ощущать слабый запах, настолько отвратительный, что зябко
вздрогнул. Пахло механическим зверьем -- страшным,
нерассуждающим. Металл, даже самый стойкий, тоже теряет
мельчайшие частицы.
Сопровождаемый полчем, он спустился настолько глубоко, что
стены должны давно стать влажными, а воздух взмокнуть, но все
не мог ощутить близости грунтовых вод, хотя ни одна семья
муравьев не роет жилище далеко от подземной воды.
Внезапно ноги ступили на твердое. Непривычно твердое,
словно оказался на твердом гладком камне. что получается из
застывшей крови мегадерева. Влад уперся руками в низкий свод, с
силой ударил ногой в пол, -- так не взлетит и не даст полчу
повода свернуть ему шею. Ответной вибрации, даже малейшей, не
услышал.
Краем глаза заметил злой оскал полча. Зверь встопорщился,
тихонько рычал, показывал жуткий рот, где челюсти уже
превратились в мандибулы. Влад деревянными шагами заставил себя
пройти дальше. Он шел по монолитному камню, которому не было
конца!
Остановился, пораженный жуткой мыслью. Он внутри огромного
замкнутого шара? Например, в пустой скорлупе яйца. Мегадракона.
На всю жизнь запомнит ужас, когда падал с мегадерева, а
летающий мегазверь едва не сожрал с джампом-гигантом. В яйце,
отложенном таким мегадраконом, поместится все племя! Если
зарыть, то через прочные стены не проникнет подземный зверь,
хотя, они, если верить старикам, бывают размеров просто
немыслимых...
Полч оскалил зубы, в горле глухо рокотало. Скорлупа яйца
любого дракона: летающего, плавающего, дрыгающегося --
обязательно пориста, иначе задохнется. Дышит яйцо, затем дышит
личинка, к тому же через скорлупу кормят яйцо и личинку...
Правда, кормят не все, у глупых видов яйца не растут, как у
благородных антов, но дышать должны все... Так это что, на
беду, не скорлупа. Скорлупу могли бы прогрызть подземные звери,
жвалы у них как стальные. Стены здесь, хуже всего -- из
застывшего сока мегадерева. Сплошной толстый камень без единой
щели!
-- Возвращается, -- сказал он как можно более убитым
голосом. Впрочем, притворяться не пришлось. Потащился, едва не
цепляясь за стены от внезапной усталости и апатии. Понятно,
почему Полищук так уверен! Ни крупица запаха не вырывается из
подземного убежища: перехватывают на выходе -- выход все же
есть, он же вход. Звуковых сигналов не подают, а вибрация
гасится в самом убежище. То, что удалось отыскать, можно
приписать счастью, если бы не подозрительное укрытие джамперов
-- наемников и слуг этих преступников, теперь Влад готов
считать их преступниками.
Он поднялся на самый верх, стена постепенно загибалась,
опрокидывалась, обещала вверху сомкнуться. Влад уже нагнетал
кровь в мышцы, готовился к схватке -- рядом выход! -- но полч
заворчал, огромная лапа метнулась вперед.
Влад отшатнулся, повернулся и застыл, глядя полчу в лицо.
Красные зрачки стремительно расширились, стали багровыми, тут
же запульсировали, сужаясь и расширяясь, но полч все же с
глухим ревом опустил когтистую лапу. Влад медленно отступил.
Конечно, выход сторожат особенно. Там хитроумное отверстие или
труба, где засасывается свежий воздух, отлавливают крупинки
запахов.
Он перешагнул порог, выждал, пока дверь отгородит от
полча, тот маячил в коридоре, произнес безрадостно:
-- Мы в ловушке похуже, чем я думал. Сегодня не уйти.
Кася сидела в уголке в той же позе несчастного покинутого
ребенка. Глаза блестели от слез, но лицо посветлело, когда
увидела Влада:
-- Сегодня?.. Никогда не уйдем!
-- Почему? -- не понял он. -- Мне здесь не все нравится.
Она всхлипнула и торопливо уткнула лицо в его широкую
грудь. Влад ощутил горячее, скосил глаза. Две крупные капли
ползли по толстой коже: соленые, горьковатые, с
шероховато-волнистым запахом.
-- Не реви, -- сказал он непривычным голосом, широкая
ладонь нежно погладила ее по голове. -- Еще будем топтать
зеленый ряст!
Она вскинула лицо, щеки блестели от слез. Влад медленно
наклонился, накрыл ее мягкие губы своими твердыми. Кася
застыла, затем судорожным движением обхватила шею обеими
руками, прижалась так крепко. что он удивился -- не ожидал от
хрупкого тельца.
Когда наконец отнял губы, Кася застыла, боясь шевелиться,
потом очень медленно открыла глаза. Лицо варвара было странное,
печальное, с непривычным выражением в глазах, которое почти
испугало ее. Твердые как железо пальцы продолжали гладить ее
золотые волосы, другой рукой поддерживал ее за голову, словно
та не удержится на тонкой шее, а смотрел варвар поверх нее
задумчиво и скорбно.
-- Успокаиваешь перепуганную дурочку? -- спросила Кася
шепотом. -- Я знаю, что дурочка. Никто не знал, я всегда была
первой -- медалисткой, стипендиаткой, звездой, мисс Урюпинск. Я
сама не знала, но сейчас совсем не стыдно признаться.
-- Кася, -- сказал он негромко, -- ты не должна так
говорить.
-- Не спорь, я впервые в жизни говорю правду! Ты тот, кому
могу довериться. Ты настолько... сильнее, что тебе с твоей
высоты все равно: я -- доктор наук или перепуганная слабая
дурочка. Ты мужчина, Влад.
Он слышал ее жалобный голос, не вдумываясь в слова, другая
часть мозга анализировала подозрение, что за ними наблюдают.
Глупо, людей у них мало, от работы валятся с ног, даже диких
джамперов поставили на простейшие работы, но подозрение не
исчезало крепло. Возможно, частица запаха, оторвавшись от
скафандров, протиснулась сквозь стены, прозрачные лишь с той
царапина. Молча поднялся, отошел на пару шагов, упал лицом
Кася говорила все тише, почти шепотом, внезапно Влад
уловил как она напряглась, выдавила со странным напряженным
смешком:
-- Чудак Глеб!.. Раненый, а еще пытался острить. Помнишь,
сказал, что мы не такие уж разные. Мол, у нас может быть целая
куча здоровых и умненьких детей... Взбредет же такое!
Он смолчал снова. Она вскинула голову. Большие глаза на
бледном лице казались двумя темными озерами. С пухлых губ
сорвалось едва слышное:
-- Что нас ждет?
Влад смотрел поверх ее головы, машинально пропускал ее
длинные волосы сквозь пальцы. То, что видел в будущем,
предвещало кровь и кристаллики льда. А потом, после всего
ужаса, их жизни оборвутся мучительно и страшно.
К вечеру в сопровождении полча и двух джамперов с острыми
зазубренными иглами копий явился Полищук. В руках нес рацию,
которой пользовалась Кася в походе. Встретившись взглядом с
Владом, кивнул удовлетворенно: варвар уже все понял. Нужно
обязательно отыскать такое смышленное племя, поставить на
службу.
-- Кто из вас держал связь со Станцией?
Кася ответила с холодной враждебностью:
-- По-моему, здесь нет двух мнений.
Полищук покачал головой, бескровные губы чуть
раздвинулись:
-- Уверены? Значит, не знаете, на что способны варвары. Их
деды, а порой и отцы, были крупнейшими учеными! Но тем лучше,
если вы. С вами разговаривать проще. В какое время выходите на
связь?
Кася с растущим подозрением смотрела в холодное лицо:
-- Зачем вам?
-- Сообщите, что все в порядке. Продолжаете путь, ищете
проклятых беглецов. Попутно составляете точные карты.
Кася отшатнулась:
-- Я этого не сделаю! К тому же один сеанс связи уже
пропустили.
-- Пустяки, -- бросил Полищук, глаза хищно блестели. --
Сеансы пропускают часто. Причины самые разные, зато в этот раз
выйдете вовремя.
Голос звучал неприкрытой угрозой, хотя глаза улыбались.
Кася сжалась, от нее катили волны отчаяния, упорства, страха.
Полищук добавил почти небрежно:
-- Речь идет о судьбе человечества, что в сравнении
отдельные жизни?.. Вашего друга Семена отделяет лишь тонкая
стенка от жаждущих расправы джамперов. Он убил их лучшего
воина, нашего полча! стенка раскроется по радиосигналу...
Его указательный палец завис над кнопками, что блестели на
широком поясе. Кася побледнела, но запах сказал Владу, что она
еще не верит Полищуку. Влад спешно разложил запахи, понял:
генетик отдаст Семена на расправу без колебаний. Живет в самом
деле не для себя -- для большого племени, то есть для
человечества.
-- Погоди, Кася, -- сказал он властно. -- Ты проведешь
сеанс.
Кася резко обернулась, наткнулась на твердый, как
наконечник стрелы, взгляд. Сопротивлялась лишь миг, затем плечи
опали, с плачем упала ему на грудь. Влад погладил ее по спине,
сказал Полищуку:
-- Она поговорит со своим вождем. В двадцать часов, как
обычно.
Полищук торопливо взглянул на часы, на измученном от
недосыпания лице проступила слабая улыбка:
-- Вовремя! Едва успеваем подняться наверх. Отсюда, увы,
радиоволны не проходят. Как и запахи, кстати.
Влад уловил приближение полча и джамперов, оторвал от
груди плачущую девушку:
-- Иди с ними. Делай все, что велят.
Она стряхивала мутные шарики слез, ревела навзрыд. Влад
довел ее до дверей, дальше полч загородил проход. Полищук
поощрительно улыбнулся варвару, уже как сообщнику, вышел. Дверь
захлопнулась.
Несколько часов, которые Влад провел в одиночестве,
показались годами. Вслушивался в теперь заметную вибрацию, но
составлять картину из колебаний труднее всего, во всем племени
набиралось едва с десяток первоклассных тактильщиков, да и то
поверхностники, а здесь колебания шли со всех сторон. Разве что
Северин сумел бы разобраться, составить точный план и увидеть
всех генетиков, джамперов и полча на этажах, но то несравненный
Северин, а это он, Влад сын Кремня, который больше блистал на
упражнениях по борьбе, чем по сверхчувствительности.
Когда вернулась Кася, Влад лежал вниз лицом посреди
комнаты, руки раскинул крестом, не двигался. Она с криком
рухнула на колени, поспешно повернула его навзничь. Лицо
варвара было бледным, словно он находился в обмороке.
-- Что случилось? -- вскрикнула она, уже начиная реветь.
-- Рассказывай ты, -- потребовал он.
Она сперва долго, объяснила Кася сбивчиво, поднималась с
Полищуком по туннелям, прошли через двери кессонного типа,
оказались в малой пещере, где Кася впервые ощутила теплый
воздух. После ожидания, распахнулась последняя дверь, они все
оказались на дне ущелья. Карабкались по отвесной стене,
цепляясь за корни, а когда выбралась, то под присмотром
Полищука и двух джамперов настроила рацию...
-- Продолжай, -- сказал он нетерпеливо. -- Пока живы --
есть шанс. Отказалась бы, нас троих просто убили бы.
Он смолчал, что есть вещи хуже смерти. Ее могли пытать на
его глазах. Тогда он сам бы включил рацию, видел как делается,
соврал бы Соколову, что бледнокожие отлучились к ручью, а он
сам, чтобы не нарушать закон Великого Вождя...
-- Иван Иванович, -- сказала она тоскливо, -- как всегда
занят своими кристаллами, не заподозрил... Я старалась как-то
намекнуть, но не могла. Полищук следил за губами.
-- Уверена, что не заподозрил? Мне показался человеком,
который видит, что делается по другую сторону мегадерева!
-- Если заподозрит. А сегодня говорил со мной, а мысленно
сидел за своим лабораторным столом.
Влад огляделся по сторонам, потребовал:
-- Расскажи еще раз. Подробно. Как поднимались, что
заметила, что ощутила. Той ли дорогой возвращалась? Чем пахло,
кто встретился?
Кася добросовестно вспоминала каждый шаг, но видела только
бледное изможденное лицо Полищука, фанатичный взгляд, огромную
