем полиция сообщала о многочисленных собраниях офицеров. Военный
губернатор города Милорадович повторил свою пренебрежительную фразу,
ставшую крылатой: "Оставьте этих шалунов в покое и не мешайте им читать
друг другу их плохие стихи".
Измученный и иззябший Михаил, который как загнанная гончая носился
между Петербургом и Варшавой, а декабрь с его морозами и метелями не
лучшее время для таких поездок, в отчаянии остановился на крохотной
станции на равном расстоянии между Петербургом и Варшавой, заявил, что с
места не сдвинется, пока кто-то из братьев не возьмет корону и всю власть
в свои руки.
-- А почему медлят заговорщики? -- недоумевал Засядько.-- Мне
донесли, что вчера, 24 декабря, Николай получил от командующего южной
армией самые подробнейшие сведения об организации тайных обществ и их
программах. Им должна быть дорога каждая минута!
Товарищи смущенно разводили руками. Четыре недели Российская империя
обходится без императора, без самодержца! И четыре недели братья
перебрасывают корону друг другу, четыре недели отказываются в пользу друг
друга!
Прождав драматических событий еще день, Засядько уехал на Охтенский
завод.
Дел хватало, и он провозился с ними до поздней ночи. Впрочем, стояли
самые короткие зимние дни, больше похожие на слабые вспышки в бесконечной
морозной ночи. Когда возвращался по Неве, увидел, что произошло то
страшное, чего опасался. Берег, обращенный к Сенатской площади, был залит
кровью. Отряды полицейских волокли трупы солдат и сбрасывали их в проруби.
-- Стой! -- закричал Засядько, видя, как один дюжий полицейский
собирается спихнуть в прорубь залитого кровью солдата.-- Он же еще живой!
Полицейский вытянулся, взял под козырек:
-- Осмелюсь доложить, ваше высокопревосходительство, это мятежники!
-- Какие еще мятежники?
-- Против государя императора бунтовали! Вот их и угостили картечью.
А нам велено побыстрее убрать улицы и набережную.
-- Тащи в лазарет,-- распорядился Засядько.
-- Ваше высокопревосходительство,-- взмолился полицейский,-- да он и
часу не проживет! Взгляните, все кишки выворотило!
-- Тащи!
Засядько пошел дальше по набережной, осматриваясь по сторонам. Трупы,
трупы, трупы... Новый император начал царствование с того, что стрелял
картечью по соотечественникам.
"Плохая примета,-- подумал Засядько,-- ясно, что будет за
царствование".
Дома узнал подробности неудавшегося переворота. Московский полк
первым явился на Сенатскую площадь, выстроился в каре и долго простоял на
лютом морозе один, потом пришла рота лейб-гренадерского полка, затем
гвардейский морской экипаж и почти вся остальная часть гренадерского
полка. Но диктатор восстания Трубецкой на площадь не явился. Пока
восставшие стояли без действия, Николай несколько раз обращался к ним с
речью, уговаривал разойтись, объяснял, что Константин сам отказался от
престола в его пользу, но солдаты ревели: "Да здравствует Константин и его
жена Конституция!".
Герой Бородинского сражения Милорадович тоже уговаривал разойтись, но
один из заговорщиков, Каховский, смертельно ранил его выстрелом из
пистолета. Умирая, Милорадович спросил, захлебываясь кровью, из чего в
него была выпущена пуля. Ему сказали, из пистолета. "Слава богу, не
солдат", вздохнул Милорадович с облегчением и умер.
Наконец Николай I подтянул верные ему войска и велел стрелять
картечью.
Засядько сжал ладонями виски. Вновь перед глазами возникла картина
кровавой расправы: полицейские, волокущие к прорубям убитых и раненых
солдат...
Тягостные мысли прервал шум в передней. Кто-то громко требовал
позвать генерала, ему отвечал раздраженный голос Василя. Дескать, его
высокопревосходительство заняты, освободятся лишь завтра. Тогда и будут
принимать посетителей...
Но дверь распахнулась, в кабинет влетел Булгарин, а за ним
растерянный Василь. Издатель "Северной пчелы" был бледен, некрасивое лицо
его стало еще более непривлекательным из-за гримасы горечи и страдания. В
руке он держал туго набитый кожаный портфель.
Засядько поднялся навстречу, махнув Василю, чтобы шел к себе. Тот
вернулся в прихожую, ворча на слишком мягкосердечного генерала. Другой бы
так турнул нахала, что он и детям наказал бы выучиться правилам
обходительности.
-- Что? -- спросил Засядько коротко.
-- Полный разгром,-- ответил хрипло Булгарин и переложил портфель из
руки в руку. Видно, он был достаточно тяжелым, но неожиданный гость
почему-то не решался поставить его на пол.
Поймав вопросительный взгляд генерала, Булгарин объяснил:
-- Заскочил к Рылееву. Все-таки вождь восстания, к нему явятся
первому. Он передал мне все свои крамольные стихи. Едва я вышел и еще не
успел отойти от дома, как за ним приехали...
Засядько ощутил, что ему стало жарко и душно. Кровь прилила в мозг, в
глазах потемнело. Среди восставших были его близкие друзья...
-- Александр Дмитриевич,-- сказал Булгарин настойчиво,-- вам надо
исчезнуть из Санкт-Петербурга. Начнутся аресты, потянутся нити... Вы
чересчур честны, а в сложившейся ситуации это не годится. Откровенно лгать
вы не сможете, отрекаться от друзей не станете, а говорить правду нельзя.
Скройтесь! Возьмите отпуск или придумайте какую-нибудь срочную поездку...
-- Уже думаю об этом,-- признался Засядько.-- Сегодня же, нет, завтра
с утра начну передавать дела заместителям. Пока начнется следствие, я
успею уехать. А как вы?
-- Я остаюсь,-- ответил Булгарин обреченно.-- Условия поменялись,
надо применяться к обстоятельствам. Сейчас активно сопротивляться режиму
безрассудно.
-- Желаю успеха,-- сказал Засядько невесело.
Глава 43
Засядько читал письмо великого князя Михаила от 5 мая 1826 года:
"Александр Дмитриевич! Я весьма сожалею, узнав о скором вашем отъезде, что
не смог с вами проститься; но, уважая особенно всегдашнюю отлично
ревностную службу вашу, я остаюсь уверенным, что ваше превосходительство,
коль скоро получите облегчение в болезни, не оставите поспешить в
Петербург и тем сделать мне угодное. Пожелав при сем вам совершенного
восстановления здоровья, пребываю к вам навсегда с моим уважением,
искренно доброжелательный Михаил".
Засядько отложил письмо и задумался. Из Петербурга сюда, в Крым,
доходили слухи о процессе над арестованными повстанцами. Среди обвиняемых
оказались высшие офицеры, штабс-офицеры, генералы, флигель-адъютанты
императора, представители самых аристократических родов России. Была
создана самая большая следственная комиссия, которой руководил сам царь.
Влиятельным лицом в этой комиссии был член верховного суда Паскевич,
земляк и друг Засядько...
Спустя три месяца после получения письма от Михаила Засядько узнал о
казни через повешение пяти осужденных. Это был первый смертный приговор,
первая смертная казнь со времен Екатерины. Неумелость и неловкость палачей
привела к тому, что трое осужденных сорвались. Лишь Каховский и Пестель
были повешены с первой попытки. Когда снова начались приготовления к
повешению, Муравьев-Апостол произнес с чувством: "Проклятая страна, где не
умеют ни составлять заговоры, ни судить, ни вешать!" Прошло еще четверть
часа, пока казнь удалось довести до конца.
Засядько чувствовал, что разгром восстания и жестокая расправа с
повстанцами подействовали на него больше, чем он ожидал. Несмотря на
осуждение их целей, а тем более -- средств, он сочувствовал их идеям, и в
глубине души, оказывается, желал им успеха.
По всей видимости, Паскевич так и не позволил его имени всплыть на
следствии, а может быть, Николай I решил не терять нужного человека и
потому закрыл глаза на дружбу и близкое знакомство генерала с участниками
восстания. Более того, в Крыму Засядько получил известие о награждении его
орденом святого Владимира 2-й степени. Это свидетельствовало о том, что
